Пробный перевод (прошу критиковать)))
Учусь переводить с английского, выкладываю свои пробы в надежде на критику корифеев.
Я а) отомщу, б)скоро отмщу, в)жестоко отомщу а) не обидчива, б) привычна к критике, в) ощущаю себя студентом)))
Клад гибеллинов (Эдвард Дж.М.Д.Планкетт, лорд Дансени)
Как всем хорошо известно, гибеллины предпочитают человечину любой пище. Их ужасная башня в Терра Когнита соединяется мостом с известными нам землями. Сокровища их поражают воображение; алчность бессмысленна; в особых подвалах они хранят изумруды, а в других - сапфиры; они наполняют золотом ямы и выкапывают его, когда возникнет нужда. И единственное известное применение этих невообразимых богатств - обеспечить свои кладовые постоянным притоком еды. В голодные времена их замечали даже за разбрасыванием рубинов небольшой дорожкой, ведущей в город людей, и конечно, в скором времени кладовые заполнялись вновь.
Их башня стоит по другую сторону реки, той, что упомянул Гомер - хорус океа нойо, как он называет ее - реки, огибающей весь мир. Там, где река сужается и ее можно перейти вброд, и поставили свою крепость прожорливые гибеллины, дабы облегчить грабителям путь к себе. Некую питательную жидкость, обычно не входящую в состав почвы, впитывают своими мощными корнями огромные деревья, растущие по обе стороны реки.
Такова была жизнь гибеллинов и их мерзкий способ насыщаться.
Алдэрик, Рыцарь Ордена Города и Нападения, потомственный Страж Королевского Душевного Равновесия, один из тех, о ком слагают легенды, так долго размышлял о сокровище гибеллинов, что уже почти считал его своим. С прискорбием должен признать, что столь гибельная затея, предпринятая как-то глухой ночью этим доблестным человеком, одушевлялась ничем иным, как чистейшей воды сребролюбием! Между тем, как раз на алчность людскую и уповали гибеллины, заботясь о наполнении своих кладовых, и каждое столетие их лазутчики отправлялись в человеческие города проверить, жива ли алчность в людях, и всякий раз доносили, что с этим все в порядке.
Можно подумать, что если в течение стольких лет люди находили ужасную смерть на стенах замка, то на столы гибеллинов их будет попадать все меньше и меньше; однако сами гибеллины убеждались, что все иначе.
Не глупость и легкомыслие юности направляли поход Алдэрика к башне, но долгие годы, проведенные в изучении способов, что приводили других грабителей к погибели на пути к сокровищу, которое он считал своим. И в каждом случае они входили через ворота.
Он выслушал всех, кто давал ему советы по выполнению задачи; он внимательно учел все до мелочей и щедро вознаградил советчиков, и порешил не следовать ни одному из них, ибо где все те, кто слушался их доселе? Теперь они - всего лишь образцы кулинарного искусства и полузабытые трапезы, ничего более.
Вот что ему посоветовали взять с собой: коня, лодку, доспех и, наконец, пару-тройку дружинников. Некоторые утверждали, что необходимо протрубить в рог перед воротами, другие убеждали ни в коем случае к ним не прикасаться.
Алдэрик решил так: он пешим спустится к самой реке, но не поплывет в лодке, а двинется в одиночку сквозь Непроходимый Лес.
Как же пройти, скажете вы, через непроходимое? В этом и состоял его план: там обитал дракон, который, если прислушаться к мольбам крестьян, заслуживал смерти - не только из-за количества зверски умерщвленных им девушек, но и за уничтожение посевов; он опустошал земли и был сущим проклятьем княжества.
Теперь Алдэрик решил выступить против него. Итак, он взял лошадь и копье, и поскакал, дав ей шпоры, пока не встретил дракона; и вот дракон вышел к нему, испуская горький дым. И вскричал Алдэрик: «Бывало ли такое, чтобы подлый дракон одержал победу над истинным рыцарем?» Конечно, дракон знал, что никогда такого не случалось, и потому он молчал, склонив голову, ибо он был пресыщен кровью. «Тогда, - сказал рыцарь, - коли ты обещаешь не пробовать больше девичьей крови, то быть тебе моим верным конем, а коли откажешься, этим копьем я сделаю с тобой всё, что в песнях трубадуров положено делать с такими как ты».
И вот, дракон не разинул голодную пасть и не бросился на рыцаря, пыхая огнем; ибо ему была хорошо известна судьба тех, кто поступал подобным образом - но согласился он с навязанными условиями и дал клятву рыцарю, что станет ему верным конем.
