СОН ПРО ЛЮБОВЬ И АНАРХИЮ
СОН ПРО ЛЮБОВЬ И АНАРХИЮ
Мужчины любят их лишь час,
Они ж мужчин - за деньги только...
Март 2015
Декабрь 2007 года. Сквот имени Фридриха Энгельса, где проходит организованная «Новыми Левыми Воронежа» дискуссия о проституции и ее легализации. Практически все присутствующие активисты соглашаются, что в существующих российских условиях легализация проституции вкупе с социальными гарантиями для лиц ею занимающихся есть прогрессивное требование, в то время как гипотетическая реализация «шведского опыта» в ситуации российского капитализма будет всего лишь новой кормушкой для «дядь в погонах». Однако против легализации прозвучал и совершенно иной довод - от тогдашних союзников из «Краденого Хлеба»: легализация проституции уничтожит ее тайну…
Признаюсь, я с пониманием отнесся к этому доводу, хотя сам был сторонником первой позиции. И сейчас, спустя многие годы, давно покинув Воронеж, я считаю этот довод единственным заслуживающим внимания из всего того, что может быть сказано против легализации. Ибо уничтожение тайны проституции означает конец для ее красоты, окончательное забвение присущего ей революционного потенциала amour fou.
Март 2012
Лимоновский блюз
Ханжество и лицемерие прочно вошли в обиход среди современных левых. Особенно, когда мы касаемся вопросов сексуальной жизни. Некоторым «левым» по части реакционности и патриархальности впору тягаться с протоиереем Чаплиным. Но сегодня я хотел бы поговорить не столько о советских традиционалистах. Я брошу камень и в тех, кто над ними смеется - остальную, «вменяемую», как они себя называют, или «прозападную», как их называют совтрадиционалисты, часть российской левой.
Удивительно, но единственным российским политиком последних десятилетий выступавшим за коммунистический сексуальный проект был Эдуард Лимонов, то есть политик сомнительный, временами просто фашист, омерзительный в своих имперских угрозах соседним странам. В написанной им в тюрьме книге «Другая Россия» излагается видение современного общества и представление, как оно должно измениться, попутно формулируются цели, за которые нужно бороться. Одной из самых важных целей Лимонов называет сексуальную комфортность граждан. Сбросив на время маски «палача», «садовского злодея» и «супермена-фашиста», столь усердно культивируемые в 1980-1990-е годы, Лимонов неожиданно возвращается к мечтам чувственно-коммунистического героя своего первого и самого лучшего романа:
«Мои интересы лежат где-то в области полурелигиозных коммунистических коммун и сект, вооруженных семей и полевозделывающих групп. Пока это не очень ясно, и только вырисовывается, но ничего - всему свое время…»
«Где теперь такая секта? Почему не обступят меня ее ласковые обитатели? Мими-балерина шутливо станет на голову, Паскалино взъерошит мои волосы, а Джордж поцелует мое колено. «Ты пришел к нам, ты устал, вот вино и хлеб - и мы умоем ноги твои - усталый и бедный, и будь с нами сколько захочешь, и мы не уйдем от тебя на службу завтра, как папа и мама, как жена и как дети - в школу. Мы будем с тобой долгое счастливое время, и может быть, потом, это случается редко, ты уйдешь, когда захочешь, и мелькнут наши старые здания в твоем глазу…» Братство и любовь людей - вот о чем я мечтал, вот что хотел встретить».
«Монстры равнодушия. «Мой хлеб, мое мясо, моя пизда, мой апартмент» - говорят монстры. И я ненавижу цивилизацию, породившую монстров равнодушия, цивилизацию, на знамени которой я бы написал- самую убийственную со времен зарождения человечества фразу - «Это твоя проблема». В этой короткой формуле, объединяющей всех Жан-Пьеров, Сюзанн и Елен мира, содержится ужас и зло»
В отличие от «Эдички», книга «Другая Россия» содержит массу противоречий: зачастую для обоснования своих выводов по одной и той же теме автор прибегает к использованию двух прямо противоположных типов дискурса, например, сексуально-революционная борьба за качество жизни может каким-то образом совмещаться с государственным принуждением женщин рожать детей и имперской агрессивностью. Отброшенные маски то и дело появляются вновь.
