О книге Владимира Хандорина "Мифы и факты о Верховном Правителе России"
Позволю себе продолжить разговор о книгах, прочитанных мною к недавнему 150-летнему юбилею адмирала А.В. Колчака. Сегодня хотелось бы поговорить о книге профессора Владимира Хандорина (64vlad) "Мифы и факты о Верховном Правителе России". которой я уже достаточно давно пополнил свою домашнюю библиотеку, давно анонсировал на неё обзор, и вот теперь, к колчаковскому юбилею, могу, наконец, исполнить данное обещание.
Обложка книги В.Г. Хандорина "Мифы и факты о Верховном Правителе России"
Книга по объёму невелика - всего 200 страниц, включая титульный лист и оглавление. Однако, она оказалась существенно более информативной, чем прочитанная мною ранее ЖЗЛовская книга Н. Черкашина. Тем более, что, в отличие от Черкашина, Хандорин акцентирует внимание именно на деятельности Колчака во главе Белого Движения, уделяя добелогвардейскому периоду в биографии адмирала только две главы.
Сам автор аттестует своё произведение как научно-популярное. Однако это не означает ни легковесности изложения, ни сомнительности сообщаемых в книге сведений. Просто книга по своему настрою, как можно заключить из названия, носит полемический характер. Профессор берёт один за другим антиколчаковские мифы, созданные как большевицкой и необольшевицкой пропагандой, так и пропагандой навально-болотной (а русофобы-иноагенты внесли свой вклад в дело дискредитации Белого Движения, хотя, казалось бы, ненависть к красному тоталитаризму должна была побуждать их к противоположному поведению, к попыткам утилизировать опыт и славу Белого Движения для собственных нужд). Научная база книги очень серьёзна - Владимир Геннадьевич активно ссылается на солидные научные монографии, как собственные, так и своих коллег-историков - П. Зырянова, В. Цветкова, Н. Кирмеля, А. Шмелёва, американского историка Р. Пайпса, активно цитирует архивные материалы и колчаковские газеты 1918 - 1919 годов, воспоминания боевых соратников Колчака. С такой информационной базой книга выглядит предельно убедительной и достойно развенчивает популярные антибелогвардейские "погремушки".
Говоря о полярной эпопее Колчака (тема, очень подробно и тщательно раскрытая П. Зыряновым и Н. Черкашиным), профессор Хандорин подчёркивает как значимость исследований, проведённых Колчаком в Заполярье, так и авторитет Колчака в экспедиции барона Э. Толля, который не только отзывался о своём подчинённом в крайне уважительных тонах и не только назвал в его честь один из островов в Северном Ледовитом океане, но и позволил Колчаку назвать мыс именем его возлюбленной (будущей супруги) Софьи Омировой. Попутно Хандорин убедительно опровергает популярный в необольшевицких кругах миф о том, что Колчак, якобы, бросил барона Толля на произвол судьбы на острове Беннета - фактически оставил на верную смерть. Со ссылками на документы экспедиции Владимир Геннадьевич демонстрирует, что Колчак лишь исполнял отданный ему Толлем приказ, а в дальнейшем, действуя по букве этого приказа, шхуна "Заря" просто не смогла снять Толля с острова из-за неблагоприятной ледовой обстановки. Более того: именно Колчак при первой же возможности снарядил за Толлем спасательную экспедицию, тщательно Александром Васильевичем подготовленную и спланированную, и не вина Колчака, что спасти барона эта экспедиция уже не успела.
А.В. Колчак - полярный исследователь
Говоря о роли Колчака в освоении Заполярья, В.Г. Хандорин упоминает также о том, что адмирал принимал участие в конструировании ледоколов и о том, что в бытность свою верховным правителем белой России Колчак продолжал активно поддерживать полярные исследования (причём с совершенно прагматической точки зрения), в частности, учредив специальный комитет по изучению Северного Морского пути.
Упоминает Хандорин и о роли Колчака в истории русского Военно-Морского Флота. Здесь Владимир Геннадьевич подчёркивает, что герой его книги был военным в полном смысле слова, настоящим боевым офицером, добровольно отправившимся на Русско-Японскую войну (да ещё в самое опасное место - в Порт-Артур), прекрасно себя в ходе обороны Порт-Артура проявившим, как на море, так и на суше, а потом сыгравшим не последнюю роль в возрождении русской военно-морской мощи, практически уничтоженной в ходе Цусимского сражения. Именно благодаря Колчаку, его флотоводческой сообразительности, стратегическому мышлению и настойчивости, русский флот перед Первой Мировой войной получил спроектированные и оснащённые по последнему слову техники линкоры-дредноуты, современные эсминцы, а на Балтийском флоте было ускорено строительство подводных лодок. О деятельности Колчака во главе Черноморского флота Хандорин со ссылками на как российских военно-морских специалистов, так и на немецких адмиралов пишет как о крайне эффективной, подчёркивая, что стараниями Колчака, его минными постановками в непосредственной близости от Босфора, произведёнными с поистине виртуонзным мастерством, деятельность германо-турецкого флота на Чёрном море была полностью парализована, и лишь после отставки Колчака в революционном 1917 году враг смог снова активизироваться.
А.В. Колчак на палубе боевого корабля
в период командования Черноморским флотом.
Отдельного упоминания стоит вопрос о крушении линкора "Императрица Мария", поскольку В.Г. Хандорину приходилось сталкиваться и с тем, что красные мифотворцы даже эту катастрофу пытаются переложить на Колчака. Профессор, проанализировав имеющуюся в распоряжении историков информацию, уверенно утверждает, что никто из современников даже не пытался обвинить Колчака в гибели "Императрицы Марии", а также подчёркивает, что действия адмирала в связи с этой катастрофой были одобрены самим императором Николаем II, которому Колчак как ответственный человек немедленно донёс о происшествии. Причём сам Колчак, как командующий флотом, брал ответственность на себя и готов был подать в отставку - но эта отставка не была принята: царь был убеждён, что такие моряки, как Колчак, жизненно необходимы его флоту.
