Легенды и мифы падоначьей Греции-2
***
Побродив по лесам и долинам в безуспешных поисках промискуитета или хотя бы адюльтера, Пан вышел на морской берег. На морском берегу он, конечно, сразу увидел прелестную морскую нимфу, которая, естественно, была ослепительно прекрасна в своей влажной наготе. Но при виде Пана она испуганно вздрогнула и вскрикнула:
- Йа криветко!
И превратилась в большую тигровую креветку, беспомощно шевелившую немощными конечностями на теплом песке в предзакатном солнце.
- Не я в тебя - так ты в меня! - мстительно прошипел Пан. И съел креветку.
***
Икара переполняли противоречивые чувства. С одной стороны, он всегда ужасно боялся высоты. С другой стороны, сейчас, когда под ним небольшим солнечным блинчиком лежала вся Греция, Икар чувствовал в себе мощь богов-олимпийцев. Итак, он летел, и прохладный ветер жестко перебирал его рыжие вихры (да-да, он был рыжим!).
Гелиос был в плохом настроении. Ему было скучно, от жестких прикосновений прохладного ветра у него образовались мозоли по всей венценосной голове, и вообще у него было похмелье: Дионис прислал ему бурдюк неразбавленного вина, которое оказалось очень крепким. Поэтому колесница его сегодня ездила не совсем по заданной Зевсом траектории, и люди по всей Греции ругались самыми последними древнегреческими словами в предвкушении очередного конца света.
Вдруг колесница вильнула, и Гелиос увидел прямо перед собой какого-то рыжего идиота с бессмысленной улыбкой на лице. К спине идиота были приделаны крылья. Солнечный бог закатил глаза.
- Оссспади... Убей себя ап стену! Разлетались тут блаженные, того и гляди сам упаду...
Икар послушно начал падать. Только подлетая к городской стене, он понял, что воск, которым были скреплены детали его крыльев, расплавился. Больше ничего он подумать не успел. Стена встретила его жестко. Жестче, чем ветер.
Побродив по лесам и долинам в безуспешных поисках промискуитета или хотя бы адюльтера, Пан вышел на морской берег. На морском берегу он, конечно, сразу увидел прелестную морскую нимфу, которая, естественно, была ослепительно прекрасна в своей влажной наготе. Но при виде Пана она испуганно вздрогнула и вскрикнула:
- Йа криветко!
И превратилась в большую тигровую креветку, беспомощно шевелившую немощными конечностями на теплом песке в предзакатном солнце.
- Не я в тебя - так ты в меня! - мстительно прошипел Пан. И съел креветку.
***
Икара переполняли противоречивые чувства. С одной стороны, он всегда ужасно боялся высоты. С другой стороны, сейчас, когда под ним небольшим солнечным блинчиком лежала вся Греция, Икар чувствовал в себе мощь богов-олимпийцев. Итак, он летел, и прохладный ветер жестко перебирал его рыжие вихры (да-да, он был рыжим!).
Гелиос был в плохом настроении. Ему было скучно, от жестких прикосновений прохладного ветра у него образовались мозоли по всей венценосной голове, и вообще у него было похмелье: Дионис прислал ему бурдюк неразбавленного вина, которое оказалось очень крепким. Поэтому колесница его сегодня ездила не совсем по заданной Зевсом траектории, и люди по всей Греции ругались самыми последними древнегреческими словами в предвкушении очередного конца света.
Вдруг колесница вильнула, и Гелиос увидел прямо перед собой какого-то рыжего идиота с бессмысленной улыбкой на лице. К спине идиота были приделаны крылья. Солнечный бог закатил глаза.
- Оссспади... Убей себя ап стену! Разлетались тут блаженные, того и гляди сам упаду...
Икар послушно начал падать. Только подлетая к городской стене, он понял, что воск, которым были скреплены детали его крыльев, расплавился. Больше ничего он подумать не успел. Стена встретила его жестко. Жестче, чем ветер.