Борис Анненков на заре Белого Движения
В Омске, куда прибыл Борис Владимирович Анненков со своим отрядом в 300 бойцов в самом начале 1918 года, формально существовало фактически троевластие. С одной стороны, продолжало функционировать сибирское войсковое правительство во главе с атаманом Копейкиным (судя по тому, что этого человека не знает даже "Википедия", личностью он был довольно бесцветной и атаманствовал недолго), с другой - большевики успели создать в Омске органы своей власти - Совет рабочих и солдатских депутатов. Плюс к этим двум органам, ни один из которых не имел решающего голоса, пробольшевистски настроенные низы сибирского казачества сформировали свой собственный советский орган - совет казачьих депутатов (Совказдеп). Помимо этих трёх взаимно друг друга не признающих центров, город был переполнен демобилизованными казаками, развращёнными на фронте революционной пропагандой, которые вообще никому не желали подчиняться, а только пьянствовали, хулиганили и развратничали. В этих условиях даже 300 бойцов Анненкова представляли собой внушительную силу, способную сказать своё решающее слово.
Борис Владимирович Анненков.
Тем временем большевики, воспользовавшись отсутствием единства среди казаков, в ультимативной форме потребовали от демобилизантов разоружиться. В противном случае они угрожали объявить их вне закона. Снова драться бывшие фронтовики отнюдь не рвались, тем паче - с большевиками, которых многие из них поддерживали. Поэтому демобилизованные казаки покорно сдали оружие и разошлись по своим станицам. Лишь анненковский отряд сдавать оружие категорически отказался. Борис Владимирович полагал, что войсковое правительство могло бы, опираясь на его партизан, арестовать совдепы и восстановить единовластие впредь до освобождения от большевиков всей России. Несколько раз Анненков обращался с подобными предложениями к Копейкину, но сия бесцветная личность упорно тянула время, никак не желая ни на что решиться. В конце концов большевики арестовали и атамана, и войсковое правительство, и под конвоем отправили их в Томск.
С этого момента Анненков открыто выступил против советской власти. Он разослал по всем станицам воззвание, ответом на которое стали "приговоры" станичных сходов о непризнании Совказдепа. В ответ Совказдеп отдал приказ о разоружении анненковского отряда. Партизаны, естественно, приказ проигнорировали. А сам Анненков собрал тайный съезд представителей от станиц Сибирского казачьего войска. По сведениям В.А. Гольцева, в этом съезде приняли участие делегаты от более, чем двух третей всех станиц. Съезд вынес решение: отряд не расформировывать, Совказдеп не признавать, ввиду ареста войскового атамана и его правительства временно исполнять все приказы Анненкова. Специально оговаривалось, что за неисполнение этого постановления виновный подлежит извержению из казачьего звания и выселению из станицы. Вместе с этим постановлением Анненков разослал по станицам собственный приказ, в котором обещал в случае большевистского наступления на станицу военную помощь своего отряда и предписывал вести строгий учёт всех сторонников советской власти. После переворота и захвата Омска таковых предполагалось истребить без пощады. Так впервые Анненков предстал в том амплуа, которое к нему упрямо клеили позднейшие советские пропагандисты - в амплуа беспощадного карателя и притеснителя мирных граждан. Однако, не забудем, что речь идёт о Гражданской войне, что большевики ни с какой точки зрения не могли в том 1918 году считаться законной властью и что Анненков - ветеран Первой Мировой войны и георгиевский кавалер - имел все основания числить их по разряду государственных изменников. Изменников же во все времена вешали.
Пока же офицеры в основной своей массе переходили на нелегальное положение. В январе 1918 года на одной из железнодорожных станций под Омском состоялось их тайное совещание, постановившее советской власти не признавать, разойтись по станицам и приступить ксозданию вооружённых отрядов - по образцу того, который уже был у Анненкова. Читаешь об этом - и поражаешься: как в условиях тоталитарной большевистской диктатуры,, безжалостно преследовавшей все классово чуждые элементы, такое могло произойти? На самом деле - всё просто: большевистская власть, несмотря на всю свою кровожадность, просто не успела ещё окрепнуть в Сибири. И оказалась такой же игрушкой казачьих настроений, как и войсковое правительство. Достаточно сказать, что по объявленной Совказдепом мобилизации для борьбы с анненковцами на призывные пункты явились... целых 17 (прописью: семнадцать) человек. Затевать с такими силами борьбу против отряда в 300 бойцов было заранее безнадёжным делом.