Лимонов - человек парадоксов. Однако в указанной книге он не боялся выглядеть неполиткорректным или «порнографичным», проговаривая о сексе то, что «правильные» левые сегодня говорить стесняются. Я не намерен полностью анализировать положения этой книги, со многими из которых, я в корне не согласен. Я только повторю: один лишь Лимонов за последние десятилетия выдвигал коммунистические лозунги относительно секса. «Сексуальную комфортность - каждому» - это коммунистический лозунг. В отличие от современной идеологии защиты прав секс-меньшинств, ношения мини-юбок и лозунга «Мое тело - мое дело» - либеральных по содержанию.
Еще один бизнес монстров равнодушия
Не спешите плеваться и поднимать вой, я вовсе не враг геев и феминисток, я просто констатирую факт: соответствующие движения за права человека и сексуальную либерализацию весьма ограничены и сами по себе далеки от коммунизма. Более того, они легко уживаются с «монстрами равнодушия», с цивилизацией «твоих проблем». Монстры равнодушия легко перехватывают эти темы, превращая их в свой пошлый бизнес. Особенно пошлый у нас, на постсоветском пространстве. То, что сегодня мечты большинства постсоветских левых не простираются дальше карьеры «пригрантованных» правозащитников, изо дня в день повторяющих заученные благоглупости, говорит лишь об убожестве этих «левых».
Коммунистам не стоит отказываться от выработки собственного сексуального проекта, зачастую сильно расходящегося с правозащитной логикой. Конечно, в условиях наступления патриархальной реакции грех не поддержать борьбу против антиабортного законодательства или разжигания ненависти к геям, но ограничиваться только ими, считать ответы буржуазных по сути движений своими, принимать их за конечные истины, будет неверно.
Скетч романтической сказки
У коммунистов в вопросах секса есть своя истина, поиск и выработка которой опирались на величественную традицию античного и средневекового революционного сектантства - от гностических учителей Симона Волхва и Карпократа до адамитов и анабаптистов. Изучение истории радикального религиозного диссидентства, к которому пренебрежительно относятся современные левые, обогатит вас отнюдь не «мертвым» знанием, научит более серьезно разбираться в переплетении секса, религии и политики. Рядом со мной лежит изданная в Нью Йорке в 1960-е книга Марка Холлоуэя «Небеса на земле» (Heavens on Earth) об религиозных и утопических коммунах Америки XVII-XIX веков. Я с восторгом читаю страницы об Онейде, основанной Джоном Хэмфри Нойезом. Другой автор - левый политик и историк социалистических движений в США Моррис Хилквит - также отводил ему важную роль в распространении коммунистических идей в Новом Свете. Я не могу не вспомнить возникшее в 1968-м в Калифорнии движение «Дети Бога» и его лидера Дэвида Берга, совместившего христианство с идеями Вильгельма Райха. Их очаровательных девушек, практиковавших flirty-fishing...Сколько во всем этом поэзии и как это далеко от тупости, серости, ханжества и карьеризма современной российской левой! Откройте для себя эту величественную историю коммунизма, его ночную сторону... Вместо поверхностного и буржуазного "мое тело - мое дело" - «поделись своим телом с товарищем, если твой товарищ одинок».
