Хроники коронавируса 17 (29/3/2020)
Ыкл долго искал информацию можно ли нашей госпоже уборщице продолжать приезжать к нам или нет. Я же кричала, что даже если нет, то я всё равно ей тайком разрешу, ведь ей сейчас тоже тяжело, а деньги просто так она не возьмет, она гордая. Я бы тоже не взяла. Но к счастью оказалось, что приезжать к нам можно, только надо всем соблюдать дистанцию -- ей два метра от нас, нам два метра от нее. Впрочем, мы и так всегда это соблюдаем, так получается. Она очень ответственная, и потому, поскольку я не получила от нее никаких сообщений, я предположила, что она приедет как обычно. Ровно в назначенное время раздался звонок в дверь. Я отворила дверь, она стояла в маске и в перчатках, которые сняла как только вошла в дом. Я хорошо себя чувствую, -- заверила меня она, -- а что с тобой? Я посетовала, что простудилась, успокоила, что у меня, скорее всего, другой, совсем иной, вирус, но мы всё равно держим дистанцию. На всякий случай.
Вчера я была особенно счастлива ее видеть, всё благодарила и благодарила, она же смеялась и отмахивалась: перестань, всё нормально, хватит уже! Я же никак не могла перестать. Как-то в последние несколько дней совсем не было сил и наш идеальный обычно дом пришел в далекое от идеального состояния. Я же гадала: если она придет, то это счастье, ежели нет -- ну что ж, соберусь, возьму себя в руки, возьму тряпку, швабру, щетки и прочее, и пойду приводить его в то состояние, в котором мне хочется в нем жить, а не немедленно съехать. Я невероятно рада ее приходу, невероятно. Она никогда не жалуется на трудности, но в этот раз я спросила как с работой, она замялась и сказала, что не очень. Посетовала, что многие боятся ее пускать, вообще всего боятся. Мы договорились, что пока это всё не закончится, она будет приходить к нам каждую неделю, вместо обычного раза в две недели -- один раз длинная уборка, второй раз короткая. И так, пока положение не станет чуть получше. Она вышла из дома, надела маску, надела перчатки, показала мне жестом как она всё время моет руки и пошла домой. Я же вернулась в идеальный дом -- в нем теперь снова хочется жить, в нем прекрасно. В таком доме карантин не наказание, а сплошное удовольствие.
Заказала себе три флакончика лака темных цветов и средство для снятия лака. Внезапно поняла, что маникюр мне пришелся по душе, хочу еще. Правда, совершенно не понимаю хороший ли лак я заказала -- исследования провела несколько халтурно. Я, конечно, почитала некоторое количество рецензий, но всё равно ничего не поняла. Решила, что если окажется плохим, решу, что это те самые деньги, которые я случайно выбросила -- благо, стоило это не так дорого. Пока же сижу и представляю какая я снова буду прекрасная, как только это всё дойдет. Найду инструкцию как делать маникюр, сделаю его самой себе и вуа-ля, буду сидеть перед зеркалом и вопрошать кто на свете всех милее. Хорошо, что лично мое зеркало либо молчит, либо активно говорит "ты, конечно, спору нет", а то, боюсь, я оказалась бы хуже той самой плохой.
Невероятно сохнут руки, ощущение, что у меня прорезаются перепонки между пальцами, вот оно, оказывается, что такое гусь лапчатый. Я, кажется, он и есть. Вернее, гусыня. Если совсем точно, то, наверное, утка -- крякаю, бегаю, но больше без толку, нежели по делу.