Анненков увёл своих партизан в станицу Захламинскую в шести верстах от Омска. Там он расположил свою базу и стал выжидать развития событий. Ситуация вокруг Омска всё больше напоминала цугцванг: у большевиков не было сил покончить с мятежным атаманом, но и Анненков силами своего отряда не смог бы контролировать Омск, рабочее население которого (а также крестьяне окрестных селений) симпатизировали скорее большевикам, нежели казакам. И любой, кто начал бы действовать первым, рисковал быть бездарно разбитым.
В феврале 1918 года антисоветское подполье активизировалось. В Омске возникла подпольная офицерская организация "Тринадцать", в которую вошёл и Анненков (вместе со своим отрядом), а также бывший однополчанин Бориса Владимировича (и будущий инициатор колчаковского переворота) В. Волков. Поскольку отряд Анненкова, по сравнению с другими отрядами, был довольно многочислен, это позволило ему начать партизанские действия. Партизаны Анненкова, подчас без согласования с "головной" организацией нападали на мелкие большевистские гарнизоны, отбирая оружие, а также совершали налёты на просоветски настроенные деревни и аулы для реквизиции продовольствия, что было отчасти исполнением январской программы Анненкова. Повторюсь: сторонников большевиков он считал изменниками и мятежниками, наложить контрибуцию на которых было святым делом, его же бойцы были людьми из плоти и крови и нуждались в продовольсткии не менее, чем в оружии и боеприпасах. Но эти анненковские экспроприации впоследствии создали атаману репутацию "карателя" и "разбойника", от которой он не отмылся и по сей день.
Самой же громкой акцией партизан-анненковцев стало спасение из Омского Войскового Собора, предназначенного большевиками к закрытию, реликвий Сибирского казачьего войска - двух войсковых знамён. История одного из этих знамён связывалась с первопроходцем Сибири атаманом Ермаком Тимофеевичем (оно так и называлось - Знамя Ермака), второе было вручено Сибирскому войску по случаю трёхсотлетия династии Романовых. Омский архиерей сумел тайно встретиться с Анненковым и сообщил атаману, что большевики планируют закрыть все (!!!) храмы в городе,а знамёна - сжечь. В ночь с 18 на 19 февраля 1918 года Анненков, разделив свой отряд на две части, с двух сторон атаковал Омск. Одна группа партизан завязала энергичную перестрелку с большевистскими патрулями, чем привлекла к себе внимание красногвардейцев. Именно это и нужно было атаману. Во главе второй группы партизан он, практически не встретив в суматохе никакого сопротивления, проник в войсковой собор и вынес оттуда оба знамени и чтимую икону. После чего благополучно прорвался к Иртышу. Очевидцы утверждают, что Анненков нёсся по льду на санях, держа над головой "императорский штандарт" (то есть, знамя, пожалованное войску к 300-летию династии). После этого остальные партизаны также успешно отошли от Омска.
Знамя Ермака - одна из главных реликвий Сибирского казачьего войска.
Спасено от уничтожения атаманом Б.В. Анненковым 19 февраля 1918 года
Потери красных в этой операции составили 4 убитых и трое раненых. Потери анненковского отряда - всего двое раненых офицеров
Знамя Ермака стало пропагандистским козырем в руках Анненкова. Под старинную войсковую святыню началис стекаться казаки. К концу марта Анненков имел в своём распоряжении 600 бойцов, а к лету довёл численность своего отряда до тысячи человек, а по сведениям В.А. Гольцева - даже до двух тысяч. С этими силами Анненков совершил налёт на омский арсенал, в ходе которого им были выведены из строя 17 пушек и захвачены богатые трофеи - огнестрельное оружие и боеприпасы к нему. Затем Борис Владимирович вступил в переговоры с командирами раполагавшихся в Омске польского конного дивизиона и украинского батальона и договорился о совместном выступлении против большевиков. Поляки и украинцы должны были поднять восстание в городе, а Анненков со своими партизанами - предпринять в их поддержку наступление извне. Заговор, однако, был раскрыт, поляков и украинцев разоружили, а командиров их арестовали. Видимо, решив после этого, что деятельность Анненкова больше не может быть терпима и что следует её пресечь, красногвардейцы повели наступление на штаб-квартиру белопартизан - Захламино.
Анненков решил принять бой. Ему удалось скрытно занять все господствующие высоты на подступах к Захламино. Между тем, большевики остановились - видимо, сказалась несогласованность действий между ними и амбиции отдельных командиров. Революционные солдаты в бой не стремились и наступать отказались категорически. Милиция, видимо, сообразив, что в такой обстановке ловить нечего, покинула красногвардейский отряд и повернула обратно к Омску. Сами же красногвардейцы остались, собираясь штурмовать Захламино. Однако штурма не получилось - казаки начали обходить их с флангов и заходить в тыл. Этого оказалось достаточно, чтобы красногвардейцы покатились назад, и вскоре их отступление превратилось в беспорядочное бегство.
