Русский след в Африке
"В той земле Эфиопской были мы пять дней. Божией милостью зла не случилось. Много роздали рису, да перцу, да хлеба эфиопам. И они судна не пограбили."
Афанасий Никитин. Хождение за три моря. XV в.
* * *
О русской Америке знают многие - о русской Африке большинство даже не слышали. Между тем история "наших в Африке" насчитывает уже не одну сотню лет, и мало кто знает, что когда-то на берегах Африки развевался российский флаг, а в судьбе нескольких государств континента русские сыграли определяющую роль.
Афанасий Никитин, купец и специалист по коммерческому шпионажу из Твери, вполне мог оказаться одним из первых соотечественников, оказавшимся в Тропической Африке - по пути назад из своего "хождения за три моря" он останавливался на берегах Сомали, хотя и написал об этом весьма кратко (см. эпиграф к статье).
Вполне возможно, что у Никитина были безвестные последователи, которые просто не утруждали себя увековечением своих путешествий. Одним из таких малоизвестных героев является некий Варги, житель города Кизляра на Северном Кавказе, вероятно, армянин по происхождению. В 1823 г., когда географические общества европейских столиц обещали приз любому европейцу, кто первым обнаружит легендарный город Тимбукту, в "Королевской газете" британской колонии Золотой Берег были опубликованы репортажи о странствиях "одного татарина" Варги, которые свидетельствуют, что именно российский подданный, а вовсе не прославленные западноевропейские путешественники Гордон Ленг и Рене Кайе, был первым европейцем, посетившим Тимбукту. Варги удалось проделать путь из Египта через Сахару, города-государства хауса на севере Нигерии, торговые центры Тимбукту и Дженне на Нигере и вплоть до нынешней Ганы, где попал на британскую территорию. Приза Варги никакого не получил, а Русское географическое общество тогда ещё не существовало.
Самый известный русский африканец - прадед Пушкина арап Абрам Ганнибал. Правда, происходил он, возможно, не из Эфиопии, как считал сам Пушкин, а из народа котоко, живущего по сей день на берегах озера Чад. Об этом свидетельствуют в том числе и лингвистические факты: А. П. Ганнибал, как оказалось, до смерти помнил несколько слов родного языка.
Российское государство до поры до времени к Африке относилось весьма безразлично: в XIX в. его волновали задачи расширения на Восток - Кавказ, Средняя Азия, Приморье. Путешествия под эгидой Русского географического общества в Африку начинаются лишь в 1870-е гг., и одним из пионеров освоения Чёрного континента стал Василий Юнкер. В 1875-1886 гг. он совершил два длительных путешествия в регион сегодняшних Южного Судана и ЦАР, к тому времени остававшихся сплошным белым пятном на карте Африки. Юнкеру, который с немецкой пунктуальностью вёл ежедневные записи в дневник, отмечая буквально всё, удалось собрать грандиозный объём сведений о народах Экваториальной Африки, а также солидную коллекцию артефактов, ставшую основой для африканского отдела Этнографического музея Санкт-Петербурга. Удивительно, но собрание Юнкера по сей день остаётся крупнейшей африканской коллекцией в России.
Впрочем, Россия и в этом случае проявила обидное равнодушие к столь потрясающим научным результатам - труды Юнкера до сих пор так и не были полностью изданы на русском языке, а все его рукописи остались в Вене.
Отсутствие российского политического интереса к Африке предопределяло чисто научный характер путешествий, носивших в XIX в. также сильный художественно-романтический флёр. Об Африке россияне узнавали вовсе не по отчётам путешественников, как это происходило в Англии и во Франции. В Петербурге зачитывались "Фрегатом “Паллада”" Ивана Гончарова, рассказами Василия Немировича-Данченко о Северной Африке, а в начале XX столетия - африканским циклом стихов Николая Гумилева. Малоизвестен факт, что атаман Петр Краснов, один из самых активных деятелей Белого движения, был автором бестселлера того времени "Казаки в Абиссинии", повествующего о самом интересном периоде российского освоения Африки.
Новая Москва? Для русских в конце XIX столетия это понятие располагалось вовсе не в Подольске и не в Троицке, а в Африке, и история его самая удивительная.
