Елена Семёнова. Из рассказов о генерале Маркове. Не выпоротая курсистка
В последнее время я почти не беру репостов, предпочитая пополнять свой ЖЖ исключительно авторскими материалами, даже если эти материалы будут представлять из себя просто реакцию на новостную повестку в несколько фраз. Но данный текст понравился настолько, что не смог не поделиться. А главное - в наши дни он неожиданно приобрёл острую актуальность и узнаваемость. Итак, время действия - 1905 год. Сергей Леонидович Марков только что вернулся с фронта Русско-Японской войны и оказался в водовороте событий так называемой "первой русской революции". Оригинал здесь.
Иллюстрация Игоря Колгарёва
- Товарищи! Вас принуждают сторожить ваших же братьев! Не слушайте преступных приказов! Освободите ваших братьев и вступайте в наши ряды! Вместе мы сбросим ненавистную тиранию! Ваши штыки должны служить народу, а не его угнетателям!
Молоденькая курсистка с растрепанными волосами металась по площади, ломала руки и истерично кричала, взывая к часовым городской гауптвахты. Прочая толпа революционно настроенных бездельников, собравшаяся здесь с утра одобрительно гудела.
- Ваше благородие, унять бы, - поморщился унтер Климов. - Ведь вот же час уже верещит, что свинья, когда её режут! В ушах звенит…
Капитан Марков, начальник караула, чуть усмехнулся и, разгладив тонкие усы, вышел на площадь. Скрестив руки на груди, он с любопытством взирал на мечущуюся барышню. А та, заметив его, взвилась ещё больше.
- Смотрите, товарищи! Вот, офицер! Ему нечего возразить нам! Он ничего не может сделать с нами! Потому что мы..! - сжался вскинутый высоко кулачок.
Дальше капитан слушать не стал и сделал знак караульным солдатам задержать возмутительницу спокойствия. Толпа «товарищей» отчего-то не пожелала вступиться за свою валькирию и благоразумно отступила назад, предоставив солдатам исполнять совсем не революционный долг.
- Мерзавцы! Отпустите меня! Вы не имеете права! Вы за все ответите! - извивалась беснующаяся курсистка, увлекаемая бесстрастными караульными в грозное здание гауптвахты.
Через несколько минут барышня уже стояла в кабинете лицом к лицу с насмешливо смотрящим на неё капитаном.
- Вы подлец! Вы заплатите за это! - срываясь в слёзы прокричала курсистка.
- Сударыня, извольте взять себя в руки, иначе… мне придётся прибегнуть к мерам, которые я совсем не желал бы применять к вам.
Девушка замолчала, по-детски закусив губу. Офицер молчал также, с любопытством разглядывая её.
После продолжительной паузы он осведомился:
- Итак, мадмуазель, чай или розги?
- Что?! - опешила и почти задохнулась курсистка.
- Значит, чай, - невозмутимо кивнул офицер. - Егорыч, организуй! А вы, сударыня, присаживайтесь, сделайте одолжение, - с этими словами он придвинул девушке стул.
Растерявшись, она села и как-то инстинктивно поправила окончательно съехавшую набок шляпку, отбросила волосы с раскрасневшегося лица.
- Правильно, так гораздо лучше, - одобрил офицер и снова усмехнулся. - Позволите ли осведомиться именем моей нежданной гостьи?
- Аглая… Петровна…
- Польщен знакомством. Капитан Марков, Сергей Леонидович.
Солдат принес чай, и капитан со всей галантностью предложил девушке чашку:
- Выпейте, выпейте. Вам надо согреться, успокоиться…
- Что вы со мной сделаете? - нахмурилась Аглая.
- А что бы я должен был с вами сделать после того, как вы битый час призывали моих солдат поднять меня на штыки?
Барышня смутилась. Ей вдруг представился этот совсем ещё молоденький офицер с искрящимися веселостью глазами - поднятым на штыки…
- Я не к этому призывала… И не вас… А чтобы они встали на сторону народа!