Конная группа анненковцев
Меж тем позиции Анненкова крепли. Хоть он и отошёл от Захламина, понимая, что взятие большевиками его резиденции - вопрос времени, что им достаточно просто собраться с силами, но в Омске у него оставались верные люди - комиссаром почт и телеграфа служил бывший капитан из его партизанского отряда, помощник начальника омской милиции исправно информировал атамана обо всех планах большевиков. Даже в Совдепе о Бориса Владимировича имелись свои "глаза" и "уши". Приток добровольцев "под Знамя Ермака" не ослабевал. Удалось установить контакт с атаманом Оренбургского казачьего войска Александром Ильичом Дутовым и договориться о совместных действиях. Сам же Борис Владимирович обосновался в Исилькуле. И стал выжидать развития событий. Ждали и большевики - им вполне хватало того, что беспокойный атаман ушёл из-под Омска, рисковать повторением собственного разгрома под Захламином им явно не хотелось.
Шаткое равновесие было нарушено в июне - восстанием Чехословацкого корпуса. Корпус представлял собой внушительную военную силу - и Борис Владимирович смекнул, что с помощью чехов ему, возможно, и удастся изгнать большевиков. Партизанский отряд снова начал подтягиваться к Омску. Большевики, получив сообщение о том, что Анненков прибыл в Мельничную, повели против него наступление силами до трёх тысяч человек. Борис Владимирович, однако, не стал их дожидаться и увёл своих партизан из-под удара. А затем дерзким налётом захватил двух комиссаров и снял телеграфный аппарат на разъезде № 55. Там же анненковцам удалось разрушить полотно Ишимской железной дороги. Анненков хотел также снять телефон на станции Лузино, но начальник станции неожиданно предложил ему послушать разговоры большевиков по прямому проводу. Из этих разговоров явствовало, что в сторону Петропавловска ушёл чешский эшелон, отказавшийся разоружаться. Большевики собирались атаковать чехов силами двух больших отрядов и принудить их к разоружению. Анненков двинулся на соединение с чехами, стремясь предотвратить нападение на них большевистских отрядов.
Вблизи Марьяновки (160 км от Омска) анненковцы завалили железнодорожные пути шпалами и затаились в засаде. Вскоре показался красный эшелом, битком набитый красногвардейцами. Перед завалом эшелону пришлось остановиться, красногвардейцы начали выгружаться - и в это время белые открыли по ним огонь в упор из винотовок и пулемётов, а в вагоны полетели гранаты. Поезд начал спешно уходить на Омск, непрерывно поливаемый пулемётными очередями, красногвардейцы прыгали в вагоны на ходу. Уйти удалось немногим: из 940 человек красного отряда спастись удалось только 64, вагоны же анненковцы разнесли буквально в щепы. Второй эшелон, двигавшийся вслед за первым, спешно дал задний ход, даже не успев вступить в бой с анненковцами.
Оставив пехоту под Марьяновкой, Анненков с одной конницей двинулся на соединение с чехами и под Исилькулем встретился с ними. Чешский отряд насчитывал 650 человек. Поскольку этих сил было явно меньше, чем рассчитывал Борис Владимирович, атаман объявил мобилизацию казаков, на которую последние охотно откликнулись. Объединённый отряд чехов и белых вернулся к Марьяновке и занял её, ожидая подхода челябинской группировки белых. Тогда совместными усилиями можно было рассчитывать взять Омск.
Однако прибыли в Марьяновку красные. Их первый отряд под командованием некоего Н.С. Успенского приехал в Марьяновку поездом на рассвете. На вокзали оркестр играл сентиментальные вальсы, никаких признаков присутствия белогвардейцев, казалось, не было. Но как только красные начали высаживаться, по ним ударили пулемёты. Половина красного отряда была уничтожена на месте, погиб и сам Успенский, однако, уцелевшая часть красногвардейцев сумела зацепиться и вступить в бой. Вскоре из Омска прибыл другой, более многочисленный отряд под командованием А. Звездова. Белым пришлось оставить Марьяновку и отойти к селу Москалёнки, однако для развития наступления сил у большевиков уже не хватало. 5 июня 1918 года белые предприняли новое наступление, чтобы вернуть Марьяновку. Бой принял ожесточённый характер. Пехота Анненкова, взорвав железнодорожное полотно и повредив связь, атаковала Марьяновку с тыла. Расстреляв все патроны, красные обратились в бегство.
Кавалерия Анненкова успешно действовала на флангах. Партизаны-конники с ходу захватили станцию Люблинскую, в результате чего над Омском нависла угроза окружения. 6 июня белые атаковали Омск. Два часа и десять минут продолжался бой за столицу Сибирского казачьего войска. Потеряв 3200 человек, красные оставили город и на пароходах по Иртышу отошли к Тобольску. Трофеями белых стали 8 орудий, 83 пулемёта, бронеавтомобиль, 2 бронепоезда и 2 состава со снарядами.