Терский казак Николай Ашинов был настоящим авантюристом, ведь только авантюристу могла прийти в голову идея основания казачьей станицы в Африке, на берегу Красного моря. Каким-то образом он сумел получить в этом деле поддержку ряда влиятельных должностных лиц Российской империи, стремившихся в то время наладить связи с христианской Эфиопией. В 1888 г. ему удалось собрать около 150 добровольцев, готовых отправиться на освоение Африки, и зафрахтовать судно, которое в январе 1889 г. высадило экспедицию на территории нынешнего Джибути. На беду Ашинова, права на эту землю уже успели предъявить французы, и высадка русских казаков не могла пройти незамеченной. Ашинов с товарищами нашли заброшенный египетский форт, укрепили его и подняли российский флаг, назвав первое русское поселение в Африке Новой Москвой. Станица просуществовала меньше месяца - триколор развевался над Новой Москвой с 14 января по 5 февраля 1889 г. Затем поселение было разгромлено французским флотом, а Ашинов и его коллеги были переданы российскому правосудию. Так закончилась первая и последняя попытка российской колонизации Африки.
Однако российское проникновение в Эфиопию на этом отнюдь не закончилось. В январе 1895 г. в древнейшее независимое государство Африки прибыла русская экспедиция Николая Леонтьева, которая начиналась как исследовательская, но превратилась в дипломатическую. В результате встречи Леонтьева с негусом Менеликом II было принято решение открыть дипломатические отношения между двумя странами. В январе 1896 г. Леонтьев возвращается в Эфиопию и становится военным советником Менелика во время итало-эфиопской войны, в ходе которой с помощью русского оружия колонизаторы были разгромлены, а Эфиопия сохранила независимость. А в 1898 г. за особые заслуги перед императором Леонтьев и вовсе стал одним из первых людей в эфиопском государстве - он был назначен правителем новых экваториальных провинций Эфиопии и сумел исследовать огромную территорию в долине реки Омо.
В тот же период, в 1896-1898 гг., в Эфиопии действовал и Александр Булатович, ставший первым европейцем, исследовавшим область Каффу на западе страны. Каффа была завоевана и присоединена к владениям негуса, а сам Булатович получил высшую награду страны и с почётом вернулся в Россию, где впоследствии неожиданно оставил военную карьеру и стал монахом. Вторично он вернётся в Эфиопию с целью основания православного монастыря, но не получит поддержки властей.
Эфиопия была не первым государством Африки, с которой Россия установила официальные отношения. Ещё к XVIII в. относятся первые попытки установления связей с Африкой - сохранилось письмо Петра I "мадагаскарскому королю", а Екатерина II несколькими десятилетиями позже вступила в переписку с марокканским султаном.
Много русских добровольцев воевало в англо-бурской войне 1899-1902 гг. на стороне буров, а один из них, Евгений Максимов, стал первым и единственным уроженцем Европы, удостоенным звания генерала в бурской армии.
В течение второй половины XIX в. российские консульства были открыты в контролируемых европейцами североафриканских странах - Марокко, Алжире, Тунисе и Египте. Именно сюда, в Северную Африку, в тунисскую Бизерту, был эвакуирован в 1920 г. российский Черноморский флот, покинувший Севастополь после разгрома Белого движения большевиками. Русские консульства работали вплоть до 1924 г., а по городам Северной Африки рассеялись тысячи русских эмигрантов, некоторые из которых получили на новой родине определённую известность.
Одной из них стала Анастасия Ширинская, попавшая в Тунис в возрасте восьми лет в 1920 г. и посвятившая всю жизнь сохранению памяти последней эскадры российского флота и её моряков. Работая учительницей математики в Бизерте, все свои средства Ширинская вкладывала в уход за кладбищем, ремонт и обслуживание православного храма, построенного эмигрантами, и в течение долгих десятилетий ждала возвращения - своего в Россию или России к ней. Умерли её родители, уходили из жизни последние моряки флота и даже их дети, ещё помнившие Гражданскую войну. Только в 1990 г. Ширинская смогла вернуться домой, в Лисичанск. После её смерти в 2009 г. в честь Анастасии Ширинской была названа площадь Бизерты.
