Как обойтись без мата? (1)
Пожалуй, закон о запрете мата в публичной сфере - единственный из принятых за последнее время в России, который вызывает у меня сочувствие. Но сам по себе запрет вряд ли может изменить ситуацию, если общество не найдет способа говорить об "этом" иначе, не выработает конструктивных альтернатив.
Мат в России - больше, чем мат
Мат - не просто одна из многих лексических подсистем русского языка, но своего рода бытовая идеология общества, полубессознательная система ценностных или, точнее, обсценных установок. Термин "обсценный" (непристойный), хотя и заимствован из английского (obscene), удачно подчеркивает, в духе народной этимологии, обесценение матом всех ценностей жизни. "Верхние", государственные идеологии - от монархизма до коммунизма, от национализма до либерализма - приходят и уходят, а мат остается, определяя и интимные, и дружеские, и семейные, и полупубличные формы общения.
Философ Сергий Булгаков писал: "…Если уж искать корней революции в прошлом, то вот они налицо: большевизм родился из матерной ругани, да он, в сущности, и есть поругание материнства всяческого: и в церковном, и в историческом отношении. Надо считаться с силою слова, мистическою и даже заклинательною. И жутко думать, какая темная туча нависла над Россией, - вот она, смердяковщина-то народная!" [1]
Почему матерные слова непристойны? Вовсе не потому, что они обозначают "это", а потому, что они низводят "это" до предмета оскорбления и проклятия. Обозначения жизнепроизводящих сил выступают как средства брани. Пошел на х…, в п…, ох-еть, отъе-ись, зае-ись… Матерщина отражает злобное состояние человека, которому хочется плюнуть в источник жизни, потому что нет желания или сил черпать из него. За матом стоит инстинкт смерти, обращенный против корня и влаги жизни. Вот почему я не люблю мата (хотя и признаю художественные возможности его использования): он оскорбляет то, что лежит в природе вещей, что освящено Творцом ("плодитесь и размножайтесь"). Общество, язык которого так пронизан хулой на жизнь, страсть, зачатие, обрекает себя на вырождение.
Как ни странно на первый взгляд, но катастрофическая убыль населения в России и беспрецедентное количество абортов напрямую связаны с разливом матерщины, презрительно-глумливым отношением к "этому". Да и к жизни вообще. Матерные слова не просто относятся к нижайшей стилевой зоне, но, как правило, имеют и отрицательную энергию, выражают наплевательски-безучастное или ругательно-презрительное отношение к обозначаемым явлениям. Ведь если все в мире х...ня, если в отношениях друг с другом люди п-дят, бз-ят, подъ-бывают и берут за..., если работают они до ох-ия и остое-ния, то многократными актами такой экспрессивной речи жизнь постепенно становится такой, какой она представляется говорящим.
Приведу высказывание филолога и "матолога" Юрия Левина: "Легко представить себе мир, описываемый лексикой [мата]...: мир, в котором крадут и обманывают, бьют и боятся, в котором “все расхищено, предано, продано”, в котором падают, но не поднимаются, берут, но не дают, в котором либо работают до изнеможения, либо халтурят - но в любом случае относятся к работе, как и ко всему окружающему и всем окружающим, с отвращением либо с глубоким безразличием, - и все кончается тем, что приходит полный пи…ц". [2]
Иногда оправдывают оматерение страны тем, что живется трудно, страшно, и мат - "эмоциональная вспышка" - будто бы разряжает отрицательные энергии, скопившиеся в душе: выругаешься - и полегчает. Даже если это так, то, разряжаясь руганью, заряжаешь ею окружающий воздух, близких и дальних, и те самые энергии, которые вытолкнул из себя, возвращаются к тебе извне разрушительными вибрациями.
Увы, когда речь заходит об интимных отношениях, современный русский язык не предоставляет большого выбора говорящим. Либо сквернословие, сленг, либо книжные слова, бюрократические и медицинские термины: "совокупление", "половой акт", "копуляция". Есть ли такие слова, которые могли бы откровенно обозначить эту сферу жизни - и вместе с тем не нарушать речевой этики, остаться в границах приличия?