Вслед за Руди Дучке я считаю, что появление христианства было величайшей революцией - революцией Любви. Раннее христианство было мощнейшим подрывом эксплуататорского порядка. Русские поэты-символисты хотели увидеть что-то подобное по силе в революции 1917 года, однако она не оправдала их ожиданий. Иисус из Назарета - выдающийся революционер древней Иудеи - посадил рядом с собой проститутку Марию Магдалену, сделал ее своей подругой и ученицей. Самаритянский революционер того же времени - Симон Волхв - пошел еще дальше, объявив найденную им в борделе города Тир проститутку по имени Елена падшей Мыслью Бога, а также средством спасения для всех, кто верит в них обоих. Симон описывал судьбу падшей женщины как объективацию трагедии Мировой Души или по-другому Эннои (Эпиннои), подлинной носительницы творческих сил:
"Эта Энноя, выросшая из Него и воспринявшая замысел Отца, опустилась в нижние области и, ожидая Его, создала ангелов и силы, которыми потом был сотворен этот мир. После она понесла их дальше, и они удержали ее из зависти, потому что они еще не хотели задумываться о дальнейшем. Отцу они были совершенно неизвестны: его Мысль, однако, была задержана этими ангелами и силами, произошедшими от нее и спущенными с высочайших небес в космос. Постоянно страдая от их оскорблений, она не могла вернуться вверх к Отцу, и это зашло так далеко, что она была даже заключена в человеческую плоть и переселялась столетиями, как из сосуда в сосуд, в различные женские тела. И с тех пор все Силы соперничают за ее владения, смута и война царят у тех народов, где она появляется. Так, она была той Еленой, из-за которой разгорелась Троянская война, и потому греки и варвары созерцали лишь призрак истинной Елены. Переселяясь из тела в тело, страдая от оскорбления в каждом, она наконец стала блудницей в публичном доме, и это "последняя овца".
Это свидетельство Ипполита Римского. Вполне возможно, что Иисус и Симон Волхв были связаны между собой. Как утверждает другой отец Церкви Ириней Лионский, Симон проповедовал, что он, сам высшая сила, появлялся в Иудее как Сын, в Самарии как Отец, а в других странах - как Дух Святой. Оформители христианской легенды всячески старались сгладить углы и, наоборот, всячески очерняли «отца всех ересей» Симона. Однако общий мотив с Иисусом у них явно присутствует, и впоследствии он неоднократно проявлялся у революционных сект внутри христианства. Несмотря на костры, умалчивания и запреты, революция Любви не хотела знать границ, ей были чужды монашеские одежды, покорность императору или папской власти. Императоры и короли, рабовладельцы и феодалы, буржуа и казенные священники много сделали, чтобы затушить пожар, разожженный Симоном Гиттоном. Много крови, воды, ладана и порфир было потрачено на борьбу со звучащей столь трагически-надрывно историей этого мира. Старый костер медленно тлел, но революционные искры в разные концы света разносил ветер. Та же литература, которой гордится читающее человечество, во многом является отражением этих искр. Что особенно чувствуется в традиции «проклятых» поэтов - от Франсуа Вийона к Бодлеру и далее к Жану Жене.
Идея святости, заброшенной в самую грязь ложного мира, не давала покоя лучшим умам человечества, взывая к поискам и открытиям. Святая блудница стала одним из важнейших революционных и литературных архетипов. Делакруа запечатлел ее на холсте. Юный Рембо воспел в стихах памяти Парижской Коммуны. Располагая таким культурным и историческим бэкграундом, левым должно быть стыдно ханжески воротить от проституции нос или без раздумий принимать рекомендации какого-нибудь шведского посольства. Проблему проституции следует решать творчески. Outcasts - революционеры и проститутки - должны быть по одну сторону баррикад.
Разумеется, мы не имеем в виду особ, обслуживающих исключительно буржуа. С этой породой - такой соблазнительной для неокрепших умов - нужно быть предельно осторожными. Ибо это прямая дорога к термидорианскому перерождению. Павки и Ваньки, самоотверженно воевавшие на фронтах Гражданской войны, познакомившись в Петрограде с куртуазными дамами, прежде развлекавшими высший свет дореволюционной России, очень быстро превратились в сталинских бюрократов.
Труд проститутки имеет христианское содержание. Она дает любовь и ласку тем, кто больше их нигде не найдет, тем, на ком его величество Общество поставило печать уродства, лузерства и «немужественности»… Нормальные женщины, следуя своим фашистским взглядам (а женщины влюблены в фашизм много больше мужчин, хотя придумали его, конечно, последние), с презрением смотрят на эти «отбросы» - без машин, квартир и правильного look`а… Сестра милосердия даст страдающим утешение: для кого-то это возвращение в материнское лоно, для кого-то шанс исповедаться…
Ну а секс? Секс здесь не самое главное… Вообще-то, можно обойтись и без него… Вместе рассекая волны на христововерческих кораблях... Правда и то, что в современном мире секс с проституткой есть наименее гадкая форма плотского общения между женщиной и мужчиной…
Михаил Ларинов
Использавана живопись флорентийского художника Беноццо Гоццоли
Мужчины любят их лишь час,
Они ж мужчин - за деньги только...
