"Хочу жениться на Москве". Часть 2
Женщины в политической биографии гетмана Ивана Брюховецкого
Источники доносят достаточно скупую информацию о том, что накануне Нежинской Рады в 1663 г. стороны обсуждали
условия и перспективы установления родственной связи между Брюховецким и Филимоновичем. И, стоит отметить, эти перспективы были достаточно привлекательными для обоих. Так, Иван Мартынович должен был получить поддержку тестя в борьбе за гетманскую булаву, а сделавшись верховным казацким командиром, он должен был помочь епископу в деле занятия им вакантной кафедры митрополита Киевского. По словам Брюховецкого, пересказанным впоследствии по его приказу доверенными лицами дьякам Посольского приказа в Москве, претендент
на булаву якобы отказался от этой комбинации, с пафосом заявив что он не желает спекулировать гетманским достоинством и полагается исключительно на волю Божью.
Принимая во внимание отсутствие более детальной информации по этому поводу, придется либо гипотетически взять на веру сообщение гетмана или же - также гипотетически - изложить серьезное сомнение по этому поводу. Ведь крайне трудно поверить в то, что Иван Мартынович, тогда еще претендент на гетманство, осмелился так недипломатично отвечать своему покровителю и тем самым ставить под угрозу всю свою так бережно взлелеянную предвыборную кампанию.
Разве что какая-то не озвученная личная неприязнь к кандидатуре невесты помешала ему принять предложение ее отца. По крайней мере факты далеко идущих политических обещаний, данных претендентом Мефодию (в частности, относительно расширения самоуправления горожан за счет сужения прерогатив казацкой администрации, ограничения гетманской власти вплоть до возможности назначения гетманом русских правительственных чиновников
или переброска налогов с Украины в царскую казну) красноречиво указывают, что в действительности он был намного гибче и более уступчив, если не сказать беспринципен.
Однако, как бы то ни было, первый из известных нам "брачных блинов" Ивана Мартыновича Брюховецкого оказался не только невыпеченный, а - вообще никакой. Следующая попытка не заставила себя долго ждать. Получив в июне
в 1663 г. на Нежинской "черной" раде гетманскую булаву, с началом осени этого же года Иван Брюховецкий принялся упорядочивать и свои семейные дела. Однако серьезное повышение социального статуса нареченного нуждалось и в применении принципиально новой модели брачной стратегии.
Очевидно, достаточно важную роль в выборе этой стратегии играло и то обстоятельство, что, приняв гетманство, любимец и защитник черни (по крайней мере именно такой имидж закрепился за ним в предыдущие годы) достаточно быстро засвидетельствовал свое твердое намерение отмежеваться от популистских в своей основе предыдущих заявлений, сделанных еще будучи в качестве претендента на булаву. Став во главе Левобережной Гетманщины,
Брюховецкий уже с первых шагов пытается укрепить свою власть, а удивленным этими действиями оппонентам недвусмысленно указывает на то, что будет все так, как было при гетмане Иване Выговском,
наиболее "прошляхетском" казацком вожаке, который пытался стабилизировать ситуацию с помощью укрепления государственных институтов и консервации сословных различий.
При таких условиях во второй половине сентября в 1663 г. гетман отправляет в Москву посольство во главе с киевским полковником Василием Дворецким. Именно Дворецкому выпала "честь" одним из первых
удивить московское руководство метаморфозой перевоплощения украинского гетмана. Правда, Иван Мартынович пока не осмелился открыто демонстрировать свои намерения относительно укрепления политической
власти Гетманщины или уклонения от уплаты в царскую казну налогов с Украины. Самое первое, что он решил сделать, так это убрать со своей дороги епископа Мефодия, опека которого при новых условиях была не только лишней, но и весьма обременительной и бесперспективной. Преследуя эту цель, Брюховецкий еще за месяц до того начал кампанию по дискредитации духовного лица перед представителями российской администрации в Украине.
Теперь же было поставлено задание ее довершить. И среди прочего этому должно было способствовать и обвинение
Мефодия в корыстолюбии и неблагонадежности, иллюстрацией чему должно было быть упомянуто стремление выдать за Брюховецкого свою дочь, а также женить своего старшего сына "на ляхской девке ради имений и ценных вещей".
Кроме того, гетман поручил Дворецкому задание объявить в Посольском приказе о его намерении зимой приехать в Москву "видеть государевы присветлые очи" и во время этого визита уладить свои семейные дела - "жениться на Москве". Общие требования для претендентки были изложены невестам через Дворецкого, и
тот их передал в специальном распоряжении таким образом: "...а хотел бы за себя из московского
народа вдову, себе под стать, потому что он уж есть лысый" (следовательно, роскошный чуб, с которым Иван Мартынович появляется на портретах XVIII - XIX веков., скорее всего, является творческой выдумкой
художников).