Мат - язык импотентов
Согласно статистике, в России "у 90% представителей сильного пола… имеются проблемы с потенцией. Такая странная статистика высветилась в результате масштабного исследования, недавно проведенного в России коллективом ученых, возглавил который главный уролог Минздравсоцразвития РФ, профессор Дмитрий Юрьевич Пушкарь. В течение 6 месяцев ученые пристально изучали причины эректильной дисфункции (ЭД) у российских мужчин. Исследователи задались целью выяснить, так ли сильна в сексуальном плане сильная половина населения нашей страны? И вот что из этого получилось". [3]
Причиной импотенции обычно считается алкоголизм, курение, наркотики, стрессы. К ним, на мой, взгляд, нужно добавить матерщину, и было бы интересно путем социологических опросов выявить эту связь.
Мат - это язык импотентов, надругательство над тем, чем не удается овладеть. Это не значит, что каждый, кто использует эти слова - физический импотент. Но повседневное употребление мата свидетельствует о том, что общество воспринимает интимные отношения как нечто грязное, омерзительное. Любовь описывается такими убойно-бранными словами, что даже выражения, относящиеся к дефекации и другим физиологическим отправлениям, звучат более возвышенно. Если при общении люди не могут обходиться без матерных слов, то у них поневоле пропадает вкус к жизни, желание ее порождать. Жертвами такой профанации оказываются и женщины, и подростки, втянутые в этот матерный заговор против жизни, против любви. Среди эмоций в России начинают преобладать ненависть, презрение, желание унизить и оскорбить. Политические последствия такого культа ненависти очевидны - достаточно прочитать сводки новостей.
Особенности национальной порнографии
В 1976 г. в журнале "Вопросы литературы" была опубликована моя статья о сексуальной революции на Западе (первая на эту "запретную" тему в советской печати). После этого ко мне, как к "эксперту", обратился один собиратель порнографии с предложением показать мне свою коллекцию. Она не произвела на меня большого впечатления, но мне хорошо запомнился его ответ на мой теоретический вопрос: есть ли разница между русской и западной порнографией?
Западная, - объяснил коллекционер, - ставит целью эротически возбудить зрителя или читателя. Вызывая тягу к соблазнительному, запретному, она действует прямо по назначению. Русская порнография, наоборот, глумится над сексуальным, показывает его грязным, тошнотворным. Это и есть похабщина, скабрезность, цель которой как бы вывернуть желание наизнанку, вызвать возбуждение - и одновременно подавить его.
Возможно, в этом сказалось наследие мрачной, жизнеотрицающей восточной ортодоксии. Куртуазность, утонченность, поклонение прекрасной даме, которые в Европе процветали еще в Средние века, Россию миновали. Возрождение античности, с ее культом прекрасного, гармоничного тела, которое произошло на Западе в эпоху Ренессанса, в России тоже не состоялось. Исходной моральной нормой считалась монашеская борьба с плотскими соблазнами. Поэтому и сексуальность приобретала формы подавленно-извращенные. Разнузданно-животное соединялось с аскетически-постным, минуя собственно человеческое, - и так развилось особое отношение к телу: похотливое подсматривание и одновременно глумление над тем, что должно привлекать и очаровывать. Это выразилось в "Русских заветных сказках", собранных А. Н. Афанасьевым и живописующих "народную эротику", которая вряд ли может вызвать что-либо кроме отвращения к этому самому "заветному".
Российская матерщина представляет собой именно такую похабщину, которая, с одной стороны, обнажает "это", а с другой, оплевывает. Здесь не чистая аскетика, которая целомудренно закрывает глаза на интимные стороны жизни, но и не жизнеутверждающая эротика, которая любуется наготой и воспевает ее. Такое смакование грязного, омерзительного свойственно подросткам, которые уже проявляют интерес к "запретному", но еще лишены сил и сноровки и поэтому зубоскалят над тем, что их возбуждает. А во взрослых людях такая инфантильность сродни импотенции, т.е. стремлению поглядеть и ощупать, но при этом не взять, не насладиться, а принизить - и тем оправдать свое бессилие.
Фоносемантика мата
Фоносемантика - это направление в лингвистике, которое изучает связь звука и смысла. Интуитивные догадки о такой связи высказывались еще М. Ломоносовым и В. Хлебниковым, но поставить их на научную основу оказалось возможным лишь в компьютерный век. Очень советую почитать книгу родоначальника научной фоносемантики А. П. Журавлёва "Звук и смысл" (кстати, доступную в интернете). Он полагает, что каждому звуку человеческой речи соответствует определённое подсознательное значение, причем разное в разных языках. Воспользовавшись техникой "семантических дифференциалов" Ч. Осгуда, Журавлёв провел исследование для выяснения этих значений и предложил список качественных характеристик для каждого звука русской речи по 23 шкалам: хороший - плохой, красивый - отталкивающий, радостный - печальный, светлый - темный, легкий - тяжелый быстрый - медленный, активный - пассивный и др. Всем фонемам русского языка по этим шкалам соответствуют оценки их влияния на психическое состояние человека.