- Для этого они должны были бы в первую очередь убить меня, как своего командира. Так что же я должен с вами сделать?
Аглая не ответила.
- Пейте чай… И сахар не забудьте… - капитан поднялся из-за стола. Теперь он был совершенно серьёзен.
- Я вернулся с фронта два месяца назад, - сказал он, и только теперь она обратила внимание, что на груди этого молодого капитана блестят несколько крестов и медалей. - Я думал, что не вернусь оттуда и навсегда простился с моей матерью. Но я остался жив, а мой брат погиб. А в это время шантрапа, которую вы именуете товарищами, и которая теперь стоит у наших стен, развязала войну в тылу. Стреляла нам в спину. Слала поздравления нашему врагу.
- Это была бессмысленная и бездарная война!
- Война за Отечество никогда не бывает бессмысленна! - жестко отрезал Марков. - Вы, вероятно, полагаете, что совершаете теперь подвиг? Что вы чрезвычайно отважны? Так, вот, милая Аглая Петровна, вы понятия не имеете ни об отваге, ни о подвиге. О них имеют представления те прекрасные женщины, что погибали на поле боя, но спасали раненых, кто сутками не знал отдыха, борясь за их жизни. Они - героини… А вы… Вы спрашиваете, что я сделаю с вами? Ничего. Успокоитесь и пойдете домой… к мамкам и нянькам…
В этих словах курсистка почувствовала презрение к своей только что казавшейся ей столь выдающейся и прекрасной личности. Но что-то перегорело в ней, и уже не было сил прокричать что-нибудь яростное. И всё же она возразила.
- Мы хотели, чтобы война закончилась! Чтобы солдаты не гибли! Бездарно!
- И для этого стреляли им в спины, приветствуя их противника? Я не стану спорить с вами, сударыня. Могу пообещать вам лишь одно. Мои солдаты никогда не будут гибнуть бездарно. И я сделаю всё, чтобы следующие поколения русских офицеров сражались так, как завещал нам Суворов, и чтобы никто не мог бросить нашей армии упрека в бездарности! - Марков хрустнул пальцами и резко переменил тон. - Но в ответ и вы должны кое-что пообещать мне.
- Доносчицей не стану! - резко вскинулась девушка.
Капитан звонко расхохотался, окончательно смутив революционерку.
- Пообещайте мне, что со своей стороны сделаете всё, чтобы следующие поколения русских девиц нашли себе лучшее занятие, чем метание бомб в живых людей… Подумайте, неужели вы хотите, чтобы ваша дочь однажды растерзала бы бомбой нескольких человек и закончила жизнь на эшафоте? Подумайте об этом. Пообещайте хотя бы подумать. А теперь ступайте. Вы свободны.
Аглая нерешительно поднялась и, неловко раскланявшись с капитаном, вышла на площадь, провожаемая унтером. Здесь её тотчас обступила сочувствующая толпа.
- Скажите, товарищ, вас выпороли? - с волнением спросил высунувшийся вперед студент.
Подобное предположение до крайности оскорбило девушку.
- Никто меня не порол! Чаем поили! - воскликнула она.
Но товарищи ей явно не поверили.
- Не стесняйтесь, товарищ! Расскажите правду! Что с вами делали эти изверги?
От этих посыпавшихся вопросов на глазах Аглаи выступили слёзы.
- Да нет же, нет! - топнула она ножкой. - Не пороли! Ничего не делали! Чаем поили!
В толпе раздались смешки.
- Так мы и поверили!
В отчаянии, ища поддержки, курсистка обернулась и тотчас увидела капитана Маркова, невозмутимо стоявшего на балюстраде гауптвахты.
- Да скажите им хоть вы! - сквозь слёзы воскликнула она, протягивая к офицеру руки. - Скажите им, что не пороли меня! Скажите же!
Срывающийся голос потонул в хохоте толпы и солдат. Улыбался и сам Марков.