Вчера сидела до полуночи, маниакально обновляя страницу продуктового магазина, в надежде, что откроется новая дата на три недели вперед и я смогу заказать нам доставку. После этого я бы успокоилась на целую неделю. До без двух минут полночь страница обновлялась спокойно, но ровно без двух минут полночь сайт выбросил меня на страницу виртуальной очереди и сообщил, что передо мной стоит одиннадцать тысяч человек, пообещав, что я смогу зайти на сайт через тринадцать минут. Однако, моя очередь дошла только через двадцать пять минут и когда сайт впустил меня на страницу с местами для доставок, все места уже были прочно заняты. Не осталось ни одного -- ни в пять утра, ни в одиннадцать вечера. Сегодня буду сидеть опять, хотя и понимаю, что теперь это зависит исключительно от скорости рук и везения. Всё расстраивалась, что если бы обновила страницу на долю секунды раньше, попала бы на чуть более близкое место в очереди и сумела бы заказать вожделенную доставку. Ыкл успокаивает: попытаешься сегодня еще раз, не расстраивайся, ты же упрямая, у тебя всё получится. Правда, после он начал меня дразнить, говоря, что придет ли доставка сегодня тоже большой вопрос. Ты же понимаешь, -- всё говорил он, несмотря на то, что видел, что я сержусь, -- что бабушка надвое сказала: придет она или нет. Так что, -- добавил философски, -- тебе именно так к этому и надо относиться: если придет, обрадуемся и будем жить дальше целую неделю, а если нет -- то не будем сильно расстраиваться, а будем думать что делать. Что значит не придет? -- задыхалась я от возмущения, -- что значит радоваться если придет? То есть, -- всё распаляясь продолжала я, -- ты предлагаешь мне теперь радоваться тому, что нам пришла еда? Обычная еда? Конечно она придет, -- убежденно говорила я, убеждая то ли его, то ли саму себя, то ли все невидимые силы на свете, -- у нас ничего нет, она не может не прийти, не может, и всё тут! Скорее всего, -- примирительно добавил Ыкл, -- так и будет, я просто говорю тебе не расстраиваться, если будет не так.
Сегодня утром пришел курьер с нашим заказом. Дом, в котором мы живем, был когда-то огромным, но его обладатель разделил его на две части, немного пристроил ко второй части и теперь получилось два дома -- один с просто с номером, второй с номером и буквой а. Курьер позвонил в дверь и строго спросил нам ли это доставка или номеру а. Я растерялась и всё заверяла его, что это действительно всё нам, а вовсе не номеру а. Он посмотрел еще строже, после улыбнулся расслабленно и кивнул: хорошо, тогда держите, мисс, пожалуйста, дверь открытой, я сейчас всё принесу. Он всё носил пакеты с заказанными продуктами, а я стояла и думала, что заказ продуктов сегодня -- это лотерея. В прошлый раз нам не привезли лука и в этот раз, испугавшись, я заказала больше, чем нам надо на неделю -- заказала не только фиолетовый, но и обычный и еще немного лука-шалот. Всё думала, что если не будет одного, то обязательно будет второй или третий -- без лука не останемся. Однако в этот раз проблем с луком не было, нам привезли всё, что я заказала, зато не оказалось сыра и мацы. Мацу нам заменили на мацовую муку: нам, конечно, не нужно столько мацовой муки, но, во-первых, теперь нельзя возвращать курьеру, как раньше, всё то, что тебе не нужно, а во-вторых, Ыкл заверил меня, что именно это совсем не страшно. Этих же сыров они не привезли вовсе, так как написали, что не знали чем их заменить, потому решили просто не привозить. Было еще несколько замен, но все остальные совершенно не критичные. В общем и целом, они огромные молодцы. Я поблагодарила курьера от всей души, я всё благодарила, он же смущенно улыбался и повторял: спасибо вам, мисс, большое спасибо.Так и стояли, говоря друг другу спасибо несколько минут.
Мы всё равно, несмотря ни на что, практически не заказываем ничего лишнего. Исключение составляют бумажные полотенца для кухни (которые я всегда заказываю с запасом) и всякие умывальные принадлежности, которых в продаже очень мало и отпускаются они строго не больше двух в одни руки. В остальном же, мы заказываем ровно столько, сколько съедаем за неделю. Потому в день доставки холодильник наш практически пуст и доставка это не роскошь, а суровая необходимость. Мы очень не любим выбрасывать еду, потому уже очень давно взяли за правило, что лучше пусть чего-то не хватит к выходным, чем придется выбрасывать. Сейчас ничего, с этой точки зрения, для нас не изменилось. Еды я всё так же заказываю ровно на неделю -- и потому, что нам больше не надо, и потому, что она может испортиться и тогда ее придется выбросить, и потому, что не надо жадничать, надо купить столько, сколько надо, чтобы осталось другим. Посему я немедленно подкорректировала будущие заказы и убрала из них столько лука, на сколько вперед нам привезли его сегодня.