Анненковцы вступают в Омск
Чехи предложили Анненкову взять власть в городе, однако Борис Владимирович считал, что это будет узурпацией. Поэтому он отказался и двинулся к Ишиму, где нанёс новое поражение большевикам. Между тем, в Омске было провозглашено Временное Сибирское правительство. Командующим всеми белыми войсками был назначен Павел Иванов-Ринов, человек безоглядной решимости и твёрдых консервативных убеждений, что не могло не импонировать Анненкову. Позвонив Борису Владимировичу, Иванов-Ринов сообщил ему о переменах в Омске и о том, что правительство будет добиваться свержения большевиков и последующего созыва Учредительного Собрания. А также о том, что он теперь - командующий, и все войска обязаны ему подчиняться. Анненкова это вполне устраивало, хотя неопределённость политической платформы новопровозглашённого правительства и смущала его совесть твёрдого монархиста.
Иванов-Ринов назначил Анненкова командовать белыми войсками на Верхне-Уральском направлении, где объединились силы Сибирских и Оренбургских казаков. В распоряжении Бориса Владимировича оказалось шесть полков, с которыми он и окружил Верхне-Уральск. Анненков крепко взял руководство войсками в своим руки, отстранил от должности безынициативных командиров и повёл решительное наступление на город, который обороняли отряды красногвадрейцев под общим командованием бывшего фронтовика Ивана Каширина. 6 июля Верхне-Уральск пал, и анненковцы вошли в город. Красные отошли к Белорецку, где соединились с войсками Н.Д. Каширина (брата Ивана), начальником штаба которого состоял столь известный впоследствии В.К. Блюхер. Под Белорецком собралось 10 тысяч бойцов при 13 орудиях и 60 пулемётах. У Анненкова сил было значительно меньше - и 18 июля большевики возобновили бои за Верхне-Уральск.
Иван Дмитриевич Каширин, противник Анненкова под Верхне-Уральском. Из казаков.
Бои за Верхне-Уральск продолжались до 29 июля и носили крайне ожесточённый характер. Окончились они фактически вничью - белые были вынуждены оставить Верхне-Уральск, а красные - не решились его занять, двинувшись на север, на соединение с основными своими силами. После ухода войск Каширина части, которыми командовал Анненков, перешли под командование А.И. Дутова, а Борису Владимировичу поручили призыв новобранцев и формирование новых казачьих частей.
В дальнейшем Анненкова ждали бои в Семиречье и долгое противостояние красным партизанам. В конце 1919 года, когда колчаковский фронт рухнул, Анненков был одним из немногих, кто до последнего сохранил верность верховному правителю. И не просто сохранил верность, а телеграфировал, предлагая Колчаку во главе собственного конвоя проследовать в Семиречье, где возглавить все находившиеся там (и вполне сохранявшие боеспособность) белые войска. Колчак этим предложением воспользоваться не смог - и погиб. А Анненков вскоре после этого потерпел поражение и отвёл свои потрёпанные войска в Китай, где вскоре был арестован местными властями. Но всё это уже выходит за рамки настоящей статьи.
Выводы же, которые я хотел бы сделать, думаю, уже понятны каждому читателю.
Первое. Анненков, вопреки мнению ряда публицистов - полноценный и полноправный участник Белого Движения, более того - один из основоположников Движения. Дутов и Иванов-Ринов, чьё белогвардейское реноме - вне всяких сомнений, рассматривали Анненкова как боевого соратника, а последний - и как подчинённого, с каковым статусом Борис Владимирович не спорил. Считать его "полевым командиром", главарём разбойников нет никаких оснований.
Второе. Анненков, как и другие вожди Белого Движения, не был "профессиональным карателем", способным воевать только против мирных жителей, как, опять же, утверждают некоторые. Он реально принимал участие в боях против большевиков, и не только защищал от них собственные "резиденции", но и освобождал от них города в рамках общего стратегического наступления белых. А освобождение от большевиков Омска, ставшего столицей Белой Сибири - вообще практически исключительная заслуга Анненкова.
И третье. В то же время условия начального этапа Гражданской войны действительно вынуждали Анненкова прибегать к акциям, которые сторонники большевиков имеют основания трактовать как карательные. Но такие акции в 1918 году диктовались спецификой Гражданской войны и особенностями восприятия большевиков их противниками, а также необходимостью самоснабжения, перед которой жёстко были поставлены первые белогвардейские формирования. Считать их "военными преступлениями" нет никаких оснований, тем более, что большевики предпринимали карательные акции куда более масштабные и куда более жестокие.
