Хроники коронавируса 20 (1 / 4/ 2020)
Позавчера полночи Ыкл искал мацу. Ты не сумела заказать мацу, -- отгонял он меня от компьютера, -- вот и молчи, теперь я буду пытаться. Почему-то гугл упорно советовал искать мацу на амазоне. Она там действительно была, по цене платиновой диадемы, с бриллиантовыми вкраплениями. Я не буду есть такую мацу, -- бурчала я, -- она у меня в горле застрянет! И потом, -- пыталась я достучаться до его здравого смысла, -- кто покупает мацу на амазоне? А где мне ее купить, если ее нигде нет? -- бурчал в ответ Ыкл. Отстань, -- всё продолжал он отгонять меня от компьютера, -- не мешай искать. Как можно встречать Песах без мацы? -- возмущался Ыкл, -- если мы не найдем мацу, то отменяй и всё остальное, нет никакого смысла в остальном, если нет самого главного! Во время долгих поисков были просмотрены разнообразные сайты производителей мацы, разнообразные сайты, торгующие специальной кошерной едой, был досконально изучен амазон и сайты некоторых супермаркетов.
На сайтах производителей цены были прекрасные, но никакой продукции в наличии не было. На сайтах, торгующих кошерной едой, продукция иногда была -- по цене бриллиантовой диадемы; иногда была за нормальную цену, но тогда доставка стоила столько, что создавалось ощущение, что мацу нам собираются доставить на личном самолете прямо из Израиля; либо были какие-то пасхальные наборы, включающие в себя массу пасхальной посуды, к которой прилагались три скромных листика мацы. Ыкл смотрел сайты один за другим и сердито закрывал, открывая следующие. О, смотри, -- показывал он мне следующую страницу, -- вот тут говорят, что маца есть в наличии вот в этом супермаркете, а ты всегда говоришь, что это дорогой супермаркет. Что значит, -- открывая с надеждой страницу и не давая мне вставить слова, продолжал он, -- что там будут и маца и доставка! Страница открылась на уже знакомой мне картинке, сообщающей, что его поместили в виртуальную очередь. Как же так? -- растерялся Ыкл, -- почему и здесь очередь?! Потому что, -- философски заметила я, -- теперь везде очереди, везде. Но это же дорогой магазин! -- всё повторял Ыкл. Из чего следует, -- согласно кивала я, -- что это очередь из богатых людей, можешь в нее встать и приобщиться. Ну, как? -- вкрадчиво спрашивала я, -- уже почувствовал себя крезом? После часа бесплодных поисков, Ыкл восторженно завопил, показывая мне упаковку безглютеновой мацы -- нашел! Выглядел он как Архимед, в момент вопля "Эврика!". Только, пожалуйста, -- нисколько не взволновавшись, ответила я, -- не заказывай это, так как именно это я и заказала из нашего супермаркета, только там она стоит в четыре раза дешевле. Помимо крекеров, -- добавила я, чтобы пресечь дальнейшие вопросы, -- просто забыла тебе сказать.
После всего этого, немедленно подкорректировала заказ и добавила в него две бутылки безалкогольного вина -- чадо его очень любит, а на Песах положено выпить хотя бы четыре бокала. Пурим, в который надо было напиться так, чтобы не отличать Амана от Мордехая, мы пропустили, ничего -- наверстаем на Песах. А ты знаешь, -- восторженно сообщает мне Ыкл, -- что израильские раввины разрешили праздновать Песах онлайн, только поставили условие, что трансляция должна быть включена до начала праздника! Отчего-то меня это невероятно обрадовало -- Песах -- это праздник, на котором собираются всей большой семьей, долго сидят за столом, читают положенные тексты, медленно едят, медленно пьют и думают только о хорошем.