Количество смертей в Англии на данный момент точно соответствует графику, построенному нашим коллегой полторы недели назад. По его графику получалось, что уже к этой среде будет порядка двух тысяч смертей. Я тогда не верила и всё недоверчиво качала головой, но, конечно же, не спорила, не имея никаких аргументов. Теперь же я вижу, что, скорее всего, так и будет.
Вчера разговаривала с братом. Всё рассказывала ему какое у нас тут возвращение в Советский Союз, он же удивлялся и говорил, что в Израиле всё есть. Говорил, что они, правда, не заказывают, а ездят в магазины, но в магазинах есть всё и практически все магазины намного увеличили количество рабочих часов. Его работа признана незаменимой, потому он на нее исправно ходит, правда сказал, что, начиная с этой недели, они переходят на сокращенный график.
А ты знаешь, -- делится новостями Ыкл, -- что предложили в Израиле? Нет, -- мотаю головой я, всё думая, что же такое в этот раз. Ха, -- восклицает Ыкл и спешит поделиться, -- там особые умники предложили закрыть вообще всё, включая всю пищевую промышленность, вообще всё, понимаешь, и ходить по домам и раздавать людям военные пайки. Военный паек в Израиле -- это небольшая упаковка, включающая в себя банку тушенки, банку консервированного тунца, пакет сухофруктов, пакет орехов, и что-то еще, не помню что. Обычно к пайку выдают пару булочек. Паек герметично запаян и его содержимого, теоретически, должно хватить одному человеку на один день. Он занимает мало места и этими пайками действительно можно забить кладовку. Ыкл уже много лет, с самых армейских пор, не ест ни тушенку, ни консервированного тунца -- ни под каким предлогом, ни в каком виде. Но послушай, -- я не знаю смеяться или плакать, -- я уже даже не говорю о том, что на пайке долго не протянешь: цинга начнется, авитаминоз и что там еще, но ладно это. Но как можно всю страну поставить на паузу, как можно отключить всё, вообще всё производство? Ведь, -- растерянно продолжаю я, -- не только рухнет экономика, но и отчаявшиеся люди будут не пойми что творить -- и самоубийства, и убийства, и черт знает что. Нет, -- уверенно продолжаю я, -- это абсолютно безумная идея, абсолютно! Вот поэтому, -- успокаивает меня Ыкл, -- ее пока серьезно никто не воспринимает. Но что будет дальше, -- он закатывает глаза, -- как ты понимаешь, предсказать практически невозможно.
На улице внезапно град, ветер и дождь, словно зима решила взять реванш. Мы очень удачно выбрали время для прогулки: первый поток града и дождя уже закончился, а второй еще не начался. Второй поток начался сразу после того, как мы вернулись. На улице холодно, ветер в лицо, отчего слезятся глаза и хочется домой. Но мы погуляли наши стандартные сорок минут, дитя радостно побегала по лесу, мы обсудили мировые новости, поговорили про цунами, попрыгали через коряги и кочки и побрели домой. По дороге встретили несколько гуляющих пар, некоторые шли с небольшими, но увесистыми рюкзаками, одетые словно они собрались в длинный поход. Я уже несколько раз встречала таких путников и всякий раз мне невероятно интересно куда же они идут -- со своими рюкзаками, в такой одежде. Видели пожилую пару -- они шли с лыжными палками, он аккуратно шел позади, словно прикрывая ее с тыла, она активно шагала вперед. Они улыбались всем проходящим, но держали необходимую дистанцию. Впрочем, как и мы, как и все остальные.
Пришло письмо из easyJet, в котором они сообщают, что сейчас можно заказать билеты практически куда угодно по смехотворной цене. Заказывайте скорее все билеты на следующий год, пишут они, только сейчас, только в ближайшие два дня у нас неимоверные скидки. Заказывайте полеты в Италию, -- добавляют они, словно издеваясь, -- на от сейчас до февраля будущего года всего за двадцать девять фунтов! Слушай, -- серьезно посмотрел на меня Ыкл, -- а проверь-ка сколько будут стоит билеты в Израиль на лето, так как если они вдруг тоже по двадцать фунтов, то закажем, конечно, а если не полетим, то и ладно. Однако полеты в Израиль продолжают стоить, как и всегда, двести фунтов в один конец. Ну, хоть что-то в этом мире постоянное и не меняется ни при каких обстоятельствах.
