Сказка про невидимый снег
Это неправда, что у нас не бывает снега. Бывает и ещё как! Только снег наш совершенно прозрачный. И холодный-холодный, знаешь, простая вода не могла бы быть такой холодной - тут же замёрзла б, да и в замёрзшем виде всё равно не была бы такой холодной, как наш снег. Впрочем, вру, есть у нас одна речка, даже не речка - а ручеёк, так там именно такая вода, даже летом. Звери никогда из него воду не пьют, а вот Марета, она самая смелая среди нас была, так вот один раз она попробовала в нашу незамерзайку палец сунуть. Мизинец. Любопытная потому что очень. Это, кстати, ей повезло, что мизинец : у неё только на одном мизинце был длинный ноготь, а на остальных пальцах - короткие, обкусанные. Очень уж вкусные ногти у Мареты росли - не удержаться, чтоб не понадкусать. А на мизинце каким-то чудом длинный остался, она его даже и не стригла никогда - чего их стричь, если понадкусать можно… И вот этот ноготь в одно мгновение стал у неё ледяным. Красивый - красивый. Блестит, переливается на солнце, тогда все девицы ещё к ручью побежали - ногти морозить.
Только вот очень скоро выяснилось : к чему ледяными ногтями не прикоснёшься, всё умирает. Не насмерть, а просто… ну… неживым таким делается… Марета так своего дружка и приговорила нечаянно. Побежала к нему хвастаться, а он лежит себе в травке с закрытыми глазами и ещё одну травинку во рту держит, мечтает… Так только Марета за ту травинку схватилась, как стала травинка будто игла ледяная, а парень-то с испугу её и проглотил. С тех пор тысячу лет прошло, а парень всё бродит неприкаянный, жалуется, что колет его изнутри игла... В окошки заглядывает, да с такой жалостью, что стёкла тотчас инеем покрываются. Говорили ещё, что это он смерть свою проглотил, мол, смерть - она ведь как игла выглядит. Но я в этом-то мало что понимаю, хотя вот… водили его, помнится, к хатиффнатам, их у нас ещё хоффнатами называют, а ни одного хоффната дома не оказалось. Много раз водили - и ни разу их не застали. А без него - пожалуйста, сидят, чай пьют, улыбаются. Может, и правда смерть, потому что хоффнаты чужой смерти не любят, сторонятся её, как могут… Да ещё и ногти у тех, кто успел до того, как всё с парнем тем приключилось, расти стали каждую ночь… намного, дюймов пять к утру прибавляли. Хорошо хоть те девицы вместе с Маретой сами ушли - чтоб ничего живого не загубить понапрасну. О Марете не скажу - не знаю, а другие девицы чего только со своими ногтями - когтями уже, только не делали - и топорами рунными рубили и плаксогубцами завивали в магические спиральки, всё без толку. Росли их когти каждую ночь, обвивали тела… пока не превратились девицы те в ледяные деревья, с ногтями вместо ветвей… Если пойдёшь на север и сорок дней продержишься и не свернёшь ни на шаг - увидишь те деревья…
А снега у нас сколько хочешь. Только вот не видно его совсем - это правда. Зато подснежники - как на ладошке и на медведя спящего уж точно ненароком не наступишь. А как начнут мальчишки призрачных баб лепить - так и вовсе со смеху лопнешь… Говорят ещё, что приходит к нам старец каждой зимой. Такой же невидимый, как и снег, потому что снег - это его рук дело. И ведь мало того, что невидимый, так он ещё и следы невидимые оставляет - на прозрачном-то снегу… Ходит по дворам и тем, кто ему глянется - подарочки у дверей оставляет… Да, невидимые. Но ты всё равно пошарь вокруг-то , когда уходить станешь, помолчи тихонечко, прислушайся, может, он и тебе подарочек подсунул. А поймешь если - береги его… Наверняка ж ценная вещь...
Только вот очень скоро выяснилось : к чему ледяными ногтями не прикоснёшься, всё умирает. Не насмерть, а просто… ну… неживым таким делается… Марета так своего дружка и приговорила нечаянно. Побежала к нему хвастаться, а он лежит себе в травке с закрытыми глазами и ещё одну травинку во рту держит, мечтает… Так только Марета за ту травинку схватилась, как стала травинка будто игла ледяная, а парень-то с испугу её и проглотил. С тех пор тысячу лет прошло, а парень всё бродит неприкаянный, жалуется, что колет его изнутри игла... В окошки заглядывает, да с такой жалостью, что стёкла тотчас инеем покрываются. Говорили ещё, что это он смерть свою проглотил, мол, смерть - она ведь как игла выглядит. Но я в этом-то мало что понимаю, хотя вот… водили его, помнится, к хатиффнатам, их у нас ещё хоффнатами называют, а ни одного хоффната дома не оказалось. Много раз водили - и ни разу их не застали. А без него - пожалуйста, сидят, чай пьют, улыбаются. Может, и правда смерть, потому что хоффнаты чужой смерти не любят, сторонятся её, как могут… Да ещё и ногти у тех, кто успел до того, как всё с парнем тем приключилось, расти стали каждую ночь… намного, дюймов пять к утру прибавляли. Хорошо хоть те девицы вместе с Маретой сами ушли - чтоб ничего живого не загубить понапрасну. О Марете не скажу - не знаю, а другие девицы чего только со своими ногтями - когтями уже, только не делали - и топорами рунными рубили и плаксогубцами завивали в магические спиральки, всё без толку. Росли их когти каждую ночь, обвивали тела… пока не превратились девицы те в ледяные деревья, с ногтями вместо ветвей… Если пойдёшь на север и сорок дней продержишься и не свернёшь ни на шаг - увидишь те деревья…
А снега у нас сколько хочешь. Только вот не видно его совсем - это правда. Зато подснежники - как на ладошке и на медведя спящего уж точно ненароком не наступишь. А как начнут мальчишки призрачных баб лепить - так и вовсе со смеху лопнешь… Говорят ещё, что приходит к нам старец каждой зимой. Такой же невидимый, как и снег, потому что снег - это его рук дело. И ведь мало того, что невидимый, так он ещё и следы невидимые оставляет - на прозрачном-то снегу… Ходит по дворам и тем, кто ему глянется - подарочки у дверей оставляет… Да, невидимые. Но ты всё равно пошарь вокруг-то , когда уходить станешь, помолчи тихонечко, прислушайся, может, он и тебе подарочек подсунул. А поймешь если - береги его… Наверняка ж ценная вещь...