Конкурсный текст №19
В случае обнаружения просьба вернуть по адресу - _egoiste
Началось все с того, что эта чертова кошка все-таки добралась до моего кабинета. Запах моих лекарств, видимо, не давал ей покоя с первого же дня ее присутствия в нашем доме. Я чуть не выронил из рук свои бумаги, когда утром зашел в свой уютный уголок. Черт бы ее побрал! Для того, что бы опять отсортировать все мои травы и порошки понадобиться не менее недели. А некоторые экземпляры и вовсе не подлежали восстановлению. Я был вне себя, так как понимал, что не смогу в ближайшее время удовлетворить мистера Магаддино. А ведь предоплата уже взята.
Именно в таком паршивом настроении, забыв даже про утренний моцион, я спустился в кухню. Причем кубарем. Антонина оставила свои игрушки прямо на лестнице и я их попросту не заметил. Поверьте - это было больно. Хорошо, что в итоге были сломаны лишь только ее игрушечные автомобили, а не мои кости. И почему она только растет мальчишкой?
Марианна возилась у плиты и я сразу же понял, что с настроением у нее тоже не все в порядке. Она с явным пренебрежением буквально бросила на стол чашку и кофейник и села напротив меня. Как же я не люблю, когда она начинает так меня сверлить своими глазищами.
- Пол, я решила.
Я, не долго думая, налил себе кофе и выпил его одним глотком. Но из принципа не сказал и слова.
- Пол, ну пойми. Я не хочу, что бы у моего мальчика была фамилия макоронников.
Я налил вторую чашку и задумался о сахаре. Последнее слово могло бы меня задеть.
- Пол, ты меня слушаешь?
Я молчал.
- Грегори Профачи. Нет, Пол. Я думала всю ночь.
Мне захотелось раскрошить свои зубы. Я не мог смотреть на нее. Она не унималась.
- У него будет моя фамилия. И все. Мама со мной полностью согласна.
«Еще бы!». Мне вдруг стало противно и я опять промолчал.
- Пол. Ты должен согласиться.
Я выпил вторую чашку.
- Я сегодня не работаю. Выгони свою дранную кошку на улицу, по крайней мере на сегодня. В мой кабинет никому не заходить.
- Пол?
Я встал.
- Я пойду погуляю.
- Пол! Не игнорируй меня!
Я размахнулся и со всей силы бросил чашку в мойку. Звон разбившейся посуды, наверное, окончательно разбудил весь дом. У меня тряслась рука.
- Макаронник, за которого ты выходила когда-то замуж, хочет сегодня побыть один. Поговорим потом.
Мне нужно было срочно сбежать. Я поднялся опять наверх, не забыв пнуть по ходу разбросанные по лестнице игрушки. Антонина расстроиться, да. Но тогда я не думал об этом. В спальне я сбросил халат и быстро натянул костюм, который уже изрядно помялся. Мне было все равно. Лишь машинально проверил наличие бумажника и ключей. В холле схватил плащ. Входная дверь, как и ожидалось, захлопнулась за мной весьма громко.
***
Первые минут десять на улице я просто не осознавал, что у меня болят глаза. Яркое солнце всегда для меня было пыткой. Я перешел на теневую сторону улицы и направился к пересечению с Седьмой Авеню. Толпа успокаивала. Никому не было дела до меня, как и у меня до них.
Я довольно долго слонялся по улицам, периодически заглядывая в яркие витрины и переходя широкие дороги. Я любил этот город, хотя иногда мне хотелось смотаться куда-нибудь в глубинку. Иногда думал о своей ферме. Но все это пустопорожняя болтовня. Я имел тут все - любимое дело, состоятельных клиентов, славных приятелей и семью. Да, ее тоже. Далеко не каждому сироте может так повезти.
Единственный мой кровный родственник, двоюродный дядя, и тот недавно умер. А точнее пропал без вести. Могила Филипа Ломбардо на самом деле пуста. Может быть это и глупо, но его женушка решила устроить похороны. Совсем с ума сошла, старуха. Видимо она таким образом решила поставить точку в этой почти что годовой эпопее безрезультатных поисков. Филип держал небольшую бакалейную лавку. И весь этот год она пылилась. Никто не захотел продолжать его дело, даже я. Хотя Сюзанна Ломбардо однажды торжественно вручила мне ключи от нее.
Нащупав связку ключей в кармане, я вдруг понял куда хочу пойти. Я не помнил точного адреса, но моя визуальная память безошибочно вывела меня к старому зданию на углу 43-й Вест Стрит.
***
В этой бакалее после пропажи дяди я был всего раз. Да и то с полицейскими.
Входная дверь и заколоченные окна лавки были обклеены обтрепанными листовками агитирующие за Калвина Кулиджа. До сих пор не могу понять, как республиканец смог победить в этом городе. Я достал ключи и открыл дверь.
