Путь Михаила Дроздовского. Комдив-3
Начало здесь. Продолжение здесь.
Портрет Михаила Гордеевича Дроздовского в форме генерал-майора.
Мы оставили Дроздовского в тот момент, когда он, освободив от большевицкого ига Новочеркасск, телеграфировал в станицу Мечетинскую, в штаб Добровольческой Армии о своём прибытии и готовности немедленно снова включиться в борьбу. Подкрепление, приведённое на Дон Дроздовским, было весьма кстати для добровольческого командования: в подчинении этого странного полковника 60-го Замосцкого полка находился отряд в полторы тысячи человек из всех "родов оружия" (то есть, из пехоты, кавалерии и артиллерии), отлично вооружённый и обмундированный, дисциплинированный, с боевым опытом, имевший в своём распоряжении собственные аэропланы, броневик, радиостанцию... Самое время вспомнить, что Дроздовский живо интересовался новинками в технической сфере, так что только логично, что свой отряд он постарался укомплектовать современной военной техникой. Разве что танками и подводными лодками он не мог похвастаться: танки ему просто негде было взять на Румынском фронте, а подводные лодки он при всём желании не протащил бы по суше более тысячи километров.
Получив благожелательный ответ от Деникина, Дроздовский немедленно выехал в Мечетинскую, в то время, как его отряд в Новочеркасске расположился на отдых и начал пополняться за счёт местных добровольцев. В итоге Дроздовский, приведший на Дон неполных полторы тысячи человек, в Добровольческую Армию влил целых три тысячи бойцов - по меркам Добровольческой Армии 1918 года полнокровная дивизия.
В Мечетинской Дроздовский принял участие в совещании командующих, на котором обсуждался вопрос дальнейших действий. Поскольку как Добровольческая Армия, так и отряд Дроздовского были измучены тяжёлым переходом, Деникин решил дать войскам время отдохнуть и привести себя в порядок. Самому Дроздовскому, однако, отдыхать не приходилось. Нужно было как-то решать вопрос с финансированием и снабжением отряда, кроме того, Михаил Гордеевич разослал своих эмиссаров по городам (вплоть до Киева!), чтобы вербовать в отряд новых добровольцев. "Дроздовские" и "деникинские" эмиссары действовали независимо друг от друга, что порой порождало трения и сомнения: не желает ли Дроздовский играть самостоятельную роль в разгоревшейся Гражданской войне. Однако Михаилу Гордеевичу некогда было вникать в эти дрязги. В Новочеркасске и Ростове он создаёт склады для нужд своей бригады, в Краснокутской роще под Новочеркасском создаёт госпиталь для раненых, куда приглашает своего знакомого доктора - профессора Н.И. Напалкова. Вскоре стараниями Напалкова дроздовцы создают и ещё один госпиталь - в Ростове. Михаил Гордеевич, когда мог, неизменно навещал своих раненых бойцов, подбадривал их, говорил о скором возобновлении борьбы. Опыт Первой Мировой войны, а паче - трагический опыт революции подсказывал ему, что поддержание боевого духа на должном уровне - одна из важнейших задач командира.
Одновременно с подачи Дроздовского в Ростове начинается издание газеты "Вестник Добровольческой Армии" - первый печатный орган белых. Понимавший логику Гражданской войны, Дроздовский видел, что без надлежаще поставленной пропаганды успех в борьбе против большевиков невозможен, ведь у большевиков пропаганда поставлена на самую широкую ногу и играет в основном на самых низменных инстинктах толпы, что и определяет её успех.
Дроздовский и дроздовцы
Поскольку Донское казачье войско исправно помогало отряду Дроздовского оружием и боеприпасами, Михаил Гордеевич полагал себя обязанным оказывать казакам военную помощь везде, где требовалось. Не прошло и месяца со дня взятия Новочеркасска, а отряд Дродовского, изрядно пополнившийся и развёрнутый в два полнокровных полка (Сводно-Стрелковый из трёх батальонов по 800 человек, Конный из четырех эскадронов при конно-пулемётной и сапёрной командах) оказался небольшими группами распылён по Донской области. Конный полк сражался с красными в Сальском округе, стрелки участвовали в карательных экспедициях против большевизированных иногородних сёл на севере области. Конечно, долг платежом красен, а взаимовыручка между соседями по фронту - один из главнейших залогов военного успеха, однако такое распыление сил задерживало соединение дроздовского отряда с Добровольческой Армией. Дроздовцы роптали, опасаясь, что их командир переменил свой решение, Деникин чувствовал себя связанным по рукам и ногам, поскольку треть его армии - отряд Дроздовского - к армии де факто так и не присоединился.
Наконец, 25 мая 1918 года был издан долгожданный приказ о включении отряда Дроздовского в состав Добровольческой Армии. 8 июня того же года Дроздовцы с музыкой и развёрнутым знаменем (его роль играл военно-морской Андреевский флаг, доставленный в отряд Жебраком) вступили в станицу Мечетинскую. Воссоединение было отмечено совместным парадом, на котором присутствовали генералы А.И. Деникин и М.В. Алексеев. Духовенство дроздовского отряда отслужило молебен, вознося благодарения Господу за успешное завершение похода и молясь о том, чтобы Бог благословил оружие православного воинства на борьбу с узурпаторами-безбожниками. Растроганный генерал Алексеев снял шапку и низко поклонился строю дроздовцев, воздавая честь их подвигу.
