Пока царь Пётр предавался унынию
К 305-летию Прутского похода Петра Великого
У самых сильных натур бывают минуты слабости. Бывали они и у русского царя Петра Первого, будущего императора Петра Великого [1]. А на Пруте в 1711 году было, отчего впасть в уныние. Русская армия, лишённая продовольствия и фуража, практически без кавалерии, оказалась в окружении многократно превосходящих сил турок. Можно было попытаться, используя превосходство в тактике и дисциплине, прорваться из окружения, но несоизмеримо более манёвренная (преимущественно конная) турецкая армия легко могла занять укреплённый русский лагерь, и тогда армия оказывалась уже в окружении на открытом поле. С другой стороны, сидение в лагере также никаких выгод не сулило. Туркам спешить было некуда - они пришли к полю боя свежими и с большим запасом продовольствия. Так что могли не спеша додавить русскую армию измором, не подвергая себя больше опасностям в бессмысленных атаках. По свидетельствам иностранцев, находившихся в русском лагере, Пётр после отражения последней турецкой атаки удалился в свой шатёр, где дал волю отчаянию. Возможно даже, что с ним случился обычный для него эпилептический припадок. Впрочем, жена царя Екатерина хорошо знала, как успокаивать его в такие минуты. Через два часа Пётр взял себя в руки - нужно было спасать людей, которых он сам по собственной опрометчивости завёл в ловушку. Упадок сил неизменно сменялся у Петра лихорадочной деятельностью: в лагерь к туркам поскакал парламентёр с предложением начать мирные переговоры, а между тем армия стала готовиться к прорыву.
Русский фузилер времён Прутского похода. Поля треуголки отогнуты вниз -
для защиты от палящего солнца. Перед фузилером выставлены полевые укрепления - рогатки
Мир в итоге удалось заключить на относительно сносных условиях, хотя и не без потерь для России. Однако, в то самое время, когда Пётр предавался отчаянию, а затем вёл (через посредство Шафирова) переговоры о мире, стараясь по возможности минимизировать уступки, часть его войск вступила в боестолкновение с турками и имела успех. Я говорю в данном случае о войсках генерала Ренне. В самом начале Прутского похода (точнее, после форсирования Днестра) Ренне с 15-ю тысячами кавалеристов ушёл далеко вперёд, имея следующие задачи:
а) добраться до Валахии;
б) пополнить свой корпус волошскими [2] добровольцами;
в) объединиться с господарем Валахии Константином Брынковяну [3], если тот верен союзу с Россией;
г) пополнить запасы продовольствия и фуража за счёт Валахии (Брынковяну обещал!)
д) а затем с имеющимися силами (по умолчанию предполагалось, что они существенно возрастут) перехватить туркам переправу через Дунай.
Константин Брынковяну - господарь Валахии. Предательство не помогло ему
сохранить свою власть: в 1714 году он был казнён турками, не простившими ему контактов
с Россией.
С учётом того, что армия Балтаджи уже благополучно форсировала Дунай и двигалась к Пруту, план был хорош. Пётр, как и перед Полтавой, разделил свои силы, принимая на себя главный удар, а корпусом Ренне подстраховываясь на случай возможной неудачи. В случае же победы корпус Ренне вместе с волошскими добровольцами замыкал кольцо окружения вокруг турецких войск, которые можно было принудить к сдаче.
Таковы были планы Петра - надо признать, достаточно трезвые. Однако, как мы знаем, Брынковяну верности России не хранил, и с приходом турецкой армии полностью встал под знамёна Балтаджи. Туркам же достались и все запасы, заготовленные в Валахии для русских войск. Измена Брынковяну дорого обошлась Петру - мало того, что она полностью обессмысливала весь переход через степь, в ходе которого умирали ежедневно по 500 - 600 русских воинов [4], так и турки получали возможность, не рискуя жизнями своих янычар и спагов, взять русскую армию измором. Существенно осложнялась и задача, стоящая перед Ренне, которому оставалось рассчитывать только на свои силы. Тем не менее, распорядился он этими силами настолько грамотно, что наиболее унизительные статьи мирного трактата мигом повылетали из головы Балтаджи.
Карл Эвальд Ренне
СПРАВКА. Карл Эвальд Ренне (правильно: Рённе, в русских источниках иногда ошибочно: Рен) - остзейский дворянин, русский генерал, сподвижник Петра Великого. Принят на русскую службу в 1702 году по договору с Паткулем. В 1703 г. в чине полковника командовал драгунским полком в сражении на реке Сестра. В 1704 году принимал участие в осаде Нарвы, 15 июня нанёс поражение генералу Шлиппенбаху, двигавшемуся на выручку осаждённому гарнизону. С 1704 г. - генерал-майор, командующий первой в истории русской армии кавалерийской дивизией в 6 полков. В 1706 году участвовал в Гродненской операции и в Калишской битве, в бою у Красного Кута в 1709 году едва не захватил в плен самого Карла XII. В Полтавской битве был тяжело ранен и вынужден сдать командование своими войсками. После Прутского похода постоянно жил в Киеве, командуя дивизией. Умер в 1716 году.