На основе этой методики была разработана компьютерная программа ВААЛ (В. П. Белянин, М. Дымшиц, В. И. Шалак), которая позволяет определять "фонетическое значение" слова и его эмоциональное воздействие безотносительно к лексическому, словарному значению. [4]
Вы вводите слово - и программа просчитывает, как оно воспринимается в вышеназванных параметрах. Вот пояснение: "Допустим Вы услышали имена двух сказочных существ. Одного зовут Липеля, а другого Жирафраща. Кто из них добрый, а кто злой? Подавляющее большинство скажут, что Липеля - добрый, а Жирафраща - злой. Это и есть фоносемантический анализ, т.е. определение качественных характеристик слова не по значению, а по звучанию".
Проведите эксперимент со словом из трех букв - найдете у него такие фоносемантические свойства: “плохой, темный, пассивный, отталкивающий, шероховатый, страшный, низменный, тусклый, угловатый, тихий, печальный, медлительный".
Исследуйте женский аналог из пяти букв. Его признаки - "маленький, слабый, низменный, тусклый, печальный, тихий, короткий, трусливый, хилый".
Программа ничего не знает о лексических значениях этих слов, она характеризует только их фонетический состав. Следовательно, в самой звуковой системе русского языка матерные слова имеют негативную окраску. Почему самое сильное, мужественное, и самое женственное, влекущее - нужно именовать столь отталкивающими словами?
(продолжение следует)
[1] С. Н. Булгаков. На пиру богов (1918), в его Соч. в 2 тт., т. 2. М.: Наука, 1993, С. 594.
[2] Ю. Левин. Об обсценных выражениях русского языка, в кн. Анти-мир русской культуры. Сост. Н. Богомолов. М., "Ладомир", 1996, С. 119.
[3] http://www.mk.ru/social/article/2012/04/12/692626-seksa-v-rossii-ne-byilo-i-ne-budet.html
[4] http://psi-technology.net/servisfonosemantika.php
Мат в России - больше, чем мат
Мат - не просто одна из многих лексических подсистем русского языка, но своего рода бытовая идеология общества, полубессознательная система ценностных или, точнее, обсценных установок. Термин "обсценный" (непристойный), хотя и заимствован из английского (obscene), удачно подчеркивает, в духе народной этимологии, обесценение матом всех ценностей жизни. "Верхние", государственные идеологии - от монархизма до коммунизма, от национализма до либерализма - приходят и уходят, а мат остается, определяя и интимные, и дружеские, и семейные, и полупубличные формы общения.
Философ Сергий Булгаков писал: "…Если уж искать корней революции в прошлом, то вот они налицо: большевизм родился из матерной ругани, да он, в сущности, и есть поругание материнства всяческого: и в церковном, и в историческом отношении. Надо считаться с силою слова, мистическою и даже заклинательною. И жутко думать, какая темная туча нависла над Россией, - вот она, смердяковщина-то народная!" [1]
Почему матерные слова непристойны? Вовсе не потому, что они обозначают "это", а потому, что они низводят "это" до предмета оскорбления и проклятия. Обозначения жизнепроизводящих сил выступают как средства брани. Пошел на х…, в п…, ох-еть, отъе-ись, зае-ись… Матерщина отражает злобное состояние человека, которому хочется плюнуть в источник жизни, потому что нет желания или сил черпать из него. За матом стоит инстинкт смерти, обращенный против корня и влаги жизни. Вот почему я не люблю мата (хотя и признаю художественные возможности его использования): он оскорбляет то, что лежит в природе вещей, что освящено Творцом ("плодитесь и размножайтесь"). Общество, язык которого так пронизан хулой на жизнь, страсть, зачатие, обрекает себя на вырождение.