Март 2015
Декабрь 2007 года. Сквот имени Фридриха Энгельса, где проходит организованная «Новыми Левыми Воронежа» дискуссия о проституции и ее легализации. Практически все присутствующие активисты соглашаются, что в существующих российских условиях легализация проституции вкупе с социальными гарантиями для лиц ею занимающихся есть прогрессивное требование, в то время как гипотетическая реализация «шведского опыта» в ситуации российского капитализма будет всего лишь новой кормушкой для «дядь в погонах». Однако против легализации прозвучал и совершенно иной довод - от тогдашних союзников из «Краденого Хлеба»: легализация проституции уничтожит ее тайну…
Признаюсь, я с пониманием отнесся к этому доводу, хотя сам был сторонником первой позиции. И сейчас, спустя многие годы, давно покинув Воронеж, я считаю этот довод единственным заслуживающим внимания из всего того, что может быть сказано против легализации. Ибо уничтожение тайны проституции означает конец для ее красоты, окончательное забвение присущего ей революционного потенциала amour fou.
Март 2012
Лимоновский блюз
Ханжество и лицемерие прочно вошли в обиход среди современных левых. Особенно, когда мы касаемся вопросов сексуальной жизни. Некоторым «левым» по части реакционности и патриархальности впору тягаться с протоиереем Чаплиным. Но сегодня я хотел бы поговорить не столько о советских традиционалистах. Я брошу камень и в тех, кто над ними смеется - остальную, «вменяемую», как они себя называют, или «прозападную», как их называют совтрадиционалисты, часть российской левой.
Удивительно, но единственным российским политиком последних десятилетий выступавшим за коммунистический сексуальный проект был Эдуард Лимонов, то есть политик сомнительный, временами просто фашист, омерзительный в своих имперских угрозах соседним странам. В написанной им в тюрьме книге «Другая Россия» излагается видение современного общества и представление, как оно должно измениться, попутно формулируются цели, за которые нужно бороться. Одной из самых важных целей Лимонов называет сексуальную комфортность граждан. Сбросив на время маски «палача», «садовского злодея» и «супермена-фашиста», столь усердно культивируемые в 1980-1990-е годы, Лимонов неожиданно возвращается к мечтам чувственно-коммунистического героя своего первого и самого лучшего романа:
«Мои интересы лежат где-то в области полурелигиозных коммунистических коммун и сект, вооруженных семей и полевозделывающих групп. Пока это не очень ясно, и только вырисовывается, но ничего - всему свое время…»
«Где теперь такая секта? Почему не обступят меня ее ласковые обитатели? Мими-балерина шутливо станет на голову, Паскалино взъерошит мои волосы, а Джордж поцелует мое колено. «Ты пришел к нам, ты устал, вот вино и хлеб - и мы умоем ноги твои - усталый и бедный, и будь с нами сколько захочешь, и мы не уйдем от тебя на службу завтра, как папа и мама, как жена и как дети - в школу. Мы будем с тобой долгое счастливое время, и может быть, потом, это случается редко, ты уйдешь, когда захочешь, и мелькнут наши старые здания в твоем глазу…» Братство и любовь людей - вот о чем я мечтал, вот что хотел встретить».
«Монстры равнодушия. «Мой хлеб, мое мясо, моя пизда, мой апартмент» - говорят монстры. И я ненавижу цивилизацию, породившую монстров равнодушия, цивилизацию, на знамени которой я бы написал- самую убийственную со времен зарождения человечества фразу - «Это твоя проблема». В этой короткой формуле, объединяющей всех Жан-Пьеров, Сюзанн и Елен мира, содержится ужас и зло»
В отличие от «Эдички», книга «Другая Россия» содержит массу противоречий: зачастую для обоснования своих выводов по одной и той же теме автор прибегает к использованию двух прямо противоположных типов дискурса, например, сексуально-революционная борьба за качество жизни может каким-то образом совмещаться с государственным принуждением женщин рожать детей и имперской агрессивностью. Отброшенные маски то и дело появляются вновь.