Вторая глава книги посвящена роли Колчака в революционном 1917 году и формированию его политических убеждений. Профессор убедительно и категорически отвергает популярный в наши дни (стараниями некоторых псевдоправославных "экспертов"-конспирологов) миф об участии Колчака в заговоре против святого государя Николая II, подчёркивая, что Колчак был единственным из командующих его уровня, кто не направлял государю во Псков никаких телеграмм с "верноподданническими" просьбами об отречении от престола - более того: Колчак постарался оградить Черноморских флот плотной информационной изоляцией от происходящих событий, дабы избежать кривотолков и тем более революционной агитации. И более того: в своём приказе по флоту в роковые дни конца февраля - начала марта 1917 года Колчак ссылался на "долг перед государем императором", что Хандориным специально подчёркивается. Колчак присягнул временному правительству - но сделал это уже постфактум, когда свершившееся отречение императора сделало невозможным сохранение верности ему, сделал ради того, чтобы иметь возможность продолжать войну, чтобы защитить жителей приморских городов России от набегов германо-турецкого флота (который до Колчака чувствовал себя в территориальных водах России вполне по-хозяйски, нанося мирным жителям немалый урон). Однако отречение царя, по свидетельству Хандорина, поставило в тупик даже самых упёртых монархистов, а состав временного правительства формально был утверждён самим же Николаем Вторым, что делало это правительство единственной легитимной властью, способной ещё возглавить страну в условиях тяжелейшей войны.
Хандорин также подчёркивает, что впоследствии, став верховным правителем России в условиях Гражданской войны, Колчак запретил любые празднования годовщины февральского переворота на подконтрольной ему территории, а колчаковские газеты призывали "помянуть годовщину Февраля во всенародном стыде и молчании". Говоря же об идеологических предпочтениях самого Колчака, Хандорин подчёркивает, что адмирал был твёрдым консерватором, милитаристом и убеждённым противником либеральной демократии (исчерпывающе доказавшей свою несостоятельность в послефевральский период), все же его демократические декларации времён Гражданской войны явились во-первых, следствием чёткого понимания ситуации, понимания того, что механического возврата к дореволюционным порядкам после нескольких лет анархии и гражданской войны быть не может, что белая власть должна совершать конкретные шаги, чтобы привлечь на свою сторону симпатии народа, а также для того, чтобы успокоить союзников по Антанте, нередко обусловливавших свою помощь Белому Движению необходимостью сохранять "демократические завоевания". В то же время фактически на подконтрольных территориях Колчак целенаправленно и уверенно выстраивал военную диктатуру, откладывая выборы до победы над большевиками и наделяя народные представительства лишь совещательным статусом. Так мы подходим к основной теме книги - к деятельности Колчака во главе Белого Движения, в ходе которой адмиралу пришлось стать не столько военачальником, сколько политиком.
Хрестоматийный эпизод из биографии Колчака. Лето 1917 года.
Колчак выбрасывает за борт свою георгиевскую саблю,
чтобы она не досталась революционным матросам.
Нисколько не презиравший нижних чинов, имевший вкус к ораторской деятельности
(и бывший очень убедительным в роли оратора), Колчак не стал терпеть,
когда в армии и на флоте после Февраля воцарилась анархия.
Так мы переходим к основной части книги Хандорина и к главной вехе в биографии Колчака - к участию адмирала в Белом Движении, к последним двум годам его жизни. Именно этот период в жизни Александра Васильевича стал объектом самых ожесточённых нападок как со стороны большевицкой и пробольшевицкой публицистики, так и со стороны современных русофобов-навальнистов, нелепых обвинений, зачастую просто исключающих друг друга, но возвещаемых самым безапелляционным тоном. Анализируя белогвардейский период в биографии своего героя, профессор Хандорин выделяет следующие основные направления:
- отношения Колчака с союзниками по Антанте и антибольшевицкой борьбе;
- национальный вопрос в политике Колчака как общепризнанного лидера белых;
- позиция Колчака по рабочему и крестьянскому вопросам, отношения между колчаковской властью и различными классами русского общества;
- "белый террор".
Адмирал А.В. Колчак - верховный правитель Белой России.
Отношения Колчака с союзниками по Антанте - пожалуй, самая пререкаемая тема. В свете предельно неприглядной роли, которую сыграли большевики в Первой Мировой войне и в истории с Брест-Литовским миром, их единственный шанс сохранить лицо - это "перевести стрелки", представить белогвардейцев марионетками в руках внешнего врага, стремящегося расчленить и уничтожить Россию, выставив себя, таким образом, защитниками Отечества. Профессор Хандорин анализирует множество фактов, архивных документов и мемуарных свидетельств, показывая, что называть Колчака "иноземным наёмником" и "марионеткой интервентов" можно либо от невежества, либо от сознательного лукавства. Во-первых, важно помнить, что Великобритания и Франция на момент 1918 года, когда Колчак вступил в должность Верховного Правителя, являлись союзниками России по Первой Мировой войне, в то время, как засевшие в Петрограде и в Москве большевики в свете Брестского мира выглядели агентурой внешнего врага, как минимум - партией национал-предателей. Так что для Колчака искать поддержки английских и французских политических кругов в борьбе с большевиками было логично. Во-вторых, вопреки досужим домыслам красных пропагандистов, Колчак так и не вступил в английскую службу, хотя имел такое намерение - чтобы продолжать своё участие в Первой Мировой войне. Однако, для него нашлось дело в России. В-третьих, Колчак присоединился к антибольшевицкому сопротивлению не по заданию британских спецслужб, а по зову сердца и по приглашению русских дипломатов, работавших на Дальнем Востоке. В-четвёртых, вопреки утверждениям красных пропагандистов, полагающих, будто Колчака в Сибири привели к власти англичане, колчаковский переворот на самом деле стал для английских представителей полной неожиданностью, и долгое время они просто не знали, как им реагировать на новые политические обстоятельства, связанные с появлением Колчака. Инициаторами переворота были русские офицеры-монархисты, недовольные откровенно слабой, неуверенной и противоречивой политикой Омской Директории и её вмешательством в дела армии. Более того: англичане и французы готовились (в своих интересах в первую очередь) признать правительство Омской Директории, но переворот в пользу Колчака спутал их карты. В-пятых, как бы общеизвестно, что Колчак не только не содействовал интервентам в расхищении золотого запаса Российской империи, но напротив - ограждал золотой запас от всех поползновений со стороны нечистых на руку союзников, расплачиваясь русским золотом только за конкретную помощь в виде оружия, боеприпасов, тёплых вещей и других необходимых на фронте грузов. До нас дошли жёсткие слова Колчака, сказанные французскому генералу Жанену в ответ на его требование передать золото "на сохранение" союзникам: "Лучше пусть это золото достанется большевикам, чем будет увезено из России".