Сейчас закончился град и выглянуло солнце. На улице всё еще очень холодно, всё еще ледяной ветер в лицо, но весна, кажется, отыграла очередной раунд. Мы тоже всё отыграем. Я в этом нисколько не сомневаюсь.
Вчера я была особенно счастлива ее видеть, всё благодарила и благодарила, она же смеялась и отмахивалась: перестань, всё нормально, хватит уже! Я же никак не могла перестать. Как-то в последние несколько дней совсем не было сил и наш идеальный обычно дом пришел в далекое от идеального состояния. Я же гадала: если она придет, то это счастье, ежели нет -- ну что ж, соберусь, возьму себя в руки, возьму тряпку, швабру, щетки и прочее, и пойду приводить его в то состояние, в котором мне хочется в нем жить, а не немедленно съехать. Я невероятно рада ее приходу, невероятно. Она никогда не жалуется на трудности, но в этот раз я спросила как с работой, она замялась и сказала, что не очень. Посетовала, что многие боятся ее пускать, вообще всего боятся. Мы договорились, что пока это всё не закончится, она будет приходить к нам каждую неделю, вместо обычного раза в две недели -- один раз длинная уборка, второй раз короткая. И так, пока положение не станет чуть получше. Она вышла из дома, надела маску, надела перчатки, показала мне жестом как она всё время моет руки и пошла домой. Я же вернулась в идеальный дом -- в нем теперь снова хочется жить, в нем прекрасно. В таком доме карантин не наказание, а сплошное удовольствие.
Заказала себе три флакончика лака темных цветов и средство для снятия лака. Внезапно поняла, что маникюр мне пришелся по душе, хочу еще. Правда, совершенно не понимаю хороший ли лак я заказала -- исследования провела несколько халтурно. Я, конечно, почитала некоторое количество рецензий, но всё равно ничего не поняла. Решила, что если окажется плохим, решу, что это те самые деньги, которые я случайно выбросила -- благо, стоило это не так дорого. Пока же сижу и представляю какая я снова буду прекрасная, как только это всё дойдет. Найду инструкцию как делать маникюр, сделаю его самой себе и вуа-ля, буду сидеть перед зеркалом и вопрошать кто на свете всех милее. Хорошо, что лично мое зеркало либо молчит, либо активно говорит "ты, конечно, спору нет", а то, боюсь, я оказалась бы хуже той самой плохой.
Невероятно сохнут руки, ощущение, что у меня прорезаются перепонки между пальцами, вот оно, оказывается, что такое гусь лапчатый. Я, кажется, он и есть. Вернее, гусыня. Если совсем точно, то, наверное, утка -- крякаю, бегаю, но больше без толку, нежели по делу.
Вчера сидела до полуночи, маниакально обновляя страницу продуктового магазина, в надежде, что откроется новая дата на три недели вперед и я смогу заказать нам доставку. После этого я бы успокоилась на целую неделю. До без двух минут полночь страница обновлялась спокойно, но ровно без двух минут полночь сайт выбросил меня на страницу виртуальной очереди и сообщил, что передо мной стоит одиннадцать тысяч человек, пообещав, что я смогу зайти на сайт через тринадцать минут. Однако, моя очередь дошла только через двадцать пять минут и когда сайт впустил меня на страницу с местами для доставок, все места уже были прочно заняты. Не осталось ни одного -- ни в пять утра, ни в одиннадцать вечера. Сегодня буду сидеть опять, хотя и понимаю, что теперь это зависит исключительно от скорости рук и везения. Всё расстраивалась, что если бы обновила страницу на долю секунды раньше, попала бы на чуть более близкое место в очереди и сумела бы заказать вожделенную доставку. Ыкл успокаивает: попытаешься сегодня еще раз, не расстраивайся, ты же упрямая, у тебя всё получится. Правда, после он начал меня дразнить, говоря, что придет ли доставка сегодня тоже большой вопрос. Ты же понимаешь, -- всё говорил он, несмотря на то, что видел, что я сержусь, -- что бабушка надвое сказала: придет она или нет. Так что, -- добавил философски, -- тебе именно так к этому и надо относиться: если придет, обрадуемся и будем жить дальше целую неделю, а если нет -- то не будем сильно расстраиваться, а будем думать что делать. Что значит не придет? -- задыхалась я от возмущения, -- что значит радоваться если придет? То есть, -- всё распаляясь продолжала я, -- ты предлагаешь мне теперь радоваться тому, что нам пришла еда? Обычная еда? Конечно она придет, -- убежденно говорила я, убеждая то ли его, то ли саму себя, то ли все невидимые силы на свете, -- у нас ничего нет, она не может не прийти, не может, и всё тут! Скорее всего, -- примирительно добавил Ыкл, -- так и будет, я просто говорю тебе не расстраиваться, если будет не так.
