Как Гитлеру Чехословакию скармливали
Ниже приводится запись беседы посланника Чехословакии в Великобритании Яна Масарика с министром иностранных дел Великобритании Э. Галифаксом, состоявшаяся 12 марта 1938 года, после аншлюса - присоединения Австрии к Германии. До Мюнхенского сговора, на котором Англия и Франция скормили Германии, Польше и Венгрии Чехословакию, оставалось всего полгода. Зная то, что мы знаем сейчас о последовавших событиях, можно лишь пожалеть чехов - им и правда следовало стрелять.
Чехи побоялись идти на прямой конфликт и открыто бросаться в объятия СССР, для чего требовалось силой провести войска если не через Польшу, то через Румынию. В результате, ЧСР скармливали нацистам живой и по частям, а польская гиена восторженно рвала куски еще парного мяса.
Лорд Галифакс (слева) и Герман Геринг в Каринхалле 20 ноября 1937 года.
Для лучшего понимания стоит сначала прочесть о встрече Гитлера с Галифаксом, на неё ссылаются участники разговора и та беседа была еще более откровенной ( 1 и 2 части).
Ян Масарик:
"Беседу начал я: В связи с событиями последних дней и Вашим ноябрьским визитом к Гитлеру *, а также в связи с нынешними переговорами с Риббентропом скажите мне, пожалуйста, если можно, что Вы говорили о ЧСР. Мое правительство обеспокоено развитием событий.
Галифакс. Когда я беседовал с Гитлером, не было и речи о нападении на Австрию. С Риббентропом я имел уже три встречи. Я разговаривал с ним чрезвычайно резко, я еще никогда так не говорил, однако, боюсь, это не имело соответствующего результата. Риббентроп утверждал, что происшедшее в Австрии было исторической необходимостью, это случилось бы, даже если бы не существовало Гитлера, и он очень удивлен, что такие трезвомыслящие люди, как англичане, не видят реальности германских действий. Он твердо надеется, что это не повлияет на дружественные англо-германские отношения. Я заявил, что это окажет очень глубокое воздействие и чрезвычайно затруднит переговоры и что для английского понимания крайне неприятен и неприемлем главным образом способ, посредством которого все было осуществлено. Есть у нас какие-либо гарантии, спросил я, что то же самое вы не осуществите завтра в Чехословакии, Дании или Литве?
Риббентроп ответил очень уклончиво, подчеркнув, что Австрию ни в каком отношении нельзя сравнивать с ЧСР, Данией, Литвой и т. д. Я, как и премьер-министр, заявил, что мы избавились от иллюзий, разочарованы и обмануты. Кроме объявления войны - а на это, как Вы знаете, я не имел ни права, ни желания, ни возможности,- я сделал все, что возможно в человеческих силах, чтобы убедить Риббентропа, но результатами своих уговоров я не удовлетворен. Риббентроп заверял меня лишь в том, что Берлин не имеет агрессивных намерений в отношении ЧСР, и это заверение он повторил несколько раз.
Масарик. Я абсолютно не верю заверениям Берлина. Он будет соблюдать их до тех пор, пока ему это выгодно, и ни минутой дольше.
Галифакс. К сожалению, я согласен с Вами. Однако у меня есть основания полагать, что в обозримом будущем Берлину невыгодно нападать на вас. Заверяю Вас, что наши симпатии на вашей стороне, но сегодня я не могу дать Вам никаких твердых обещаний.
Масарик. Я о них не просил, зная, что Вы их дать мне не можете, но настало время, когда вы должны каким-нибудь жестом показать, что вы на нашей стороне и признаете, что в течение 20 лет мы полностью соблюдаем все свои финансовые, политические и моральные обязательства. У меня, как и у всего нашего народа, сложилось впечатление, что вы всегда поддерживали Генлейна, был ли он прав или не прав, и мы это тяжело переживаем. Сегодня вы, может быть, поймете, что уступки Генлейну не изменят политики Берлина, которая направлена на достижение того же, что и накануне 1914 г.: Берлин - Багдад через Вену - Прагу - Бухарест и т. д. Если он захватит ЧСР, вы окажетесь в очень трудном положении, а многие государственные деятели у вас еще не сознают этого.
Галифакс. За последние дни я очень многому научился, но не хочу полностью отказаться от всякой надежды на то, что когда-нибудь у нас с Германией все же состоится разговор.
Масарик. Когда она овладеет Европой, тогда - да, а до этого с ней можно говорить лишь военным языком.
Галифакс. Вы полагаете?
Масарик. Я уверен.
Галифакс. Я новичок на своем посту, раньше на это смотрел лишь издали и еще тогда, когда ехал в Берхтесгаден, не понимал сложности положения, как понимаю его сегодня. Как мне стало известно, Геринг заверил Мастного в том, что Германия ничего не имеет и не планирует против ЧСР. Какое значение Вы придаете этому заявлению?