Это было седло на драконьей спине - то, на чем некоторое время спустя Алдэрик проплывал над Непроходимым Лесом, выше, чем даже кроны его неизмеримых деревьев, порождений чуда. Но первым делом он обдумал свой тонкий план, более глубокий, чем простое уклонение ото всего, что делалось раньше; и он приказал кузнецу, и кузнец выковал ему кирку.
И было везде великое ликование, росли слухи об успехах Алдэрика, ведь народ знал о его осторожности и считал, что он победит и обогатит мир; в крепостях потирали руки при мыслях о поживе, и была радость всем людям страны Алдэрика, исключая, пожалуй, лишь ростовщиков, боявшихся скорого разорения. И было ликование еще и оттого, что люди надеялись после ограбления сокровищницы гибеллинов разрушить их высоко вознесшийся мост и порвать золотые цепи, связующие их с миром, отправив их вместе с их башней на Луну, с которой они пришли и принадлежали ей по праву. Столь мало любви питали они к гибеллинам, хотя все и завидовали их богатству.
Итак, они ободрились еще в тот день, когда он оседлал дракона, как будто рыцарь уже добился цели, а сильнее, чем то благо, которое, как они надеялись, он сотворит миру, их восхитило золото, которым Алдэрик сорил в пути; он сказал, что перестанет нуждаться в нем, когда доберется до клада гибеллинов, и тем более, если копченым попадет на их стол.
Когда они услышали, что он отверг все данные ему советы, некоторые сказали, что он безумен, а другие - что он выше своих советчиков; но никто не оценил всех достоинств его плана.
Он рассудил так: веками люди были отлично осведомлены и шли разумнейшим путем, а ведь гибеллины как раз и ожидали, что они приплывут на лодке, и ловили их у ворот всякий раз, когда кладовые были пусты - словно человек, высматривающий кулика на болоте; но как - думал Алдэрик - как высмотрит он кулика, если тот заберется на макушку дерева? Воистину, никак! И вот Алдэрик решил переплыть реку, но не идти к воротам, а проложить путь в башню сквозь камень. Кроме того, он был достаточно умен, чтобы начать свою работу ниже уровня океана, вернее, той реки (описанной Гомером), что опоясывает мир, так, чтобы вскоре, когда он пробьет дыру в стене, воды хлынули внутрь, сбивая гибеллинов с толку и затопляя подвалы, глубина которых, по слухам, доходила до двадцати футов, и тогда он сможет нырять за изумрудами, словно ловец жемчуга.
И вот, в тот день, о котором идет речь, он поскакал прочь от дома, щедро разбрасывая золото, как я уже упоминал, и миновал множество королевств - на драконе, который лязгал зубами на девиц по пути, но не сумел съесть ни одной из-за узды с железом в пасти, и не получил иной награды, кроме ударов шпорами под бока. И так они добрались до пропасти, злобно ощерившейся деревьями Непроходимого Леса. Дракон полетел через нее, звеня крыльями. Многие фермеры окраинных земель видели его в вышине - слабую, черную изогнутую линию на самой границе сумерек; и приняли за стаю гусей, летящую в дальние страны за океаном, и, придя в дома, радостно потирали руки и приговаривали: зима близко, скоро выпадет первый снежок. А вскоре минули и сумерки, и когда они опустились на краю света, была ночь и светила луна. Древняя река - океан - узкая и неглубокая в этом месте, безмолвно текла мимо. Может быть, гибеллины пировали, а может, следили за воротами, но они тоже безмолвствовали. И Алдэрик спешился, и снял доспехи, и, помолившись своей даме сердца, поплыл, держа кирку. Однако с мечом он не расстался, опасаясь встретить гибеллинов. Достигнув другого берега, он сразу начал работать, и все у него шло гладко. Никто не выглядывал из окон, и к тому же все они были освещены, так что трудно было углядеть его в темноте. Удары его кирки гасли в глубине стен. Он работал всю ночь, ни единого звука не доносилось до него, и вот на рассвете последний камень был вывернут и сброшен внутрь, и река устремилась в пролом. Тогда Алдэрик взял булыжник, и подошел к ступеням, и запустил им в ворота; он услышал, как эхо перекатывается внутри башни, и тогда он бросился обратно и нырнул в отверстие в стене.
Он попал в хранилище изумрудов. Свет не проходил сквозь высокие своды потолка, но, нырнув на двадцать футов в глубину, он нащупал пол, весь покрытый изумрудами, и открытые сундуки, наполненные ими же. В слабых лучах луны он увидел, что вся вода зелена от них, и, быстро наполнив суму, он вынырнул на поверхность; и там стояли гибеллины по пояс в воде, с факелами в руках! И, не произнеся ни слова, без единой улыбки, они аккуратно подвесили его на наружной стене - и эта сказка не из тех, что завершаются счастливым концом.