Тем временем, один за другим заболели глава и все его советники. Несмотря на заверения главы, что он останется на боевом посту даже на последнем издыхании, в последние пару дней он и его советники совершенно исчезли с голубых экранов и со страниц газет, словно их вообще не существует. Перестали давать интервью, перестали успокаивать, перестали пугать, перестали делать что бы то ни было. Их словно нет, народ же продолжает паниковать, что немедленно отражается на наличии, вернее, отсутствии базовых продуктов. Количество смертей приближается к числу, предсказанному коллегой, построившему графики. Количество зараженных тоже, к сожалению, неуклонно растет. Ну, если даже в моссовете...
В Израиле хотят изолировать целый город, в котором, из-за неразумных указаний местных глав, количество зараженных на единицу населения гораздо больше, чем где бы то ни было. Больных оттуда, -- сообщает мне Ыкл, -- теперь помещают в отдельные отделения больниц. Не больных коронавирусом, -- поясняет он мне, -- а любых, так как очень боятся. И это, наверное, -- подумав немного, продолжает он, -- правильно, а вот писать об этом в газетах, думаю, неразумно. Никаких объяснений для чего они это делают, у меня нет, -- вздыхает он.
У меня гениальная идея, -- сообщил мне ночью Ыкл. Глаза его горели, он мечтательно улыбался и выглядел ровно так, как он всегда выглядит, когда ему в голову приходит очередная гениальная идея, -- надо посмотреть в какой из стран начнется резкий спад, и тогда, как только можно будет выехать, немедленно списаться с каким-нибудь университетом и попросить пригласить нас с тобой туда приехать и поработать, к примеру, на год. Вот, к примеру, -- не давая мне ничего сказать, продолжает он, я же уже точно знаю куда это всё идет, -- можно поехать в Южную Корею! Я так и знала, -- смеюсь я, довольная собой, что угадала эту мелодию с первого аккорда, -- я так и знала, что ты предложишь Корею. Ты, -- ехидно замечаю я, -- предложил бы Корею в любом случае, вне зависимости от графиков. Корею я люблю, -- соглашается Ыкл, -- там вкусно, там приятно, там здорово! Но, -- продолжает он возбужденно, -- там, к тому же, ситуация с коронавирусом действительно намного лучше! Тебе что, -- переходит он в атаку, -- не хочется в Корею на год? Там же, -- продолжает вкрадчиво, -- твои любимые дольсотбап, и модымкопчанг, и макколли! Ты чего, это же счастье туда поехать, а так и повод есть! Ага, -- смеюсь я, -- кто нас отпустит туда на целый год? Если дела пойдут так, как это выглядит сейчас, -- вздыхает Ыкл, -- всё равно всё будет заперто на замки, так что, какая разница где преподавать онлайн -- дома, мучаясь каждую неделю, пытаясь заказать доставку, или в Корее -- в небольшом уютном ресторанчике за обжигающим горшком с дольсотбапом! Но, к сожалению, -- еще горше вздыхает он, -- Корея, скорее всего, нас не пустит, что они -- дураки, что ли?
Вчера я готовила утку. Когда мы все вместе дома, я всегда по вторникам готовлю утку. Мама, -- удивилась чадо, -- а почему ты сегодня готовишь утку, ты же готовишь ее по вторникам! Так сегодня вторник, -- растерялась я. Чадо задумалась, -- а, да, прости, мама, у меня чего-то все дни перепутались и я не помню какой день сегодня и какой был вчера. Я с ней согласна -- дни немного перепутались и только утка служит неизменным напоминанием, что сегодня вторник, а вовсе не четверг. И даже не суббота. Впрочем, субботу чадо ни с чем не путает, в субботу ее любимые гимназические занятия, которых она ждет всю неделю. В обычные же дни, им просто присылают из школы домашние задания, просят их сделать, отсканировать и послать на проверку. Никаких интерактивных уроков, к сожалению, нет, несмотря на то, что они заверяли перед началом карантина, что всё продолжится как и раньше. А если у тебя вопросы? -- удивленно спрашиваю я чадо. Тогда я могу послать сообщение учительнице, -- терпеливо объясняет мне чадо, -- она всегда в учебное время сидит перед компьютером и, если что, отвечает на вопросы. Но только на сообщения.