Соединение дроздовцев с Добровольческой Армией.
Парад Сводно-Стрелкового полка перед генералами Деникиным и Алексеевым.
Газетное фото 1918 года.
Отряд Дроздовского решено было не дробить. Этот отряд просто стал именоваться 3-й дивизией Добровольческой Армии, во главе этой дивизии остался Михаил Гордеевич. Его несменяемость в качестве командира была заранее оговорена между ним и Деникиным: оба опасались, что в случае смены командира дроздовцы просто разбредутся, кто куда, или начнут массово подавать рапорты о переводе туда, где будет Дроздовский. Сводно-Стрелковый полк стал именоваться 2-м Офицерским Стрелковым (1-й Офицерский полк был создан С.Л. Марковым в начале Ледяного Похода), дроздовский Конный полк - 2-м Офицерским конным (1-й Конный полк в составе Добровольческой Армии также возник в ходе Ледяного похода и впоследствии получил именное шефство М.В. Алексеева).
В ночь с 22 на 23 июня 1918 года Добровольческая Армия выступила во 2-й Кубанский поход, Дроздовский, как я уже сказал, командовал в этом походе 3-й дивизией в составе 2-го Офицерского Стрелкового и 2-го Офицерского Конного полков, 3-й отдельной лёгкой батареи, конно-горной батареи, мортирной батареи и 3-й инженерной роты. Дивизия Дроздовского наступала вдоль железнодорожной линии Батайск - Торговая. 25 июня, сделав ночной переход, Дроздовский с рассветом повёл методичную атаку на станцию Торговая. Памятуя о неудаче под Ростовом, Дроздовский старался не вводить в бой без нужды всех своих наличных сил и действовал с оглядкой на соседей (дивизию генерала Боровского). По этой причине взятие Торговой затягивалось, однако появление на передовой генерала Деникина со свитой вдохновило дроздовцев. Михаил Гордеевич лично повёл своих бойцов в атаку, несмотря на убийственный огонь большевицких пулемётов. Несколько раз дроздовцы просили его уйти и не рисковать жизнью зря. "Что же вы хотите? - возразил на это Дроздовский. - Чтобы я показал себя перед офицерской ротой трусом? Пусть все пулемёты бьют - я отсюда не уйду!" Вскоре атака дроздовцев была поддержана Корниловским полком, и Торговая пала.
Красные, выбитые из Торговой, отошли в направлении Песчаноокопской и Белой Глины, где снова заняли оборону, преграждая Добровольческой Армии путь на Тихорецкую. 4 июля 1918 года Дроздовский с бою занял Песчаноокопскую, где взял много пленных. В Первом Кубанском походе белые пленных красногвардейцев расстреливали. Но Дроздовский решил сделать эксперимент. Из пленных красноармейцев он сформировал солдатский батальон - первый в Добровольческой Армии - который уже на следующий день блестяще проявил себя в бою. Насильно завербованные большевиками солдаты-красноармейцы рвались искупить свою вину и дрались отчаянно. Солдатский батальон Дроздовского вскоре удалось развернуть в полк, который под названием Самурского пехотного успешно воевал в составе ВСЮР до самого конца Гражданской войны.
Рядовой Самурского полка Добровольческой Армии.
Художник - Андрей Каращук.
В ночь на 6 июля дроздовцы атаковали Белую Глину. Атаку 2-го и 3-го батальонов 2-го Офицерского стрелкового полка возглавил лично полковник Жебрак, однако численное превосходство красных (против двух белых батальонов оказалась вся 39-я дивизия красных) решило исход боя в их пользу. Дроздовцы отошли с большими потерями, не сумев даже вынести раненых с поля боя. Все раненые, в том числе и сам М.А. Жебрак, были захвачены красными в плен и подвергнуты варварским истязаниям, а Жебрака большевики изжарили заживо. На рассвете дроздовцы снова поднялись в атаку, с фланга по красным ударили подоспевшие корниловцы, и Белая Глина была взята. В руках дроздовцев снова оказалась масса пленных, которых согнали на мельницу. Но на этот раз их судьба была ощутимо иной, чем в Песчаноокопской. Дроздовский, пылавший местью за гибель боевых товарищей и зверское убийство Жебрака, устроил над ними массовую расправу. один из добровольцев вспоминал: "На мельницу, куда сводили пленных, пришел Дроздовский. Он был спокоен, но мрачен. На земле внутри мельницы валялись массы потерянных винтовочных патронов. Там были всякие: и обыкновенные, и разрывные, и бронебойные. Дроздовский ходил между пленными, рассматривая их лица. Время от времени, когда чье-либо лицо ему особенно не нравилось, он поднимал с земли патрон и обращался к кому-нибудь из офицеров. «Вот этого - этим», - говорил он, подавая патрон и указывая на красного. Красный выводился вон, и его расстреливали. Когда это надоело, то оставшиеся были расстреляны все оптом". Впрочем, по свидетельству А. Туркула, также участвовавшего в бою под Белой Глиной, часть пленных красноармейцев всё же была помилована и влита в Солдатский батальон.