Относительно мотивов гетманского намерения вступить в брак с невестой из "московского народа", то здесь, очевидно, не могут быть двух мыслей - они крылись исключительно в плоскости политических расчетов.
Поставив перед собой задание укрепления гетманской власти и укрощения политических аппетитов своего недавнего союзника, а теперь главного оппонента - епископа Мефодия, который пользовался почти полным доверием российского руководства, Брюховецкий был обязан добиться в глазах Алексея Михайловича и его окружения
еще большего доверия. Реноме гетмана, женившегося на представительнице московской знати, едва ли не лучше всего способствовало бы этому.
Однако именно политические, а точнее, военно-политические обстоятельства помешали Брюховецкому в 1663 г. претворить в жизнь свой брачный замысел. В начале октября 1663 г. польский король во главе войска прибывает на Правобережную Украину и вскоре начинается последняя в ходе польско-русского соперничества за украинские земли переброска коронных и литовских армий на Левобережье. На протяжении зимы 1663- 1664 гг. война с переменным успехом продолжается сначала на левобережных украинских землях, впоследствии переносится на правобережные, а следовательно вопросы гетманского бракосочетания откладываются на инеопределенное время. Одержанные левобережным казачеством совместно с российскими войсками победы над противником как на правом, так и на левом берегах Днепра, несколько увеличивают авторитет Брюховецкого, но, вероятно, в определенной степени нивелируют потребность ехать к "белокаменной " и там заключать брак со вдовой из "московскаго народа".
Однако по мере расширения гетманских властных полномочий Ивана Мартыновича обостряется конфликт между левобережным гетманом и местоблюстителем киевского митрополичьего престола. При таких обстоятельствах весной 1665 г. визит в Москву наносит епископ Мефодий, и его миссия, как всегда, не ограничивается лишь делами духовными. Находясь в столице Русского государства, местоблюститель передает на рассмотрение правительства Алексея Михайловича проект всеохватывающего реформирования политического строя Левобережной гетманщины.
В качестве главных его составляющих выступают мероприятия по выведению из-под подчинения гетмана и казацкой старшины жителей украинских городов, перевод собранных на Левобережье налогов в
царскую казну, усиление российского военного присутствия в Украине. Причем реализацию проекта Мефодий советовал начать немедленно, для чего просил выделить ему около полутора тысячи стрелков
во главе со знатным боярином царя и дьяком, чтобы, прибыв в Украину, ему можно было "надежно и уверенно говорить с гетманом".
Понятно, что инициатива епископа выбивала почву из-под ног гетмана и ставила под сомнение возможность реализации им противоречивых по содержанию акций. Тем более, что серьезная оппозиция гетманским планам
существовала и в среде казацкой старшины, где против них выступали кошевой Иван Сирко, полковники Василий Дворецкий, Демьян Гуджол, Василий Шиман-Шимановський и другие. И для того, чтобы укрепить свое положение, весной 1665 г. Брюховецький реанимирует собственные проекты 1663 года. В контексте реализации этого замысла Брюховецкий объявляет о своем намерении все-таки ехать в Москву, не скрывая при этом и мотивов своего поступка - "власти себе прибавить".
Возвращение к жизни плана поездки на встречу с царем предопределяет и реанимацию проекта бракосочетания с московской невестой. Прибыв в "белокаменную" 11 сентября 1665 г., уже 17 сентября в
разговоре с приставленным к нему по приказу царя "приставом", ясельничим
Иваном Афанасивиечем Желябужским гетман изложил пожелание при посредничестве царя вступить в брак с московской невестой. Причем, как видно из контекста разговора, Брюховецкий уже раньше затрагивал этот вопрос в разговоре с начальником Посольского приказа боярином Петром Михайловичем Салтыковым : "Бил
где челом он боярину... чтоб великому государю челобитье его донес, а великий бы государь его пожаловал, велел женить на московской девице; а чтоб где его государь пожаловал, не женя не отпущал".
Кто именно был автором идеи реанимации брачной связи Брюховецкого с Москвой - сам ли гетман, или кто-то из его окружения - неизвестно. Однако опосредованные сведения убедительно указывают в этой связи на киевского полковника Василия Дворецкого. Ведь именно в его адрес сыпались обвинения казаков в подговоре Ивана
Мартыновича "жениться на Москве".
(Продолжение следует.)
Источник: Горобец Виктор, Чухлиб Тарас НЕЗНАЙОМА КЛІО. Таємниці, казуси і курйози української історії.
Козацька доба. - Київ, видавництво "Наукова думка", 2004. 311 с.