Дала студентам дополнительную неделю на домашнюю работу. Растерянные моим необычным поведением студенты, пишут сообщение за сообщением: мисс, тут написано, что надо сдавать на неделю позже! Мисс, -- пишут обеспокоенные студенты, -- вы, наверное, ошиблись, срочно поменяйте! Или, -- аккуратно добавляют они, -- это из-за всей этой ситуации? Это из-за ситуации, -- отвечаю я, -- но я, как всегда, рекомендую (изо всех сил) не обращать внимания на дополнительную неделю, а сдавать задания как и раньше, в конце недели. Прекрасно, мисс, -- обрадованно пишут мне студенты, используя годовой запас восклицательных знаков (за ними, к счастью, пока очередей нет), -- а то у нас всё готово и мы растерялись, сдавать нам работы или нет!
Перед сном строго сообщила Ыклу, что собираюсь завтра позвонить господину из химчистки и, если он открыт и мои вещи готовы, то пусть хоть у двери ложится, я всё равно пойду их оттуда извлекать. Ты же понимаешь, -- примирительно ответил мне он, -- что я не могу тебе запретить туда идти, не буду же я тебя связывать. Но давай сделаем так: сначала ты позвонишь господину, убедишься, что есть смысл идти, и тогда мы снова всё обсудим. Вчера днем позвонила господину, который мне сообщил, что они всё еще закрыты. Но, -- нерешительно начала я, -- химчистки объявлены незаменимыми, а это значит, что вам можно работать! Это правда, -- вздохнул господин, -- проблема в том, что у меня все работники сейчас сидят дома и не могут выйти на работу. Но, -- заверил он меня, -- с божьей помощью, иншалла, я надеюсь, что в следующий понедельник я открою химчистку, приведу ваши вещи в самый лучший на свете вид, и тогда, сразу же, пошлю вам сообщение, чтобы вы могли прийти и их забрать! Я сообщила об этом всем Ыклу, он облегченно выдохнул и предложил вернуться к этому разговору в следующий понедельник. Хочу свои платья назад! И джинсы тоже, -- расстроенно повторяла я, он же меня успокаивал, -- получишь ты всё назад, в лучшем виде, просто потерпи! Я терплю, по крайней мере, пока.
Больше всех карантину, кажется, радуется дитя. Она обожает утренние прогулки по лесу, старательно обходит коряги и кочки, носится во все стороны и всё смотрит на небо, пытаясь углядеть любимые самолеты. Но самолетов нет. Вообще нет. И это, всякий раз, поражает заново. Зато вокруг всё цветет, пахнет и постепенно окрашивается во все цвета на свете.
Президент Израиля пообещал читать детям по вечерам сказки. Сказки выкладываются в интернет, где все желающие могут посмотреть на президента, читающего сказки. Он сидит, строго одетый, рядом с ним флаг, всё, как положено, и читает детские сказки. Мама, -- расстроенно-сердито сообщает мне чадо, -- он ленивый! Записал только две сказки и больше не записывает. Ладно, он пропустил пятницу, ладно, он пропустил субботу, но, -- она раскрывает широко глаза и поднимает руки вверх, -- он и воскресенье пропустил, и понедельник! Может, -- задумчиво рассуждает Ыкл, -- тому, кто его снимает, запретили к нему ходить? А он что, -- удивляюсь я, -- сам снять не может? Как?! -- удивляются одновременно чадо и Ыкл. Очень просто, -- не понимаю я их удивления, -- он может поставить перед собой камеру на штативе, точно так же сесть в кресло, и читать. Так неинтересно, -- тянет чадо, -- ведь сейчас видно и его со всех сторон, и книгу! Нет, мама, -- убежденно говорит чадо, -- я тебе точно говорю, он стал ленивым!