Колчак бескомпромиссно пресекал все попытки союзников-интервентов вмешиваться в русские внутренние дела. Когда французский генерал Жанен с согласия командования Антанты заявил свои претензии на то, чтобы командовать всеми антибольшевицкими вооружёнными силами на Восточном фронте Гражданской войны, Колчак категорические ему в этих претензиях отказал, заявив, что внутрироссийская борьба должна вестись русскими руками. Жанен в итоге вынужден был согласиться на роль командующего исключительно силами интервентов (прежде всего - Чехословацкого корпуса), охраняющими Транссибирскую магистраль. Француз затаил злобу - и выместил её при первом же удобном случае, выдав Колчака на расправу красным. Столь же бескомпромисен был Колчак и в вопросе отстаивания территориальной целостности России, чему Хандорин приводит множество примеров. Более того - Колчак неизменно разговаривал с союзниками как наделённый властными полномочиями представитель Русского государства, с которым союзники обязаны считаться, а отнюдь не как униженный проситель, заранее согласный на все условия "дорогих партнёров". Марионетки так себя не ведут, делает вывод профессор.
Адмирал Колчак принимает парад собственных войск в присутствии союзных офицеров.
За спиной адмирала стоит английский представитель генерал А. Нокс (отмечен двумя крестиками).
В действительности отношения Колчака с союзниками были далеки от идеала
и уж тем более - от всецелого подчинения их влиянию.
Касаясь отношения Колчака к национальному вопросу, профессор Хандорин не ограничивается утверждением о том, что Колчак последовательно отстаивал территориальную целостность России, неизменно настаивая на том, что судьбу её национальных окраин должен решать весь многонациональный народ Российской Империи и только после победы над большевиками. Не ограничивается Хандорин и доказательствами того, что Колчак никогда не был узколобым националистом, что, несмотря на свою верность национальной России и русскому народу как её законному хозяину, Колчак никогда не стремился как-то ограничивать в правах нерусские народы на подконтрольной ему территории. Даже евреи, к которым Колчак относился с сильным подозрением (из-за непропорционально большого их числа во всевозможных революционных партиях), на подконтрольной Колчаку территории никаких поражений в правах не испытывали, более того: Хандорин приводит архивные документы, согласно которым евреи перечисляли на армию Колчака денежные средства в благодарность за предоставленную им защиту от погромов. Тем не менее, разруливанием межнациональных противоречий и защитой территориальной целостности России перед лицом претензий "союзников" национальный вопрос для Колчака не ограничивался.
Ещё одной серьёзной проблемой неожиданно стало наличие этнических групп, которые в силу отступления русской армии в 1915 году, а затем - в результате предательского Брестского мира оказались за пределами России, но стремление к государственному единству с русским народом сохранили. Речь идёт прежде всего о прикарпатских русинах на Западной Украине. Хандорин обильно цитирует их обращения по этому поводу как к Колчаку, так и к руководству Антанты, показывает, что колчаковским дипломатам пришлось прилагать усилия в попытках защитить интересы русин в ходе переговоров с центральными державами. Увы, эти усилия оказались тщетны - союзники не рассматривали белую дипломатию как сторону в переговорах. В свете событий, происходящих в настоящее время на Украине, эта сторона деятельности Колчака - верховного правителя представляет особый научный и практический интерес.
Сергей Дмитриевич Сазонов, министр иностранных дел Российской Империи
в период Первой Мировой войны, ставший дипломатическим представителем Колчака.
Анализируя позицию Колчака по рабочему вопросу, Хандорин решительно отвергает и убедительно опровергает большевицкий миф о сугубо репрессивном характере политики Колчака в отношении рабочего класса. Напротив, профессор подчёркивает сложность проблемы, стоявшей перед Колчаком. Да, Колчак, будучи последовательным сторонником капитализма, возвращал буржуазии отобранные большевиками предприятия. Однако в отношении рабочих и он, и его правительство старались выдержать линию на защиту жизненно важных социальных интересов рабочих, в том числе - и за счёт средств работодателя, в том числе - и преодолевая сопротивление буржуазии. Как адекватный человек, ставящий перед собой задачи преимущественно общенационального характера, Колчак стремился избежать классовой розни на подконтрольной ему территории и нейтрализовать обаяние большевицкой пропаганды. Отвергая уравнительное распределение материальных благ как подрывающее всякую стимуляцию к производительному труду, Колчак в то же время стремился к тому, чтобы рабочие не чувствовали себя нищими и бесправными. В частности, колчаковское правительство учредило больничные кассы для рабочих, три четверти средств на которые выделяли работодатели. О предстоящем увольнении работодатель теперь должен был информировать рабочего за месяц и выплачивать ему выходное пособие. Для помощи безработным создавались биржи труда. А для разрешения конфликтов между рабочими и работодателями учреждались примирительные камеры и третейские суды. Все эти меры порой приходилось продавливать, преодолевая сопротивление буржуазии, но колчаковское правительство не шло на уступки, понимая, что защита социальных интересов рабочего класса станет лучшим средством против большевицкой агитации.