Еже чтет, да разумеет.
Борис Анненков в своём полевом штабе.
_________________________________________
Источники:
1) В.А. Гольцев. Сибирская Вандея. Глава "Омская кадриль".
2) В.А. Гольцев. Сибирская Вандея. Глава "Белый дебют".
3) В.А. Гольцев. Сибирская Вандея. Глава "Верхне-Уральский фронт"
4) Материал о Б.В. Анненкове на сайте "Хронос"
5) Материал о Б.В. Анненкове на "Фамильном портале".
Борис Владимирович Анненков.
Тем временем большевики, воспользовавшись отсутствием единства среди казаков, в ультимативной форме потребовали от демобилизантов разоружиться. В противном случае они угрожали объявить их вне закона. Снова драться бывшие фронтовики отнюдь не рвались, тем паче - с большевиками, которых многие из них поддерживали. Поэтому демобилизованные казаки покорно сдали оружие и разошлись по своим станицам. Лишь анненковский отряд сдавать оружие категорически отказался. Борис Владимирович полагал, что войсковое правительство могло бы, опираясь на его партизан, арестовать совдепы и восстановить единовластие впредь до освобождения от большевиков всей России. Несколько раз Анненков обращался с подобными предложениями к Копейкину, но сия бесцветная личность упорно тянула время, никак не желая ни на что решиться. В конце концов большевики арестовали и атамана, и войсковое правительство, и под конвоем отправили их в Томск.
С этого момента Анненков открыто выступил против советской власти. Он разослал по всем станицам воззвание, ответом на которое стали "приговоры" станичных сходов о непризнании Совказдепа. В ответ Совказдеп отдал приказ о разоружении анненковского отряда. Партизаны, естественно, приказ проигнорировали. А сам Анненков собрал тайный съезд представителей от станиц Сибирского казачьего войска. По сведениям В.А. Гольцева, в этом съезде приняли участие делегаты от более, чем двух третей всех станиц. Съезд вынес решение: отряд не расформировывать, Совказдеп не признавать, ввиду ареста войскового атамана и его правительства временно исполнять все приказы Анненкова. Специально оговаривалось, что за неисполнение этого постановления виновный подлежит извержению из казачьего звания и выселению из станицы. Вместе с этим постановлением Анненков разослал по станицам собственный приказ, в котором обещал в случае большевистского наступления на станицу военную помощь своего отряда и предписывал вести строгий учёт всех сторонников советской власти. После переворота и захвата Омска таковых предполагалось истребить без пощады. Так впервые Анненков предстал в том амплуа, которое к нему упрямо клеили позднейшие советские пропагандисты - в амплуа беспощадного карателя и притеснителя мирных граждан. Однако, не забудем, что речь идёт о Гражданской войне, что большевики ни с какой точки зрения не могли в том 1918 году считаться законной властью и что Анненков - ветеран Первой Мировой войны и георгиевский кавалер - имел все основания числить их по разряду государственных изменников. Изменников же во все времена вешали.
Пока же офицеры в основной своей массе переходили на нелегальное положение. В январе 1918 года на одной из железнодорожных станций под Омском состоялось их тайное совещание, постановившее советской власти не признавать, разойтись по станицам и приступить ксозданию вооружённых отрядов - по образцу того, который уже был у Анненкова. Читаешь об этом - и поражаешься: как в условиях тоталитарной большевистской диктатуры,, безжалостно преследовавшей все классово чуждые элементы, такое могло произойти? На самом деле - всё просто: большевистская власть, несмотря на всю свою кровожадность, просто не успела ещё окрепнуть в Сибири. И оказалась такой же игрушкой казачьих настроений, как и войсковое правительство. Достаточно сказать, что по объявленной Совказдепом мобилизации для борьбы с анненковцами на призывные пункты явились... целых 17 (прописью: семнадцать) человек. Затевать с такими силами борьбу против отряда в 300 бойцов было заранее безнадёжным делом.
Анненков увёл своих партизан в станицу Захламинскую в шести верстах от Омска. Там он расположил свою базу и стал выжидать развития событий. Ситуация вокруг Омска всё больше напоминала цугцванг: у большевиков не было сил покончить с мятежным атаманом, но и Анненков силами своего отряда не смог бы контролировать Омск, рабочее население которого (а также крестьяне окрестных селений) симпатизировали скорее большевикам, нежели казакам. И любой, кто начал бы действовать первым, рисковал быть бездарно разбитым.
