Перед глазами
…шуршит.. что-то шуршит в углу, будто маленький жучок точит дерево… эта мелкая монотонная возня отвлекает и не дает сосредоточиться на вязании: изнаночная, лицевая, накид, изнаночная…что б тебя прищемило - опять пропустила петлю… шт-шт-шт… черт, в самом деле - это невыносимо…
- Тата, Тата, девочка, подойди, пожалуйста! Кто-нибудь скажет мне, что там скребется? Я одна слышу это сухое чавканье?
…теперь еще хуже, вообще, непонятно - с этим слуховым аппаратом никогда не знаешь, орешь ли ты на всю квартиру или шепчешь себе под нос… хи-хи, может это Лаврушка-вредная старушка с третьего этажа ко мне подкоп делает? накинется, отнимет связанный носок, или фотокарточку Сережи… что ты несешь? спятила? ой, можно подумать; эта зараза ему всю жизнь проходу не давала…шт-шт-шт...
или это сон, сон подкрадывается ко мне? тапки войлочные, а я слышу, неужели я теперь могу это слышать? …сволочь, да угомонишься ты, в конце-то концов? …и щемит, как назло…
- Таааааата!!!
…еще раз так крикнешь - челюсть выскочит … а ты крикнула? крикнула!… или нет… не могу понять, вроде рот открывала… вот, дура… так ведь щемит… так не вяжи… шт-шт-шт… может, сплю?…может, Зина капусту шинкует: шт-шт-шт… нож вверх - вниз, вверх-вниз, ввввввввв…
…. ееееерх! - папины руки расставлены широко. - Еще выше?
- Да!!! - визжу, захлебываясь смехом.
Ловит меня, прижимает крепко, целует. Жмурюсь от удовольствия, щетинки колются, щекочут.
Вовка щекочет - сзади, исподтишка, а Сережка злится, нос смешно морщит и смотрит волчонком. Весь урок пялится мне в затылок, в шею - аж печет, рукой закрыть хочется. Не выдерживаю, поворачиваюсь, хочу отругать, обозвать, чтобы прекратил, а у него глаза беззащитные, влажные.
Кольцо одевает, а глаза влажные. Такой красивый, усатый, а глаза, как у ребенка. Всю жизнь так смотрел. Цепенела. Любила? Не любила? Цепенела. И ничего поделать не могла, хотя мама предупреждала.
Мама, мамочка, с мороза румяная, руки холодные, мягкие, легкие. Ерошит волосы, щебечет что-то, а сама торопливо пальто снимает, чтобы ужин поставить скорее.
Скорее, скорее, какая боль, скорее, только бы вытерпеть. Крик, слезы, врачи улыбаются: «Девочка! Поздравляем, мамаша!» Сережа - апельсины, а мне нельзя.
- Нельзя! Стоять! Назад! - конвойный отшвыривает маму, а я не успеваю подхватить ее. Падает в снег, воет, платок съехал. Папа повернул голову, посмотрел, хотел крикнуть, не успел - дверь машины с лязгом захлопнулась.
Лязг, грохот, стены дрожат. Уши зажала, залезла, забилась. Тонко звенит люстра на потолке и срывается в тот же миг. Взрывы стихают, ползу под стол - там лежит кукла. У нее рука оторвана. Плачу. Мама подарила еще до войны куклу с ямочками на щечках.
- Ямочки у него, как у тебя, - Сережа смахивает слезинку и бережно отдает внука дочери. - Господи, счастье-то, какое!
- Счастье. Какое счастье! Вернулся, деточка моя ненаглядная. - Живой вернулся, Пашенька - внучек, - цепляюсь за него, а он улыбается и по голове меня гладит, как маленькую:
- Бабулечка, дома я дома, не плачь, заживем теперь.
- Заживем, бабуль! - Паша качается пьяный, дышит тяжело, лезет в коробочку с пенсией, тельняшка на груди рваная.
- Помяни солдатиков, а останется рублик мне конфеток купи, внучек, - шамкаю беззубо ему вослед, - сладенького очень хочется.
- А, кто любит сладенькое?! А, что я купил?! - Сережа сияет, как начищенный самовар и вываливает на стол конфеты из пакета. - Ты чего? Это же дорого? - вроде сержусь, а сама губы его ищу, чтобы поцеловал, чтобы внутри тепло стало.