Сохранялись и профсоюзы. Как утверждает Хандорин, колчаковское правительство рассчитывали ввести борьбу рабочих за свои классовые интересы в русло профсоюзной деятельности именно для того, чтобы помешать оседлать эту борьбу большевикам. Впрочем, я уже постил у себя в ЖЖ текст самого Хандорина о политике Колчака в отношении рабочих, желающие могут просто освежить его в памяти. И важный момент, о котором не следует забывать: в Колчаковской Сибири на протяжении всего периода правления Колчака работала торговля, снабжение населения продуктами первой необходимости не прерывалось ни на минуту, хотя возврат к капиталистическим отношениям и привёл к росту цен. В это же самое время, как подчёркивает Хандорин, на территориях, контролируемых большевиками, свирепствовал голод и тотальный дефицит, о чём сами же большевики охотно твердили. Так что сравнение колчаковского режима с ленинским будет явно не в пользу последнего, даже если судить с позиций интересов рабочего класса.
Большевицкая пропагандистская картинка о том,
как белогвардейцы "возвращают заводы и фабрики капиталистам".
Рабочие бредут на завод под конвоем жандармов, держат руки за спиной,
как арестанты, у входа их встречает виселица с телами их товарищей.
В общем, картина всецелого угнетения и порабощения.
В действительности рабочая политика Колчака даже и близко
не преследовала никаких подобных целей.
Гораздо более сложным был крестьянский вопрос. Во-первых, крестьяне Сибири к моменту прихода к власти Колчака не успели ещё в полной мере почувствовать на себе тяжёлую длань большевицкой репрессивной системы. Приход Колчака, твёрдой рукой взявшегося наводить порядок у себя в тылу, был ими воспринят как наступление на их кровные интересы. Колчак предписывал платить налоги и мобилизовывал молодых мужчин в армию, от чего крестьяне успели отвыкнуть за период "керенщины" и последующего правления левой Директории. Именно это, а вовсе не мнимые "зверства" колчаковцев, по мнению Хандорина (подкреплённому белогвардейскими мемуарами), толкало крестьян на путь сопротивления белой власти. Во-вторых, власть Колчака претендовала на всероссийский, а не чисто сибирский масштаб, что вынуждало адмирала думать о том, что делать, когда его армия вступить на территорию европейской части страны. Проблема заключалась в том, что в 1917 году по стране прокатилась волна самочинных захватов крестьянами помещичьих земель и помещичьего имущества. Как радетель за восстановление законности и правопорядка, Колчак должен был бы вернуть награбленное законным владельцам. К этому же его подталкивали собственные офицеры, многие из которых принадлежали к дворянскому сословию и проявляли с помещиками классовую солидарность. Однако подобное "восстановление справедливости" неизбежно толкало крестьян в стан противников Белого Движения, чего Колчак стремился избежать. Возвращение заводов и фабрик прежним владельцам, по мнению Хандорина, прошло гораздо более безболезненно для широких народных масс, поскольку заводы и фабрики надо было отчуждать у большевицкого государства, рабочим же, по большому счёту, было всё равно, кто платит им зарплату - лишь бы эту зарплату платили и лишь бы на неё можно было просуществовать, то для возврата земли помещикам её пришлось бы отбирать непосредственно у крестьян, которые встали бы стеной за свою, пусть и незаконно приобретённую, собственность. Сложно обвинять белых (и Колчака в частности), что найти удовлетворительного решения этой проблемы они не смогли, фактически отложив её до будущего Национального Собрания. Впрочем, Колчак, как утверждает Хандорин, всё же склонялся в пользу крестьян, в частности, постановив, что любой человек, засеявший земельный участок, имеет право собрать урожай.
Однозначно в пользу конфискации крестьянских земель Колчак склонялся только в одном случае - если речь шла о землях, принадлежащих активным сторонникам большевиков (включая красных партизан). Конфискация земель у сторонников большевиков давала Колчаку возможность вознаграждать бойцов своей армии,передавая эту землю родственникам этих бойцов. Каковой возможностью адмирал и пользовался.
Колчак принимает делегацию крестьян.
В заключении своей книги Владимир Геннадьевич опровергает излюбленную погремушку современных большевизанов о том, что белые то ли были первыми в истории фашистами, то ли духовными предтечами фашизма и нацизма. Хандорин подчёркивает, что между Белым Движением и фашизмом существует целый ряд принципиальных различий, не позволяющих не то что отождествлять, но и просто ставить рядом эти движения: в Белом Движении не было ни этнического национализма, ни правящей партии, наделённой диктаторскими полномочиями (была классическая военная диктатура, но не более), сохранялась многопартийность и относительная свобода печати, к тому же белые старались по возможности не стеснять частной предпринимательской инициативы и не ставили на службу милитаризированной экономике порабощённые народы. Заканчивается книга выводом, что исторический опыт Белого Движения в целом и Колчака в частности и сегодня сохраняет непреходящую ценность и актуальность, несмотря на то, что белые в Гражданской войне потерпели поражение.
Это лишь часть тем, рассмотренных профессором в его книге. Все утверждения, которые он делает, строго выверены и подтверждены ссылками на многочисленные свидетельства очевидцев, архивные документы и законодательные акты колчаковской администрации. Ни один тезис не провозглашается голословно.
Примечательно, что любовной линии Колчака с Анной Тимирёвой, столь популярной у беллетристов и кинематографистов, Хандорин в своей книге вообще не касается (правда, свидетельства Анны Тимирёвой и её бывшего мужа адмирала С. Тимирёва он несколько раз цитирует). Эта тема сознательно вне его поля зрения, потому что Колчак интересен отнюдь не своими любовными похождениями.