В феврале 1918 года антисоветское подполье активизировалось. В Омске возникла подпольная офицерская организация "Тринадцать", в которую вошёл и Анненков (вместе со своим отрядом), а также бывший однополчанин Бориса Владимировича (и будущий инициатор колчаковского переворота) В. Волков. Поскольку отряд Анненкова, по сравнению с другими отрядами, был довольно многочислен, это позволило ему начать партизанские действия. Партизаны Анненкова, подчас без согласования с "головной" организацией нападали на мелкие большевистские гарнизоны, отбирая оружие, а также совершали налёты на просоветски настроенные деревни и аулы для реквизиции продовольствия, что было отчасти исполнением январской программы Анненкова. Повторюсь: сторонников большевиков он считал изменниками и мятежниками, наложить контрибуцию на которых было святым делом, его же бойцы были людьми из плоти и крови и нуждались в продовольсткии не менее, чем в оружии и боеприпасах. Но эти анненковские экспроприации впоследствии создали атаману репутацию "карателя" и "разбойника", от которой он не отмылся и по сей день.
Самой же громкой акцией партизан-анненковцев стало спасение из Омского Войскового Собора, предназначенного большевиками к закрытию, реликвий Сибирского казачьего войска - двух войсковых знамён. История одного из этих знамён связывалась с первопроходцем Сибири атаманом Ермаком Тимофеевичем (оно так и называлось - Знамя Ермака), второе было вручено Сибирскому войску по случаю трёхсотлетия династии Романовых. Омский архиерей сумел тайно встретиться с Анненковым и сообщил атаману, что большевики планируют закрыть все (!!!) храмы в городе,а знамёна - сжечь. В ночь с 18 на 19 февраля 1918 года Анненков, разделив свой отряд на две части, с двух сторон атаковал Омск. Одна группа партизан завязала энергичную перестрелку с большевистскими патрулями, чем привлекла к себе внимание красногвардейцев. Именно это и нужно было атаману. Во главе второй группы партизан он, практически не встретив в суматохе никакого сопротивления, проник в войсковой собор и вынес оттуда оба знамени и чтимую икону. После чего благополучно прорвался к Иртышу. Очевидцы утверждают, что Анненков нёсся по льду на санях, держа над головой "императорский штандарт" (то есть, знамя, пожалованное войску к 300-летию династии). После этого остальные партизаны также успешно отошли от Омска.
Знамя Ермака - одна из главных реликвий Сибирского казачьего войска.
Спасено от уничтожения атаманом Б.В. Анненковым 19 февраля 1918 года
Потери красных в этой операции составили 4 убитых и трое раненых. Потери анненковского отряда - всего двое раненых офицеров
Знамя Ермака стало пропагандистским козырем в руках Анненкова. Под старинную войсковую святыню началис стекаться казаки. К концу марта Анненков имел в своём распоряжении 600 бойцов, а к лету довёл численность своего отряда до тысячи человек, а по сведениям В.А. Гольцева - даже до двух тысяч. С этими силами Анненков совершил налёт на омский арсенал, в ходе которого им были выведены из строя 17 пушек и захвачены богатые трофеи - огнестрельное оружие и боеприпасы к нему. Затем Борис Владимирович вступил в переговоры с командирами раполагавшихся в Омске польского конного дивизиона и украинского батальона и договорился о совместном выступлении против большевиков. Поляки и украинцы должны были поднять восстание в городе, а Анненков со своими партизанами - предпринять в их поддержку наступление извне. Заговор, однако, был раскрыт, поляков и украинцев разоружили, а командиров их арестовали. Видимо, решив после этого, что деятельность Анненкова больше не может быть терпима и что следует её пресечь, красногвардейцы повели наступление на штаб-квартиру белопартизан - Захламино.
Анненков решил принять бой. Ему удалось скрытно занять все господствующие высоты на подступах к Захламино. Между тем, большевики остановились - видимо, сказалась несогласованность действий между ними и амбиции отдельных командиров. Революционные солдаты в бой не стремились и наступать отказались категорически. Милиция, видимо, сообразив, что в такой обстановке ловить нечего, покинула красногвардейский отряд и повернула обратно к Омску. Сами же красногвардейцы остались, собираясь штурмовать Захламино. Однако штурма не получилось - казаки начали обходить их с флангов и заходить в тыл. Этого оказалось достаточно, чтобы красногвардейцы покатились назад, и вскоре их отступление превратилось в беспорядочное бегство.
Конная группа анненковцев
Меж тем позиции Анненкова крепли. Хоть он и отошёл от Захламина, понимая, что взятие большевиками его резиденции - вопрос времени, что им достаточно просто собраться с силами, но в Омске у него оставались верные люди - комиссаром почт и телеграфа служил бывший капитан из его партизанского отряда, помощник начальника омской милиции исправно информировал атамана обо всех планах большевиков. Даже в Совдепе о Бориса Владимировича имелись свои "глаза" и "уши". Приток добровольцев "под Знамя Ермака" не ослабевал. Удалось установить контакт с атаманом Оренбургского казачьего войска Александром Ильичом Дутовым и договориться о совместных действиях. Сам же Борис Владимирович обосновался в Исилькуле. И стал выжидать развития событий. Ждали и большевики - им вполне хватало того, что беспокойный атаман ушёл из-под Омска, рисковать повторением собственного разгрома под Захламином им явно не хотелось.