Развивая наступление, 27 июля Дроздовский взял станицу Динскую. Однако одновременно с этим в наступление перешёл и Сорокин, заняв в тылу у белых станицу Кореновскую и разрезав Добровольческую Армию на две части. 30 июля Дроздовский совместно с генералом Б. Казановичем и его 2-й дивизией попытался отбить Кореновскую обратно, однако, из-за несогласованности действий (Казанович перешёл в наступление, не дожидаясь Дроздовского, чем позволил красным бить белые дивизии по частям). Атака была отбита большевиками, и белые, понеся тяжёлые потери, отхлынули к станице Платнировской. Дроздовцам, на пути которых оказалась болотистая речка, пришлось особенно тяжело. Поражение подействовало на Дроздовского удручающе. Вспомним: после тяжёлых боёв за Ростов он стал проявлять исключительную заботливость о чинах своего отряда (впоследствии дивизии) и старался избегать напрасных потерь. Заявив, что сражение проиграно и дивизии необходимо срочно спасать от разгрома, Дроздовский предложил под покровом ночной темноты отойти в восточном направлении и кружным путём искать соединения с Деникиным. Впрочем, он быстро взял себя в руки, когда Казанович заявил, что по праву старшинства в чине он принимает на себя единоличное командование. Самолюбие Михаила Гордеевича было уязвлено, однако он всегда ставил превыше всего интересы дела. Атаки на Кореновскую возобновились, и на следующий день бои за Кореновскую возобновились. Казанович, как и прежде Дроздовский, не добился успеха, однако смог приковать к себе всё внимание красных, и Кореновская была взята ударом с тыла подоспевшими добровольческими частями.
В начале августа Дроздовский руководил обороной Кореновской, в течение суток отражал атаки красных, а затем, чтобы избежать окружения, был вынужден отойти в направлении станицы Бейсугской. Расположившись на ночлег, он послал Деникину донесение, что дивизия понесла большие потери и нуждается в отдыхе, однако главнокомандующий приказал вернуть Кореновскую - иначе армии угрожал разгром. Поддержать же Дроздовского Деникину было нечем - другие части Добровольческой Армии дрались на других направлениях.
Осознавая, что дивизия сильно ослаблена, Дроздовский, тем не менее, подчинился. 7 августа он вышел в тыл красным и развернул дивизию к атаке, однако сам был обойдён большевиками и целый день отражал силами Самурского полка их атаки. Победы он не одержал, однако его действия в тылу Журавской группы красных позволили одержать победу генералу Казановичу. К вечеру 7 августа совместными усилиями всех белых дивизий армия Сорокина была разгромлена, а Кореновская снова - и уже окончательно - занята Добровольческой Армией.
Характеризуя полководчество Дроздовского, Деникин в первую очередь отмечает в нём осторожность (о причинах этой осторожности я уже говорил). Дроздовский медленно развёртывал свои силы, вводил их в бой по частям, стараясь сберечь резервы. Он стремился минимизировать потери, однако потери от такой тактики становились ещё больше в силу громадного численного превосходства врага. Побеждать красных в 1918 году деникинцы могли только решительной атакой всеми наличными силами, полагаясь прежде всего на психологический эффект и на силу духа своих бойцов.
Дроздовский в период 2-го Кубанского похода.
Поскольку бои приходилось вести на землях Кубанского казачьего войска,
Дроздовский облачился в казачью форму, но остался при своих погонах Замосцкого полка.
9 августа Дроздовский освободил от большевиков станицу Кирпильскую, 11 августа - станицы Усть-Лабинскую и Воронежскую, 15 августа - станицу Пашковскую, чем добился изоляции Екатеринодарской группы большевиков от возможных подкреплений и способствовал освобождению кубанской столицы. После непродолжительного отдыха 3-я дивизия выступила на Армавир. Дроздовский не одобрял этого движения, опасался разгрома, но после непродолжительных трений со штабом Добровольческой Армии подчинился. 19 сентября 1918 года совместными усилиями Дроздовского и П.Н. Врангеля (у Михаила Гордеевича как-то сразу установились дружеские отношения с Врангелем, тем более, что они держались схожих политических взглядов) Армавир был освобождён (подробности этой операции я разбирал здесь).
Дроздовский встал со своей дивизией в Армавире и распустил бойцов на отдых. Многие впоследствии обвиняли за это дроздовцев - спустя несколько дней к городу подошла красная Советско-Таманская армия и выбила их из города. Однако даже если бы Дроздовский и оставил своих бойцов под ружьём, вряд ли его сил хватило бы противостоять столь мощной большевицкой группировке. Попытки Дроздовского вернуть Армавир успехом не увенчались (город был окончательно освобождён марковцами 15 октября 1918 года), однако Михаил Гордеевич смог удержать стратегически важную переправу через Кубань, благодаря чему Советско-Таманская армия, заняв Армавир, оказалась в стратегическом окружении.
23 октября 1918 года Дроздовский принял участие в сражении под Ставрополем, отразив наступление Советско-Таманской армии. На следующий день он сам перешёл в контратаку, но успеха не имел. 25 октября 1918 года он был вынужден отойти со своей дивизией к Татарке, в ночь на 27-е октября снова был атакован большевиками и отброшен к северу. Ставропольское сражение стоило Добровольческой Армии значительных потерь, однако к 11 ноября большевики оказались в окружении. 13 ноября красные предприняли отчаянную попытку прорваться и сумели потеснить части белых 2-й и 3-й пехотных дивизий. Дроздовский, собрав остатки боеспособных добровольцев, лично возглавил их контратаку у Иоанно-Мариинского монастыря. В ходе этой атаки он получил ранение в ступню. Если бы ему в полевых условиях сразу была бы произведена операция по извлечению пули, его жизнь находилась бы вне опасности. Однако Дроздовский от этой операции отказался. В результате его уже скоро пришлось отправлять в госпиталь. Поначалу Михаил Гордеевич был отправлен в Екатеринодар. Однако врач, лечивший его, справлялся со своими обязанностями столь "успешно", что на фоне пустячной раны развилась гангрена. Дроздовский мог бы отправиться к своему старому другу профессору Напалкову, работавшему в Ростове, но Михаил Гордеевич откладывал отъезд, считая морально недопустимым для себя отвлекать профессора от помощи более серьёзным раненым. Когда же он, наконец, согласился отправиться в Ростов, Напалков оказался бессилен спасти его жизнь. 14 января 1919 года Михаил Гордеевич Дроздовский, перенёсший к этому времени восемь операций, скончался.
