Недолюбленность
Беда многих, что они недолюблены... Это такая свистящая дыра в каждом сердце, для заполнения которой годится все, даже пуля самоубийцы (чтобы проделать дыру в дыре).
Человек - любопотребляющее производство. Конечно, и любопроизводящее, но любовных ресурсов в мире всегда дефицит, меньше, чем любых других источников энергии. И тогда встает вопрос: если из-под земли, из человеческих сердец не хватает - взять у солнца, у Бога. Вот у кого неисчерпаемый запас. Но такое чувство, что между мною и Богом какой-то затеняющий экран. 99 процентов не доходит. Холодно. Конечно, моя вина, что я не могу этот экран отодвинуть и враз согреться. Но и человечество еще не научилось брать свет прямо от солнечного источника, а роет землю, чтобы в напластованиях скончавшихся форм жизни найти тепло для себя. Вот так же приходится жаждущему любви зарываться в человеческие сердца, потому что прямо брать у Бога дано пока что немногим. И просто чудо, что есть такие сердца, которые производят больше любви, чем потребляют, и от которых греется мир.
Недолюбленность - это не просто нехватка любви, это болезнь-к-любви (как у Сёрена Кьеркегора есть «болезнь-к-смерти»): боль обделенности любовью, боль одиночества, остылости, любооставленности, которая неумолимо толкает к любви как единственному выходу и спасению.
Даже народным любимцам порой мучительно не хватает любви. Желание славы подчас возникает как форма замещенной любви: не могу быть любимым одним, так пусть меня полюбят многие. Но слава не утоляет жажду любви, а только разжигает ее: это все равно, как пить соленый океан, вместо того чтобы пригубить родниковую каплю. Слава может привлечь любовь - но скорее к самой славе, чем к ее обладателю. И в любом случае слава мешает отделить любовь ко мне от любви к тем, кто знает и признает меня, к тем тысячам, которые бросают мне цветы или ждут моих автографов. Кому принадлежит сердце девушки, влюбленной в кумира: самому кумиру - или той толпе, которая его обожает? Поэтому среди знаменитых не так много счастливых. Слава - за что-то - всегда так или иначе заслуженна. А любовь, если она достойна так называться, всегда ни за что, незаслуженный дар.
Не только мирская слава, но и религиозная вера замещать потребность любви. Человек, отчаявшись найти любовь в другом человеке, ищет ее у Бога. Иногда от религиозных людей можно слышать: «Ты потому так нуждаешься в любви, маешься от одиночества, что не чувствуешь любви Бога к себе. Предстань ему в полный рост и пойми: Он тебя любит». Это все равно что проходить мимо нищего на паперти, бросая ему вместо милостыни: «Бог подаст». Никто не вправе отказывать просящему на том основании, что его больше любят Бог, класс, нация, природа, земля, небо, Всемирный Дух...
Может быть, и все преступления, тиранства, насилия - это формы недолюбленности, поиск любви, мучительный и для ищущего, и особенно - для искомых. И если тиран ставит кого-нибудь на колени, то этим он отчаянно просит: полюби меня! За меня самого. Даже «бить» - это всего лишь несчастный осколок слова «любить». Бьют того, кого не могут или не надеются заставить себя полюбить. Мы ведь знаем, что, когда гневаемся, упрекаем, скандалим в семье, обижаем и обижаемся, - за всем этим стоит только один неслышный вопль: ну пожалуйста, полюби меня. Не нужно мне, чтоб ты мыл посуду или приносил дополнительный заработок, мне нужно только, чтобы ты любил меня, но не могу же я так выдать свою зависимость от твоей любви и стать еще более уязвимой. Сколько прикрытий, сколько видов защитной брони только для того, чтобы скрыть свою потребность в любви, а вместе с тем удовлетворить ее! Исподтишка. Кажется, все на свете прикрытия и уловки только и существуют для того, чтобы как-то совместить эту потребность любви с нежеланием ее раскрыть, чтобы не подставить свой нежный животик, нутречко ранимое. Стыдно желать любви, стыдно обнажать свою главную нехватку, а вместе с тем так нужно ее утолить!
В результате появляются всевозможные контрабандные способы любви: под видом семейных отношений, творческих поприщ, служебных карьер, сексуальных услуг и т. д. и т. п.
А зачем мне все это нужно: стать начальником, построить империю, написать роман, пойти в бордель? Такие разные виды деятельности - и все, в сущности, никчемные, если не понять, что все они нужны лишь для того, чтобы приобрести любовь, пусть в большинстве случаев иллюзорную, утолить хоть на миг, забытьем или обольщением, нехватку любви со стороны сослуживцев, подчиненных, поклонников, читателей, народа, верных жен или неверных девиц. Сексуальность - это всего лишь жесткое, мучительное выражение поиска любви, ее контрабанда, которая на сей раз представляется природным инстинктом, чтобы опять-таки скрыть нашу потребность просто в любви. Нужно бы взглянуть на человеческий мир как на такой вакуум, который отчаянно, с жадностью втягивает в себя любовь, сверх меры эксплуатирует те немногие родниковые сердца, через которые любовь изливается в этот сохнущий, потрескавшийся от жажды мир...