Источник: Архангельская А., Бабаев К. Что такое Африка. - М.: Рипол классик, 2015, 480 с.
Афанасий Никитин. Хождение за три моря. XV в.
* * *
О русской Америке знают многие - о русской Африке большинство даже не слышали. Между тем история "наших в Африке" насчитывает уже не одну сотню лет, и мало кто знает, что когда-то на берегах Африки развевался российский флаг, а в судьбе нескольких государств континента русские сыграли определяющую роль.
Афанасий Никитин, купец и специалист по коммерческому шпионажу из Твери, вполне мог оказаться одним из первых соотечественников, оказавшимся в Тропической Африке - по пути назад из своего "хождения за три моря" он останавливался на берегах Сомали, хотя и написал об этом весьма кратко (см. эпиграф к статье).
Вполне возможно, что у Никитина были безвестные последователи, которые просто не утруждали себя увековечением своих путешествий. Одним из таких малоизвестных героев является некий Варги, житель города Кизляра на Северном Кавказе, вероятно, армянин по происхождению. В 1823 г., когда географические общества европейских столиц обещали приз любому европейцу, кто первым обнаружит легендарный город Тимбукту, в "Королевской газете" британской колонии Золотой Берег были опубликованы репортажи о странствиях "одного татарина" Варги, которые свидетельствуют, что именно российский подданный, а вовсе не прославленные западноевропейские путешественники Гордон Ленг и Рене Кайе, был первым европейцем, посетившим Тимбукту. Варги удалось проделать путь из Египта через Сахару, города-государства хауса на севере Нигерии, торговые центры Тимбукту и Дженне на Нигере и вплоть до нынешней Ганы, где попал на британскую территорию. Приза Варги никакого не получил, а Русское географическое общество тогда ещё не существовало.
Самый известный русский африканец - прадед Пушкина арап Абрам Ганнибал. Правда, происходил он, возможно, не из Эфиопии, как считал сам Пушкин, а из народа котоко, живущего по сей день на берегах озера Чад. Об этом свидетельствуют в том числе и лингвистические факты: А. П. Ганнибал, как оказалось, до смерти помнил несколько слов родного языка.
Российское государство до поры до времени к Африке относилось весьма безразлично: в XIX в. его волновали задачи расширения на Восток - Кавказ, Средняя Азия, Приморье. Путешествия под эгидой Русского географического общества в Африку начинаются лишь в 1870-е гг., и одним из пионеров освоения Чёрного континента стал Василий Юнкер. В 1875-1886 гг. он совершил два длительных путешествия в регион сегодняшних Южного Судана и ЦАР, к тому времени остававшихся сплошным белым пятном на карте Африки. Юнкеру, который с немецкой пунктуальностью вёл ежедневные записи в дневник, отмечая буквально всё, удалось собрать грандиозный объём сведений о народах Экваториальной Африки, а также солидную коллекцию артефактов, ставшую основой для африканского отдела Этнографического музея Санкт-Петербурга. Удивительно, но собрание Юнкера по сей день остаётся крупнейшей африканской коллекцией в России.
Впрочем, Россия и в этом случае проявила обидное равнодушие к столь потрясающим научным результатам - труды Юнкера до сих пор так и не были полностью изданы на русском языке, а все его рукописи остались в Вене.
Отсутствие российского политического интереса к Африке предопределяло чисто научный характер путешествий, носивших в XIX в. также сильный художественно-романтический флёр. Об Африке россияне узнавали вовсе не по отчётам путешественников, как это происходило в Англии и во Франции. В Петербурге зачитывались "Фрегатом “Паллада”" Ивана Гончарова, рассказами Василия Немировича-Данченко о Северной Африке, а в начале XX столетия - африканским циклом стихов Николая Гумилева. Малоизвестен факт, что атаман Петр Краснов, один из самых активных деятелей Белого движения, был автором бестселлера того времени "Казаки в Абиссинии", повествующего о самом интересном периоде российского освоения Африки.
Новая Москва? Для русских в конце XIX столетия это понятие располагалось вовсе не в Подольске и не в Троицке, а в Африке, и история его самая удивительная.