Шаткое равновесие было нарушено в июне - восстанием Чехословацкого корпуса. Корпус представлял собой внушительную военную силу - и Борис Владимирович смекнул, что с помощью чехов ему, возможно, и удастся изгнать большевиков. Партизанский отряд снова начал подтягиваться к Омску. Большевики, получив сообщение о том, что Анненков прибыл в Мельничную, повели против него наступление силами до трёх тысяч человек. Борис Владимирович, однако, не стал их дожидаться и увёл своих партизан из-под удара. А затем дерзким налётом захватил двух комиссаров и снял телеграфный аппарат на разъезде № 55. Там же анненковцам удалось разрушить полотно Ишимской железной дороги. Анненков хотел также снять телефон на станции Лузино, но начальник станции неожиданно предложил ему послушать разговоры большевиков по прямому проводу. Из этих разговоров явствовало, что в сторону Петропавловска ушёл чешский эшелон, отказавшийся разоружаться. Большевики собирались атаковать чехов силами двух больших отрядов и принудить их к разоружению. Анненков двинулся на соединение с чехами, стремясь предотвратить нападение на них большевистских отрядов.
Вблизи Марьяновки (160 км от Омска) анненковцы завалили железнодорожные пути шпалами и затаились в засаде. Вскоре показался красный эшелом, битком набитый красногвардейцами. Перед завалом эшелону пришлось остановиться, красногвардейцы начали выгружаться - и в это время белые открыли по ним огонь в упор из винотовок и пулемётов, а в вагоны полетели гранаты. Поезд начал спешно уходить на Омск, непрерывно поливаемый пулемётными очередями, красногвардейцы прыгали в вагоны на ходу. Уйти удалось немногим: из 940 человек красного отряда спастись удалось только 64, вагоны же анненковцы разнесли буквально в щепы. Второй эшелон, двигавшийся вслед за первым, спешно дал задний ход, даже не успев вступить в бой с анненковцами.
Оставив пехоту под Марьяновкой, Анненков с одной конницей двинулся на соединение с чехами и под Исилькулем встретился с ними. Чешский отряд насчитывал 650 человек. Поскольку этих сил было явно меньше, чем рассчитывал Борис Владимирович, атаман объявил мобилизацию казаков, на которую последние охотно откликнулись. Объединённый отряд чехов и белых вернулся к Марьяновке и занял её, ожидая подхода челябинской группировки белых. Тогда совместными усилиями можно было рассчитывать взять Омск.
Однако прибыли в Марьяновку красные. Их первый отряд под командованием некоего Н.С. Успенского приехал в Марьяновку поездом на рассвете. На вокзали оркестр играл сентиментальные вальсы, никаких признаков присутствия белогвардейцев, казалось, не было. Но как только красные начали высаживаться, по ним ударили пулемёты. Половина красного отряда была уничтожена на месте, погиб и сам Успенский, однако, уцелевшая часть красногвардейцев сумела зацепиться и вступить в бой. Вскоре из Омска прибыл другой, более многочисленный отряд под командованием А. Звездова. Белым пришлось оставить Марьяновку и отойти к селу Москалёнки, однако для развития наступления сил у большевиков уже не хватало. 5 июня 1918 года белые предприняли новое наступление, чтобы вернуть Марьяновку. Бой принял ожесточённый характер. Пехота Анненкова, взорвав железнодорожное полотно и повредив связь, атаковала Марьяновку с тыла. Расстреляв все патроны, красные обратились в бегство.
Кавалерия Анненкова успешно действовала на флангах. Партизаны-конники с ходу захватили станцию Люблинскую, в результате чего над Омском нависла угроза окружения. 6 июня белые атаковали Омск. Два часа и десять минут продолжался бой за столицу Сибирского казачьего войска. Потеряв 3200 человек, красные оставили город и на пароходах по Иртышу отошли к Тобольску. Трофеями белых стали 8 орудий, 83 пулемёта, бронеавтомобиль, 2 бронепоезда и 2 состава со снарядами.