- Честью заверяю, что девица Аглая Петровна никакого ущерба не понесла. Напоили чаем и успокоили!
Новый взрыв хохота был ответом на это свидетельство, и возвеселившаяся толпа вскоре разошлась восвояси, шутя над не выпоротой курсисткой.
Иллюстрация Игоря Колгарёва
- Товарищи! Вас принуждают сторожить ваших же братьев! Не слушайте преступных приказов! Освободите ваших братьев и вступайте в наши ряды! Вместе мы сбросим ненавистную тиранию! Ваши штыки должны служить народу, а не его угнетателям!
Молоденькая курсистка с растрепанными волосами металась по площади, ломала руки и истерично кричала, взывая к часовым городской гауптвахты. Прочая толпа революционно настроенных бездельников, собравшаяся здесь с утра одобрительно гудела.
- Ваше благородие, унять бы, - поморщился унтер Климов. - Ведь вот же час уже верещит, что свинья, когда её режут! В ушах звенит…
Капитан Марков, начальник караула, чуть усмехнулся и, разгладив тонкие усы, вышел на площадь. Скрестив руки на груди, он с любопытством взирал на мечущуюся барышню. А та, заметив его, взвилась ещё больше.
- Смотрите, товарищи! Вот, офицер! Ему нечего возразить нам! Он ничего не может сделать с нами! Потому что мы..! - сжался вскинутый высоко кулачок.
Дальше капитан слушать не стал и сделал знак караульным солдатам задержать возмутительницу спокойствия. Толпа «товарищей» отчего-то не пожелала вступиться за свою валькирию и благоразумно отступила назад, предоставив солдатам исполнять совсем не революционный долг.
- Мерзавцы! Отпустите меня! Вы не имеете права! Вы за все ответите! - извивалась беснующаяся курсистка, увлекаемая бесстрастными караульными в грозное здание гауптвахты.
Через несколько минут барышня уже стояла в кабинете лицом к лицу с насмешливо смотрящим на неё капитаном.
- Вы подлец! Вы заплатите за это! - срываясь в слёзы прокричала курсистка.
- Сударыня, извольте взять себя в руки, иначе… мне придётся прибегнуть к мерам, которые я совсем не желал бы применять к вам.
Девушка замолчала, по-детски закусив губу. Офицер молчал также, с любопытством разглядывая её.
После продолжительной паузы он осведомился:
- Итак, мадмуазель, чай или розги?
- Что?! - опешила и почти задохнулась курсистка.
- Значит, чай, - невозмутимо кивнул офицер. - Егорыч, организуй! А вы, сударыня, присаживайтесь, сделайте одолжение, - с этими словами он придвинул девушке стул.
Растерявшись, она села и как-то инстинктивно поправила окончательно съехавшую набок шляпку, отбросила волосы с раскрасневшегося лица.
- Правильно, так гораздо лучше, - одобрил офицер и снова усмехнулся. - Позволите ли осведомиться именем моей нежданной гостьи?
- Аглая… Петровна…
- Польщен знакомством. Капитан Марков, Сергей Леонидович.
Солдат принес чай, и капитан со всей галантностью предложил девушке чашку:
- Выпейте, выпейте. Вам надо согреться, успокоиться…
- Что вы со мной сделаете? - нахмурилась Аглая.
- А что бы я должен был с вами сделать после того, как вы битый час призывали моих солдат поднять меня на штыки?
Барышня смутилась. Ей вдруг представился этот совсем ещё молоденький офицер с искрящимися веселостью глазами - поднятым на штыки…
- Я не к этому призывала… И не вас… А чтобы они встали на сторону народа!
- Для этого они должны были бы в первую очередь убить меня, как своего командира. Так что же я должен с вами сделать?
Аглая не ответила.
- Пейте чай… И сахар не забудьте… - капитан поднялся из-за стола. Теперь он был совершенно серьёзен.