Перевод с украинского - наш собственный.
Источники доносят достаточно скупую информацию о том, что накануне Нежинской Рады в 1663 г. стороны обсуждали
условия и перспективы установления родственной связи между Брюховецким и Филимоновичем. И, стоит отметить, эти перспективы были достаточно привлекательными для обоих. Так, Иван Мартынович должен был получить поддержку тестя в борьбе за гетманскую булаву, а сделавшись верховным казацким командиром, он должен был помочь епископу в деле занятия им вакантной кафедры митрополита Киевского. По словам Брюховецкого, пересказанным впоследствии по его приказу доверенными лицами дьякам Посольского приказа в Москве, претендент
на булаву якобы отказался от этой комбинации, с пафосом заявив что он не желает спекулировать гетманским достоинством и полагается исключительно на волю Божью.
Принимая во внимание отсутствие более детальной информации по этому поводу, придется либо гипотетически взять на веру сообщение гетмана или же - также гипотетически - изложить серьезное сомнение по этому поводу. Ведь крайне трудно поверить в то, что Иван Мартынович, тогда еще претендент на гетманство, осмелился так недипломатично отвечать своему покровителю и тем самым ставить под угрозу всю свою так бережно взлелеянную предвыборную кампанию.
Разве что какая-то не озвученная личная неприязнь к кандидатуре невесты помешала ему принять предложение ее отца. По крайней мере факты далеко идущих политических обещаний, данных претендентом Мефодию (в частности, относительно расширения самоуправления горожан за счет сужения прерогатив казацкой администрации, ограничения гетманской власти вплоть до возможности назначения гетманом русских правительственных чиновников
или переброска налогов с Украины в царскую казну) красноречиво указывают, что в действительности он был намного гибче и более уступчив, если не сказать беспринципен.
Однако, как бы то ни было, первый из известных нам "брачных блинов" Ивана Мартыновича Брюховецкого оказался не только невыпеченный, а - вообще никакой. Следующая попытка не заставила себя долго ждать. Получив в июне
в 1663 г. на Нежинской "черной" раде гетманскую булаву, с началом осени этого же года Иван Брюховецкий принялся упорядочивать и свои семейные дела. Однако серьезное повышение социального статуса нареченного нуждалось и в применении принципиально новой модели брачной стратегии.
Очевидно, достаточно важную роль в выборе этой стратегии играло и то обстоятельство, что, приняв гетманство, любимец и защитник черни (по крайней мере именно такой имидж закрепился за ним в предыдущие годы) достаточно быстро засвидетельствовал свое твердое намерение отмежеваться от популистских в своей основе предыдущих заявлений, сделанных еще будучи в качестве претендента на булаву. Став во главе Левобережной Гетманщины,
Брюховецкий уже с первых шагов пытается укрепить свою власть, а удивленным этими действиями оппонентам недвусмысленно указывает на то, что будет все так, как было при гетмане Иване Выговском,
наиболее "прошляхетском" казацком вожаке, который пытался стабилизировать ситуацию с помощью укрепления государственных институтов и консервации сословных различий.
При таких условиях во второй половине сентября в 1663 г. гетман отправляет в Москву посольство во главе с киевским полковником Василием Дворецким. Именно Дворецкому выпала "честь" одним из первых
удивить московское руководство метаморфозой перевоплощения украинского гетмана. Правда, Иван Мартынович пока не осмелился открыто демонстрировать свои намерения относительно укрепления политической
власти Гетманщины или уклонения от уплаты в царскую казну налогов с Украины. Самое первое, что он решил сделать, так это убрать со своей дороги епископа Мефодия, опека которого при новых условиях была не только лишней, но и весьма обременительной и бесперспективной. Преследуя эту цель, Брюховецкий еще за месяц до того начал кампанию по дискредитации духовного лица перед представителями российской администрации в Украине.
Теперь же было поставлено задание ее довершить. И среди прочего этому должно было способствовать и обвинение
Мефодия в корыстолюбии и неблагонадежности, иллюстрацией чему должно было быть упомянуто стремление выдать за Брюховецкого свою дочь, а также женить своего старшего сына "на ляхской девке ради имений и ценных вещей".
Кроме того, гетман поручил Дворецкому задание объявить в Посольском приказе о его намерении зимой приехать в Москву "видеть государевы присветлые очи" и во время этого визита уладить свои семейные дела - "жениться на Москве". Общие требования для претендентки были изложены невестам через Дворецкого, и
тот их передал в специальном распоряжении таким образом: "...а хотел бы за себя из московского
народа вдову, себе под стать, потому что он уж есть лысый" (следовательно, роскошный чуб, с которым Иван Мартынович появляется на портретах XVIII - XIX веков., скорее всего, является творческой выдумкой
художников).