Профессор Напалков, лечивший М.Г. Дроздовского в Ростове.
Смерть прославленного полководца от пустячного, казалось бы, ранения, породила всевозможные слухи. Одни белогвардейцы обвиняли в гибели Дроздовского большевицкую агентуру в Екатеринодарском госпитале (и называли имя врача-еврея Плоткина, подозрительно скрывшегося из госпиталя вскоре после смерти Дроздовского и объявившегося в России уже при большевиках), другие - начальника штаба Добровольческой Армии Ивана Павловича Романовского. Дроздовский и Романовский действительно друг друга недолюбливали. Михаил Гордеевич считал, что Романовский намеренно губит его дивизию, ставя её на самые опасные участки фронта и лишая подкреплений, а ещё более был недоволен беспорядком в тылу Добровольческой Армии. Однако, если конфликт Дроздовского и Романовского и был несомненным фактом, то столь же несомненно, что Романовский - участник Корниловского выступления и Ледяного Похода, доверенное лицо Корнилова! - всей душой болел за Белое Дело и уже в силу этого обстоятельства не мог желать смерти такому популярному в войсках военачальнику, как Дроздовский. Скорее всего, Михаил Гордеевич пал жертвой объективных обстоятельств Гражданской войны, одним из которых стала катастрофическая нехватка в госпиталях антисептических средств.
Добровольческое командование и лично Деникин высоко оценили подвиг Дроздовского. Находясь на излечении в госпитале, Михаил Гордеевич получил производство в генерал-майоры, причём Деникин лично прибыл, чтобы поздравить его с производством. После кончины Дроздовского сформированные им воинские части - 2-й Офицерский Стрелковый и 2-й Офицерский Конный полки, артиллерийская бригада - получили именное шефство генерала Дроздовского и стали официально именоваться "дроздовцами" (в обиходе же закрепилось прозвище "дрозды"). Останки Михаила Гордеевича с воинскими почестями были захоронены в Екатеринодаре. Когда в начале 1920 года белые войска Юга России под ударами красных откатывались к Чёрному морю, дроздовцы успели вывести из обречённой кубанской столицы гроб с телом своего первого командира и перезахоронили его в Севастополе. К сожалению, большевицкое правление и бои Великой Отечественной войны уничтожили следы могилы Дроздовского. Его прах по-прежнему покоится в севастопольской земле, но на месте его последнего упокоения стоит кинотеатр...
В личной жизни Михаил Гордеевич Дроздовский был несчастлив. В 1907 году он женился на Ольге Владимировне Евдокимовой, с которой прожил в браке шесть лет. Однако в 1913 году брак распался: Ольга Владимировна более всего на свете мечтала петь в опере, что было несовместимо с военной жизнью её супруга. Большую часть времени они вынуждены были проводить врозь, и в конце концов Михаил Гордеевич сам принял решение о разводе. Детей от этого брака он не имел.
Подводя итог жизни Дроздовского, на первый взгляд, можно сделать вывод, что его жизнь завершилась окончательным и бесповоротным поражением: он погиб практически в самом начале Белой Борьбы, которая, в свою очередь, также окончилась неудачей. Дроздовскому не удалось ни сохранить свою Россию, которой он служил с полным самоотвержением всю свою сознательную жизнь, от большевицкого разорения, ни увлечь своими идеями основную массу соратников по Добровольческой Армии. Более того: действия Дроздовского в ходе Второго Кубанского похода сложно признать образцовыми: он терпел неудачи и вызывал нарекания командиров с Деникиным во главе. Однако это впечатление обманчиво. Дроздовскому удалось главное: в условиях революционного хаоса он не только сохранил до конца верность присяге, но и сумел сплотить вокруг себя крепкую воинскую часть и привёл её сквозь всецело враждебную среду на соединение с Добровольческой Армией, чем буквально влил в армию "второе дыхание". Дроздовский пал - но его образ навсегда остался дорог его бывшим соратникам-дроздовцам. И ещё: на фоне всеобщего озверения, на фоне крушения всех моральных устоев, которыми веками держалось русское общество, Дроздовский явил собой яркий пример верности этим устоям, пример подлинно христианского воина-аскета, приносящего все свои личные чувства и интересы в жертву своему служению вере и Отечеству. Дроздовский наиболее полно воплотил в себе идеалы Белой Идеи, и хоть последующим командирам добровольческих частей так никогда больше и не удалось подняться до этой планки, до конца Гражданской войны он оставался для них нравственным камертоном. И в этом его несомненная победа.
_____________________________
См. также очерк доктора исторических наук Руслана Гагкуева о Дроздовском:
Часть 1; Часть 5; Часть 9;
Часть 2; Часть 6; Часть 10;
Часть 3; Часть 7; Часть 11;
Часть 4; Часть 8; Часть 12.