В лавке действительно было очень пыльно. Практически весь ассортимент был утащен бывшими продавцами или съеден крысами. Возле самого входа лежали распотрошенные пачки из-под мыла и металлическая посуда. На полках валялась никому ненужная мелочевка. Над прилавком висел прошлогодний календарь, а на стене за ним какой-то рекламный плакат. Именно к нему я вплотную и подошел. Меня, собственно, привлекла маленькая дверь под ним.
Нажав на ручку, я обнаружил, что она заперта. Тут я вспомнил, что тетушка Сюзанна дала мне не только лишь один ключ от входной двери. Думаю, так бы поступил на моем месте каждый - в своей связке я начал искать подходящий. Незнакомых ключей оказалось всего несколько, и только один из них подходил по форме.
Я открыл дверь. Не знаю, на что я рассчитывал и что ожидал там увидеть. От затхлого воздуха, внезапно вырвавшегося оттуда, мне стало немного не по себе. За дверью было темно. Я оглянулся вокруг и увидел на полке керосиновую лампу. Чисто механически проверил ее на наличие керосина. Чуда, естественно, не произошло. Тем не менее, порывшись в ящиках прилавка, я обнаружил большой коробок охотничьих спичек. Я зажег одну и подошел к двери. Там оказалась лестница ведущая вниз. А что бы сделали вы? Вот и я пошел по ней вниз.
Я почувствовал детскую эйфорию. Понимаете, как это бывает? Это как влезть на давно заброшенный чердак вашего дедушки. Я, правда, никогда не знал дедушки, но думаю, что именно так себя и чувствуешь.
Лестница вела вниз и закручивалась по часовой стрелке. Она была узкая и с короткими ступеньками. Мне приходилось держаться за стенку. Внизу была еще одна дверь, теперь уже не запертая.
Помещение, в которое я вошел, казалось довольно таки большим. Может быть из-за тусклого моего освещения. Я не видел ни потолка, ни всех четырех стен. Но в то же время я наткнулся на невероятное количество хлама. Т.е. я не смог сразу определить что это, но продвигаться среди него было сложно. Слева от меня был стол с массивными ножками. Его конца я тоже не видел. Я подошел к нему и начал разглядывать вещи разбросанные на нем.
Тут было все - часы, пепельницы, ручки, лекарства, визитки, посуда и даже чьи-то вставные челюсти. Обратив внимание на один из портсигаров, я открыл его и обнаружил на внутренней стороне крышки гравировку - «1897». Неужто дядя был тайным любителем антиквариата? Но в то же время под столом я увидел вполне современный ламповый радиоприемник, только-только входящий в моду.
Я не мог уловить логики по которой все эти вещи были тут собраны. Я положил догорающую спичку на портсигар и зажег новую. Мне надо было вернуться за более надежным освещением, но помещение меня словно засасывало. Я пошел дальше.
Столы сменяли друг друга. Разнообразные вещи валялись везде. Газеты, журналы, туфли, лопаты, дамские сумочки, детские игрушки. Все что только угодно. На одном из многочисленных зонтиков, на ручке, была металлическая пластинка с надписью: «В случае обнаружения просьба вернуть по адресу». И адрес.
Чем дальше я продвигался, тем больше я поражался как ассортименту, так размерами помещения. Тут даже был мотоцикл! Я не мог себе представить, как его сюда затащили. Может тут есть еще какой вход? Просто уму не постижимо.
Но, не смотря ни на что, я шел дальше. Я действительно чувствовал себя ребенком открывающий новый мир. Тут можно было провести вечность, обнаруживая и рассматривая все эти «сокровища».
Я поменял, наверное, спичек семь, когда что-то на полу блеснуло мне в глаза. Я наклонился и оторопел. Предметом, отразившим пламя спички, оказались очки. Но не они меня ввели в форменный ступор. Очки были, если это можно было так назвать, надеты на самый натуральный череп. Я вытянул над собой руку со спичкой и огляделся. На полу возлежал в довольно замысловатой позе вполне целый скелет. При этом он был завален все тем же разнообразным хламом, заполнявший даже пространство между его ребер.
Меня замутило, так как заметил, что на поле, оказывается, хватало всяческих костей. Как отдельно лежащих, так и в составе все тех же скелетов. Видимо тут были скелеты и животных, но преобладали человеческие. Я не считал их, так как меня внезапно охватила паника. Я почувствовал удушье и впервые осознал, что не знаю в какую сторону нужно возвращаться. Плюс ко всему погасла спичка. Да, да, именно, как это говориться, в самый неподходящий момент.