Сегодня утром пришел курьер с нашим заказом. Дом, в котором мы живем, был когда-то огромным, но его обладатель разделил его на две части, немного пристроил ко второй части и теперь получилось два дома -- один с просто с номером, второй с номером и буквой а. Курьер позвонил в дверь и строго спросил нам ли это доставка или номеру а. Я растерялась и всё заверяла его, что это действительно всё нам, а вовсе не номеру а. Он посмотрел еще строже, после улыбнулся расслабленно и кивнул: хорошо, тогда держите, мисс, пожалуйста, дверь открытой, я сейчас всё принесу. Он всё носил пакеты с заказанными продуктами, а я стояла и думала, что заказ продуктов сегодня -- это лотерея. В прошлый раз нам не привезли лука и в этот раз, испугавшись, я заказала больше, чем нам надо на неделю -- заказала не только фиолетовый, но и обычный и еще немного лука-шалот. Всё думала, что если не будет одного, то обязательно будет второй или третий -- без лука не останемся. Однако в этот раз проблем с луком не было, нам привезли всё, что я заказала, зато не оказалось сыра и мацы. Мацу нам заменили на мацовую муку: нам, конечно, не нужно столько мацовой муки, но, во-первых, теперь нельзя возвращать курьеру, как раньше, всё то, что тебе не нужно, а во-вторых, Ыкл заверил меня, что именно это совсем не страшно. Этих же сыров они не привезли вовсе, так как написали, что не знали чем их заменить, потому решили просто не привозить. Было еще несколько замен, но все остальные совершенно не критичные. В общем и целом, они огромные молодцы. Я поблагодарила курьера от всей души, я всё благодарила, он же смущенно улыбался и повторял: спасибо вам, мисс, большое спасибо.Так и стояли, говоря друг другу спасибо несколько минут.
Мы всё равно, несмотря ни на что, практически не заказываем ничего лишнего. Исключение составляют бумажные полотенца для кухни (которые я всегда заказываю с запасом) и всякие умывальные принадлежности, которых в продаже очень мало и отпускаются они строго не больше двух в одни руки. В остальном же, мы заказываем ровно столько, сколько съедаем за неделю. Потому в день доставки холодильник наш практически пуст и доставка это не роскошь, а суровая необходимость. Мы очень не любим выбрасывать еду, потому уже очень давно взяли за правило, что лучше пусть чего-то не хватит к выходным, чем придется выбрасывать. Сейчас ничего, с этой точки зрения, для нас не изменилось. Еды я всё так же заказываю ровно на неделю -- и потому, что нам больше не надо, и потому, что она может испортиться и тогда ее придется выбросить, и потому, что не надо жадничать, надо купить столько, сколько надо, чтобы осталось другим. Посему я немедленно подкорректировала будущие заказы и убрала из них столько лука, на сколько вперед нам привезли его сегодня.
Количество смертей в Англии на данный момент точно соответствует графику, построенному нашим коллегой полторы недели назад. По его графику получалось, что уже к этой среде будет порядка двух тысяч смертей. Я тогда не верила и всё недоверчиво качала головой, но, конечно же, не спорила, не имея никаких аргументов. Теперь же я вижу, что, скорее всего, так и будет.