Портрет Михаила Гордеевича Дроздовского в форме генерал-майора.
Мы оставили Дроздовского в тот момент, когда он, освободив от большевицкого ига Новочеркасск, телеграфировал в станицу Мечетинскую, в штаб Добровольческой Армии о своём прибытии и готовности немедленно снова включиться в борьбу. Подкрепление, приведённое на Дон Дроздовским, было весьма кстати для добровольческого командования: в подчинении этого странного полковника 60-го Замосцкого полка находился отряд в полторы тысячи человек из всех "родов оружия" (то есть, из пехоты, кавалерии и артиллерии), отлично вооружённый и обмундированный, дисциплинированный, с боевым опытом, имевший в своём распоряжении собственные аэропланы, броневик, радиостанцию... Самое время вспомнить, что Дроздовский живо интересовался новинками в технической сфере, так что только логично, что свой отряд он постарался укомплектовать современной военной техникой. Разве что танками и подводными лодками он не мог похвастаться: танки ему просто негде было взять на Румынском фронте, а подводные лодки он при всём желании не протащил бы по суше более тысячи километров.
Получив благожелательный ответ от Деникина, Дроздовский немедленно выехал в Мечетинскую, в то время, как его отряд в Новочеркасске расположился на отдых и начал пополняться за счёт местных добровольцев. В итоге Дроздовский, приведший на Дон неполных полторы тысячи человек, в Добровольческую Армию влил целых три тысячи бойцов - по меркам Добровольческой Армии 1918 года полнокровная дивизия.
В Мечетинской Дроздовский принял участие в совещании командующих, на котором обсуждался вопрос дальнейших действий. Поскольку как Добровольческая Армия, так и отряд Дроздовского были измучены тяжёлым переходом, Деникин решил дать войскам время отдохнуть и привести себя в порядок. Самому Дроздовскому, однако, отдыхать не приходилось. Нужно было как-то решать вопрос с финансированием и снабжением отряда, кроме того, Михаил Гордеевич разослал своих эмиссаров по городам (вплоть до Киева!), чтобы вербовать в отряд новых добровольцев. "Дроздовские" и "деникинские" эмиссары действовали независимо друг от друга, что порой порождало трения и сомнения: не желает ли Дроздовский играть самостоятельную роль в разгоревшейся Гражданской войне. Однако Михаилу Гордеевичу некогда было вникать в эти дрязги. В Новочеркасске и Ростове он создаёт склады для нужд своей бригады, в Краснокутской роще под Новочеркасском создаёт госпиталь для раненых, куда приглашает своего знакомого доктора - профессора Н.И. Напалкова. Вскоре стараниями Напалкова дроздовцы создают и ещё один госпиталь - в Ростове. Михаил Гордеевич, когда мог, неизменно навещал своих раненых бойцов, подбадривал их, говорил о скором возобновлении борьбы. Опыт Первой Мировой войны, а паче - трагический опыт революции подсказывал ему, что поддержание боевого духа на должном уровне - одна из важнейших задач командира.
Одновременно с подачи Дроздовского в Ростове начинается издание газеты "Вестник Добровольческой Армии" - первый печатный орган белых. Понимавший логику Гражданской войны, Дроздовский видел, что без надлежаще поставленной пропаганды успех в борьбе против большевиков невозможен, ведь у большевиков пропаганда поставлена на самую широкую ногу и играет в основном на самых низменных инстинктах толпы, что и определяет её успех.
Дроздовский и дроздовцы
Поскольку Донское казачье войско исправно помогало отряду Дроздовского оружием и боеприпасами, Михаил Гордеевич полагал себя обязанным оказывать казакам военную помощь везде, где требовалось. Не прошло и месяца со дня взятия Новочеркасска, а отряд Дродовского, изрядно пополнившийся и развёрнутый в два полнокровных полка (Сводно-Стрелковый из трёх батальонов по 800 человек, Конный из четырех эскадронов при конно-пулемётной и сапёрной командах) оказался небольшими группами распылён по Донской области. Конный полк сражался с красными в Сальском округе, стрелки участвовали в карательных экспедициях против большевизированных иногородних сёл на севере области. Конечно, долг платежом красен, а взаимовыручка между соседями по фронту - один из главнейших залогов военного успеха, однако такое распыление сил задерживало соединение дроздовского отряда с Добровольческой Армией. Дроздовцы роптали, опасаясь, что их командир переменил свой решение, Деникин чувствовал себя связанным по рукам и ногам, поскольку треть его армии - отряд Дроздовского - к армии де факто так и не присоединился.
Наконец, 25 мая 1918 года был издан долгожданный приказ о включении отряда Дроздовского в состав Добровольческой Армии. 8 июня того же года Дроздовцы с музыкой и развёрнутым знаменем (его роль играл военно-морской Андреевский флаг, доставленный в отряд Жебраком) вступили в станицу Мечетинскую. Воссоединение было отмечено совместным парадом, на котором присутствовали генералы А.И. Деникин и М.В. Алексеев. Духовенство дроздовского отряда отслужило молебен, вознося благодарения Господу за успешное завершение похода и молясь о том, чтобы Бог благословил оружие православного воинства на борьбу с узурпаторами-безбожниками. Растроганный генерал Алексеев снял шапку и низко поклонился строю дроздовцев, воздавая честь их подвигу.
Соединение дроздовцев с Добровольческой Армией.
