Сергей Аверинцев. К 80-летию со дня рождения
Сергей Сергеевич Аверинцев (10 декабря 1937, Москва, СССР - 21 февраля 2004, Вена, Австрия).
Сегодня Сергею Аверинцеву исполнилось бы 80 лет. Мне кажется, одна из наших главных культурных обязанностей - помнить это имя и знать хотя бы в общих чертах, что за ним стоит. Начиная с 1960-х гг. Аверинцев, пожалуй, больше, чем кто-либо другой, сделал для воссоединения русской культуры с ее глубинными корнями, открыл возможность диалога с иными цивилизациями, с Библией и христианством, с античностью и Византией, с Западом ХХ в. Если Александр Солженицын, родившийся на 19 лет раньше и на один день позже (11 декабря 1918 г.), внес наибольший вклад в разрушение политического Гулага, то Аверинцев, не вступая в прямой конфликт с властью, сумел сорвать колючую проволоку с духовного и языкового гулага.
Эта книга Аверинцева, пожалуй, оказала наибольшее влияние на наше поколение. Она выходила отдельными статьями в журнале "Вопросы литературы" в 1970-е гг.
Мой самый любимый том из собрания сочинений С. Аверинцева, выпущенного издательством Дух і Літера. Сюда вошли его энциклопедические статьи по философии и религии.
Сергей Сергеевич с женой Натальей Петровной в их венской квартире, июль 2000 г.
Приведу обширную выдержку из статьи поэта и филолога Ольги Седаковой "Сергей Сергеевич Аверинцев. Труды и дни". Эта и другие работы О. Седаковой - безусловно, среди лучшего, что написано о С. Аверинцеве; они находятся в открытом доступе и достойны полного прочтения.
"Первые публичные выступления Аверинцева поразили читателя прежде всего как факт языка. То, что в нем изумляло, - это забытое богатство русского словаря (свободно принимающего в себя ученые варваризмы) и уверенная свобода в обращении с ним, сила и точность слова, обдуманность и красота изложения, трезвого и поэтичного одновременно, - все то, что к этому времени в нашей стране казалось попросту невозможным. Не говоря уже о цитатах на многих языках, новых и древних, припоминаемых по ходу речи ex improviso. Время - после десятилетий принудительного молчания, казенной «новоречи», внедрения не просто «низовой», но уголовной речевой стихии даже в язык интеллигенции (расплата за лагеря, по слову Ахматовой) - это время было мучительно косноязычным. Если темой шестидесятничества была свобода публичного высказывания и право на «инакомыслие», то здесь решалась более сложная вещь: проблема качества этой «иной» мысли и слова. Вопрос был в том, каким образом человек может обрести свое, в действительности свободное слово (свободное, среди прочего, и от тяжелого невежества), то есть не только право независимо мыслить и говорить - но и способность делать это всерьез. Другая новизна общественной позиции «культурного сопротивления» состоит в том, что, в отличие от «шестидесятников», они (в первую очередь Аверинцев, но то же можно отнести и к И.Бродскому) перестали говорить с идеологией, даже в форме ее прямого обличения: «мое поколение было первое, которое увидело, что у идеологии нет лица, нет даже злого лица, что разговаривать не с кем» (С. Аверинцев).
Явление юного Аверинцева, в середине 60-х годов заговорившего как «власть имеющий» о таких предметах, которые большинству его современников (гуманитариев, в том числе) были просто неведомы, словами, о существовании которых не знали или забыли, производило впечатление чуда: откуда такое? Такого быть не может: все похожее на это кончилось два поколения назад! Можно добавить, что первые читатели и слушатели Аверинцева не могли еще оценить, что это было не просто чудесное воскрешение, казалось бы, окончательно истребленной «культурной революцией» русской культуры, но ее обновление и продолжение. Новизна слова Аверинцева остается неоцененной и поныне, поскольку оно обновляет и само представление о «новизне», привычное для 20 века."
Этот замечательный сборник, в частности, со статьями О. Седаковой, был издан крохотным тиражом (350 экз.) и, безусловно, достоин нового издания.
Мне посчастливилось изредка общаться с Сергеем Сергеевичем в 1970-е - 1980-е гг.; самый долгий и обстоятельный разговор состоялся в Вене, где я посетил его летом 2000 г.
У меня сохранились два письма от Сергея Сергеевича (1997 г. и 2002 г.), которые свидетельствуют о поразительной пластике его концептуального мышления и о глубоком внимании к собеседнику при сохранении свободной критической дистанции. Вот эти письма - в сборнике, выпущенном киевским издательством Дух i Лiтера в 2012 г.
Книги С. Аверинцева - не самое легкое чтение, но они приводят ум в состояние благодарного изумления и тонкого, подвижного равновесия. Это своего рода храмовые постройки из материала мыслей и слов.
Евангелия и другие тексты Священного Писания в переводе С. Аверинцева
Записи философа Владимира Бибихина о его встречах и разговорах с А. Ф. Лосевым и С. С. Аверинцевым.