Вчера разговаривала с братом. Всё рассказывала ему какое у нас тут возвращение в Советский Союз, он же удивлялся и говорил, что в Израиле всё есть. Говорил, что они, правда, не заказывают, а ездят в магазины, но в магазинах есть всё и практически все магазины намного увеличили количество рабочих часов. Его работа признана незаменимой, потому он на нее исправно ходит, правда сказал, что, начиная с этой недели, они переходят на сокращенный график.
А ты знаешь, -- делится новостями Ыкл, -- что предложили в Израиле? Нет, -- мотаю головой я, всё думая, что же такое в этот раз. Ха, -- восклицает Ыкл и спешит поделиться, -- там особые умники предложили закрыть вообще всё, включая всю пищевую промышленность, вообще всё, понимаешь, и ходить по домам и раздавать людям военные пайки. Военный паек в Израиле -- это небольшая упаковка, включающая в себя банку тушенки, банку консервированного тунца, пакет сухофруктов, пакет орехов, и что-то еще, не помню что. Обычно к пайку выдают пару булочек. Паек герметично запаян и его содержимого, теоретически, должно хватить одному человеку на один день. Он занимает мало места и этими пайками действительно можно забить кладовку. Ыкл уже много лет, с самых армейских пор, не ест ни тушенку, ни консервированного тунца -- ни под каким предлогом, ни в каком виде. Но послушай, -- я не знаю смеяться или плакать, -- я уже даже не говорю о том, что на пайке долго не протянешь: цинга начнется, авитаминоз и что там еще, но ладно это. Но как можно всю страну поставить на паузу, как можно отключить всё, вообще всё производство? Ведь, -- растерянно продолжаю я, -- не только рухнет экономика, но и отчаявшиеся люди будут не пойми что творить -- и самоубийства, и убийства, и черт знает что. Нет, -- уверенно продолжаю я, -- это абсолютно безумная идея, абсолютно! Вот поэтому, -- успокаивает меня Ыкл, -- ее пока серьезно никто не воспринимает. Но что будет дальше, -- он закатывает глаза, -- как ты понимаешь, предсказать практически невозможно.
На улице внезапно град, ветер и дождь, словно зима решила взять реванш. Мы очень удачно выбрали время для прогулки: первый поток града и дождя уже закончился, а второй еще не начался. Второй поток начался сразу после того, как мы вернулись. На улице холодно, ветер в лицо, отчего слезятся глаза и хочется домой. Но мы погуляли наши стандартные сорок минут, дитя радостно побегала по лесу, мы обсудили мировые новости, поговорили про цунами, попрыгали через коряги и кочки и побрели домой. По дороге встретили несколько гуляющих пар, некоторые шли с небольшими, но увесистыми рюкзаками, одетые словно они собрались в длинный поход. Я уже несколько раз встречала таких путников и всякий раз мне невероятно интересно куда же они идут -- со своими рюкзаками, в такой одежде. Видели пожилую пару -- они шли с лыжными палками, он аккуратно шел позади, словно прикрывая ее с тыла, она активно шагала вперед. Они улыбались всем проходящим, но держали необходимую дистанцию. Впрочем, как и мы, как и все остальные.
Пришло письмо из easyJet, в котором они сообщают, что сейчас можно заказать билеты практически куда угодно по смехотворной цене. Заказывайте скорее все билеты на следующий год, пишут они, только сейчас, только в ближайшие два дня у нас неимоверные скидки. Заказывайте полеты в Италию, -- добавляют они, словно издеваясь, -- на от сейчас до февраля будущего года всего за двадцать девять фунтов! Слушай, -- серьезно посмотрел на меня Ыкл, -- а проверь-ка сколько будут стоит билеты в Израиль на лето, так как если они вдруг тоже по двадцать фунтов, то закажем, конечно, а если не полетим, то и ладно. Однако полеты в Израиль продолжают стоить, как и всегда, двести фунтов в один конец. Ну, хоть что-то в этом мире постоянное и не меняется ни при каких обстоятельствах.
Сейчас закончился град и выглянуло солнце. На улице всё еще очень холодно, всё еще ледяной ветер в лицо, но весна, кажется, отыграла очередной раунд. Мы тоже всё отыграем. Я в этом нисколько не сомневаюсь.