И если книгу Черкашина я не мог бы порекомендовать всем интересующимся биографией Колчака и историей Белого Движения, то книгу В. Хандорина я смело могу порекомендовать всем. Для тех, кто только приступает ещё к изучению этой непростой и трагической темы, она может послужить неплохим информационным вбросом в тему, тем, кто уже всерьёз погружён в тему Белого Движения - подскажет аргументы в защиту Колчака. Тем более, что книга написана доступным для простого читателя языком и очень легко читается.
Обложка книги В.Г. Хандорина "Мифы и факты о Верховном Правителе России"
Книга по объёму невелика - всего 200 страниц, включая титульный лист и оглавление. Однако, она оказалась существенно более информативной, чем прочитанная мною ранее ЖЗЛовская книга Н. Черкашина. Тем более, что, в отличие от Черкашина, Хандорин акцентирует внимание именно на деятельности Колчака во главе Белого Движения, уделяя добелогвардейскому периоду в биографии адмирала только две главы.
Сам автор аттестует своё произведение как научно-популярное. Однако это не означает ни легковесности изложения, ни сомнительности сообщаемых в книге сведений. Просто книга по своему настрою, как можно заключить из названия, носит полемический характер. Профессор берёт один за другим антиколчаковские мифы, созданные как большевицкой и необольшевицкой пропагандой, так и пропагандой навально-болотной (а русофобы-иноагенты внесли свой вклад в дело дискредитации Белого Движения, хотя, казалось бы, ненависть к красному тоталитаризму должна была побуждать их к противоположному поведению, к попыткам утилизировать опыт и славу Белого Движения для собственных нужд). Научная база книги очень серьёзна - Владимир Геннадьевич активно ссылается на солидные научные монографии, как собственные, так и своих коллег-историков - П. Зырянова, В. Цветкова, Н. Кирмеля, А. Шмелёва, американского историка Р. Пайпса, активно цитирует архивные материалы и колчаковские газеты 1918 - 1919 годов, воспоминания боевых соратников Колчака. С такой информационной базой книга выглядит предельно убедительной и достойно развенчивает популярные антибелогвардейские "погремушки".
Говоря о полярной эпопее Колчака (тема, очень подробно и тщательно раскрытая П. Зыряновым и Н. Черкашиным), профессор Хандорин подчёркивает как значимость исследований, проведённых Колчаком в Заполярье, так и авторитет Колчака в экспедиции барона Э. Толля, который не только отзывался о своём подчинённом в крайне уважительных тонах и не только назвал в его честь один из островов в Северном Ледовитом океане, но и позволил Колчаку назвать мыс именем его возлюбленной (будущей супруги) Софьи Омировой. Попутно Хандорин убедительно опровергает популярный в необольшевицких кругах миф о том, что Колчак, якобы, бросил барона Толля на произвол судьбы на острове Беннета - фактически оставил на верную смерть. Со ссылками на документы экспедиции Владимир Геннадьевич демонстрирует, что Колчак лишь исполнял отданный ему Толлем приказ, а в дальнейшем, действуя по букве этого приказа, шхуна "Заря" просто не смогла снять Толля с острова из-за неблагоприятной ледовой обстановки. Более того: именно Колчак при первой же возможности снарядил за Толлем спасательную экспедицию, тщательно Александром Васильевичем подготовленную и спланированную, и не вина Колчака, что спасти барона эта экспедиция уже не успела.
А.В. Колчак - полярный исследователь
Говоря о роли Колчака в освоении Заполярья, В.Г. Хандорин упоминает также о том, что адмирал принимал участие в конструировании ледоколов и о том, что в бытность свою верховным правителем белой России Колчак продолжал активно поддерживать полярные исследования (причём с совершенно прагматической точки зрения), в частности, учредив специальный комитет по изучению Северного Морского пути.
Упоминает Хандорин и о роли Колчака в истории русского Военно-Морского Флота. Здесь Владимир Геннадьевич подчёркивает, что герой его книги был военным в полном смысле слова, настоящим боевым офицером, добровольно отправившимся на Русско-Японскую войну (да ещё в самое опасное место - в Порт-Артур), прекрасно себя в ходе обороны Порт-Артура проявившим, как на море, так и на суше, а потом сыгравшим не последнюю роль в возрождении русской военно-морской мощи, практически уничтоженной в ходе Цусимского сражения. Именно благодаря Колчаку, его флотоводческой сообразительности, стратегическому мышлению и настойчивости, русский флот перед Первой Мировой войной получил спроектированные и оснащённые по последнему слову техники линкоры-дредноуты, современные эсминцы, а на Балтийском флоте было ускорено строительство подводных лодок. О деятельности Колчака во главе Черноморского флота Хандорин со ссылками на как российских военно-морских специалистов, так и на немецких адмиралов пишет как о крайне эффективной, подчёркивая, что стараниями Колчака, его минными постановками в непосредственной близости от Босфора, произведёнными с поистине виртуонзным мастерством, деятельность германо-турецкого флота на Чёрном море была полностью парализована, и лишь после отставки Колчака в революционном 1917 году враг смог снова активизироваться.
А.В. Колчак на палубе боевого корабля
в период командования Черноморским флотом.
Отдельного упоминания стоит вопрос о крушении линкора "Императрица Мария", поскольку В.Г. Хандорину приходилось сталкиваться и с тем, что красные мифотворцы даже эту катастрофу пытаются переложить на Колчака. Профессор, проанализировав имеющуюся в распоряжении историков информацию, уверенно утверждает, что никто из современников даже не пытался обвинить Колчака в гибели "Императрицы Марии", а также подчёркивает, что действия адмирала в связи с этой катастрофой были одобрены самим императором Николаем II, которому Колчак как ответственный человек немедленно донёс о происшествии. Причём сам Колчак, как командующий флотом, брал ответственность на себя и готов был подать в отставку - но эта отставка не была принята: царь был убеждён, что такие моряки, как Колчак, жизненно необходимы его флоту.