Итак, 11 июля 1711 года, в самый разгар мирных переговоров на Пруте, Ренне находился со своим отрядом в монастыре Максимиане, где получил известие, что турецкие войска в количестве 3 тысяч человек заняли крепость Браилов [5] и укрепляют её. Такой противник был Ренне вполне по зубам, а кроме того - занятие Браилова сильным русским гарнизоном приближало конечную цель Ренне - отрезать Балтаджи от переправ через Дунай. Поэтому, отправив Петру донесение и оставив часть войск в монастыре, Ренне с отрядом в 5300 драгун подошёл к Браилову.
12 июля к 11 часам Ренне развернул свой небольшой отряд в ордер баталии и повёл наступление. Некоему полковнику Рожнову [6] одновременно было приказано с конно-гренадерским полком спешиться и овладеть предместьем, где укрепиться. Жестокий бой продолжался всю ночь. Ренне лично водил в атаку своих драгун, находясь в рядах Тверского драгунского полка. Московские и рязанские драгуны при этом прикрывали действия отряда со стороны Дуная.
14 июля 1711 года командующий турецким гарнизоном Дауд-паша вступил с русскими в переговоры и сдал город при условии, что его самого и его армию выпустят без оружия, амуниции и боеприпасов. В тот же день турки покинули Браилов, и в городе встал русский гарнизон, о чём Ренне донёс Петру.
Русский армейский драгун времён Прутского похода
Как мы знаем, первое донесение кавалерийского генерала было перехвачено людьми Балтаджи. Русское командование было вынуждено принимать решение, пребывая в полном неведении относительно действий Ренне. Но турки прекрасно знали, что русская кавалерия вышла им в тыл и грозит отрезать их от Дуная. Поэтому и спешил Балтаджи с заключением мира, поэтому он и обрадовался, услышав о готовности Петра уступить Азов и срыть Таганрог с Каменным Затоном, поэтому и не требовал сдачи русской армией всей её наличной артиллерии. Поэтому и согласился выкупить у русских их Азовский флот [7], а не настаивать на его безвозмездной передаче или уничтожении. О чём думал и что чувствовал Пётр, получив от Ренне победную реляцию в тот самый день, когда между его войсками и войскми Балтаджи уже вовсю шла мирная торговля, человеческими письменами не писано. Известно только, что царь высоко оценил действия остзейского генерала. За Прутский поход Ренне получил высшую награду Русского Царства - орден Святого Андрея Первозванного. "Нам вернолюбезный! - писал царь генералу Ренне. - понеже мы, не допуская до дальнейшего кровопролития междо войски нашими и турецкими, согласились чрез сиятельного визиря Мехмет-пашу с его султанским величеством вечный мир учинить, и вы с войски команды вашей отступите назад удобным путём и соединитесь с главным нашим корпусом, проведывая, где удобнее. И будучи в марше, никаких неприятельских поступков вам не чинить" [8]. Письмо было датировано 12-м июля. Об успешном взятии Браилова Пётр ещё не знал. Но судя по тону письма, турки поставили его в известность о перехваченной депеше Ренне. И царь, как умный человек, сразу понял всё, что требовалось.
16 июля, во исполнение заключённого мирного договора, Ренне оставил Браилов. 17 июля туда снова был призван Дауд-паша. Последовавшая за этим переписка между Петром и Ренне [9] показывает, что совесть остзейца была спокойна: он исполнил свой долг настолько блестяще, насколько в его обстоятельствах это было возможно. И хотя не имел права более удерживать Браилов и препятствовать возвращению армии Балтаджи на Родину, наверняка понимал, что его действия внесли весомый вклад в общее дело, позволив Петру и его армии вырулить из, казалось бы, безнадёжной ситуации.
______________________________
Примечания
[1] Прозвище "Великий" Пётр I получил вместе с императорским титулом после окончания Великой Северной войны.
[2] Волохами в XVIII столетии называли румын.
[3] Собственно, и весь Прутский поход Пётр затеял, поддавшись на уговоры сего последнего
[4] Белова Е.В. Прутский поход: поражение на пути к победе? - М.: Вече, 2011. - с. 169.
[5] Совр. Брэила - порт на Дунае. Не путать с одноимённым посёлком городского типа в Винницкой области Украины.
[6] Согласно донесению Ренне. См. Белова Е.В. Указ. соч., с. 221.
[7] Азовский флот был действительно продан Россией Турции. В частности, в турецкое владение перешёл корабль "Гото Предистинация", лично спроектированный царём Петром. Прутский мир состоялся без унижения русского военно-морского флага.
[8] Цит. по: Белова Е.В. Указ. соч., с. 222. Орфография несколько поправлена.
[9] См. Белова Е.В. Указ. соч., с. 223 - 224.