Лимонов - человек парадоксов. Однако в указанной книге он не боялся выглядеть неполиткорректным или «порнографичным», проговаривая о сексе то, что «правильные» левые сегодня говорить стесняются. Я не намерен полностью анализировать положения этой книги, со многими из которых, я в корне не согласен. Я только повторю: один лишь Лимонов за последние десятилетия выдвигал коммунистические лозунги относительно секса. «Сексуальную комфортность - каждому» - это коммунистический лозунг. В отличие от современной идеологии защиты прав секс-меньшинств, ношения мини-юбок и лозунга «Мое тело - мое дело» - либеральных по содержанию.
Еще один бизнес монстров равнодушия
Не спешите плеваться и поднимать вой, я вовсе не враг геев и феминисток, я просто констатирую факт: соответствующие движения за права человека и сексуальную либерализацию весьма ограничены и сами по себе далеки от коммунизма. Более того, они легко уживаются с «монстрами равнодушия», с цивилизацией «твоих проблем». Монстры равнодушия легко перехватывают эти темы, превращая их в свой пошлый бизнес. Особенно пошлый у нас, на постсоветском пространстве. То, что сегодня мечты большинства постсоветских левых не простираются дальше карьеры «пригрантованных» правозащитников, изо дня в день повторяющих заученные благоглупости, говорит лишь об убожестве этих «левых».
Коммунистам не стоит отказываться от выработки собственного сексуального проекта, зачастую сильно расходящегося с правозащитной логикой. Конечно, в условиях наступления патриархальной реакции грех не поддержать борьбу против антиабортного законодательства или разжигания ненависти к геям, но ограничиваться только ими, считать ответы буржуазных по сути движений своими, принимать их за конечные истины, будет неверно.
Скетч романтической сказки
У коммунистов в вопросах секса есть своя истина, поиск и выработка которой опирались на величественную традицию античного и средневекового революционного сектантства - от гностических учителей Симона Волхва и Карпократа до адамитов и анабаптистов. Изучение истории радикального религиозного диссидентства, к которому пренебрежительно относятся современные левые, обогатит вас отнюдь не «мертвым» знанием, научит более серьезно разбираться в переплетении секса, религии и политики. Рядом со мной лежит изданная в Нью Йорке в 1960-е книга Марка Холлоуэя «Небеса на земле» (Heavens on Earth) об религиозных и утопических коммунах Америки XVII-XIX веков. Я с восторгом читаю страницы об Онейде, основанной Джоном Хэмфри Нойезом. Другой автор - левый политик и историк социалистических движений в США Моррис Хилквит - также отводил ему важную роль в распространении коммунистических идей в Новом Свете. Я не могу не вспомнить возникшее в 1968-м в Калифорнии движение «Дети Бога» и его лидера Дэвида Берга, совместившего христианство с идеями Вильгельма Райха. Их очаровательных девушек, практиковавших flirty-fishing...Сколько во всем этом поэзии и как это далеко от тупости, серости, ханжества и карьеризма современной российской левой! Откройте для себя эту величественную историю коммунизма, его ночную сторону... Вместо поверхностного и буржуазного "мое тело - мое дело" - «поделись своим телом с товарищем, если твой товарищ одинок».
Вслед за Руди Дучке я считаю, что появление христианства было величайшей революцией - революцией Любви. Раннее христианство было мощнейшим подрывом эксплуататорского порядка. Русские поэты-символисты хотели увидеть что-то подобное по силе в революции 1917 года, однако она не оправдала их ожиданий. Иисус из Назарета - выдающийся революционер древней Иудеи - посадил рядом с собой проститутку Марию Магдалену, сделал ее своей подругой и ученицей. Самаритянский революционер того же времени - Симон Волхв - пошел еще дальше, объявив найденную им в борделе города Тир проститутку по имени Елена падшей Мыслью Бога, а также средством спасения для всех, кто верит в них обоих. Симон описывал судьбу падшей женщины как объективацию трагедии Мировой Души или по-другому Эннои (Эпиннои), подлинной носительницы творческих сил:
"Эта Энноя, выросшая из Него и воспринявшая замысел Отца, опустилась в нижние области и, ожидая Его, создала ангелов и силы, которыми потом был сотворен этот мир. После она понесла их дальше, и они удержали ее из зависти, потому что они еще не хотели задумываться о дальнейшем. Отцу они были совершенно неизвестны: его Мысль, однако, была задержана этими ангелами и силами, произошедшими от нее и спущенными с высочайших небес в космос. Постоянно страдая от их оскорблений, она не могла вернуться вверх к Отцу, и это зашло так далеко, что она была даже заключена в человеческую плоть и переселялась столетиями, как из сосуда в сосуд, в различные женские тела. И с тех пор все Силы соперничают за ее владения, смута и война царят у тех народов, где она появляется. Так, она была той Еленой, из-за которой разгорелась Троянская война, и потому греки и варвары созерцали лишь призрак истинной Елены. Переселяясь из тела в тело, страдая от оскорбления в каждом, она наконец стала блудницей в публичном доме, и это "последняя овца".