Вторая глава книги посвящена роли Колчака в революционном 1917 году и формированию его политических убеждений. Профессор убедительно и категорически отвергает популярный в наши дни (стараниями некоторых псевдоправославных "экспертов"-конспирологов) миф об участии Колчака в заговоре против святого государя Николая II, подчёркивая, что Колчак был единственным из командующих его уровня, кто не направлял государю во Псков никаких телеграмм с "верноподданническими" просьбами об отречении от престола - более того: Колчак постарался оградить Черноморских флот плотной информационной изоляцией от происходящих событий, дабы избежать кривотолков и тем более революционной агитации. И более того: в своём приказе по флоту в роковые дни конца февраля - начала марта 1917 года Колчак ссылался на "долг перед государем императором", что Хандориным специально подчёркивается. Колчак присягнул временному правительству - но сделал это уже постфактум, когда свершившееся отречение императора сделало невозможным сохранение верности ему, сделал ради того, чтобы иметь возможность продолжать войну, чтобы защитить жителей приморских городов России от набегов германо-турецкого флота (который до Колчака чувствовал себя в территориальных водах России вполне по-хозяйски, нанося мирным жителям немалый урон). Однако отречение царя, по свидетельству Хандорина, поставило в тупик даже самых упёртых монархистов, а состав временного правительства формально был утверждён самим же Николаем Вторым, что делало это правительство единственной легитимной властью, способной ещё возглавить страну в условиях тяжелейшей войны.
Хандорин также подчёркивает, что впоследствии, став верховным правителем России в условиях Гражданской войны, Колчак запретил любые празднования годовщины февральского переворота на подконтрольной ему территории, а колчаковские газеты призывали "помянуть годовщину Февраля во всенародном стыде и молчании". Говоря же об идеологических предпочтениях самого Колчака, Хандорин подчёркивает, что адмирал был твёрдым консерватором, милитаристом и убеждённым противником либеральной демократии (исчерпывающе доказавшей свою несостоятельность в послефевральский период), все же его демократические декларации времён Гражданской войны явились во-первых, следствием чёткого понимания ситуации, понимания того, что механического возврата к дореволюционным порядкам после нескольких лет анархии и гражданской войны быть не может, что белая власть должна совершать конкретные шаги, чтобы привлечь на свою сторону симпатии народа, а также для того, чтобы успокоить союзников по Антанте, нередко обусловливавших свою помощь Белому Движению необходимостью сохранять "демократические завоевания". В то же время фактически на подконтрольных территориях Колчак целенаправленно и уверенно выстраивал военную диктатуру, откладывая выборы до победы над большевиками и наделяя народные представительства лишь совещательным статусом. Так мы подходим к основной теме книги - к деятельности Колчака во главе Белого Движения, в ходе которой адмиралу пришлось стать не столько военачальником, сколько политиком.
Хрестоматийный эпизод из биографии Колчака. Лето 1917 года.
Колчак выбрасывает за борт свою георгиевскую саблю,
чтобы она не досталась революционным матросам.
Нисколько не презиравший нижних чинов, имевший вкус к ораторской деятельности
(и бывший очень убедительным в роли оратора), Колчак не стал терпеть,
когда в армии и на флоте после Февраля воцарилась анархия.
Так мы переходим к основной части книги Хандорина и к главной вехе в биографии Колчака - к участию адмирала в Белом Движении, к последним двум годам его жизни. Именно этот период в жизни Александра Васильевича стал объектом самых ожесточённых нападок как со стороны большевицкой и пробольшевицкой публицистики, так и со стороны современных русофобов-навальнистов, нелепых обвинений, зачастую просто исключающих друг друга, но возвещаемых самым безапелляционным тоном. Анализируя белогвардейский период в биографии своего героя, профессор Хандорин выделяет следующие основные направления:
- отношения Колчака с союзниками по Антанте и антибольшевицкой борьбе;
- национальный вопрос в политике Колчака как общепризнанного лидера белых;
- позиция Колчака по рабочему и крестьянскому вопросам, отношения между колчаковской властью и различными классами русского общества;
- "белый террор".
Адмирал А.В. Колчак - верховный правитель Белой России.
Отношения Колчака с союзниками по Антанте - пожалуй, самая пререкаемая тема. В свете предельно неприглядной роли, которую сыграли большевики в Первой Мировой войне и в истории с Брест-Литовским миром, их единственный шанс сохранить лицо - это "перевести стрелки", представить белогвардейцев марионетками в руках внешнего врага, стремящегося расчленить и уничтожить Россию, выставив себя, таким образом, защитниками Отечества. Профессор Хандорин анализирует множество фактов, архивных документов и мемуарных свидетельств, показывая, что называть Колчака "иноземным наёмником" и "марионеткой интервентов" можно либо от невежества, либо от сознательного лукавства. Во-первых, важно помнить, что Великобритания и Франция на момент 1918 года, когда Колчак вступил в должность Верховного Правителя, являлись союзниками России по Первой Мировой войне, в то время, как засевшие в Петрограде и в Москве большевики в свете Брестского мира выглядели агентурой внешнего врага, как минимум - партией национал-предателей. Так что для Колчака искать поддержки английских и французских политических кругов в борьбе с большевиками было логично. Во-вторых, вопреки досужим домыслам красных пропагандистов, Колчак так и не вступил в английскую службу, хотя имел такое намерение - чтобы продолжать своё участие в Первой Мировой войне. Однако, для него нашлось дело в России. В-третьих, Колчак присоединился к антибольшевицкому сопротивлению не по заданию британских спецслужб, а по зову сердца и по приглашению русских дипломатов, работавших на Дальнем Востоке. В-четвёртых, вопреки утверждениям красных пропагандистов, полагающих, будто Колчака в Сибири привели к власти англичане, колчаковский переворот на самом деле стал для английских представителей полной неожиданностью, и долгое время они просто не знали, как им реагировать на новые политические обстоятельства, связанные с появлением Колчака. Инициаторами переворота были русские офицеры-монархисты, недовольные откровенно слабой, неуверенной и противоречивой политикой Омской Директории и её вмешательством в дела армии. Более того: англичане и французы готовились (в своих интересах в первую очередь) признать правительство Омской Директории, но переворот в пользу Колчака спутал их карты. В-пятых, как бы общеизвестно, что Колчак не только не содействовал интервентам в расхищении золотого запаса Российской империи, но напротив - ограждал золотой запас от всех поползновений со стороны нечистых на руку союзников, расплачиваясь русским золотом только за конкретную помощь в виде оружия, боеприпасов, тёплых вещей и других необходимых на фронте грузов. До нас дошли жёсткие слова Колчака, сказанные французскому генералу Жанену в ответ на его требование передать золото "на сохранение" союзникам: "Лучше пусть это золото достанется большевикам, чем будет увезено из России".