…тепло как, надо же… солнышко не видно, а как припекает… облака слепят белые-белые, пушистые…папа с мамой… Сережа руку козырьком сложил - глаз не видно, но мне и видеть не надо, я каждую ресничку помню… что ты радуешься, дуреха? спокойно и скрежета больше не слышно... надо бежать к ним навстречу, а ног не чую… само будто - все выше верх, вверх, вверх.. жаль только носок не довязала, наверное, выбросят…
- Тата, Тата, девочка, подойди, пожалуйста! Кто-нибудь скажет мне, что там скребется? Я одна слышу это сухое чавканье?
…теперь еще хуже, вообще, непонятно - с этим слуховым аппаратом никогда не знаешь, орешь ли ты на всю квартиру или шепчешь себе под нос… хи-хи, может это Лаврушка-вредная старушка с третьего этажа ко мне подкоп делает? накинется, отнимет связанный носок, или фотокарточку Сережи… что ты несешь? спятила? ой, можно подумать; эта зараза ему всю жизнь проходу не давала…шт-шт-шт...
или это сон, сон подкрадывается ко мне? тапки войлочные, а я слышу, неужели я теперь могу это слышать? …сволочь, да угомонишься ты, в конце-то концов? …и щемит, как назло…
- Таааааата!!!
…еще раз так крикнешь - челюсть выскочит … а ты крикнула? крикнула!… или нет… не могу понять, вроде рот открывала… вот, дура… так ведь щемит… так не вяжи… шт-шт-шт… может, сплю?…может, Зина капусту шинкует: шт-шт-шт… нож вверх - вниз, вверх-вниз, ввввввввв…
…. ееееерх! - папины руки расставлены широко. - Еще выше?
- Да!!! - визжу, захлебываясь смехом.
Ловит меня, прижимает крепко, целует. Жмурюсь от удовольствия, щетинки колются, щекочут.
Вовка щекочет - сзади, исподтишка, а Сережка злится, нос смешно морщит и смотрит волчонком. Весь урок пялится мне в затылок, в шею - аж печет, рукой закрыть хочется. Не выдерживаю, поворачиваюсь, хочу отругать, обозвать, чтобы прекратил, а у него глаза беззащитные, влажные.
Кольцо одевает, а глаза влажные. Такой красивый, усатый, а глаза, как у ребенка. Всю жизнь так смотрел. Цепенела. Любила? Не любила? Цепенела. И ничего поделать не могла, хотя мама предупреждала.
Мама, мамочка, с мороза румяная, руки холодные, мягкие, легкие. Ерошит волосы, щебечет что-то, а сама торопливо пальто снимает, чтобы ужин поставить скорее.
Скорее, скорее, какая боль, скорее, только бы вытерпеть. Крик, слезы, врачи улыбаются: «Девочка! Поздравляем, мамаша!» Сережа - апельсины, а мне нельзя.
- Нельзя! Стоять! Назад! - конвойный отшвыривает маму, а я не успеваю подхватить ее. Падает в снег, воет, платок съехал. Папа повернул голову, посмотрел, хотел крикнуть, не успел - дверь машины с лязгом захлопнулась.
Лязг, грохот, стены дрожат. Уши зажала, залезла, забилась. Тонко звенит люстра на потолке и срывается в тот же миг. Взрывы стихают, ползу под стол - там лежит кукла. У нее рука оторвана. Плачу. Мама подарила еще до войны куклу с ямочками на щечках.
- Ямочки у него, как у тебя, - Сережа смахивает слезинку и бережно отдает внука дочери. - Господи, счастье-то, какое!
- Счастье. Какое счастье! Вернулся, деточка моя ненаглядная. - Живой вернулся, Пашенька - внучек, - цепляюсь за него, а он улыбается и по голове меня гладит, как маленькую:
- Бабулечка, дома я дома, не плачь, заживем теперь.
- Заживем, бабуль! - Паша качается пьяный, дышит тяжело, лезет в коробочку с пенсией, тельняшка на груди рваная.
- Помяни солдатиков, а останется рублик мне конфеток купи, внучек, - шамкаю беззубо ему вослед, - сладенького очень хочется.
- А, кто любит сладенькое?! А, что я купил?! - Сережа сияет, как начищенный самовар и вываливает на стол конфеты из пакета. - Ты чего? Это же дорого? - вроде сержусь, а сама губы его ищу, чтобы поцеловал, чтобы внутри тепло стало.
…тепло как, надо же… солнышко не видно, а как припекает… облака слепят белые-белые, пушистые…папа с мамой… Сережа руку козырьком сложил - глаз не видно, но мне и видеть не надо, я каждую ресничку помню… что ты радуешься, дуреха? спокойно и скрежета больше не слышно... надо бежать к ним навстречу, а ног не чую… само будто - все выше верх, вверх, вверх.. жаль только носок не довязала, наверное, выбросят…