Это свидетельство Ипполита Римского. Вполне возможно, что Иисус и Симон Волхв были связаны между собой. Как утверждает другой отец Церкви Ириней Лионский, Симон проповедовал, что он, сам высшая сила, появлялся в Иудее как Сын, в Самарии как Отец, а в других странах - как Дух Святой. Оформители христианской легенды всячески старались сгладить углы и, наоборот, всячески очерняли «отца всех ересей» Симона. Однако общий мотив с Иисусом у них явно присутствует, и впоследствии он неоднократно проявлялся у революционных сект внутри христианства. Несмотря на костры, умалчивания и запреты, революция Любви не хотела знать границ, ей были чужды монашеские одежды, покорность императору или папской власти. Императоры и короли, рабовладельцы и феодалы, буржуа и казенные священники много сделали, чтобы затушить пожар, разожженный Симоном Гиттоном. Много крови, воды, ладана и порфир было потрачено на борьбу со звучащей столь трагически-надрывно историей этого мира. Старый костер медленно тлел, но революционные искры в разные концы света разносил ветер. Та же литература, которой гордится читающее человечество, во многом является отражением этих искр. Что особенно чувствуется в традиции «проклятых» поэтов - от Франсуа Вийона к Бодлеру и далее к Жану Жене.
Идея святости, заброшенной в самую грязь ложного мира, не давала покоя лучшим умам человечества, взывая к поискам и открытиям. Святая блудница стала одним из важнейших революционных и литературных архетипов. Делакруа запечатлел ее на холсте. Юный Рембо воспел в стихах памяти Парижской Коммуны. Располагая таким культурным и историческим бэкграундом, левым должно быть стыдно ханжески воротить от проституции нос или без раздумий принимать рекомендации какого-нибудь шведского посольства. Проблему проституции следует решать творчески. Outcasts - революционеры и проститутки - должны быть по одну сторону баррикад.
Разумеется, мы не имеем в виду особ, обслуживающих исключительно буржуа. С этой породой - такой соблазнительной для неокрепших умов - нужно быть предельно осторожными. Ибо это прямая дорога к термидорианскому перерождению. Павки и Ваньки, самоотверженно воевавшие на фронтах Гражданской войны, познакомившись в Петрограде с куртуазными дамами, прежде развлекавшими высший свет дореволюционной России, очень быстро превратились в сталинских бюрократов.
Труд проститутки имеет христианское содержание. Она дает любовь и ласку тем, кто больше их нигде не найдет, тем, на ком его величество Общество поставило печать уродства, лузерства и «немужественности»… Нормальные женщины, следуя своим фашистским взглядам (а женщины влюблены в фашизм много больше мужчин, хотя придумали его, конечно, последние), с презрением смотрят на эти «отбросы» - без машин, квартир и правильного look`а… Сестра милосердия даст страдающим утешение: для кого-то это возвращение в материнское лоно, для кого-то шанс исповедаться…
Ну а секс? Секс здесь не самое главное… Вообще-то, можно обойтись и без него… Вместе рассекая волны на христововерческих кораблях... Правда и то, что в современном мире секс с проституткой есть наименее гадкая форма плотского общения между женщиной и мужчиной…
Михаил Ларинов
Использавана живопись флорентийского художника Беноццо Гоццоли