Относительно мотивов гетманского намерения вступить в брак с невестой из "московского народа", то здесь, очевидно, не могут быть двух мыслей - они крылись исключительно в плоскости политических расчетов.
Поставив перед собой задание укрепления гетманской власти и укрощения политических аппетитов своего недавнего союзника, а теперь главного оппонента - епископа Мефодия, который пользовался почти полным доверием российского руководства, Брюховецкий был обязан добиться в глазах Алексея Михайловича и его окружения
еще большего доверия. Реноме гетмана, женившегося на представительнице московской знати, едва ли не лучше всего способствовало бы этому.
Однако именно политические, а точнее, военно-политические обстоятельства помешали Брюховецкому в 1663 г. претворить в жизнь свой брачный замысел. В начале октября 1663 г. польский король во главе войска прибывает на Правобережную Украину и вскоре начинается последняя в ходе польско-русского соперничества за украинские земли переброска коронных и литовских армий на Левобережье. На протяжении зимы 1663- 1664 гг. война с переменным успехом продолжается сначала на левобережных украинских землях, впоследствии переносится на правобережные, а следовательно вопросы гетманского бракосочетания откладываются на инеопределенное время. Одержанные левобережным казачеством совместно с российскими войсками победы над противником как на правом, так и на левом берегах Днепра, несколько увеличивают авторитет Брюховецкого, но, вероятно, в определенной степени нивелируют потребность ехать к "белокаменной " и там заключать брак со вдовой из "московскаго народа".
Однако по мере расширения гетманских властных полномочий Ивана Мартыновича обостряется конфликт между левобережным гетманом и местоблюстителем киевского митрополичьего престола. При таких обстоятельствах весной 1665 г. визит в Москву наносит епископ Мефодий, и его миссия, как всегда, не ограничивается лишь делами духовными. Находясь в столице Русского государства, местоблюститель передает на рассмотрение правительства Алексея Михайловича проект всеохватывающего реформирования политического строя Левобережной гетманщины.
В качестве главных его составляющих выступают мероприятия по выведению из-под подчинения гетмана и казацкой старшины жителей украинских городов, перевод собранных на Левобережье налогов в
царскую казну, усиление российского военного присутствия в Украине. Причем реализацию проекта Мефодий советовал начать немедленно, для чего просил выделить ему около полутора тысячи стрелков
во главе со знатным боярином царя и дьяком, чтобы, прибыв в Украину, ему можно было "надежно и уверенно говорить с гетманом".
Понятно, что инициатива епископа выбивала почву из-под ног гетмана и ставила под сомнение возможность реализации им противоречивых по содержанию акций. Тем более, что серьезная оппозиция гетманским планам
существовала и в среде казацкой старшины, где против них выступали кошевой Иван Сирко, полковники Василий Дворецкий, Демьян Гуджол, Василий Шиман-Шимановський и другие. И для того, чтобы укрепить свое положение, весной 1665 г. Брюховецький реанимирует собственные проекты 1663 года. В контексте реализации этого замысла Брюховецкий объявляет о своем намерении все-таки ехать в Москву, не скрывая при этом и мотивов своего поступка - "власти себе прибавить".
Возвращение к жизни плана поездки на встречу с царем предопределяет и реанимацию проекта бракосочетания с московской невестой. Прибыв в "белокаменную" 11 сентября 1665 г., уже 17 сентября в
разговоре с приставленным к нему по приказу царя "приставом", ясельничим
Иваном Афанасивиечем Желябужским гетман изложил пожелание при посредничестве царя вступить в брак с московской невестой. Причем, как видно из контекста разговора, Брюховецкий уже раньше затрагивал этот вопрос в разговоре с начальником Посольского приказа боярином Петром Михайловичем Салтыковым : "Бил
где челом он боярину... чтоб великому государю челобитье его донес, а великий бы государь его пожаловал, велел женить на московской девице; а чтоб где его государь пожаловал, не женя не отпущал".
Кто именно был автором идеи реанимации брачной связи Брюховецкого с Москвой - сам ли гетман, или кто-то из его окружения - неизвестно. Однако опосредованные сведения убедительно указывают в этой связи на киевского полковника Василия Дворецкого. Ведь именно в его адрес сыпались обвинения казаков в подговоре Ивана
Мартыновича "жениться на Москве".
(Продолжение следует.)
Источник: Горобец Виктор, Чухлиб Тарас НЕЗНАЙОМА КЛІО. Таємниці, казуси і курйози української історії.
Козацька доба. - Київ, видавництво "Наукова думка", 2004. 311 с.
Перевод с украинского - наш собственный.