Парад Сводно-Стрелкового полка перед генералами Деникиным и Алексеевым.
Газетное фото 1918 года.
Отряд Дроздовского решено было не дробить. Этот отряд просто стал именоваться 3-й дивизией Добровольческой Армии, во главе этой дивизии остался Михаил Гордеевич. Его несменяемость в качестве командира была заранее оговорена между ним и Деникиным: оба опасались, что в случае смены командира дроздовцы просто разбредутся, кто куда, или начнут массово подавать рапорты о переводе туда, где будет Дроздовский. Сводно-Стрелковый полк стал именоваться 2-м Офицерским Стрелковым (1-й Офицерский полк был создан С.Л. Марковым в начале Ледяного Похода), дроздовский Конный полк - 2-м Офицерским конным (1-й Конный полк в составе Добровольческой Армии также возник в ходе Ледяного похода и впоследствии получил именное шефство М.В. Алексеева).
В ночь с 22 на 23 июня 1918 года Добровольческая Армия выступила во 2-й Кубанский поход, Дроздовский, как я уже сказал, командовал в этом походе 3-й дивизией в составе 2-го Офицерского Стрелкового и 2-го Офицерского Конного полков, 3-й отдельной лёгкой батареи, конно-горной батареи, мортирной батареи и 3-й инженерной роты. Дивизия Дроздовского наступала вдоль железнодорожной линии Батайск - Торговая. 25 июня, сделав ночной переход, Дроздовский с рассветом повёл методичную атаку на станцию Торговая. Памятуя о неудаче под Ростовом, Дроздовский старался не вводить в бой без нужды всех своих наличных сил и действовал с оглядкой на соседей (дивизию генерала Боровского). По этой причине взятие Торговой затягивалось, однако появление на передовой генерала Деникина со свитой вдохновило дроздовцев. Михаил Гордеевич лично повёл своих бойцов в атаку, несмотря на убийственный огонь большевицких пулемётов. Несколько раз дроздовцы просили его уйти и не рисковать жизнью зря. "Что же вы хотите? - возразил на это Дроздовский. - Чтобы я показал себя перед офицерской ротой трусом? Пусть все пулемёты бьют - я отсюда не уйду!" Вскоре атака дроздовцев была поддержана Корниловским полком, и Торговая пала.
Красные, выбитые из Торговой, отошли в направлении Песчаноокопской и Белой Глины, где снова заняли оборону, преграждая Добровольческой Армии путь на Тихорецкую. 4 июля 1918 года Дроздовский с бою занял Песчаноокопскую, где взял много пленных. В Первом Кубанском походе белые пленных красногвардейцев расстреливали. Но Дроздовский решил сделать эксперимент. Из пленных красноармейцев он сформировал солдатский батальон - первый в Добровольческой Армии - который уже на следующий день блестяще проявил себя в бою. Насильно завербованные большевиками солдаты-красноармейцы рвались искупить свою вину и дрались отчаянно. Солдатский батальон Дроздовского вскоре удалось развернуть в полк, который под названием Самурского пехотного успешно воевал в составе ВСЮР до самого конца Гражданской войны.
Рядовой Самурского полка Добровольческой Армии.
Художник - Андрей Каращук.
В ночь на 6 июля дроздовцы атаковали Белую Глину. Атаку 2-го и 3-го батальонов 2-го Офицерского стрелкового полка возглавил лично полковник Жебрак, однако численное превосходство красных (против двух белых батальонов оказалась вся 39-я дивизия красных) решило исход боя в их пользу. Дроздовцы отошли с большими потерями, не сумев даже вынести раненых с поля боя. Все раненые, в том числе и сам М.А. Жебрак, были захвачены красными в плен и подвергнуты варварским истязаниям, а Жебрака большевики изжарили заживо. На рассвете дроздовцы снова поднялись в атаку, с фланга по красным ударили подоспевшие корниловцы, и Белая Глина была взята. В руках дроздовцев снова оказалась масса пленных, которых согнали на мельницу. Но на этот раз их судьба была ощутимо иной, чем в Песчаноокопской. Дроздовский, пылавший местью за гибель боевых товарищей и зверское убийство Жебрака, устроил над ними массовую расправу. один из добровольцев вспоминал: "На мельницу, куда сводили пленных, пришел Дроздовский. Он был спокоен, но мрачен. На земле внутри мельницы валялись массы потерянных винтовочных патронов. Там были всякие: и обыкновенные, и разрывные, и бронебойные. Дроздовский ходил между пленными, рассматривая их лица. Время от времени, когда чье-либо лицо ему особенно не нравилось, он поднимал с земли патрон и обращался к кому-нибудь из офицеров. «Вот этого - этим», - говорил он, подавая патрон и указывая на красного. Красный выводился вон, и его расстреливали. Когда это надоело, то оставшиеся были расстреляны все оптом". Впрочем, по свидетельству А. Туркула, также участвовавшего в бою под Белой Глиной, часть пленных красноармейцев всё же была помилована и влита в Солдатский батальон.
