Зачем составляли "Шань хай цзин"
Несколько лет назад, оказывается, переиздали "Каталог гор и морей" ("Шань хай цзин") в переводе Э.М. Яншиной. "Шань хай цзин" ведь чудесная книга. Без неё не обойтись ни тем, кто изучает древние географические представления, ни филологам, ни историкам философии. Так сказать, объект междисциплинарных исследований.
Только география в книге странная.
ШХЦ - многослойный памятник, с датировкой есть определённые трудности. Кое-какие места явно отредактированы или вставлены в середине Хань, может быть, уже после Ван Мана, веке во II. Есть отчётливо доимперские фрагменты, вообще раньше периода Чуньцю, чуть не века IX до новой эры. Традиционная датировка, конечно, даёт совершенно космическую древность. Да, и не исключено, что кое-что вставлено гораздо позже в период Вэй-Цзинь, то есть в III-V века.
Так или иначе, текст производит странное впечатление на человека, который что-то слышал о географических представлениях древних китайцев. Как так: люди, которые составляли удобные и точные географические (военные и административные) карты, располагали сведениями о границах земельных участков во всех уделах (ну, это уже при Цинь) и т.д., и т.п. - и вдруг описывают то же самое пространство совершенно по-другому, так, что ни армия не пройдёт, ни чиновники не проедут. Заблудятся. Конечно, ШХЦ описывает не только и не столько собственно Китай. Но всё-таки Китай тоже описывает. Например (цит. по вышеупомянутому изданию): "Животное Открывающий свет похоже на огромного тигра с девятью головами, у каждой из которых человеческое лицо; стоит на вершине Куньлуня, обернувшись к востоку. К западу от Открывающего свет живут птицы [фениксы] фэн, хуан и луань. На головах и ногах у них [висят] змеи, на груди тоже змеи красного цвета. К северу от Открывающего свет обитает Дающий мясо, [растут] жемчужное дерево, дерево цветного нефрита, дерево [яшмы] юйци, Древо Бессмертия". Впечатление складывается от этих описаний, как у Бальмонта:
Лучше давай про село расскажу,
После помолимся, спать уложу.
В городе, девонька, все бы вам смех,
В городе много забав и утех.
Наши избенки-то, наше село
Лесом, потемками все облегло.
В лес за дровами - а там лесовик,
Вон за стволом притаился, приник.
Чур меня, крикнешь, - он вытянет нос,
Так захохочет - по коже мороз.
Ночью, как это так выйдешь на двор,
Звери какие-то смотрят из нор,
Совы на крыше усядутся в ряд,
Углем глаза, как у ведьмы, горят.
В избу назад - а в клети домовой,
Ты на полати - а он уж с тобой,
Вот навалился - и стонешь во сне,
Душно так, тяжко так, страшно так мне.
Нежити ходят, бормочут во тьму,
Шепчут, скривясь, - ничего не пойму.
Словно они балалаечники,
Баешники, перебаешники.
Это, заметьте, "рассказ про село"! Похожий подход у Андрея Платонова в рассказе "Никита":
"Вода в колодце вдруг замутилась, и оттуда кто-то чавкнул пастью. Никита открыл рот, чтобы вскрикнуть, но голос его вслух не прозвучал, он занемел от страха; у него только дрогнуло и приостановилось сердце.
«Здесь ещё великан живёт и его дети!» - понял Никита.
- Дедушка! - поглядев на солнце, крикнул он вслух. - Дедушка, ты там?
- И Никита побежал назад к дому.
У сарая он опомнился. Под плетнёвую стену сарая уходили две земляные норы. Там тоже жили тайные жители. А кто они такие были? Может быть, змеи! Они выползут ночью, приползут в избу и ужалят мать во сне, и мать умрёт. Никита побежал скорее домой, взял там два куска хлеба со стола и принёс их. Он положил у каждой норы хлеб и сказал змеям:
- Змеи, ешьте хлеб, а к нам ночью не ходите.
Никита оглянулся. На огороде стоял старый пень. Посмотрев на него, Никита увидел, что это голова человека. У пня были глаза, нос и рот, и пень молча улыбался Никите".
К чему это всё. Повествования ШХЦ - имеют особое назначение. Это символическая география, география мифологического пространства. Описание структуры Мифосферы разных китайских княжеств. Основной корпус составлялся, видимо, централизованно. Зачем был нужен такой труд? Описание во многом означает контроль.
Представляя себе, каким чудищам и духам поклоняются на пространстве Поднебесной, как с ними общаться и как их использовать, правитель обретал особое могущество. Располагая ШХЦ, он уже в меньшей степени зависел от духов четырёх сторон света и мог не обращаться к ним по каждому мелкому поводу. Он мог через жрецов и магов или лично связываться с необходимыми ему в данный момент персонажами. Да и чисто практические соображения присутствовали: если такое-то чудище съесть, не будешь простужаться; если выпить воды из такой-то реки, на тебя не подействует яд; в случае необходимости находились маги, способные доставить нужные продукты ко двору.
