Загадочная история из детства Колчака
В книге Николая Черкашина "Адмирал Колчак: диктатор поневоле" есть одна очень живо описанная история из детства будущего белого верховного правителя. История крайне любопытная и позволяющая пролить свет на один важный поворот жизненного пути Александра Васильевича - правда, при этом неясно, откуда её взял сам Черкашин: ни в каких литературных источниках по Колчаку я этой информации больше не встречал.
Детское фото будущего адмирала А.В. Колчака
Как утверждает Черкашин, в детстве Колчак вовсе не стремился связать свою жизнь и службу с морем, потому и учиться пошёл в обычную гимназию, а не в кадетский корпус. Его отец, Василий Иванович Колчак, ветеран Крымской войны, дослужившийся до чина генерал-майора, в пору детства своего знаменитого сына работал на Обуховском заводе, занимаясь производством и приёмкой пушек для кораблей. По утверждениям Черкашина, Колчак всерьёз интересовался работой отца и мечтал пойти по его стопам. Всё, однако, изменила поездка Василия Ивановича с семьёй в Севастополь, где Колчак-старший мечтал повидаться со своими старыми фронтовыми друзьями, а заодно - показать сыну те места, где он геройствовал в юности.
До Севастополя оба Колчака, отец и сын, добирались на пароходе "Гаджибей", капитаном которого служил Иван Андреевич Порубко, один из соратников Василия Ивановича по Севастопольской обороне. Во время обеда в капитанской каюте оба ветерана предались воспоминаниям о событиях, которые давно будоражили воображение юного Колчака по рассказам отца. После чего Порубко неожиданно предложил мальчику постоять за штурвалом на капитанском мостике. Так будущий адмирал впервые соприкоснулся с делом кораблевождения, впервые ощутил в своих руках власть над судном посреди морских волн. Порубко же не отказал себе в удовольствии поинтересоваться: "Ну, что, теперь уж, верно, моряком станешь?" "Нет, - твёрдо ответил юный Колчак. - Я, как папа, буду пушки делать". И тогда Порубко, самозабвенно преданный своему морскому ремеслу, развернул перед мальчиком захватывающую картину будущих исследований и открытий. Если Саша Колчак в ту пору был убеждён, что время великих географических открытий прошло и Земля изучена людьми досконально, то со слов Порубко получалось, что для путешественника и в конце просвещённого XIX века работы непочатый край. Северный Ледовитый океан почти неизучен - человечество так только, по краешку скользнуло, не забираясь в высокие полярные широты, а ведь есть ещё северный полюс, которого никому ещё не удавалось достичь. Ещё большее поле для исследований обещал Юг, открытая русскими мореплавателями в 1821 году Антарктида: материк-то открыт, но толком не разведан, сколько там ещё ждёт путешественника неизвестных островов, проливов, морских течений.
Картина, столь страстно и красочно нарисованная другом отца, заронила в душе Саши сомнения в выбранном пути. Дипломатично пообещав гостеприимному капитану "подумать", Колчак довольно быстро загорелся мечтой о полярных исследованиях, о плавании к Антарктиде (эту свою мечту он так и не успел осуществить). И именно эта мечта привела его сначала в Морской кадетский корпус, а затем - и на шхуну "Заря", в состав полярной экспедиции барона Толля. Так утверждает Черкашин, заканчивая свой рассказ фразой: "Весь Колчак, каким он известен миру, - Колчак-Полярный, Колчак-Порт-Артурский, Колчак-Балтийский, Черноморский, Сибирский - пошел от той самой первой детской встречи с Севастополем".
Здание Морского кадетского корпуса, который окончил А.В. Колчак.
История действительно красивая. Однако проблема в том, что она, как я уже писал, не подтверждается никакими другими источниками, связанным с биографией Колчака. Доподлинно известно, что Колчак действительно стал полярным исследователем и что действительно мечтал совершить путешествие в Антарктиду. Доподлинно известно также, что Колчак начал своё систематическое обучение в классической гимназии, но учился там из рук вон плохо, так что однажды едва не остался на второй год, перейдя же в Морской кадетский корпус, очень быстро выбился в лучшие ученики своего курса. Однако, известно также (в частности, по фундаментальной биографии Колчака, написанной профессором П. Зыряновым), что уже в период учёбы в гимназии любимым предметом Колчака была география, что позволяет предположить, что мысль о будущей морской службе владела Сашей задолго до памятной встречи с другом отца на пути в Севастополь.
Черкашин, обычно пунктуальный в перечислении своих источников, на этот раз не соизволил указать своим читателям, откуда он почерпнул сведения о знакомстве Колчака с Иваном Порубко и о судьбоносном разговоре с ним на капитанском мостике пассажирского "Гаджибея", столь резко повернувшем мечты гимназиста Саши в новое русло. Конечно, с этим можно было бы смириться, если бы не одно "но": книга Черкашина, как я уже говорил, изобилует неточностями. В частности, эти неточности касаются и детства будущего верховного правителя. Например, Черкашин несколько раз в своём тексте называет сестру Колчака Екатерину "старшей", "старшенькой", в то время, как на самом деле она была на 11 месяцев младше Александра Васильевича.
Молодой А.В. Колчак вскоре после производства в морские офицеры.