Развивая наступление, 27 июля Дроздовский взял станицу Динскую. Однако одновременно с этим в наступление перешёл и Сорокин, заняв в тылу у белых станицу Кореновскую и разрезав Добровольческую Армию на две части. 30 июля Дроздовский совместно с генералом Б. Казановичем и его 2-й дивизией попытался отбить Кореновскую обратно, однако, из-за несогласованности действий (Казанович перешёл в наступление, не дожидаясь Дроздовского, чем позволил красным бить белые дивизии по частям). Атака была отбита большевиками, и белые, понеся тяжёлые потери, отхлынули к станице Платнировской. Дроздовцам, на пути которых оказалась болотистая речка, пришлось особенно тяжело. Поражение подействовало на Дроздовского удручающе. Вспомним: после тяжёлых боёв за Ростов он стал проявлять исключительную заботливость о чинах своего отряда (впоследствии дивизии) и старался избегать напрасных потерь. Заявив, что сражение проиграно и дивизии необходимо срочно спасать от разгрома, Дроздовский предложил под покровом ночной темноты отойти в восточном направлении и кружным путём искать соединения с Деникиным. Впрочем, он быстро взял себя в руки, когда Казанович заявил, что по праву старшинства в чине он принимает на себя единоличное командование. Самолюбие Михаила Гордеевича было уязвлено, однако он всегда ставил превыше всего интересы дела. Атаки на Кореновскую возобновились, и на следующий день бои за Кореновскую возобновились. Казанович, как и прежде Дроздовский, не добился успеха, однако смог приковать к себе всё внимание красных, и Кореновская была взята ударом с тыла подоспевшими добровольческими частями.
В начале августа Дроздовский руководил обороной Кореновской, в течение суток отражал атаки красных, а затем, чтобы избежать окружения, был вынужден отойти в направлении станицы Бейсугской. Расположившись на ночлег, он послал Деникину донесение, что дивизия понесла большие потери и нуждается в отдыхе, однако главнокомандующий приказал вернуть Кореновскую - иначе армии угрожал разгром. Поддержать же Дроздовского Деникину было нечем - другие части Добровольческой Армии дрались на других направлениях.
Осознавая, что дивизия сильно ослаблена, Дроздовский, тем не менее, подчинился. 7 августа он вышел в тыл красным и развернул дивизию к атаке, однако сам был обойдён большевиками и целый день отражал силами Самурского полка их атаки. Победы он не одержал, однако его действия в тылу Журавской группы красных позволили одержать победу генералу Казановичу. К вечеру 7 августа совместными усилиями всех белых дивизий армия Сорокина была разгромлена, а Кореновская снова - и уже окончательно - занята Добровольческой Армией.
Характеризуя полководчество Дроздовского, Деникин в первую очередь отмечает в нём осторожность (о причинах этой осторожности я уже говорил). Дроздовский медленно развёртывал свои силы, вводил их в бой по частям, стараясь сберечь резервы. Он стремился минимизировать потери, однако потери от такой тактики становились ещё больше в силу громадного численного превосходства врага. Побеждать красных в 1918 году деникинцы могли только решительной атакой всеми наличными силами, полагаясь прежде всего на психологический эффект и на силу духа своих бойцов.
Дроздовский в период 2-го Кубанского похода.
Поскольку бои приходилось вести на землях Кубанского казачьего войска,
Дроздовский облачился в казачью форму, но остался при своих погонах Замосцкого полка.
9 августа Дроздовский освободил от большевиков станицу Кирпильскую, 11 августа - станицы Усть-Лабинскую и Воронежскую, 15 августа - станицу Пашковскую, чем добился изоляции Екатеринодарской группы большевиков от возможных подкреплений и способствовал освобождению кубанской столицы. После непродолжительного отдыха 3-я дивизия выступила на Армавир. Дроздовский не одобрял этого движения, опасался разгрома, но после непродолжительных трений со штабом Добровольческой Армии подчинился. 19 сентября 1918 года совместными усилиями Дроздовского и П.Н. Врангеля (у Михаила Гордеевича как-то сразу установились дружеские отношения с Врангелем, тем более, что они держались схожих политических взглядов) Армавир был освобождён (подробности этой операции я разбирал здесь).
Дроздовский встал со своей дивизией в Армавире и распустил бойцов на отдых. Многие впоследствии обвиняли за это дроздовцев - спустя несколько дней к городу подошла красная Советско-Таманская армия и выбила их из города. Однако даже если бы Дроздовский и оставил своих бойцов под ружьём, вряд ли его сил хватило бы противостоять столь мощной большевицкой группировке. Попытки Дроздовского вернуть Армавир успехом не увенчались (город был окончательно освобождён марковцами 15 октября 1918 года), однако Михаил Гордеевич смог удержать стратегически важную переправу через Кубань, благодаря чему Советско-Таманская армия, заняв Армавир, оказалась в стратегическом окружении.
23 октября 1918 года Дроздовский принял участие в сражении под Ставрополем, отразив наступление Советско-Таманской армии. На следующий день он сам перешёл в контратаку, но успеха не имел. 25 октября 1918 года он был вынужден отойти со своей дивизией к Татарке, в ночь на 27-е октября снова был атакован большевиками и отброшен к северу. Ставропольское сражение стоило Добровольческой Армии значительных потерь, однако к 11 ноября большевики оказались в окружении. 13 ноября красные предприняли отчаянную попытку прорваться и сумели потеснить части белых 2-й и 3-й пехотных дивизий. Дроздовский, собрав остатки боеспособных добровольцев, лично возглавил их контратаку у Иоанно-Мариинского монастыря. В ходе этой атаки он получил ранение в ступню. Если бы ему в полевых условиях сразу была бы произведена операция по извлечению пули, его жизнь находилась бы вне опасности. Однако Дроздовский от этой операции отказался. В результате его уже скоро пришлось отправлять в госпиталь. Поначалу Михаил Гордеевич был отправлен в Екатеринодар. Однако врач, лечивший его, справлялся со своими обязанностями столь "успешно", что на фоне пустячной раны развилась гангрена. Дроздовский мог бы отправиться к своему старому другу профессору Напалкову, работавшему в Ростове, но Михаил Гордеевич откладывал отъезд, считая морально недопустимым для себя отвлекать профессора от помощи более серьёзным раненым. Когда же он, наконец, согласился отправиться в Ростов, Напалков оказался бессилен спасти его жизнь. 14 января 1919 года Михаил Гордеевич Дроздовский, перенёсший к этому времени восемь операций, скончался.