Масарик. В настоящий момент это правда. Даже boa constrictor **, когда он наестся, необходимо несколько недель для того, чтобы переварить съеденное, а вчерашний день можно назвать лукулловым пиром.
Галифакс. К сожалению, Вы, по-видимому, правы. Вы говорили, что нуждаетесь в каком-либо жесте или моральной поддержке. Я с большим удовольствием помог бы вам, но только не знаю как.
(В этот момент я подумал, что можно было бы каким-нибудь образом соединить заявление Геринга и заверения Эйзенлора.)
Масарик. Делаю Вам конкретное предложение. Завтра я официально извещу Вас о заверениях Геринга и Эйзенлора, и одновременно наш посланник в Париже предпримет то же в отношении французского правительства. Вы мне официально сообщите, что выражаете удовлетворение по поводу этих заверений и вместе с французами осуществите в Берлине торжественный демарш Гитлеру или Герингу в том смысле, что вы принимаете к сведению заявления, сделанные немцами в наш адрес, принимаете их в качестве обязательств и что нарушение их в любом направлении имело бы громадные последствия.
Галифакс. Считаю Вашу идею превосходной, и лично я уже сейчас с Вами согласен. Конечно, мне еще необходимо переговорить с Чемберленом, но я жду от Вас официального сообщения о заверениях Геринга.
И еще один вопрос. Я с большим интересом прочитал интервью Бенеша 22) и заявление Годжи 23). Если бы немцы спровоцировали у вас беспорядки и затем направили к вам одну дивизию «для наведения порядка», если бы у них был примерно такой план, что бы вы делали?
Масарик. Стреляли бы.
На этом мы очень сердечно расстались".
Примечания:
Ян Масарик, сын первого президента ЧСР. После кончины ЧСР был главой МИД правительства ЧСР в изгнании, подписал с СССР договор о противодействии Гитлеру. Оставался главой МИД Чехословакии и после войны в составе уже коммунистического правительства как беспартийный до своей смерти в Лондоне в 1948 году.
* См. док. Запись беседы А. Гитлера с лордом-председателем совета Великобритании Э. Галифаксом. 19 ноября 1937 г. по ссылкам 1 и 2
** boa constrictor - удав королевский (лат.).
22) Речь идет об интервью президента Чехословакии Э. Бенеша, посвященном чехословацко-германским отношениям, которое было опубликовано в лондонской газете «Санди таймс» 7 марта 1938 г.
23) Имеется в виду выступление председателя правительства Чехословакии М. Годжи в Национальном собрании 1 марта 1938 г.
Печат. по изд.: «Документы по истории мюнхенского сговора. 1937-1939». М., 1979, с. 46-49.
Чехи побоялись идти на прямой конфликт и открыто бросаться в объятия СССР, для чего требовалось силой провести войска если не через Польшу, то через Румынию. В результате, ЧСР скармливали нацистам живой и по частям, а польская гиена восторженно рвала куски еще парного мяса.
Лорд Галифакс (слева) и Герман Геринг в Каринхалле 20 ноября 1937 года.
Для лучшего понимания стоит сначала прочесть о встрече Гитлера с Галифаксом, на неё ссылаются участники разговора и та беседа была еще более откровенной ( 1 и 2 части).
Ян Масарик:
"Беседу начал я: В связи с событиями последних дней и Вашим ноябрьским визитом к Гитлеру *, а также в связи с нынешними переговорами с Риббентропом скажите мне, пожалуйста, если можно, что Вы говорили о ЧСР. Мое правительство обеспокоено развитием событий.
Галифакс. Когда я беседовал с Гитлером, не было и речи о нападении на Австрию. С Риббентропом я имел уже три встречи. Я разговаривал с ним чрезвычайно резко, я еще никогда так не говорил, однако, боюсь, это не имело соответствующего результата. Риббентроп утверждал, что происшедшее в Австрии было исторической необходимостью, это случилось бы, даже если бы не существовало Гитлера, и он очень удивлен, что такие трезвомыслящие люди, как англичане, не видят реальности германских действий. Он твердо надеется, что это не повлияет на дружественные англо-германские отношения. Я заявил, что это окажет очень глубокое воздействие и чрезвычайно затруднит переговоры и что для английского понимания крайне неприятен и неприемлем главным образом способ, посредством которого все было осуществлено. Есть у нас какие-либо гарантии, спросил я, что то же самое вы не осуществите завтра в Чехословакии, Дании или Литве?
Риббентроп ответил очень уклончиво, подчеркнув, что Австрию ни в каком отношении нельзя сравнивать с ЧСР, Данией, Литвой и т. д. Я, как и премьер-министр, заявил, что мы избавились от иллюзий, разочарованы и обмануты. Кроме объявления войны - а на это, как Вы знаете, я не имел ни права, ни желания, ни возможности,- я сделал все, что возможно в человеческих силах, чтобы убедить Риббентропа, но результатами своих уговоров я не удовлетворен. Риббентроп заверял меня лишь в том, что Берлин не имеет агрессивных намерений в отношении ЧСР, и это заверение он повторил несколько раз.