В общем, "Шань хай цзин" относился к обычным географичеким описаниям как значительно позже, при Сун - "Тай пин гуан цзи" к "Тай пин юй лань", описание чудесного, но вполне реального - к описанию доступного разуму.
Только география в книге странная.
ШХЦ - многослойный памятник, с датировкой есть определённые трудности. Кое-какие места явно отредактированы или вставлены в середине Хань, может быть, уже после Ван Мана, веке во II. Есть отчётливо доимперские фрагменты, вообще раньше периода Чуньцю, чуть не века IX до новой эры. Традиционная датировка, конечно, даёт совершенно космическую древность. Да, и не исключено, что кое-что вставлено гораздо позже в период Вэй-Цзинь, то есть в III-V века.
Так или иначе, текст производит странное впечатление на человека, который что-то слышал о географических представлениях древних китайцев. Как так: люди, которые составляли удобные и точные географические (военные и административные) карты, располагали сведениями о границах земельных участков во всех уделах (ну, это уже при Цинь) и т.д., и т.п. - и вдруг описывают то же самое пространство совершенно по-другому, так, что ни армия не пройдёт, ни чиновники не проедут. Заблудятся. Конечно, ШХЦ описывает не только и не столько собственно Китай. Но всё-таки Китай тоже описывает. Например (цит. по вышеупомянутому изданию): "Животное Открывающий свет похоже на огромного тигра с девятью головами, у каждой из которых человеческое лицо; стоит на вершине Куньлуня, обернувшись к востоку. К западу от Открывающего свет живут птицы [фениксы] фэн, хуан и луань. На головах и ногах у них [висят] змеи, на груди тоже змеи красного цвета. К северу от Открывающего свет обитает Дающий мясо, [растут] жемчужное дерево, дерево цветного нефрита, дерево [яшмы] юйци, Древо Бессмертия". Впечатление складывается от этих описаний, как у Бальмонта:
Лучше давай про село расскажу,
После помолимся, спать уложу.
В городе, девонька, все бы вам смех,
В городе много забав и утех.
Наши избенки-то, наше село
Лесом, потемками все облегло.
В лес за дровами - а там лесовик,
Вон за стволом притаился, приник.
Чур меня, крикнешь, - он вытянет нос,
Так захохочет - по коже мороз.
Ночью, как это так выйдешь на двор,
Звери какие-то смотрят из нор,
Совы на крыше усядутся в ряд,
Углем глаза, как у ведьмы, горят.
В избу назад - а в клети домовой,
Ты на полати - а он уж с тобой,
Вот навалился - и стонешь во сне,
Душно так, тяжко так, страшно так мне.
Нежити ходят, бормочут во тьму,
Шепчут, скривясь, - ничего не пойму.
Словно они балалаечники,
Баешники, перебаешники.
Это, заметьте, "рассказ про село"! Похожий подход у Андрея Платонова в рассказе "Никита":
"Вода в колодце вдруг замутилась, и оттуда кто-то чавкнул пастью. Никита открыл рот, чтобы вскрикнуть, но голос его вслух не прозвучал, он занемел от страха; у него только дрогнуло и приостановилось сердце.
«Здесь ещё великан живёт и его дети!» - понял Никита.
- Дедушка! - поглядев на солнце, крикнул он вслух. - Дедушка, ты там?
- И Никита побежал назад к дому.
У сарая он опомнился. Под плетнёвую стену сарая уходили две земляные норы. Там тоже жили тайные жители. А кто они такие были? Может быть, змеи! Они выползут ночью, приползут в избу и ужалят мать во сне, и мать умрёт. Никита побежал скорее домой, взял там два куска хлеба со стола и принёс их. Он положил у каждой норы хлеб и сказал змеям:
- Змеи, ешьте хлеб, а к нам ночью не ходите.
Никита оглянулся. На огороде стоял старый пень. Посмотрев на него, Никита увидел, что это голова человека. У пня были глаза, нос и рот, и пень молча улыбался Никите".
К чему это всё. Повествования ШХЦ - имеют особое назначение. Это символическая география, география мифологического пространства. Описание структуры Мифосферы разных китайских княжеств. Основной корпус составлялся, видимо, централизованно. Зачем был нужен такой труд? Описание во многом означает контроль.
Представляя себе, каким чудищам и духам поклоняются на пространстве Поднебесной, как с ними общаться и как их использовать, правитель обретал особое могущество. Располагая ШХЦ, он уже в меньшей степени зависел от духов четырёх сторон света и мог не обращаться к ним по каждому мелкому поводу. Он мог через жрецов и магов или лично связываться с необходимыми ему в данный момент персонажами. Да и чисто практические соображения присутствовали: если такое-то чудище съесть, не будешь простужаться; если выпить воды из такой-то реки, на тебя не подействует яд; в случае необходимости находились маги, способные доставить нужные продукты ко двору.
В общем, "Шань хай цзин" относился к обычным географичеким описаниям как значительно позже, при Сун - "Тай пин гуан цзи" к "Тай пин юй лань", описание чудесного, но вполне реального - к описанию доступного разуму.