Как ни странно на первый взгляд, но катастрофическая убыль населения в России и беспрецедентное количество абортов напрямую связаны с разливом матерщины, презрительно-глумливым отношением к "этому". Да и к жизни вообще. Матерные слова не просто относятся к нижайшей стилевой зоне, но, как правило, имеют и отрицательную энергию, выражают наплевательски-безучастное или ругательно-презрительное отношение к обозначаемым явлениям. Ведь если все в мире х...ня, если в отношениях друг с другом люди п-дят, бз-ят, подъ-бывают и берут за..., если работают они до ох-ия и остое-ния, то многократными актами такой экспрессивной речи жизнь постепенно становится такой, какой она представляется говорящим.
Приведу высказывание филолога и "матолога" Юрия Левина: "Легко представить себе мир, описываемый лексикой [мата]...: мир, в котором крадут и обманывают, бьют и боятся, в котором “все расхищено, предано, продано”, в котором падают, но не поднимаются, берут, но не дают, в котором либо работают до изнеможения, либо халтурят - но в любом случае относятся к работе, как и ко всему окружающему и всем окружающим, с отвращением либо с глубоким безразличием, - и все кончается тем, что приходит полный пи…ц". [2]
Иногда оправдывают оматерение страны тем, что живется трудно, страшно, и мат - "эмоциональная вспышка" - будто бы разряжает отрицательные энергии, скопившиеся в душе: выругаешься - и полегчает. Даже если это так, то, разряжаясь руганью, заряжаешь ею окружающий воздух, близких и дальних, и те самые энергии, которые вытолкнул из себя, возвращаются к тебе извне разрушительными вибрациями.
Увы, когда речь заходит об интимных отношениях, современный русский язык не предоставляет большого выбора говорящим. Либо сквернословие, сленг, либо книжные слова, бюрократические и медицинские термины: "совокупление", "половой акт", "копуляция". Есть ли такие слова, которые могли бы откровенно обозначить эту сферу жизни - и вместе с тем не нарушать речевой этики, остаться в границах приличия?
Мат - язык импотентов
Согласно статистике, в России "у 90% представителей сильного пола… имеются проблемы с потенцией. Такая странная статистика высветилась в результате масштабного исследования, недавно проведенного в России коллективом ученых, возглавил который главный уролог Минздравсоцразвития РФ, профессор Дмитрий Юрьевич Пушкарь. В течение 6 месяцев ученые пристально изучали причины эректильной дисфункции (ЭД) у российских мужчин. Исследователи задались целью выяснить, так ли сильна в сексуальном плане сильная половина населения нашей страны? И вот что из этого получилось". [3]
Причиной импотенции обычно считается алкоголизм, курение, наркотики, стрессы. К ним, на мой, взгляд, нужно добавить матерщину, и было бы интересно путем социологических опросов выявить эту связь.
Мат - это язык импотентов, надругательство над тем, чем не удается овладеть. Это не значит, что каждый, кто использует эти слова - физический импотент. Но повседневное употребление мата свидетельствует о том, что общество воспринимает интимные отношения как нечто грязное, омерзительное. Любовь описывается такими убойно-бранными словами, что даже выражения, относящиеся к дефекации и другим физиологическим отправлениям, звучат более возвышенно. Если при общении люди не могут обходиться без матерных слов, то у них поневоле пропадает вкус к жизни, желание ее порождать. Жертвами такой профанации оказываются и женщины, и подростки, втянутые в этот матерный заговор против жизни, против любви. Среди эмоций в России начинают преобладать ненависть, презрение, желание унизить и оскорбить. Политические последствия такого культа ненависти очевидны - достаточно прочитать сводки новостей.
Особенности национальной порнографии
В 1976 г. в журнале "Вопросы литературы" была опубликована моя статья о сексуальной революции на Западе (первая на эту "запретную" тему в советской печати). После этого ко мне, как к "эксперту", обратился один собиратель порнографии с предложением показать мне свою коллекцию. Она не произвела на меня большого впечатления, но мне хорошо запомнился его ответ на мой теоретический вопрос: есть ли разница между русской и западной порнографией?
Западная, - объяснил коллекционер, - ставит целью эротически возбудить зрителя или читателя. Вызывая тягу к соблазнительному, запретному, она действует прямо по назначению. Русская порнография, наоборот, глумится над сексуальным, показывает его грязным, тошнотворным. Это и есть похабщина, скабрезность, цель которой как бы вывернуть желание наизнанку, вызвать возбуждение - и одновременно подавить его.
