Хроники коронавируса 8 (20/3/2020)
Позвонила логопед, сообщила, что занятия отменяются до.. замялась, сказала, что не может точно назвать дату, я же саркастически воскликнула: я знаю дату, я знаю! она называется "ближайшее будущее". Логопед рассмеялась -- откуда вы так точно знаете нашу дату?
Й. должен был прилететь в начале апреля делать доклад. Пару недель назад он написал, что его, скорее всего, не выпустят из Израиля, а вчера наш секретарь послал ему официальное письмо, что университет закрылся до лучших времён, посему его визит отменяется и, если он желает, его можно перенести когда-нибудь на следующий семестр, но лучше на следующий год. Расстроенный Й. пишет и просит прощения, сообщает, что действительно очень хотел приехать, что у него билеты, планы, готовый доклад, что он совершенно растерян. Но, по всей видимости, всё надо переносить и потому он готов перенести на когда угодно, так как хоть и не по его вине, но он всё равно чувствует себя неуютно. Несмотря на то, что не приедет, благодарит за приглашение и сообщает, что надеется, что это всё когда-нибудь закончится и мы встретимся. В следующем году, может?
Сегодня в супермаркете не было даже молока. Продавец смущённо посоветовал постараться приходить к девяти утра и объяснил: к нам всё привозят около девяти, так тут уже с восьми очередь, а в половину десятого в магазине ничего нет, надо намного раньше приходить, -- вздохнул он. Парикмахер подтвердила -- сегодня шла на работу, -- рассказывает она мне то ли с восторгом, то ли с невероятным удивлением, -- как раз около девяти, хотела купить круассан, как всегда, так там была очередь, которая огибала весь магазин и выходила на улицу аж дотуда, -- показала она рукой на точку, метрах в десяти от магазина. Там было человек восемьдесят, честное слово, я посмотрела на всё это, и подумала -- ну его, без круассана перебьюсь, заодно похудею, -- и заразительно рассмеялась. Кстати, -- она вдруг убежала, и прибежала назад, невероятно довольная собой, держа в руках небольшую баночку, -- сегодня будем красить тебя новой краской. Она, теоретически, более стойкая, так что должна держаться подольше, но тут одно но, -- она рассмеялась, -- я не проверяла пока, но тут написано, что она светится в темноте. Ты как, готова светиться в темноте? Я? -- ткнула я себя пальцем в грудь и засмеялась, -- всегда, вообще всегда готова светиться, хоть в темноте, хоть при свете. Я так и думала, -- довольно кивнула она. Пока сидела с краской на голове, разговорилась с хозяйкой парикмахерской: ужас, -- жалуется она, -- на следующей неделе, такими темпами, будет катастрофа. Все отменяют очереди, работы кот наплакал, а нам, официально, закрываться не указывали. Если же я закрою парикмахерскую без особого распоряжения, -- расстроенно качает она головой, -- то страховка мне ничего не выплатит, ничего! Они выплатят только в том случае, если будет приказ на государственном уровне о закрытии. А если я не закрою... у меня, -- объясняет терпеливо, то ли мне, то ли самой себе, -- десять работников, я же не могу им сказать сидеть дома, им тоже деньги нужны! у меня счета за воду, электричество, газ, муниципальный налог. В общем, не знаешь что и делать. Но я, -- она выпрямляется, резко качает головой, её короткие волосы делают какой-то удивительный поворот, она улыбается и начинает выглядеть совсем по-другому, -- преисполнена оптимизма, честное слово! А что иначе делать-то? Без оптимизма вообще никуда. У парикмахера на голове ободок, усыпанный блестками -- сегодня день радости, -- объясняет она, -- у меня ободок, у тебя потрясающий маникюр, так что всё -- теперь точно начинается новая прекрасная жизнь!
Водитель автобуса любезно сообщил мне, что сегодня они ещё работают как обычно, в субботу как в субботу, в воскресенье как в воскресенье, а вот с понедельника они будут всё время работать как в субботу -- по сокращенному графику. Если вам куда-то надо, мисс, -- вежливо улыбается мне водитель, -- вы лучше, на всякий случай, перед выходом из дома смотрите когда должен прийти очередной автобус. Чего зря на остановке полчаса стоять! И, кстати, -- говорит он мне в спину, -- метро тоже сокращают. Такие дела, -- вздыхает он. Хорошего вам дня, мисс, -- улыбается он мне, и продолжает, -- хорошего нам всем дня! Я согласно киваю.