Я хотел закричать, но внезапно надавившая на уши тишина заткнула мне рот. Дрожащими руками я попытался зажечь спичку вслепую. С некоторой попытки мне это удалось. Начав лихорадочно думать о правильном направлении, я начал оглядываться вокруг. Внезапно ощутив ясность мыслей, я начал кое-что восстанавливать в памяти. Я понял, что не хочу оставаться здесь и потому начал двигаться назад, ориентируясь по тем предметам, возле которых останавливался, что бы внимательно рассмотреть их. Через некоторое время я оказался возле знакомой двери.
***
Я не помню, как я взлетел по лестнице и оказался на оживленной улице. Я хотел дышать - глубоко и часто. Я был почти что счастлив. Не знаю, сколько времени я провел в этом подвале, но я решил, что мне нужно срочно в свой кабинет, что бы в очередной раз за день попытаться успокоиться.
Я оголтело перебежал улицу. Мимо, на полной скорости, пронесся автомобиль. Казалось, он меня не заметил. Он даже не притормозил и не просигналил в ответ на мой опрометчивый марш бросок.
Я быстрым шагом направился домой.
- Выпить чашку кофе, почитать газеты, а потом в клуб. Да.
Это был неплохой план на оставшееся время дня. К черту кошек и подвалы.
Твердым шагом я вошел в дом и сбросил плащ на диван для гостей. Марианна опять возилась на кухне.
- Дорогая, сделай мне кофе, пожалуйста.
Она даже не обернулась. Только мельком выглянула в окно и вышла. Я решил, что она все еще обижена.
Я обнаружил холодный кофейник. В нем плескалась заветная жидкость. Мне было все равно, потому я достал чашку и наполнил ее.
Мысли неслись с бешенной скоростью. Что же это было? Знал ли обо всем этом дядя? А тетушка? Откуда весь этот хлам? А трупы? А полиция в курсе? Нет, вряд ли, конечно. В тот день, когда я был в лавке с полицией, они даже не обратили внимания на эту дверь.
В кухню вошел Грегори. Статный мальчик. Я бы им гордился, если бы он не был таким шалопаем. Но ничего, скоро пошлю его обучаться уму разуму. Может быть семья поможет.
- С отцом нужно иногда здороваться, Грегори.
В ответ была тишина. Он был занят поиском чего-то съестного.
- Грегори? Я к тебе обращаюсь.
Я потихоньку начал закипать, так как он снова проигнорировал меня.
- Грегори!
Я привстал.
- Ма!
- Да дорогой?
Марианна откликнулась с прихожей.
- А отец сегодня рано будет?
- Не знаю, дорогой. Он сегодня пропал с самого утра. Сказал, что идет погулять. Когда будет - не уточнял. А что?
- Я думал взять его автомобиль.
- Грегори, лучше не надо. Он может вернуться в любую минуту.
У меня буквально отвисла челюсть.
- Минуточку! Я, в общем-то, уже дома.
- Ма, но я все же хочу взять ее. Я всего лишь немного прокачусь.
- Грег, лучше не надо. Ты же знаешь, какие могут быть последствия.
Грегори закончил рыться в ящиках и с чем-то в зубах направился к выходу из кухни. Я поддался мимолетному желанию и, вскочив, пнул его ногой. Он громко рухнул.
- Дорогой? Все в порядке?
- Да, ма. Споткнулся об порог. Все окей.
- Будь осторожен. И машину лучше не бери.
Это что, игра такая? Что за выдумки? Я вышел в холл. Марианна сидела на диване спиной ко мне и листала журнал.
- Мари? Вы что, все издеваетесь.
Тишина. Левой рукой она прижимала к дивану мой плащ. Я на цыпочках подошел сзади, взялся за полы плаща и резко его выдернул. Реакция была нулевая. Такое впечатление, что под ее рукой ничего и не было.
***
Я опять беспорядочно ходил по улице. В голове снова была каша. Я пытался связать факты. Факты, в которые никто кроме меня не смог бы поверить.
В доме я пробыл около часа. Все мои попытки обнаружить себя потерпели фиаско. Не знаю, как передать то, что чувствовал в те моменты. Все мои действия если и отражались на окружающих, то воспринимались ими как нечто случайное. И в эти случайности я, как личность, по их мнению, вовсе не был включен. Забавно. И страшно.
Ради эксперимента я несколько раз с разбегу врывался во встречную толпу и принимался ее расталкивать. Люди начинали ругаться между собой, но на меня они не обращали ни малейшего внимания.
Начинало смеркаться. Я не знал куда податься. Точнее, знал, но не хотел себе признаваться в этом. Но, в конце концов, я опять оказался на углу 43-й Вест Стрит.