Профессор Напалков, лечивший М.Г. Дроздовского в Ростове.
Смерть прославленного полководца от пустячного, казалось бы, ранения, породила всевозможные слухи. Одни белогвардейцы обвиняли в гибели Дроздовского большевицкую агентуру в Екатеринодарском госпитале (и называли имя врача-еврея Плоткина, подозрительно скрывшегося из госпиталя вскоре после смерти Дроздовского и объявившегося в России уже при большевиках), другие - начальника штаба Добровольческой Армии Ивана Павловича Романовского. Дроздовский и Романовский действительно друг друга недолюбливали. Михаил Гордеевич считал, что Романовский намеренно губит его дивизию, ставя её на самые опасные участки фронта и лишая подкреплений, а ещё более был недоволен беспорядком в тылу Добровольческой Армии. Однако, если конфликт Дроздовского и Романовского и был несомненным фактом, то столь же несомненно, что Романовский - участник Корниловского выступления и Ледяного Похода, доверенное лицо Корнилова! - всей душой болел за Белое Дело и уже в силу этого обстоятельства не мог желать смерти такому популярному в войсках военачальнику, как Дроздовский. Скорее всего, Михаил Гордеевич пал жертвой объективных обстоятельств Гражданской войны, одним из которых стала катастрофическая нехватка в госпиталях антисептических средств.
Добровольческое командование и лично Деникин высоко оценили подвиг Дроздовского. Находясь на излечении в госпитале, Михаил Гордеевич получил производство в генерал-майоры, причём Деникин лично прибыл, чтобы поздравить его с производством. После кончины Дроздовского сформированные им воинские части - 2-й Офицерский Стрелковый и 2-й Офицерский Конный полки, артиллерийская бригада - получили именное шефство генерала Дроздовского и стали официально именоваться "дроздовцами" (в обиходе же закрепилось прозвище "дрозды"). Останки Михаила Гордеевича с воинскими почестями были захоронены в Екатеринодаре. Когда в начале 1920 года белые войска Юга России под ударами красных откатывались к Чёрному морю, дроздовцы успели вывести из обречённой кубанской столицы гроб с телом своего первого командира и перезахоронили его в Севастополе. К сожалению, большевицкое правление и бои Великой Отечественной войны уничтожили следы могилы Дроздовского. Его прах по-прежнему покоится в севастопольской земле, но на месте его последнего упокоения стоит кинотеатр...
В личной жизни Михаил Гордеевич Дроздовский был несчастлив. В 1907 году он женился на Ольге Владимировне Евдокимовой, с которой прожил в браке шесть лет. Однако в 1913 году брак распался: Ольга Владимировна более всего на свете мечтала петь в опере, что было несовместимо с военной жизнью её супруга. Большую часть времени они вынуждены были проводить врозь, и в конце концов Михаил Гордеевич сам принял решение о разводе. Детей от этого брака он не имел.
Подводя итог жизни Дроздовского, на первый взгляд, можно сделать вывод, что его жизнь завершилась окончательным и бесповоротным поражением: он погиб практически в самом начале Белой Борьбы, которая, в свою очередь, также окончилась неудачей. Дроздовскому не удалось ни сохранить свою Россию, которой он служил с полным самоотвержением всю свою сознательную жизнь, от большевицкого разорения, ни увлечь своими идеями основную массу соратников по Добровольческой Армии. Более того: действия Дроздовского в ходе Второго Кубанского похода сложно признать образцовыми: он терпел неудачи и вызывал нарекания командиров с Деникиным во главе. Однако это впечатление обманчиво. Дроздовскому удалось главное: в условиях революционного хаоса он не только сохранил до конца верность присяге, но и сумел сплотить вокруг себя крепкую воинскую часть и привёл её сквозь всецело враждебную среду на соединение с Добровольческой Армией, чем буквально влил в армию "второе дыхание". Дроздовский пал - но его образ навсегда остался дорог его бывшим соратникам-дроздовцам. И ещё: на фоне всеобщего озверения, на фоне крушения всех моральных устоев, которыми веками держалось русское общество, Дроздовский явил собой яркий пример верности этим устоям, пример подлинно христианского воина-аскета, приносящего все свои личные чувства и интересы в жертву своему служению вере и Отечеству. Дроздовский наиболее полно воплотил в себе идеалы Белой Идеи, и хоть последующим командирам добровольческих частей так никогда больше и не удалось подняться до этой планки, до конца Гражданской войны он оставался для них нравственным камертоном. И в этом его несомненная победа.
_____________________________
См. также очерк доктора исторических наук Руслана Гагкуева о Дроздовском:
Часть 1; Часть 5; Часть 9;
Часть 2; Часть 6; Часть 10;
Часть 3; Часть 7; Часть 11;
Часть 4; Часть 8; Часть 12.