Перед аптекой огромная очередь -- на всю улицу. Я вспоминаю своё советское детство, у меня ноет под ложечкой и мне инстинктивно хочется в неё встать -- потом разберусь что к чему, сначала встать скорее. Я хорошо помню эти очереди из детства, когда главное было занять, а что там дают узнать можно было в процессе. Я думала, что давно всё это забыла, но оказалось, что это настолько нутряное, что я даже не могу поймать ту часть воспоминаний, из которых это вдруг выползло наружу. Я переборола себя, переборола металлический привкус во рту, и прошла мимо -- мне ничего не надо в аптеке, но поймала себя на том, что всё продолжала думать и гадать что же там такое дают за чем такая очередь. После же, издалека увидела два плаката, оба от руки: масок и дезинфектора для рук в наличии нет! -- гласил первый плакат, под которым висел второй: запускаем только двух человек одновременно! Вдруг всё стало ясно. Люди на улице стояли на почтительном расстоянии друг от друга, и терпеливо ждали когда дойдёт их очередь зайти.
По дороге домой, отнесла в химчистку очередную порцию одежды. Мисс, вам когда всё это надо забрать? -- спросил меня господин, спаситель моего платья, -- просто, -- он продолжил, не дав мне ничего ответить, -- я, конечно, постараюсь до завтра, но если вдруг завтра начнётся карантин и всё закроют, то я даже не знаю. Ну, если не начнётся, то мне годится и завтра и даже понедельник, -- заверила его я, -- а если вдруг начнётся карантин, не могли ли бы вы, -- вежливо начала я, -- встретиться со мной где-нибудь или подвезти вещи ко мне? У вас же, теоретически, есть такая услуга, я заплачу. Эх, -- покачал он головой, -- давайте подождем до завтра. Если я завтра закончу и не начнётся карантин, то я вам позвоню и вы придете за вещами. Если я закончу в понедельник и не начнётся карантин, то тоже самое, но в понедельник. А вот если я всё закончу, а карантин начнется, -- покачал он головой, пожевал губами, подумал, -- то тогда будем разбираться. У вас есть мой телефон, у меня есть ваш телефон, что-нибудь придумаем, мисс, мы же все люди, все всё понимаем.
Я всегда заказываю доставку еды заранее. В супермаркете, где я обычно заказываю, можно заказать на три недели вперед, больше нельзя. Как-то привыкла заказывать на три недели вперед. Никогда не думала, что это может действительно пригодиться. Сегодня хотела заказать очередную доставку (на через три недели) и обнаружила, что ни в одном из четырёх самых крупных супермаркетов нет ни одного свободного места по девятое апреля включительно. После девятого пока заказать невозможно, их календари рассчитаны на три недели вперёд. Неужели придется превращаться в Золушку и ждать полуночи, чтобы успеть занять место? -- ошеломленно думала я, пытаясь понять что происходит, -- ну, надо будет, значит буду, -- решительно подумала я, всё еще не понимая как я это буду осуществлять. На данный момент во всех крупных супермаркетах доставка исключительно иллюзия и непонятно то ли действительно всё заняли, то ли они сами как-то это ограничили. У меня заказана доставка по пятое апреля, а вот дальше -- дальше надо будет что-то придумать. Правда, пока совсем не знаю что. Утешаю себя тем, что пятое апреля ещё когда будет, до тех пор я обязательно что-нибудь да придумаю.
Все крупные магазины ввели ограничение на количество товара в одни руки, кто какие. Ограничения иногда забавные -- если покупаешь упакованную картошку, весом двенадцать с половиной килограммов, то можно три пакета, и если отдельные картошины, то всего три картошины. Видимо, наняли самого дешёвого программиста, который написал им на каждый баркод ограничение на три штуки. Вот и получается, что купить килограмм картошки нельзя, а тридцать семь с половиной -- можно.