Пришло письмо из супермаркета, в котором они пишут, что теперь пришло время помогать нуждающимся. Поэтому, пишут они, мы отменяем ранее введенные ограничения на особо необходимые продукты, и напротив, просим вас покупать на одну-две вещи больше, а после оставлять их в ближайшем филиале нашего супермаркета, в месте, предназначенном для сбора еды слабым и неимущим. Если каждый из вас, ободряют они нас, то есть народ, будет делать именно так, то уже к концу июля мы соберем банк еды стоимостью десять миллионов фунтов. Отчего-то невероятно тронуло, вот только у меня нет ни одного такого супермаркета поблизости. Интересно, значит ли это, что и с доставкой станет проще, или это я размечталась?
Тем временем, начался второй месяц весны. Совсем скоро станет совсем тепло.
На сайтах производителей цены были прекрасные, но никакой продукции в наличии не было. На сайтах, торгующих кошерной едой, продукция иногда была -- по цене бриллиантовой диадемы; иногда была за нормальную цену, но тогда доставка стоила столько, что создавалось ощущение, что мацу нам собираются доставить на личном самолете прямо из Израиля; либо были какие-то пасхальные наборы, включающие в себя массу пасхальной посуды, к которой прилагались три скромных листика мацы. Ыкл смотрел сайты один за другим и сердито закрывал, открывая следующие. О, смотри, -- показывал он мне следующую страницу, -- вот тут говорят, что маца есть в наличии вот в этом супермаркете, а ты всегда говоришь, что это дорогой супермаркет. Что значит, -- открывая с надеждой страницу и не давая мне вставить слова, продолжал он, -- что там будут и маца и доставка! Страница открылась на уже знакомой мне картинке, сообщающей, что его поместили в виртуальную очередь. Как же так? -- растерялся Ыкл, -- почему и здесь очередь?! Потому что, -- философски заметила я, -- теперь везде очереди, везде. Но это же дорогой магазин! -- всё повторял Ыкл. Из чего следует, -- согласно кивала я, -- что это очередь из богатых людей, можешь в нее встать и приобщиться. Ну, как? -- вкрадчиво спрашивала я, -- уже почувствовал себя крезом? После часа бесплодных поисков, Ыкл восторженно завопил, показывая мне упаковку безглютеновой мацы -- нашел! Выглядел он как Архимед, в момент вопля "Эврика!". Только, пожалуйста, -- нисколько не взволновавшись, ответила я, -- не заказывай это, так как именно это я и заказала из нашего супермаркета, только там она стоит в четыре раза дешевле. Помимо крекеров, -- добавила я, чтобы пресечь дальнейшие вопросы, -- просто забыла тебе сказать.
После всего этого, немедленно подкорректировала заказ и добавила в него две бутылки безалкогольного вина -- чадо его очень любит, а на Песах положено выпить хотя бы четыре бокала. Пурим, в который надо было напиться так, чтобы не отличать Амана от Мордехая, мы пропустили, ничего -- наверстаем на Песах. А ты знаешь, -- восторженно сообщает мне Ыкл, -- что израильские раввины разрешили праздновать Песах онлайн, только поставили условие, что трансляция должна быть включена до начала праздника! Отчего-то меня это невероятно обрадовало -- Песах -- это праздник, на котором собираются всей большой семьей, долго сидят за столом, читают положенные тексты, медленно едят, медленно пьют и думают только о хорошем.
Тем временем, один за другим заболели глава и все его советники. Несмотря на заверения главы, что он останется на боевом посту даже на последнем издыхании, в последние пару дней он и его советники совершенно исчезли с голубых экранов и со страниц газет, словно их вообще не существует. Перестали давать интервью, перестали успокаивать, перестали пугать, перестали делать что бы то ни было. Их словно нет, народ же продолжает паниковать, что немедленно отражается на наличии, вернее, отсутствии базовых продуктов. Количество смертей приближается к числу, предсказанному коллегой, построившему графики. Количество зараженных тоже, к сожалению, неуклонно растет. Ну, если даже в моссовете...