В лавке, из-за заколоченных окон, было уже совсем темно. Я нащупал в кармане плаща все ту же пачку спичек. Зажег одну и сразу же направился к тому ящику в прилавке, где на моей памяти были еще коробки. Не то что бы я уж так хотел тут оставаться. Скорее совсем наоборот. Но я не чувствовал усталости. Я хотел найти решение этой чертовой загадки. Нет, я просто хотел все вернуть. А для этого, видимо, нужно было опять спуститься в подвал.
Опять? Один ли я уже сюда возвращался? Может даже неоднократно? Меня передернуло от яркой картины лежащего меня там, внизу, и умирающего с голоду. Я даже как-то за все это время не подумал о еде. В животе заурчало.
Я подошел к подвальной двери. Она была заперта. Я четко помнил, что не запирал ее. Только в спешке входную. Но глубоко задуматься об этой нестыковке я тогда не удосужился.
Я достал ключи и выбрал нужный. Из открытой двери на меня хлынул все тот же затхлый воздух. Я замешкался. Я не знал, что меня там ожидает, но с другой стороны, все могло бы быть и хуже. По крайней мере, я пока что живой. Или ощущаю себя таковым. Может лучше все так и оставить?
Не знаю, что именно меня толкнуло, но я ступил на лестницу. Похоже, это была слепая надежда. Я начал спускаться. Короткие скользкие ступеньки крайне напрягали мои ноги. И тут я споткнулся.
Да. Опять споткнулся. Крепко сжимая в руках спичку, я падал на лестницу. Все было именно так, как это пишут в этих газетенках. Как в замедленном синемотографе. Пока я падал, я заметил, что под моими ногами были игрушки. Игрушки Антонины. Те самые, утренние. Даже поломки те же. Они медленно скатывались из-под моих ног дальше вниз по лестнице, в открытую дыру подвала. Но проследить до конца их путешествие я не смог.
***
- Сэр?
Голова раскалывалась и ломило все тело. Помню, ощущал я нечто подобное после того, как попал в передрягу с одним своим клиентом. Когда я был у него в гостях, к нему пожаловали «доброжелатели». Уцелел я лишь чудом.
- Сэр, вы в порядке?
Меня чем-то толкали. Как оказалось - древком метлы. Я лежал в глухом переулке. С главной улицы пробивался утренний солнечный свет.
- Сэр?
Напротив меня стоял негр в рабочей робе. Именно он меня и приводил в чувства метлой.
- Да, да. Я в порядке. Может быть.
Вокруг меня были мусорные баки.
- Слушай, братец. Это какая улица?
- 43-ья Вест Стрит.
- Отлично. Значит не все так плохо. Давно нашел меня?
- Нет, только что. Я подметаю улицы.
- Понятно, понятно.
Я попытался подняться.
- Вам помочь, сэр?
- Нет. Я сам.
С трудом, но я встал и начал поправлять одежду. Плащ был в конец измят и грязен. В карманах были связка ключей и пачка охотничьих спичек. В пиджаке - бумажник. Я посмотрел в глаза негру и улыбнулся. Тот, почему-то, испугался.
- Вот, держи, братец. Да не бойся - это всего лишь 5 баксов.
- Зачем, сэр?
- Да не зачем, а за что. Просто за то, что ты нашел меня.
- Спасибо, сэр.
- Да все окей, братец. Расслабься. Пойду я.
- Спасибо, сэр.
- Чао.
***
По пути домой я не стал экспериментировать. Я знал, что все в порядке. Просто знал это. На душе было чертовски спокойно.
Подойдя к порогу, я сначала подумал воспользоваться звонком. Но потом решил, что утро раннее и отпер дверь ключами.
Оказалось, что никто не спит.
- Па-па, па-па!
И кто ее научил этой французской манере произношения? С заплаканными, но радостными глазами ко мне бежала Антонина.
- Па-па! Грегори сказал, что ты мог потеряться! Я не верила ему, не верила!
- Правильно, Тони. Хотя старшим братьям все же лучше верить.
Я крепко обнял ее и тут же осознал, что я ужасно грязный.
- Здравствуй, дорогой.
Марианна стояла в холле. Вид у нее был не выспавшийся. В ее руках был измятый платок.
- Доброе утро, Мари.
- Ты вернулся.
Ее голос был тихим и осипшим. Я подошел к ней и обнял за талию.
- Ничего, Мари. Все в порядке. Нет, действительно.
Она тихонько заплакала.
- Вы же не звонили в полицию?
- Нет. Нет! Я не звонила. Но я хотела.
- Правильно, что не звонила.
- Но звонил мистер Магаддино. Хотел зайти в гости.
- Значит завтра у меня будет много работы.
Я поцеловал Марианну в лоб. Антонина дернула меня за рукав. Ее, и в то же время мамины, глаза были прекрасны.
- Па-па! А ты не видел мою красную машинку? Ну ту, которую ты мне подарил на Рождество? Боюсь, что я ее потеряла.