Терский казак Николай Ашинов был настоящим авантюристом, ведь только авантюристу могла прийти в голову идея основания казачьей станицы в Африке, на берегу Красного моря. Каким-то образом он сумел получить в этом деле поддержку ряда влиятельных должностных лиц Российской империи, стремившихся в то время наладить связи с христианской Эфиопией. В 1888 г. ему удалось собрать около 150 добровольцев, готовых отправиться на освоение Африки, и зафрахтовать судно, которое в январе 1889 г. высадило экспедицию на территории нынешнего Джибути. На беду Ашинова, права на эту землю уже успели предъявить французы, и высадка русских казаков не могла пройти незамеченной. Ашинов с товарищами нашли заброшенный египетский форт, укрепили его и подняли российский флаг, назвав первое русское поселение в Африке Новой Москвой. Станица просуществовала меньше месяца - триколор развевался над Новой Москвой с 14 января по 5 февраля 1889 г. Затем поселение было разгромлено французским флотом, а Ашинов и его коллеги были переданы российскому правосудию. Так закончилась первая и последняя попытка российской колонизации Африки.
Однако российское проникновение в Эфиопию на этом отнюдь не закончилось. В январе 1895 г. в древнейшее независимое государство Африки прибыла русская экспедиция Николая Леонтьева, которая начиналась как исследовательская, но превратилась в дипломатическую. В результате встречи Леонтьева с негусом Менеликом II было принято решение открыть дипломатические отношения между двумя странами. В январе 1896 г. Леонтьев возвращается в Эфиопию и становится военным советником Менелика во время итало-эфиопской войны, в ходе которой с помощью русского оружия колонизаторы были разгромлены, а Эфиопия сохранила независимость. А в 1898 г. за особые заслуги перед императором Леонтьев и вовсе стал одним из первых людей в эфиопском государстве - он был назначен правителем новых экваториальных провинций Эфиопии и сумел исследовать огромную территорию в долине реки Омо.
В тот же период, в 1896-1898 гг., в Эфиопии действовал и Александр Булатович, ставший первым европейцем, исследовавшим область Каффу на западе страны. Каффа была завоевана и присоединена к владениям негуса, а сам Булатович получил высшую награду страны и с почётом вернулся в Россию, где впоследствии неожиданно оставил военную карьеру и стал монахом. Вторично он вернётся в Эфиопию с целью основания православного монастыря, но не получит поддержки властей.
Эфиопия была не первым государством Африки, с которой Россия установила официальные отношения. Ещё к XVIII в. относятся первые попытки установления связей с Африкой - сохранилось письмо Петра I "мадагаскарскому королю", а Екатерина II несколькими десятилетиями позже вступила в переписку с марокканским султаном.
Много русских добровольцев воевало в англо-бурской войне 1899-1902 гг. на стороне буров, а один из них, Евгений Максимов, стал первым и единственным уроженцем Европы, удостоенным звания генерала в бурской армии.
В течение второй половины XIX в. российские консульства были открыты в контролируемых европейцами североафриканских странах - Марокко, Алжире, Тунисе и Египте. Именно сюда, в Северную Африку, в тунисскую Бизерту, был эвакуирован в 1920 г. российский Черноморский флот, покинувший Севастополь после разгрома Белого движения большевиками. Русские консульства работали вплоть до 1924 г., а по городам Северной Африки рассеялись тысячи русских эмигрантов, некоторые из которых получили на новой родине определённую известность.
Одной из них стала Анастасия Ширинская, попавшая в Тунис в возрасте восьми лет в 1920 г. и посвятившая всю жизнь сохранению памяти последней эскадры российского флота и её моряков. Работая учительницей математики в Бизерте, все свои средства Ширинская вкладывала в уход за кладбищем, ремонт и обслуживание православного храма, построенного эмигрантами, и в течение долгих десятилетий ждала возвращения - своего в Россию или России к ней. Умерли её родители, уходили из жизни последние моряки флота и даже их дети, ещё помнившие Гражданскую войну. Только в 1990 г. Ширинская смогла вернуться домой, в Лисичанск. После её смерти в 2009 г. в честь Анастасии Ширинской была названа площадь Бизерты.
Источник: Архангельская А., Бабаев К. Что такое Африка. - М.: Рипол классик, 2015, 480 с.