В Израиле хотят изолировать целый город, в котором, из-за неразумных указаний местных глав, количество зараженных на единицу населения гораздо больше, чем где бы то ни было. Больных оттуда, -- сообщает мне Ыкл, -- теперь помещают в отдельные отделения больниц. Не больных коронавирусом, -- поясняет он мне, -- а любых, так как очень боятся. И это, наверное, -- подумав немного, продолжает он, -- правильно, а вот писать об этом в газетах, думаю, неразумно. Никаких объяснений для чего они это делают, у меня нет, -- вздыхает он.
У меня гениальная идея, -- сообщил мне ночью Ыкл. Глаза его горели, он мечтательно улыбался и выглядел ровно так, как он всегда выглядит, когда ему в голову приходит очередная гениальная идея, -- надо посмотреть в какой из стран начнется резкий спад, и тогда, как только можно будет выехать, немедленно списаться с каким-нибудь университетом и попросить пригласить нас с тобой туда приехать и поработать, к примеру, на год. Вот, к примеру, -- не давая мне ничего сказать, продолжает он, я же уже точно знаю куда это всё идет, -- можно поехать в Южную Корею! Я так и знала, -- смеюсь я, довольная собой, что угадала эту мелодию с первого аккорда, -- я так и знала, что ты предложишь Корею. Ты, -- ехидно замечаю я, -- предложил бы Корею в любом случае, вне зависимости от графиков. Корею я люблю, -- соглашается Ыкл, -- там вкусно, там приятно, там здорово! Но, -- продолжает он возбужденно, -- там, к тому же, ситуация с коронавирусом действительно намного лучше! Тебе что, -- переходит он в атаку, -- не хочется в Корею на год? Там же, -- продолжает вкрадчиво, -- твои любимые дольсотбап, и модымкопчанг, и макколли! Ты чего, это же счастье туда поехать, а так и повод есть! Ага, -- смеюсь я, -- кто нас отпустит туда на целый год? Если дела пойдут так, как это выглядит сейчас, -- вздыхает Ыкл, -- всё равно всё будет заперто на замки, так что, какая разница где преподавать онлайн -- дома, мучаясь каждую неделю, пытаясь заказать доставку, или в Корее -- в небольшом уютном ресторанчике за обжигающим горшком с дольсотбапом! Но, к сожалению, -- еще горше вздыхает он, -- Корея, скорее всего, нас не пустит, что они -- дураки, что ли?
Вчера я готовила утку. Когда мы все вместе дома, я всегда по вторникам готовлю утку. Мама, -- удивилась чадо, -- а почему ты сегодня готовишь утку, ты же готовишь ее по вторникам! Так сегодня вторник, -- растерялась я. Чадо задумалась, -- а, да, прости, мама, у меня чего-то все дни перепутались и я не помню какой день сегодня и какой был вчера. Я с ней согласна -- дни немного перепутались и только утка служит неизменным напоминанием, что сегодня вторник, а вовсе не четверг. И даже не суббота. Впрочем, субботу чадо ни с чем не путает, в субботу ее любимые гимназические занятия, которых она ждет всю неделю. В обычные же дни, им просто присылают из школы домашние задания, просят их сделать, отсканировать и послать на проверку. Никаких интерактивных уроков, к сожалению, нет, несмотря на то, что они заверяли перед началом карантина, что всё продолжится как и раньше. А если у тебя вопросы? -- удивленно спрашиваю я чадо. Тогда я могу послать сообщение учительнице, -- терпеливо объясняет мне чадо, -- она всегда в учебное время сидит перед компьютером и, если что, отвечает на вопросы. Но только на сообщения.
Дала студентам дополнительную неделю на домашнюю работу. Растерянные моим необычным поведением студенты, пишут сообщение за сообщением: мисс, тут написано, что надо сдавать на неделю позже! Мисс, -- пишут обеспокоенные студенты, -- вы, наверное, ошиблись, срочно поменяйте! Или, -- аккуратно добавляют они, -- это из-за всей этой ситуации? Это из-за ситуации, -- отвечаю я, -- но я, как всегда, рекомендую (изо всех сил) не обращать внимания на дополнительную неделю, а сдавать задания как и раньше, в конце недели. Прекрасно, мисс, -- обрадованно пишут мне студенты, используя годовой запас восклицательных знаков (за ними, к счастью, пока очередей нет), -- а то у нас всё готово и мы растерялись, сдавать нам работы или нет!
