Встреча с Пелевиным. Из литературных воспоминаний.
Однажды я провел целый вечер в обществе Виктора Пелевина. Это было в Лондоне, во время первого моего выезда на Запад весной 1989 г. В Лондон меня пригласила Салли Лэрд (Sally Laird), главный редактор известного тогда журнала "Index On Censorship", который занимался проблемами творческой свободы и цензуры во всем мире, включая СССР. Мы с ней познакомились и подружились еще в Москве, она опубликовала в журнале мою статью о новой русской поэзии - и пригласила в Лондон, где я и провел, как ее гость, два счастливых месяца, узнавая новый мир. Сэлли была самим воплощением ума, доброты, дружелюбия и гостеприимства, ввела меня в общество многих своих друзей. Однажды она пригласила меня в ресторан поужинать с двумя ее знакомыми, среди которых был и кто-то из России. Нас за столом было четверо.
А дальше я приведу краткую запись из своего поспешного дневника той поры: "11 апреля 1989… Вечером в ресторане с Сэлли и ее друзьями (ювелирша, Пелевин)".
Гм. Выходит, я целый вечер общался с Пелевиным?!
Только перелистывая эту записную книжку лет 20 спустя, я осознал, что, оказывается, лично знаком с этим самым неуловимым писателем в новейшей истории. Нет сомнения, что это был тот самый Пелевин: какого другого, однофамильца, могла пригласить на ужин редактор литературного журнала и знаток московских писательских кругов, автор книги "Голоса русской литературы" (1999), включавшей и интервью с Пелевиным? Правда, тогда, в 1989, он только начинал: учился в Литинституте, напечатал свой первый рассказ "Колдун Игнат и люди", готовил к изданию трехтомник Кастанеды…
Теперь пора поделиться воспоминаниями об этой, несомненно, достопамятной встрече…
Но… Полный ноль. Ни одной черты внешности, ни слова, ни жеста. Если бы я не натолкнулся на эту запись в своем дневнике, то не мог бы и предположить о самом факте нашего общения.
Зачем Пелевин столь тщательно скрывается от всех, если он и так человек-невидимка?
В любом случае, такая встреча полностью соответствует фантомной логике пелевинского мира. Происходит ничто. И это совсем иное, чем "ничего не происходит". Это самая суть дзена.
Дзен - это пустое, непроявленное.
Дзен-звонок- звонок по телефону, когда слышно только молчание.
Дзен-письмо - электронное послание без текста.
Дзен-собрание - собрание, на которое, кроме тебя, никто не пришел.
Вот и мой вечер с Пелевиным оказался дзен-встречей. Надеюсь, что ради чистоты дзен-опыта и он не запомнил меня.
Но в каком-то из миров, череду которых нам еще предстоит пройти, мы с ним узнаем друг друга. И с любовью и благодарностью вспомним безвременно ушедшую Салли, "виртуоза дружбы", как она была названа в некрологе.