Зато в литовском магазине практически нет людей, а полки и холодильники забиты как и прежде. На прилавке сколько угодно свежего мяса -- тут и индюшачьи грудки, и всевозможные куриные потроха, включая печенку, сердечки и желудочки, тут и говяжья вырезка и куски самой разной свинины; рядом лежат селёдка и мойва, по соседству с ними сыры. На полках крупы и консервы. И создаётся то самое ощущение из детства -- слово попал в ту самую заграницу, о которой столько все говорят. Но всего этого нам сейчас не надо, пока у нас всё есть, к тому же послезавтра стандартная доставка (чести ради, на данный момент мне неочевидно что из заказанного мне привезут, но я рассчитываю, что всё). На всякий случай (войны, голода, бедствий или просто подходящего настроения), я купила две упаковки пельменей с говядиной (сто лет не ела пельмени и вдруг захотелось неимоверно), одну упаковку пельменей с бараниной, и одну -- с грибами и луком. В магазине прибалтийский интернационал: пельмени с говядиной эстонские, а с бараниной, называющиеся пельмени казанские -- латышские. Не удержалась и купила упаковку домашнего литовского масла (Ыкл и чадо очень любят сливочное масло), не знаю что это за зверь, но надеюсь, что хорошее. Из нутряной памяти всплыло, что литовское масло было в Советском Союзе одним из лучших. Может и неправильно всплыло, не помню.
На пятачке рядом с химчисткой обычно оживленно -- там цветочные магазины, кафе, несколько небольших ресторанов, всевозможные мелкие магазины, станция поезда, там очень много всего. Сегодня же большая часть всех этих заведений была закрыта, витрины заведений были плотно закрыты металлическими жалюзи, а жалюзи заперты на амбарный замок. Создавалось странное ощущение пустоты и заброшенности. Всё больше и больше людей в масках -- самодельных и покупных, хоть каких. Они ходят на почтительном расстоянии друг от друга -- торопливо, опустив голову вниз, словно сконцентрировавшись на цели, до которой надо дойти, чтобы потом сразу назад. Но некоторые всё так же идут, выпрямив спину, расправив плечи, улыбаясь всем вокруг, словно они совершенно никуда не торопятся, словно они просто гуляют. Впрочем, может действительно гуляют.
Стояла на остановке автобуса, автобуса всё не было и потому я смотрела вокруг. Я всё смотрела и смотрела на окружающий мир и внезапно, буквально на мгновение, стало страшно -- страшно, что так будет всегда. Я зачарованно смотрела на очередь в аптеку и пыталась осознать, что это всё по-настоящему, это не игра, не фильм. На небе сгустились тучи, небо налилось свинцом и показалось, что вот-вот хлынет ливень. Я подняла ворот и только мечтала о том, чтобы поскорее пришел автобус. Но внезапно небо расчистилось, стало ослепительно голубым, словно по моему личному заказу, я повернула голову и заметила растущую рядом, во всю силу цветущую и одуряюще пахнущую вишню, и стало мне невероятно радостно, страх скукожился и исчез, я опять начала дышать.
Й. должен был прилететь в начале апреля делать доклад. Пару недель назад он написал, что его, скорее всего, не выпустят из Израиля, а вчера наш секретарь послал ему официальное письмо, что университет закрылся до лучших времён, посему его визит отменяется и, если он желает, его можно перенести когда-нибудь на следующий семестр, но лучше на следующий год. Расстроенный Й. пишет и просит прощения, сообщает, что действительно очень хотел приехать, что у него билеты, планы, готовый доклад, что он совершенно растерян. Но, по всей видимости, всё надо переносить и потому он готов перенести на когда угодно, так как хоть и не по его вине, но он всё равно чувствует себя неуютно. Несмотря на то, что не приедет, благодарит за приглашение и сообщает, что надеется, что это всё когда-нибудь закончится и мы встретимся. В следующем году, может?
