Dec 01, 2017 11:16
Известный в начале ХХ века писатель Василь Стефаник, приезжая во Львов, всегда заходил к Райху на площадь Рынок, 5, и оттуда писал на салфетке записку: "сижу у Райха, приходите" и посылал с парнем в редакцию "Литературно-научного вестника".
В редакции уже знали, что Стефаник привез новый рассказ и ждет аванс. Но порой Стефаник просил аванс за еще ненаписанное произведение. Поскольку это было не первое произведение, за которое ему платили заранее, а произведения не получали, то иногда об этом Стефанику деликатно напоминали, но он оправдывался тем, что жить в долг - это нормальное состояние каждого писателя.
"Хоть и разрешалось ученикам ходить в рестораны и кофейни, - вспоминал Степан Шах, - но только в обществе родственников и уполномоченных воспитателей. Однако старшие ученики ходили и без родственников в рестораны и кафе, но не во все, а в специальные, где они были, так сказать, прикрыты. Ученической кнайпой был ресторан Самуила Райха, где ученики Академической гимназии имели даже свою отдельную комнатку. Там собирались Семаки и Осьмаки не только на пиво, во время таких сходок обсуждались и решались не раз важные организационные дела из сферы школьной политики. В кофейню ходили ученики не для того, чтобы там "черного" напиться, но чтобы в бильярд сыграть. Наши ученики заходили в мое время (конец XIX века) чаще всего в "скромную" кофейню Графа, которая находилась в партере углового дома на ул. Армянской и ул. Гродзицких. А поскольку желающих сыграть было много, а ученикам в распоряжение стоял там только один бильярд, перенеслись наши ученики со временем в ресторан "Винтовые сваи" на углу ул. Кохановского и ул. Панской. Летом ходили они на бильярд уже на Погулянку".
У Райха любил посидеть еще один известный впоследствии писатель Михаил Яцкив. Частенько он вырывался в кнайпу и во время работы в редакции Научного общества имени Шевченко, но только тогда, когда Франко по каким-то причинам отсутствовал и не мог его унюхать. Однажды он просчитался. Франко вернулся непредсказуемо раньше, и Яцкив быстренько скрылся в шкаф. Войдя, Франко сразу уловил запах перегара и спросил у канцеляриста Кислицы:
- Где Михайло?
Тот кивнул на шкаф. Франко резко дернул дверцу, и Яцкив вывалился на пол.
Когда во Львов приехала Леся Украинка, Яцкив втолковал себе, что влюблен в нее, и решил в этом признаться. Купил цветы, но по дороге в "Жорж", где остановилась Леся Украинка, зашел в кнайпу Райха. Там уже сидело несколько участников литературной группы "Молодая муза", которые, услышав о благородных намерениях Яцкива,
посоветовали ему для храбрости выпить рома. А поскольку одним бокальчиком не ограничилось, то вскоре Яцкив имел уже настолько боевой настрой, что, не мешкая, отправился в "Жорж".
Но когда он вручал букет Лесе, то волей-неволей должен был выдохнуть напоенный алкоголем воздух.
- Михайло, твои цветы имеют подозрительный запах, - сказала поэтесса.
- Это потому, что я иду из кофейни, - пробормотал Яцкив.
Леся цветов не взяла, и расстроенный жених вернулся в кнайпу.
Другая история, которую упоминали современники, связана с советником Берестом. Это был низкий, толстый, с "вильгельмовскими" усами пан, который редко улыбался, но всегда был весел. А еще советник Берест имел хороший лирический тенор.
В Великую пятницу собиралась группа важных старших панов "на сельдь". Шли обычно в ресторан Райха.
Когда сельдь была уже кое-как окроплена, обращался Заячкивский к Бересту:
- Слушай, чего ты, собственно, носишь голос. Отпусти его. Спой "Адонай".
Советник давал себя просить, а когда, наконец, вставал и набирал воздуха в грудь - старый Райх придвигался ближе и готовился в молитвенном настроении слушать еврейскую ритуальную песню.
Год от года пел советник Берест "Адонай" и год от года старый Райх плакал. И год от года говорил Заячкивский:
- Что-то твой голос сегодня вроде нешлифованный.
И год от года отвечал ему советник Берест:
- Потому что нет каляфонии.
И год от года старый Райх ставил "очередь" коньяку.
Когда в конце 20-х приехал во Львов из Праги Олександр Олесь, чтобы навестить своего мецената, то устроил вечеринку у Райха. Одна пани, боготворившая стихи Олеся, упросила мужа, чтобы взял ее с собой.
Пришли они в кнайпу, когда уже там гуляла большая компания и пила пиво. Просидели они допоздна, и в конце пани дергает мужа:
- Пойдем, я устала.
- А Олесь?
- Спасибо. Знаю твои выкрутасы. Тебе лишь бы в кнайпу добраться.
- Даю тебе слово, познакомлю тебя с ним еще сегодня. Но посиди немного.
- Хорошо. Но не более четверти часа.
Через некоторое время она потеряла терпение и снова тянет мужа за рукав.
- Пошли.
- Не так резко. Обидишь нашего гостя поэта.
- Кого?
- Олеся!
- А где же?
- А вот этот лучший, самый веселый кумпан, что сидит около тебя.
Пани не могла поверить, что это тот самый поэт, который доводил ее до слез своими стихами, а в этот вечер всю компанию доводил до слез шутками. Впоследствии она удивлялась:
- Никогда не думала, что мой муж является таким поклонником поэзии.
Увы, осень 1939 года это заведение пережило очень ненадолго.
Источник: Винничук Ю. Кнайпы Львова. - Харьков: Фолио, 2015. - 530 с.
Перевод с украинского: Е. А. Концевич.
Украина,
литература и журналистика,
ХХ век,
Львов,
кафе и рестораны