Перед сном строго сообщила Ыклу, что собираюсь завтра позвонить господину из химчистки и, если он открыт и мои вещи готовы, то пусть хоть у двери ложится, я всё равно пойду их оттуда извлекать. Ты же понимаешь, -- примирительно ответил мне он, -- что я не могу тебе запретить туда идти, не буду же я тебя связывать. Но давай сделаем так: сначала ты позвонишь господину, убедишься, что есть смысл идти, и тогда мы снова всё обсудим. Вчера днем позвонила господину, который мне сообщил, что они всё еще закрыты. Но, -- нерешительно начала я, -- химчистки объявлены незаменимыми, а это значит, что вам можно работать! Это правда, -- вздохнул господин, -- проблема в том, что у меня все работники сейчас сидят дома и не могут выйти на работу. Но, -- заверил он меня, -- с божьей помощью, иншалла, я надеюсь, что в следующий понедельник я открою химчистку, приведу ваши вещи в самый лучший на свете вид, и тогда, сразу же, пошлю вам сообщение, чтобы вы могли прийти и их забрать! Я сообщила об этом всем Ыклу, он облегченно выдохнул и предложил вернуться к этому разговору в следующий понедельник. Хочу свои платья назад! И джинсы тоже, -- расстроенно повторяла я, он же меня успокаивал, -- получишь ты всё назад, в лучшем виде, просто потерпи! Я терплю, по крайней мере, пока.
Больше всех карантину, кажется, радуется дитя. Она обожает утренние прогулки по лесу, старательно обходит коряги и кочки, носится во все стороны и всё смотрит на небо, пытаясь углядеть любимые самолеты. Но самолетов нет. Вообще нет. И это, всякий раз, поражает заново. Зато вокруг всё цветет, пахнет и постепенно окрашивается во все цвета на свете.
Президент Израиля пообещал читать детям по вечерам сказки. Сказки выкладываются в интернет, где все желающие могут посмотреть на президента, читающего сказки. Он сидит, строго одетый, рядом с ним флаг, всё, как положено, и читает детские сказки. Мама, -- расстроенно-сердито сообщает мне чадо, -- он ленивый! Записал только две сказки и больше не записывает. Ладно, он пропустил пятницу, ладно, он пропустил субботу, но, -- она раскрывает широко глаза и поднимает руки вверх, -- он и воскресенье пропустил, и понедельник! Может, -- задумчиво рассуждает Ыкл, -- тому, кто его снимает, запретили к нему ходить? А он что, -- удивляюсь я, -- сам снять не может? Как?! -- удивляются одновременно чадо и Ыкл. Очень просто, -- не понимаю я их удивления, -- он может поставить перед собой камеру на штативе, точно так же сесть в кресло, и читать. Так неинтересно, -- тянет чадо, -- ведь сейчас видно и его со всех сторон, и книгу! Нет, мама, -- убежденно говорит чадо, -- я тебе точно говорю, он стал ленивым!
Пришло письмо из супермаркета, в котором они пишут, что теперь пришло время помогать нуждающимся. Поэтому, пишут они, мы отменяем ранее введенные ограничения на особо необходимые продукты, и напротив, просим вас покупать на одну-две вещи больше, а после оставлять их в ближайшем филиале нашего супермаркета, в месте, предназначенном для сбора еды слабым и неимущим. Если каждый из вас, ободряют они нас, то есть народ, будет делать именно так, то уже к концу июля мы соберем банк еды стоимостью десять миллионов фунтов. Отчего-то невероятно тронуло, вот только у меня нет ни одного такого супермаркета поблизости. Интересно, значит ли это, что и с доставкой станет проще, или это я размечталась?
Тем временем, начался второй месяц весны. Совсем скоро станет совсем тепло.