Сегодня в супермаркете не было даже молока. Продавец смущённо посоветовал постараться приходить к девяти утра и объяснил: к нам всё привозят около девяти, так тут уже с восьми очередь, а в половину десятого в магазине ничего нет, надо намного раньше приходить, -- вздохнул он. Парикмахер подтвердила -- сегодня шла на работу, -- рассказывает она мне то ли с восторгом, то ли с невероятным удивлением, -- как раз около девяти, хотела купить круассан, как всегда, так там была очередь, которая огибала весь магазин и выходила на улицу аж дотуда, -- показала она рукой на точку, метрах в десяти от магазина. Там было человек восемьдесят, честное слово, я посмотрела на всё это, и подумала -- ну его, без круассана перебьюсь, заодно похудею, -- и заразительно рассмеялась. Кстати, -- она вдруг убежала, и прибежала назад, невероятно довольная собой, держа в руках небольшую баночку, -- сегодня будем красить тебя новой краской. Она, теоретически, более стойкая, так что должна держаться подольше, но тут одно но, -- она рассмеялась, -- я не проверяла пока, но тут написано, что она светится в темноте. Ты как, готова светиться в темноте? Я? -- ткнула я себя пальцем в грудь и засмеялась, -- всегда, вообще всегда готова светиться, хоть в темноте, хоть при свете. Я так и думала, -- довольно кивнула она. Пока сидела с краской на голове, разговорилась с хозяйкой парикмахерской: ужас, -- жалуется она, -- на следующей неделе, такими темпами, будет катастрофа. Все отменяют очереди, работы кот наплакал, а нам, официально, закрываться не указывали. Если же я закрою парикмахерскую без особого распоряжения, -- расстроенно качает она головой, -- то страховка мне ничего не выплатит, ничего! Они выплатят только в том случае, если будет приказ на государственном уровне о закрытии. А если я не закрою... у меня, -- объясняет терпеливо, то ли мне, то ли самой себе, -- десять работников, я же не могу им сказать сидеть дома, им тоже деньги нужны! у меня счета за воду, электричество, газ, муниципальный налог. В общем, не знаешь что и делать. Но я, -- она выпрямляется, резко качает головой, её короткие волосы делают какой-то удивительный поворот, она улыбается и начинает выглядеть совсем по-другому, -- преисполнена оптимизма, честное слово! А что иначе делать-то? Без оптимизма вообще никуда. У парикмахера на голове ободок, усыпанный блестками -- сегодня день радости, -- объясняет она, -- у меня ободок, у тебя потрясающий маникюр, так что всё -- теперь точно начинается новая прекрасная жизнь!
Водитель автобуса любезно сообщил мне, что сегодня они ещё работают как обычно, в субботу как в субботу, в воскресенье как в воскресенье, а вот с понедельника они будут всё время работать как в субботу -- по сокращенному графику. Если вам куда-то надо, мисс, -- вежливо улыбается мне водитель, -- вы лучше, на всякий случай, перед выходом из дома смотрите когда должен прийти очередной автобус. Чего зря на остановке полчаса стоять! И, кстати, -- говорит он мне в спину, -- метро тоже сокращают. Такие дела, -- вздыхает он. Хорошего вам дня, мисс, -- улыбается он мне, и продолжает, -- хорошего нам всем дня! Я согласно киваю.
Перед аптекой огромная очередь -- на всю улицу. Я вспоминаю своё советское детство, у меня ноет под ложечкой и мне инстинктивно хочется в неё встать -- потом разберусь что к чему, сначала встать скорее. Я хорошо помню эти очереди из детства, когда главное было занять, а что там дают узнать можно было в процессе. Я думала, что давно всё это забыла, но оказалось, что это настолько нутряное, что я даже не могу поймать ту часть воспоминаний, из которых это вдруг выползло наружу. Я переборола себя, переборола металлический привкус во рту, и прошла мимо -- мне ничего не надо в аптеке, но поймала себя на том, что всё продолжала думать и гадать что же там такое дают за чем такая очередь. После же, издалека увидела два плаката, оба от руки: масок и дезинфектора для рук в наличии нет! -- гласил первый плакат, под которым висел второй: запускаем только двух человек одновременно! Вдруг всё стало ясно. Люди на улице стояли на почтительном расстоянии друг от друга, и терпеливо ждали когда дойдёт их очередь зайти.
По дороге домой, отнесла в химчистку очередную порцию одежды. Мисс, вам когда всё это надо забрать? -- спросил меня господин, спаситель моего платья, -- просто, -- он продолжил, не дав мне ничего ответить, -- я, конечно, постараюсь до завтра, но если вдруг завтра начнётся карантин и всё закроют, то я даже не знаю. Ну, если не начнётся, то мне годится и завтра и даже понедельник, -- заверила его я, -- а если вдруг начнётся карантин, не могли ли бы вы, -- вежливо начала я, -- встретиться со мной где-нибудь или подвезти вещи ко мне? У вас же, теоретически, есть такая услуга, я заплачу. Эх, -- покачал он головой, -- давайте подождем до завтра. Если я завтра закончу и не начнётся карантин, то я вам позвоню и вы придете за вещами. Если я закончу в понедельник и не начнётся карантин, то тоже самое, но в понедельник. А вот если я всё закончу, а карантин начнется, -- покачал он головой, пожевал губами, подумал, -- то тогда будем разбираться. У вас есть мой телефон, у меня есть ваш телефон, что-нибудь придумаем, мисс, мы же все люди, все всё понимаем.