Колчак бескомпромиссно пресекал все попытки союзников-интервентов вмешиваться в русские внутренние дела. Когда французский генерал Жанен с согласия командования Антанты заявил свои претензии на то, чтобы командовать всеми антибольшевицкими вооружёнными силами на Восточном фронте Гражданской войны, Колчак категорические ему в этих претензиях отказал, заявив, что внутрироссийская борьба должна вестись русскими руками. Жанен в итоге вынужден был согласиться на роль командующего исключительно силами интервентов (прежде всего - Чехословацкого корпуса), охраняющими Транссибирскую магистраль. Француз затаил злобу - и выместил её при первом же удобном случае, выдав Колчака на расправу красным. Столь же бескомпромисен был Колчак и в вопросе отстаивания территориальной целостности России, чему Хандорин приводит множество примеров. Более того - Колчак неизменно разговаривал с союзниками как наделённый властными полномочиями представитель Русского государства, с которым союзники обязаны считаться, а отнюдь не как униженный проситель, заранее согласный на все условия "дорогих партнёров". Марионетки так себя не ведут, делает вывод профессор.
Адмирал Колчак принимает парад собственных войск в присутствии союзных офицеров.
За спиной адмирала стоит английский представитель генерал А. Нокс (отмечен двумя крестиками).
В действительности отношения Колчака с союзниками были далеки от идеала
и уж тем более - от всецелого подчинения их влиянию.
Касаясь отношения Колчака к национальному вопросу, профессор Хандорин не ограничивается утверждением о том, что Колчак последовательно отстаивал территориальную целостность России, неизменно настаивая на том, что судьбу её национальных окраин должен решать весь многонациональный народ Российской Империи и только после победы над большевиками. Не ограничивается Хандорин и доказательствами того, что Колчак никогда не был узколобым националистом, что, несмотря на свою верность национальной России и русскому народу как её законному хозяину, Колчак никогда не стремился как-то ограничивать в правах нерусские народы на подконтрольной ему территории. Даже евреи, к которым Колчак относился с сильным подозрением (из-за непропорционально большого их числа во всевозможных революционных партиях), на подконтрольной Колчаку территории никаких поражений в правах не испытывали, более того: Хандорин приводит архивные документы, согласно которым евреи перечисляли на армию Колчака денежные средства в благодарность за предоставленную им защиту от погромов. Тем не менее, разруливанием межнациональных противоречий и защитой территориальной целостности России перед лицом претензий "союзников" национальный вопрос для Колчака не ограничивался.
Ещё одной серьёзной проблемой неожиданно стало наличие этнических групп, которые в силу отступления русской армии в 1915 году, а затем - в результате предательского Брестского мира оказались за пределами России, но стремление к государственному единству с русским народом сохранили. Речь идёт прежде всего о прикарпатских русинах на Западной Украине. Хандорин обильно цитирует их обращения по этому поводу как к Колчаку, так и к руководству Антанты, показывает, что колчаковским дипломатам пришлось прилагать усилия в попытках защитить интересы русин в ходе переговоров с центральными державами. Увы, эти усилия оказались тщетны - союзники не рассматривали белую дипломатию как сторону в переговорах. В свете событий, происходящих в настоящее время на Украине, эта сторона деятельности Колчака - верховного правителя представляет особый научный и практический интерес.
Сергей Дмитриевич Сазонов, министр иностранных дел Российской Империи
в период Первой Мировой войны, ставший дипломатическим представителем Колчака.
Анализируя позицию Колчака по рабочему вопросу, Хандорин решительно отвергает и убедительно опровергает большевицкий миф о сугубо репрессивном характере политики Колчака в отношении рабочего класса. Напротив, профессор подчёркивает сложность проблемы, стоявшей перед Колчаком. Да, Колчак, будучи последовательным сторонником капитализма, возвращал буржуазии отобранные большевиками предприятия. Однако в отношении рабочих и он, и его правительство старались выдержать линию на защиту жизненно важных социальных интересов рабочих, в том числе - и за счёт средств работодателя, в том числе - и преодолевая сопротивление буржуазии. Как адекватный человек, ставящий перед собой задачи преимущественно общенационального характера, Колчак стремился избежать классовой розни на подконтрольной ему территории и нейтрализовать обаяние большевицкой пропаганды. Отвергая уравнительное распределение материальных благ как подрывающее всякую стимуляцию к производительному труду, Колчак в то же время стремился к тому, чтобы рабочие не чувствовали себя нищими и бесправными. В частности, колчаковское правительство учредило больничные кассы для рабочих, три четверти средств на которые выделяли работодатели. О предстоящем увольнении работодатель теперь должен был информировать рабочего за месяц и выплачивать ему выходное пособие. Для помощи безработным создавались биржи труда. А для разрешения конфликтов между рабочими и работодателями учреждались примирительные камеры и третейские суды. Все эти меры порой приходилось продавливать, преодолевая сопротивление буржуазии, но колчаковское правительство не шло на уступки, понимая, что защита социальных интересов рабочего класса станет лучшим средством против большевицкой агитации.