Человек - любопотребляющее производство. Конечно, и любопроизводящее, но любовных ресурсов в мире всегда дефицит, меньше, чем любых других источников энергии. И тогда встает вопрос: если из-под земли, из человеческих сердец не хватает - взять у солнца, у Бога. Вот у кого неисчерпаемый запас. Но такое чувство, что между мною и Богом какой-то затеняющий экран. 99 процентов не доходит. Холодно. Конечно, моя вина, что я не могу этот экран отодвинуть и враз согреться. Но и человечество еще не научилось брать свет прямо от солнечного источника, а роет землю, чтобы в напластованиях скончавшихся форм жизни найти тепло для себя. Вот так же приходится жаждущему любви зарываться в человеческие сердца, потому что прямо брать у Бога дано пока что немногим. И просто чудо, что есть такие сердца, которые производят больше любви, чем потребляют, и от которых греется мир.
Недолюбленность - это не просто нехватка любви, это болезнь-к-любви (как у Сёрена Кьеркегора есть «болезнь-к-смерти»): боль обделенности любовью, боль одиночества, остылости, любооставленности, которая неумолимо толкает к любви как единственному выходу и спасению.
Даже народным любимцам порой мучительно не хватает любви. Желание славы подчас возникает как форма замещенной любви: не могу быть любимым одним, так пусть меня полюбят многие. Но слава не утоляет жажду любви, а только разжигает ее: это все равно, как пить соленый океан, вместо того чтобы пригубить родниковую каплю. Слава может привлечь любовь - но скорее к самой славе, чем к ее обладателю. И в любом случае слава мешает отделить любовь ко мне от любви к тем, кто знает и признает меня, к тем тысячам, которые бросают мне цветы или ждут моих автографов. Кому принадлежит сердце девушки, влюбленной в кумира: самому кумиру - или той толпе, которая его обожает? Поэтому среди знаменитых не так много счастливых. Слава - за что-то - всегда так или иначе заслуженна. А любовь, если она достойна так называться, всегда ни за что, незаслуженный дар.
Не только мирская слава, но и религиозная вера замещать потребность любви. Человек, отчаявшись найти любовь в другом человеке, ищет ее у Бога. Иногда от религиозных людей можно слышать: «Ты потому так нуждаешься в любви, маешься от одиночества, что не чувствуешь любви Бога к себе. Предстань ему в полный рост и пойми: Он тебя любит». Это все равно что проходить мимо нищего на паперти, бросая ему вместо милостыни: «Бог подаст». Никто не вправе отказывать просящему на том основании, что его больше любят Бог, класс, нация, природа, земля, небо, Всемирный Дух...
Может быть, и все преступления, тиранства, насилия - это формы недолюбленности, поиск любви, мучительный и для ищущего, и особенно - для искомых. И если тиран ставит кого-нибудь на колени, то этим он отчаянно просит: полюби меня! За меня самого. Даже «бить» - это всего лишь несчастный осколок слова «любить». Бьют того, кого не могут или не надеются заставить себя полюбить. Мы ведь знаем, что, когда гневаемся, упрекаем, скандалим в семье, обижаем и обижаемся, - за всем этим стоит только один неслышный вопль: ну пожалуйста, полюби меня. Не нужно мне, чтоб ты мыл посуду или приносил дополнительный заработок, мне нужно только, чтобы ты любил меня, но не могу же я так выдать свою зависимость от твоей любви и стать еще более уязвимой. Сколько прикрытий, сколько видов защитной брони только для того, чтобы скрыть свою потребность в любви, а вместе с тем удовлетворить ее! Исподтишка. Кажется, все на свете прикрытия и уловки только и существуют для того, чтобы как-то совместить эту потребность любви с нежеланием ее раскрыть, чтобы не подставить свой нежный животик, нутречко ранимое. Стыдно желать любви, стыдно обнажать свою главную нехватку, а вместе с тем так нужно ее утолить!
В результате появляются всевозможные контрабандные способы любви: под видом семейных отношений, творческих поприщ, служебных карьер, сексуальных услуг и т. д. и т. п.
А зачем мне все это нужно: стать начальником, построить империю, написать роман, пойти в бордель? Такие разные виды деятельности - и все, в сущности, никчемные, если не понять, что все они нужны лишь для того, чтобы приобрести любовь, пусть в большинстве случаев иллюзорную, утолить хоть на миг, забытьем или обольщением, нехватку любви со стороны сослуживцев, подчиненных, поклонников, читателей, народа, верных жен или неверных девиц. Сексуальность - это всего лишь жесткое, мучительное выражение поиска любви, ее контрабанда, которая на сей раз представляется природным инстинктом, чтобы опять-таки скрыть нашу потребность просто в любви. Нужно бы взглянуть на человеческий мир как на такой вакуум, который отчаянно, с жадностью втягивает в себя любовь, сверх меры эксплуатирует те немногие родниковые сердца, через которые любовь изливается в этот сохнущий, потрескавшийся от жажды мир...