Возможно, в этом сказалось наследие мрачной, жизнеотрицающей восточной ортодоксии. Куртуазность, утонченность, поклонение прекрасной даме, которые в Европе процветали еще в Средние века, Россию миновали. Возрождение античности, с ее культом прекрасного, гармоничного тела, которое произошло на Западе в эпоху Ренессанса, в России тоже не состоялось. Исходной моральной нормой считалась монашеская борьба с плотскими соблазнами. Поэтому и сексуальность приобретала формы подавленно-извращенные. Разнузданно-животное соединялось с аскетически-постным, минуя собственно человеческое, - и так развилось особое отношение к телу: похотливое подсматривание и одновременно глумление над тем, что должно привлекать и очаровывать. Это выразилось в "Русских заветных сказках", собранных А. Н. Афанасьевым и живописующих "народную эротику", которая вряд ли может вызвать что-либо кроме отвращения к этому самому "заветному".
Российская матерщина представляет собой именно такую похабщину, которая, с одной стороны, обнажает "это", а с другой, оплевывает. Здесь не чистая аскетика, которая целомудренно закрывает глаза на интимные стороны жизни, но и не жизнеутверждающая эротика, которая любуется наготой и воспевает ее. Такое смакование грязного, омерзительного свойственно подросткам, которые уже проявляют интерес к "запретному", но еще лишены сил и сноровки и поэтому зубоскалят над тем, что их возбуждает. А во взрослых людях такая инфантильность сродни импотенции, т.е. стремлению поглядеть и ощупать, но при этом не взять, не насладиться, а принизить - и тем оправдать свое бессилие.
Фоносемантика мата
Фоносемантика - это направление в лингвистике, которое изучает связь звука и смысла. Интуитивные догадки о такой связи высказывались еще М. Ломоносовым и В. Хлебниковым, но поставить их на научную основу оказалось возможным лишь в компьютерный век. Очень советую почитать книгу родоначальника научной фоносемантики А. П. Журавлёва "Звук и смысл" (кстати, доступную в интернете). Он полагает, что каждому звуку человеческой речи соответствует определённое подсознательное значение, причем разное в разных языках. Воспользовавшись техникой "семантических дифференциалов" Ч. Осгуда, Журавлёв провел исследование для выяснения этих значений и предложил список качественных характеристик для каждого звука русской речи по 23 шкалам: хороший - плохой, красивый - отталкивающий, радостный - печальный, светлый - темный, легкий - тяжелый быстрый - медленный, активный - пассивный и др. Всем фонемам русского языка по этим шкалам соответствуют оценки их влияния на психическое состояние человека.
На основе этой методики была разработана компьютерная программа ВААЛ (В. П. Белянин, М. Дымшиц, В. И. Шалак), которая позволяет определять "фонетическое значение" слова и его эмоциональное воздействие безотносительно к лексическому, словарному значению. [4]
Вы вводите слово - и программа просчитывает, как оно воспринимается в вышеназванных параметрах. Вот пояснение: "Допустим Вы услышали имена двух сказочных существ. Одного зовут Липеля, а другого Жирафраща. Кто из них добрый, а кто злой? Подавляющее большинство скажут, что Липеля - добрый, а Жирафраща - злой. Это и есть фоносемантический анализ, т.е. определение качественных характеристик слова не по значению, а по звучанию".
Проведите эксперимент со словом из трех букв - найдете у него такие фоносемантические свойства: “плохой, темный, пассивный, отталкивающий, шероховатый, страшный, низменный, тусклый, угловатый, тихий, печальный, медлительный".
Исследуйте женский аналог из пяти букв. Его признаки - "маленький, слабый, низменный, тусклый, печальный, тихий, короткий, трусливый, хилый".
Программа ничего не знает о лексических значениях этих слов, она характеризует только их фонетический состав. Следовательно, в самой звуковой системе русского языка матерные слова имеют негативную окраску. Почему самое сильное, мужественное, и самое женственное, влекущее - нужно именовать столь отталкивающими словами?
(продолжение следует)
[1] С. Н. Булгаков. На пиру богов (1918), в его Соч. в 2 тт., т. 2. М.: Наука, 1993, С. 594.
[2] Ю. Левин. Об обсценных выражениях русского языка, в кн. Анти-мир русской культуры. Сост. Н. Богомолов. М., "Ладомир", 1996, С. 119.
[3] http://www.mk.ru/social/article/2012/04/12/692626-seksa-v-rossii-ne-byilo-i-ne-budet.html
[4] http://psi-technology.net/servisfonosemantika.php