Сохранялись и профсоюзы. Как утверждает Хандорин, колчаковское правительство рассчитывали ввести борьбу рабочих за свои классовые интересы в русло профсоюзной деятельности именно для того, чтобы помешать оседлать эту борьбу большевикам. Впрочем, я уже постил у себя в ЖЖ текст самого Хандорина о политике Колчака в отношении рабочих, желающие могут просто освежить его в памяти. И важный момент, о котором не следует забывать: в Колчаковской Сибири на протяжении всего периода правления Колчака работала торговля, снабжение населения продуктами первой необходимости не прерывалось ни на минуту, хотя возврат к капиталистическим отношениям и привёл к росту цен. В это же самое время, как подчёркивает Хандорин, на территориях, контролируемых большевиками, свирепствовал голод и тотальный дефицит, о чём сами же большевики охотно твердили. Так что сравнение колчаковского режима с ленинским будет явно не в пользу последнего, даже если судить с позиций интересов рабочего класса.
Большевицкая пропагандистская картинка о том,
как белогвардейцы "возвращают заводы и фабрики капиталистам".
Рабочие бредут на завод под конвоем жандармов, держат руки за спиной,
как арестанты, у входа их встречает виселица с телами их товарищей.
В общем, картина всецелого угнетения и порабощения.
В действительности рабочая политика Колчака даже и близко
не преследовала никаких подобных целей.
Гораздо более сложным был крестьянский вопрос. Во-первых, крестьяне Сибири к моменту прихода к власти Колчака не успели ещё в полной мере почувствовать на себе тяжёлую длань большевицкой репрессивной системы. Приход Колчака, твёрдой рукой взявшегося наводить порядок у себя в тылу, был ими воспринят как наступление на их кровные интересы. Колчак предписывал платить налоги и мобилизовывал молодых мужчин в армию, от чего крестьяне успели отвыкнуть за период "керенщины" и последующего правления левой Директории. Именно это, а вовсе не мнимые "зверства" колчаковцев, по мнению Хандорина (подкреплённому белогвардейскими мемуарами), толкало крестьян на путь сопротивления белой власти. Во-вторых, власть Колчака претендовала на всероссийский, а не чисто сибирский масштаб, что вынуждало адмирала думать о том, что делать, когда его армия вступить на территорию европейской части страны. Проблема заключалась в том, что в 1917 году по стране прокатилась волна самочинных захватов крестьянами помещичьих земель и помещичьего имущества. Как радетель за восстановление законности и правопорядка, Колчак должен был бы вернуть награбленное законным владельцам. К этому же его подталкивали собственные офицеры, многие из которых принадлежали к дворянскому сословию и проявляли с помещиками классовую солидарность. Однако подобное "восстановление справедливости" неизбежно толкало крестьян в стан противников Белого Движения, чего Колчак стремился избежать. Возвращение заводов и фабрик прежним владельцам, по мнению Хандорина, прошло гораздо более безболезненно для широких народных масс, поскольку заводы и фабрики надо было отчуждать у большевицкого государства, рабочим же, по большому счёту, было всё равно, кто платит им зарплату - лишь бы эту зарплату платили и лишь бы на неё можно было просуществовать, то для возврата земли помещикам её пришлось бы отбирать непосредственно у крестьян, которые встали бы стеной за свою, пусть и незаконно приобретённую, собственность. Сложно обвинять белых (и Колчака в частности), что найти удовлетворительного решения этой проблемы они не смогли, фактически отложив её до будущего Национального Собрания. Впрочем, Колчак, как утверждает Хандорин, всё же склонялся в пользу крестьян, в частности, постановив, что любой человек, засеявший земельный участок, имеет право собрать урожай.
Однозначно в пользу конфискации крестьянских земель Колчак склонялся только в одном случае - если речь шла о землях, принадлежащих активным сторонникам большевиков (включая красных партизан). Конфискация земель у сторонников большевиков давала Колчаку возможность вознаграждать бойцов своей армии,передавая эту землю родственникам этих бойцов. Каковой возможностью адмирал и пользовался.
Колчак принимает делегацию крестьян.
В заключении своей книги Владимир Геннадьевич опровергает излюбленную погремушку современных большевизанов о том, что белые то ли были первыми в истории фашистами, то ли духовными предтечами фашизма и нацизма. Хандорин подчёркивает, что между Белым Движением и фашизмом существует целый ряд принципиальных различий, не позволяющих не то что отождествлять, но и просто ставить рядом эти движения: в Белом Движении не было ни этнического национализма, ни правящей партии, наделённой диктаторскими полномочиями (была классическая военная диктатура, но не более), сохранялась многопартийность и относительная свобода печати, к тому же белые старались по возможности не стеснять частной предпринимательской инициативы и не ставили на службу милитаризированной экономике порабощённые народы. Заканчивается книга выводом, что исторический опыт Белого Движения в целом и Колчака в частности и сегодня сохраняет непреходящую ценность и актуальность, несмотря на то, что белые в Гражданской войне потерпели поражение.
Это лишь часть тем, рассмотренных профессором в его книге. Все утверждения, которые он делает, строго выверены и подтверждены ссылками на многочисленные свидетельства очевидцев, архивные документы и законодательные акты колчаковской администрации. Ни один тезис не провозглашается голословно.
Примечательно, что любовной линии Колчака с Анной Тимирёвой, столь популярной у беллетристов и кинематографистов, Хандорин в своей книге вообще не касается (правда, свидетельства Анны Тимирёвой и её бывшего мужа адмирала С. Тимирёва он несколько раз цитирует). Эта тема сознательно вне его поля зрения, потому что Колчак интересен отнюдь не своими любовными похождениями.
И если книгу Черкашина я не мог бы порекомендовать всем интересующимся биографией Колчака и историей Белого Движения, то книгу В. Хандорина я смело могу порекомендовать всем. Для тех, кто только приступает ещё к изучению этой непростой и трагической темы, она может послужить неплохим информационным вбросом в тему, тем, кто уже всерьёз погружён в тему Белого Движения - подскажет аргументы в защиту Колчака. Тем более, что книга написана доступным для простого читателя языком и очень легко читается.