Масарик. Я абсолютно не верю заверениям Берлина. Он будет соблюдать их до тех пор, пока ему это выгодно, и ни минутой дольше.
Галифакс. К сожалению, я согласен с Вами. Однако у меня есть основания полагать, что в обозримом будущем Берлину невыгодно нападать на вас. Заверяю Вас, что наши симпатии на вашей стороне, но сегодня я не могу дать Вам никаких твердых обещаний.
Масарик. Я о них не просил, зная, что Вы их дать мне не можете, но настало время, когда вы должны каким-нибудь жестом показать, что вы на нашей стороне и признаете, что в течение 20 лет мы полностью соблюдаем все свои финансовые, политические и моральные обязательства. У меня, как и у всего нашего народа, сложилось впечатление, что вы всегда поддерживали Генлейна, был ли он прав или не прав, и мы это тяжело переживаем. Сегодня вы, может быть, поймете, что уступки Генлейну не изменят политики Берлина, которая направлена на достижение того же, что и накануне 1914 г.: Берлин - Багдад через Вену - Прагу - Бухарест и т. д. Если он захватит ЧСР, вы окажетесь в очень трудном положении, а многие государственные деятели у вас еще не сознают этого.
Галифакс. За последние дни я очень многому научился, но не хочу полностью отказаться от всякой надежды на то, что когда-нибудь у нас с Германией все же состоится разговор.
Масарик. Когда она овладеет Европой, тогда - да, а до этого с ней можно говорить лишь военным языком.
Галифакс. Вы полагаете?
Масарик. Я уверен.
Галифакс. Я новичок на своем посту, раньше на это смотрел лишь издали и еще тогда, когда ехал в Берхтесгаден, не понимал сложности положения, как понимаю его сегодня. Как мне стало известно, Геринг заверил Мастного в том, что Германия ничего не имеет и не планирует против ЧСР. Какое значение Вы придаете этому заявлению?
Масарик. В настоящий момент это правда. Даже boa constrictor **, когда он наестся, необходимо несколько недель для того, чтобы переварить съеденное, а вчерашний день можно назвать лукулловым пиром.
Галифакс. К сожалению, Вы, по-видимому, правы. Вы говорили, что нуждаетесь в каком-либо жесте или моральной поддержке. Я с большим удовольствием помог бы вам, но только не знаю как.
(В этот момент я подумал, что можно было бы каким-нибудь образом соединить заявление Геринга и заверения Эйзенлора.)
Масарик. Делаю Вам конкретное предложение. Завтра я официально извещу Вас о заверениях Геринга и Эйзенлора, и одновременно наш посланник в Париже предпримет то же в отношении французского правительства. Вы мне официально сообщите, что выражаете удовлетворение по поводу этих заверений и вместе с французами осуществите в Берлине торжественный демарш Гитлеру или Герингу в том смысле, что вы принимаете к сведению заявления, сделанные немцами в наш адрес, принимаете их в качестве обязательств и что нарушение их в любом направлении имело бы громадные последствия.
Галифакс. Считаю Вашу идею превосходной, и лично я уже сейчас с Вами согласен. Конечно, мне еще необходимо переговорить с Чемберленом, но я жду от Вас официального сообщения о заверениях Геринга.
И еще один вопрос. Я с большим интересом прочитал интервью Бенеша 22) и заявление Годжи 23). Если бы немцы спровоцировали у вас беспорядки и затем направили к вам одну дивизию «для наведения порядка», если бы у них был примерно такой план, что бы вы делали?
Масарик. Стреляли бы.
На этом мы очень сердечно расстались".
Примечания:
Ян Масарик, сын первого президента ЧСР. После кончины ЧСР был главой МИД правительства ЧСР в изгнании, подписал с СССР договор о противодействии Гитлеру. Оставался главой МИД Чехословакии и после войны в составе уже коммунистического правительства как беспартийный до своей смерти в Лондоне в 1948 году.
* См. док. Запись беседы А. Гитлера с лордом-председателем совета Великобритании Э. Галифаксом. 19 ноября 1937 г. по ссылкам 1 и 2
** boa constrictor - удав королевский (лат.).
22) Речь идет об интервью президента Чехословакии Э. Бенеша, посвященном чехословацко-германским отношениям, которое было опубликовано в лондонской газете «Санди таймс» 7 марта 1938 г.
23) Имеется в виду выступление председателя правительства Чехословакии М. Годжи в Национальном собрании 1 марта 1938 г.
Печат. по изд.: «Документы по истории мюнхенского сговора. 1937-1939». М., 1979, с. 46-49.