Анненковцы вступают в Омск
Чехи предложили Анненкову взять власть в городе, однако Борис Владимирович считал, что это будет узурпацией. Поэтому он отказался и двинулся к Ишиму, где нанёс новое поражение большевикам. Между тем, в Омске было провозглашено Временное Сибирское правительство. Командующим всеми белыми войсками был назначен Павел Иванов-Ринов, человек безоглядной решимости и твёрдых консервативных убеждений, что не могло не импонировать Анненкову. Позвонив Борису Владимировичу, Иванов-Ринов сообщил ему о переменах в Омске и о том, что правительство будет добиваться свержения большевиков и последующего созыва Учредительного Собрания. А также о том, что он теперь - командующий, и все войска обязаны ему подчиняться. Анненкова это вполне устраивало, хотя неопределённость политической платформы новопровозглашённого правительства и смущала его совесть твёрдого монархиста.
Иванов-Ринов назначил Анненкова командовать белыми войсками на Верхне-Уральском направлении, где объединились силы Сибирских и Оренбургских казаков. В распоряжении Бориса Владимировича оказалось шесть полков, с которыми он и окружил Верхне-Уральск. Анненков крепко взял руководство войсками в своим руки, отстранил от должности безынициативных командиров и повёл решительное наступление на город, который обороняли отряды красногвадрейцев под общим командованием бывшего фронтовика Ивана Каширина. 6 июля Верхне-Уральск пал, и анненковцы вошли в город. Красные отошли к Белорецку, где соединились с войсками Н.Д. Каширина (брата Ивана), начальником штаба которого состоял столь известный впоследствии В.К. Блюхер. Под Белорецком собралось 10 тысяч бойцов при 13 орудиях и 60 пулемётах. У Анненкова сил было значительно меньше - и 18 июля большевики возобновили бои за Верхне-Уральск.
Иван Дмитриевич Каширин, противник Анненкова под Верхне-Уральском. Из казаков.
Бои за Верхне-Уральск продолжались до 29 июля и носили крайне ожесточённый характер. Окончились они фактически вничью - белые были вынуждены оставить Верхне-Уральск, а красные - не решились его занять, двинувшись на север, на соединение с основными своими силами. После ухода войск Каширина части, которыми командовал Анненков, перешли под командование А.И. Дутова, а Борису Владимировичу поручили призыв новобранцев и формирование новых казачьих частей.
В дальнейшем Анненкова ждали бои в Семиречье и долгое противостояние красным партизанам. В конце 1919 года, когда колчаковский фронт рухнул, Анненков был одним из немногих, кто до последнего сохранил верность верховному правителю. И не просто сохранил верность, а телеграфировал, предлагая Колчаку во главе собственного конвоя проследовать в Семиречье, где возглавить все находившиеся там (и вполне сохранявшие боеспособность) белые войска. Колчак этим предложением воспользоваться не смог - и погиб. А Анненков вскоре после этого потерпел поражение и отвёл свои потрёпанные войска в Китай, где вскоре был арестован местными властями. Но всё это уже выходит за рамки настоящей статьи.
Выводы же, которые я хотел бы сделать, думаю, уже понятны каждому читателю.
Первое. Анненков, вопреки мнению ряда публицистов - полноценный и полноправный участник Белого Движения, более того - один из основоположников Движения. Дутов и Иванов-Ринов, чьё белогвардейское реноме - вне всяких сомнений, рассматривали Анненкова как боевого соратника, а последний - и как подчинённого, с каковым статусом Борис Владимирович не спорил. Считать его "полевым командиром", главарём разбойников нет никаких оснований.
Второе. Анненков, как и другие вожди Белого Движения, не был "профессиональным карателем", способным воевать только против мирных жителей, как, опять же, утверждают некоторые. Он реально принимал участие в боях против большевиков, и не только защищал от них собственные "резиденции", но и освобождал от них города в рамках общего стратегического наступления белых. А освобождение от большевиков Омска, ставшего столицей Белой Сибири - вообще практически исключительная заслуга Анненкова.
И третье. В то же время условия начального этапа Гражданской войны действительно вынуждали Анненкова прибегать к акциям, которые сторонники большевиков имеют основания трактовать как карательные. Но такие акции в 1918 году диктовались спецификой Гражданской войны и особенностями восприятия большевиков их противниками, а также необходимостью самоснабжения, перед которой жёстко были поставлены первые белогвардейские формирования. Считать их "военными преступлениями" нет никаких оснований, тем более, что большевики предпринимали карательные акции куда более масштабные и куда более жестокие.
Еже чтет, да разумеет.
Борис Анненков в своём полевом штабе.
_________________________________________
Источники:
1) В.А. Гольцев. Сибирская Вандея. Глава "Омская кадриль".
2) В.А. Гольцев. Сибирская Вандея. Глава "Белый дебют".
3) В.А. Гольцев. Сибирская Вандея. Глава "Верхне-Уральский фронт"
4) Материал о Б.В. Анненкове на сайте "Хронос"
5) Материал о Б.В. Анненкове на "Фамильном портале".