Надеюсь, что кто-нибудь из моих друзей, лучше моего осведомлённый в биографии Колчака, поможет прояснить вопрос, имела ли место рассказанная Черкашиным история, или автор изданной к юбилею Адмирала ЖЗЛовской биографии и здесь вольно обращается с фактами и додумывает?
Детское фото будущего адмирала А.В. Колчака
Как утверждает Черкашин, в детстве Колчак вовсе не стремился связать свою жизнь и службу с морем, потому и учиться пошёл в обычную гимназию, а не в кадетский корпус. Его отец, Василий Иванович Колчак, ветеран Крымской войны, дослужившийся до чина генерал-майора, в пору детства своего знаменитого сына работал на Обуховском заводе, занимаясь производством и приёмкой пушек для кораблей. По утверждениям Черкашина, Колчак всерьёз интересовался работой отца и мечтал пойти по его стопам. Всё, однако, изменила поездка Василия Ивановича с семьёй в Севастополь, где Колчак-старший мечтал повидаться со своими старыми фронтовыми друзьями, а заодно - показать сыну те места, где он геройствовал в юности.
До Севастополя оба Колчака, отец и сын, добирались на пароходе "Гаджибей", капитаном которого служил Иван Андреевич Порубко, один из соратников Василия Ивановича по Севастопольской обороне. Во время обеда в капитанской каюте оба ветерана предались воспоминаниям о событиях, которые давно будоражили воображение юного Колчака по рассказам отца. После чего Порубко неожиданно предложил мальчику постоять за штурвалом на капитанском мостике. Так будущий адмирал впервые соприкоснулся с делом кораблевождения, впервые ощутил в своих руках власть над судном посреди морских волн. Порубко же не отказал себе в удовольствии поинтересоваться: "Ну, что, теперь уж, верно, моряком станешь?" "Нет, - твёрдо ответил юный Колчак. - Я, как папа, буду пушки делать". И тогда Порубко, самозабвенно преданный своему морскому ремеслу, развернул перед мальчиком захватывающую картину будущих исследований и открытий. Если Саша Колчак в ту пору был убеждён, что время великих географических открытий прошло и Земля изучена людьми досконально, то со слов Порубко получалось, что для путешественника и в конце просвещённого XIX века работы непочатый край. Северный Ледовитый океан почти неизучен - человечество так только, по краешку скользнуло, не забираясь в высокие полярные широты, а ведь есть ещё северный полюс, которого никому ещё не удавалось достичь. Ещё большее поле для исследований обещал Юг, открытая русскими мореплавателями в 1821 году Антарктида: материк-то открыт, но толком не разведан, сколько там ещё ждёт путешественника неизвестных островов, проливов, морских течений.
Картина, столь страстно и красочно нарисованная другом отца, заронила в душе Саши сомнения в выбранном пути. Дипломатично пообещав гостеприимному капитану "подумать", Колчак довольно быстро загорелся мечтой о полярных исследованиях, о плавании к Антарктиде (эту свою мечту он так и не успел осуществить). И именно эта мечта привела его сначала в Морской кадетский корпус, а затем - и на шхуну "Заря", в состав полярной экспедиции барона Толля. Так утверждает Черкашин, заканчивая свой рассказ фразой: "Весь Колчак, каким он известен миру, - Колчак-Полярный, Колчак-Порт-Артурский, Колчак-Балтийский, Черноморский, Сибирский - пошел от той самой первой детской встречи с Севастополем".
Здание Морского кадетского корпуса, который окончил А.В. Колчак.
История действительно красивая. Однако проблема в том, что она, как я уже писал, не подтверждается никакими другими источниками, связанным с биографией Колчака. Доподлинно известно, что Колчак действительно стал полярным исследователем и что действительно мечтал совершить путешествие в Антарктиду. Доподлинно известно также, что Колчак начал своё систематическое обучение в классической гимназии, но учился там из рук вон плохо, так что однажды едва не остался на второй год, перейдя же в Морской кадетский корпус, очень быстро выбился в лучшие ученики своего курса. Однако, известно также (в частности, по фундаментальной биографии Колчака, написанной профессором П. Зыряновым), что уже в период учёбы в гимназии любимым предметом Колчака была география, что позволяет предположить, что мысль о будущей морской службе владела Сашей задолго до памятной встречи с другом отца на пути в Севастополь.
Черкашин, обычно пунктуальный в перечислении своих источников, на этот раз не соизволил указать своим читателям, откуда он почерпнул сведения о знакомстве Колчака с Иваном Порубко и о судьбоносном разговоре с ним на капитанском мостике пассажирского "Гаджибея", столь резко повернувшем мечты гимназиста Саши в новое русло. Конечно, с этим можно было бы смириться, если бы не одно "но": книга Черкашина, как я уже говорил, изобилует неточностями. В частности, эти неточности касаются и детства будущего верховного правителя. Например, Черкашин несколько раз в своём тексте называет сестру Колчака Екатерину "старшей", "старшенькой", в то время, как на самом деле она была на 11 месяцев младше Александра Васильевича.
Молодой А.В. Колчак вскоре после производства в морские офицеры.
Надеюсь, что кто-нибудь из моих друзей, лучше моего осведомлённый в биографии Колчака, поможет прояснить вопрос, имела ли место рассказанная Черкашиным история, или автор изданной к юбилею Адмирала ЖЗЛовской биографии и здесь вольно обращается с фактами и додумывает?