Опять - двадцать пять!
ИА "Регнум" сообщило, что в многострадальном Петербурге может появиться музей Карла-Густава Маннергейма. Мемориальную доску этому нацистскому военному преступнику уже пытались установить в Северной Столице, но по настойчивым требованиям питерцев всё же демонтировали. Теперь же в Конюшенном в рамках его реконструкции планируется преобразовать квартиру, в которой Маннергейм жил до Первой Мировой войны, превратить в его музей.
Эту информацию уже прокомментировал петербургский историк Владимир Барышников, много лет занимающийся исследованием роли Финляндии во Второй Мировой войне в целом и в Блокаде Ленинграда в частности. "То есть, Маннергейм у нас теперь - вечное знамя? - гневно вопрошает он. - Увековечивать память человека, который столько бед принёс жителям города, выглядит неуместным. Надо всё-таки заниматься Музеем Блокады и Обороны Ленинграда, а не музеем человека, который город душил своими войсками вместе с немцами!"
Музей истории Санкт-Петербурга также категорически отверг свою какую бы то ни было причастность к этой кощунственной инициативе. Действительно, Маннергейм некоторое время служил в Русской Императорской Армии. Но ничем особо героическим в годы Первой Мировой войны себя не проявил. После же революции превратился в последовательного врага России. Не большевизма, нет. Будь он действительно идейным антибольшевиком, он подался бы в белую Северо-Западную армию, как это сделал его соотечественник и соплеменник Гарольд Карлович Граф. Или, на худой конец, в Западную Добровольческую Армию к Бермондту. Но Маннергейм не только не участвовал в Белом Движении, но даже возможность помощи белогвардейцам в походе на Петроград категорически обусловил территориальными уступками со стороны России. Белые торговать русскими землями (и их жителями, которым грозил геноцид) категорически отказались, и переговоры с Маннергеймом зашли в тупик. Юденичу пришлось в итоге базироваться не на Финляндию, а на Эстонию, что сыграло роковую роль в поражении его похода на Петроград. Роль же Маннергейма в Блокаде Ленинграда слишком общеизвестна, чтобы лишний раз о ней говорить. Равно как и давно опровергнут миф о том, что "благородный рыцарь" Маннергейм нарочно саботировал наступление финских армий, так как не хотел причинять вред городу, в котором прошла его молодость. Не только хотел, но уже и приказ заготовил на взятие ... Петербурга (не Ленинграда!). Русских же он в документах за своей подписью открыто честил "расово чуждым элементом". Вот и, спрашивается, кто и с какой целью столь настойчиво пытается продавить увековечени памяти Маннергейма в городе, дважды от него пострадавшем?
И почему увековечение памяти нацистского коллаборациониста и русофоба продавливают с такой настойчивостью, мотивируя это тем, что Маннергейм - "герой Первой Мировой войны", но совершенно не проявляют такой же настойчивости в отношении людей, заслуживающих звания героев Первой Мировой войны с куда большими основаниями, но при этом безукоризненно русских патриотов, никогда и никаким сотрудничеством с русофобскими силами себя не запятнавших? Почему именно Маннергейм, а не, скажем, Александр Васильевич Колчак, значительная часть жизни которого тоже прошла в Петербурге, чьи действия в Первую Мировую войну спасли от уничтожения южные приморские города России, чья бескомпромиссность в вопросе о территориальной целостности России в период Гражданской войны стоила ему жизни? Почему не Врангель? Не Келлер?
И что помешает тем силам, которые столь навязчиво продавливают памятные знаки Маннергейму, потом вытащить из своих загашников и других коллаборационистов, потребовав и их увековечения? Вплоть до маньяка Бронислава Каминского или казачьего сепаратиста и немецкого холуя Краснова? И чем мы в таком случае будем отличаться от бандеровской Украины?
Хотелось бы надеяться, что в Петербурге найдётся достаточно трезвых голов, чтобы остановить это безумие. В России не должно быть памятников и музеев в честь оккупантов.
Эту информацию уже прокомментировал петербургский историк Владимир Барышников, много лет занимающийся исследованием роли Финляндии во Второй Мировой войне в целом и в Блокаде Ленинграда в частности. "То есть, Маннергейм у нас теперь - вечное знамя? - гневно вопрошает он. - Увековечивать память человека, который столько бед принёс жителям города, выглядит неуместным. Надо всё-таки заниматься Музеем Блокады и Обороны Ленинграда, а не музеем человека, который город душил своими войсками вместе с немцами!"
Музей истории Санкт-Петербурга также категорически отверг свою какую бы то ни было причастность к этой кощунственной инициативе. Действительно, Маннергейм некоторое время служил в Русской Императорской Армии. Но ничем особо героическим в годы Первой Мировой войны себя не проявил. После же революции превратился в последовательного врага России. Не большевизма, нет. Будь он действительно идейным антибольшевиком, он подался бы в белую Северо-Западную армию, как это сделал его соотечественник и соплеменник Гарольд Карлович Граф. Или, на худой конец, в Западную Добровольческую Армию к Бермондту. Но Маннергейм не только не участвовал в Белом Движении, но даже возможность помощи белогвардейцам в походе на Петроград категорически обусловил территориальными уступками со стороны России. Белые торговать русскими землями (и их жителями, которым грозил геноцид) категорически отказались, и переговоры с Маннергеймом зашли в тупик. Юденичу пришлось в итоге базироваться не на Финляндию, а на Эстонию, что сыграло роковую роль в поражении его похода на Петроград. Роль же Маннергейма в Блокаде Ленинграда слишком общеизвестна, чтобы лишний раз о ней говорить. Равно как и давно опровергнут миф о том, что "благородный рыцарь" Маннергейм нарочно саботировал наступление финских армий, так как не хотел причинять вред городу, в котором прошла его молодость. Не только хотел, но уже и приказ заготовил на взятие ... Петербурга (не Ленинграда!). Русских же он в документах за своей подписью открыто честил "расово чуждым элементом". Вот и, спрашивается, кто и с какой целью столь настойчиво пытается продавить увековечени памяти Маннергейма в городе, дважды от него пострадавшем?
И почему увековечение памяти нацистского коллаборациониста и русофоба продавливают с такой настойчивостью, мотивируя это тем, что Маннергейм - "герой Первой Мировой войны", но совершенно не проявляют такой же настойчивости в отношении людей, заслуживающих звания героев Первой Мировой войны с куда большими основаниями, но при этом безукоризненно русских патриотов, никогда и никаким сотрудничеством с русофобскими силами себя не запятнавших? Почему именно Маннергейм, а не, скажем, Александр Васильевич Колчак, значительная часть жизни которого тоже прошла в Петербурге, чьи действия в Первую Мировую войну спасли от уничтожения южные приморские города России, чья бескомпромиссность в вопросе о территориальной целостности России в период Гражданской войны стоила ему жизни? Почему не Врангель? Не Келлер?
И что помешает тем силам, которые столь навязчиво продавливают памятные знаки Маннергейму, потом вытащить из своих загашников и других коллаборационистов, потребовав и их увековечения? Вплоть до маньяка Бронислава Каминского или казачьего сепаратиста и немецкого холуя Краснова? И чем мы в таком случае будем отличаться от бандеровской Украины?
Хотелось бы надеяться, что в Петербурге найдётся достаточно трезвых голов, чтобы остановить это безумие. В России не должно быть памятников и музеев в честь оккупантов.