Я всегда заказываю доставку еды заранее. В супермаркете, где я обычно заказываю, можно заказать на три недели вперед, больше нельзя. Как-то привыкла заказывать на три недели вперед. Никогда не думала, что это может действительно пригодиться. Сегодня хотела заказать очередную доставку (на через три недели) и обнаружила, что ни в одном из четырёх самых крупных супермаркетов нет ни одного свободного места по девятое апреля включительно. После девятого пока заказать невозможно, их календари рассчитаны на три недели вперёд. Неужели придется превращаться в Золушку и ждать полуночи, чтобы успеть занять место? -- ошеломленно думала я, пытаясь понять что происходит, -- ну, надо будет, значит буду, -- решительно подумала я, всё еще не понимая как я это буду осуществлять. На данный момент во всех крупных супермаркетах доставка исключительно иллюзия и непонятно то ли действительно всё заняли, то ли они сами как-то это ограничили. У меня заказана доставка по пятое апреля, а вот дальше -- дальше надо будет что-то придумать. Правда, пока совсем не знаю что. Утешаю себя тем, что пятое апреля ещё когда будет, до тех пор я обязательно что-нибудь да придумаю.
Все крупные магазины ввели ограничение на количество товара в одни руки, кто какие. Ограничения иногда забавные -- если покупаешь упакованную картошку, весом двенадцать с половиной килограммов, то можно три пакета, и если отдельные картошины, то всего три картошины. Видимо, наняли самого дешёвого программиста, который написал им на каждый баркод ограничение на три штуки. Вот и получается, что купить килограмм картошки нельзя, а тридцать семь с половиной -- можно.
Зато в литовском магазине практически нет людей, а полки и холодильники забиты как и прежде. На прилавке сколько угодно свежего мяса -- тут и индюшачьи грудки, и всевозможные куриные потроха, включая печенку, сердечки и желудочки, тут и говяжья вырезка и куски самой разной свинины; рядом лежат селёдка и мойва, по соседству с ними сыры. На полках крупы и консервы. И создаётся то самое ощущение из детства -- слово попал в ту самую заграницу, о которой столько все говорят. Но всего этого нам сейчас не надо, пока у нас всё есть, к тому же послезавтра стандартная доставка (чести ради, на данный момент мне неочевидно что из заказанного мне привезут, но я рассчитываю, что всё). На всякий случай (войны, голода, бедствий или просто подходящего настроения), я купила две упаковки пельменей с говядиной (сто лет не ела пельмени и вдруг захотелось неимоверно), одну упаковку пельменей с бараниной, и одну -- с грибами и луком. В магазине прибалтийский интернационал: пельмени с говядиной эстонские, а с бараниной, называющиеся пельмени казанские -- латышские. Не удержалась и купила упаковку домашнего литовского масла (Ыкл и чадо очень любят сливочное масло), не знаю что это за зверь, но надеюсь, что хорошее. Из нутряной памяти всплыло, что литовское масло было в Советском Союзе одним из лучших. Может и неправильно всплыло, не помню.
На пятачке рядом с химчисткой обычно оживленно -- там цветочные магазины, кафе, несколько небольших ресторанов, всевозможные мелкие магазины, станция поезда, там очень много всего. Сегодня же большая часть всех этих заведений была закрыта, витрины заведений были плотно закрыты металлическими жалюзи, а жалюзи заперты на амбарный замок. Создавалось странное ощущение пустоты и заброшенности. Всё больше и больше людей в масках -- самодельных и покупных, хоть каких. Они ходят на почтительном расстоянии друг от друга -- торопливо, опустив голову вниз, словно сконцентрировавшись на цели, до которой надо дойти, чтобы потом сразу назад. Но некоторые всё так же идут, выпрямив спину, расправив плечи, улыбаясь всем вокруг, словно они совершенно никуда не торопятся, словно они просто гуляют. Впрочем, может действительно гуляют.
Стояла на остановке автобуса, автобуса всё не было и потому я смотрела вокруг. Я всё смотрела и смотрела на окружающий мир и внезапно, буквально на мгновение, стало страшно -- страшно, что так будет всегда. Я зачарованно смотрела на очередь в аптеку и пыталась осознать, что это всё по-настоящему, это не игра, не фильм. На небе сгустились тучи, небо налилось свинцом и показалось, что вот-вот хлынет ливень. Я подняла ворот и только мечтала о том, чтобы поскорее пришел автобус. Но внезапно небо расчистилось, стало ослепительно голубым, словно по моему личному заказу, я повернула голову и заметила растущую рядом, во всю силу цветущую и одуряюще пахнущую вишню, и стало мне невероятно радостно, страх скукожился и исчез, я опять начала дышать.