- Я вернулся с фронта два месяца назад, - сказал он, и только теперь она обратила внимание, что на груди этого молодого капитана блестят несколько крестов и медалей. - Я думал, что не вернусь оттуда и навсегда простился с моей матерью. Но я остался жив, а мой брат погиб. А в это время шантрапа, которую вы именуете товарищами, и которая теперь стоит у наших стен, развязала войну в тылу. Стреляла нам в спину. Слала поздравления нашему врагу.
- Это была бессмысленная и бездарная война!
- Война за Отечество никогда не бывает бессмысленна! - жестко отрезал Марков. - Вы, вероятно, полагаете, что совершаете теперь подвиг? Что вы чрезвычайно отважны? Так, вот, милая Аглая Петровна, вы понятия не имеете ни об отваге, ни о подвиге. О них имеют представления те прекрасные женщины, что погибали на поле боя, но спасали раненых, кто сутками не знал отдыха, борясь за их жизни. Они - героини… А вы… Вы спрашиваете, что я сделаю с вами? Ничего. Успокоитесь и пойдете домой… к мамкам и нянькам…
В этих словах курсистка почувствовала презрение к своей только что казавшейся ей столь выдающейся и прекрасной личности. Но что-то перегорело в ней, и уже не было сил прокричать что-нибудь яростное. И всё же она возразила.
- Мы хотели, чтобы война закончилась! Чтобы солдаты не гибли! Бездарно!
- И для этого стреляли им в спины, приветствуя их противника? Я не стану спорить с вами, сударыня. Могу пообещать вам лишь одно. Мои солдаты никогда не будут гибнуть бездарно. И я сделаю всё, чтобы следующие поколения русских офицеров сражались так, как завещал нам Суворов, и чтобы никто не мог бросить нашей армии упрека в бездарности! - Марков хрустнул пальцами и резко переменил тон. - Но в ответ и вы должны кое-что пообещать мне.
- Доносчицей не стану! - резко вскинулась девушка.
Капитан звонко расхохотался, окончательно смутив революционерку.
- Пообещайте мне, что со своей стороны сделаете всё, чтобы следующие поколения русских девиц нашли себе лучшее занятие, чем метание бомб в живых людей… Подумайте, неужели вы хотите, чтобы ваша дочь однажды растерзала бы бомбой нескольких человек и закончила жизнь на эшафоте? Подумайте об этом. Пообещайте хотя бы подумать. А теперь ступайте. Вы свободны.
Аглая нерешительно поднялась и, неловко раскланявшись с капитаном, вышла на площадь, провожаемая унтером. Здесь её тотчас обступила сочувствующая толпа.
- Скажите, товарищ, вас выпороли? - с волнением спросил высунувшийся вперед студент.
Подобное предположение до крайности оскорбило девушку.
- Никто меня не порол! Чаем поили! - воскликнула она.
Но товарищи ей явно не поверили.
- Не стесняйтесь, товарищ! Расскажите правду! Что с вами делали эти изверги?
От этих посыпавшихся вопросов на глазах Аглаи выступили слёзы.
- Да нет же, нет! - топнула она ножкой. - Не пороли! Ничего не делали! Чаем поили!
В толпе раздались смешки.
- Так мы и поверили!
В отчаянии, ища поддержки, курсистка обернулась и тотчас увидела капитана Маркова, невозмутимо стоявшего на балюстраде гауптвахты.
- Да скажите им хоть вы! - сквозь слёзы воскликнула она, протягивая к офицеру руки. - Скажите им, что не пороли меня! Скажите же!
Срывающийся голос потонул в хохоте толпы и солдат. Улыбался и сам Марков.
- Честью заверяю, что девица Аглая Петровна никакого ущерба не понесла. Напоили чаем и успокоили!
Новый взрыв хохота был ответом на это свидетельство, и возвеселившаяся толпа вскоре разошлась восвояси, шутя над не выпоротой курсисткой.