Рынки в старинной Москве
В Москве торговля всегда была сосредоточена в центре города, в частности в Охотном Ряду. На этот рынок за провизией приезжали люди со всех концов города и даже уезда. Заполняли площадь Охотного Ряда магазины и лавки. Здесь можно было увидеть лавку Калганова, торговавшего тогда птицей, посудные и железные лавки Можайцева, Смирнова, колбасную - Воронцова. Немало было в Охотном Ряду и мясных лавок Служившие в них мясники были здоровыми, широкоплечими людьми с заткнутыми за пояса ножами. Жили они обычно на хозяйских квартирах. Помещение для них выделялось где-нибудь на заднем дворе или в подвале. Спали они на нарах, а кормились у хозяина, благо в лавке оставались мясные обрезки. В месяц они зарабатывали обычно от 10 до 25 рублей. Большинство же лавок располагалось в двухэтажных помещениях. Особенно грязными были помещения второго этажа мясных и "курятных", как тогда говорили, лавок Их заполняла домашняя птица, которую ежедневно здесь же забивали, а поэтому в этих "курятных" лавках было не только грязно, но и зловонно: непроданная битая птица портилась, а оставшаяся на полу кровь разлагалась.
В 1913 году Московская городская дума отмечала, что, несмотря на громадный доход, рынок этот "остаётся неустроенным и представляет по фасаду ряд уродливых мелких лавок и ларей, которые придают площади вид грязного азиатского захолустья, нетерпимого ни в одной из столиц крупного европейского государства".
На так называемом "Болоте", на набережной Москвы - реки, напротив Воспитательного дома, существовал ягодный рынок. Набережная летом и осенью была заставлена возами с товаром. Мелкий продавец свой товар, три-четыре решета, таскал на спине. Большинство мелких продавцов составляли бабы из Замоскворечья, имевшие в своем хозяйстве несколько вишневых деревьев или десяток-другой кустов смородины. Торговали здесь и крестьяне-садоводы из Серпухова и с Калужского тракта. Некоторые из них торговали сами, но большинство через посредников, или балаганщиков, по названию их торгового предприятия, балагана. Садовод находился в кабале у владельца балагана. Дело в том, что тот ссужал его деньгами зимой, когда он в них нуждался. И попробуй крестьянин не отдать летом товар скупщику: зимой наплачется, ни копейки тот ему не даст. Продавцы на Болотном рынке бессовестно обманывали покупательниц, подсовывая им ягоды, уложенные так, что хорошие находились сверху, а под ними - помятые и гнилые. Барышникам, разбирающимся в ягодах, продавец такое решето не показывал, так как знал, что их не обманешь. Сколь ни странным это может показаться, но торговля ягодами на этом рынке шла ночью. Главная причина ночной торговли состояла в том, что благодаря ей люди были лишены возможности приобретать товар из первых рук - по ночам действовали перекупщики.
Часть этого «Болота» составлял грибной рынок. Он тянулся вдоль набережной от Устинского до Каменного моста. Открывшись в Чистый понедельник, он становился излюбленным местом гуляний москвичей, а поэтому теснота и толкотня здесь всегда были жуткими. В глубоком, вязком снегу, превращенном тысячью ног в грязь, ничего не стоило потерять галоши, или "резину", как их иногда называли. Грибы, мед, баранки, редька, капуста, соленые огурцы, лук, деревянная посуда, плетеная мебель, материя, постный сахар, валявшийся на рогоже, сласти, игрушки привлекали сюда помимо москвичей жителей захолустья. Городская одежда была здесь редкостью, всё больше чуйки, полушубки, бабы в кацавейках и платах. Замоскворецкие хозяйки приходили сюда в сопровождении приживалок, ключниц, кухарок.
Порядок на рынках наводили старосты или базарные смотрители. Они следили за тем, чтобы торговцы оплачивали занимаемые ими торговые места. Старосты были и на толкучих рынках. Говорили, что они занимаются поборами. В 1912 году неизвестный, торговавший на Таганском рынке, обвинил базарного смотрителя Субботина в том, что он с торгующих на рынке разносчиков собирает каждый месяц по рублю. Тех же, кто ему денег не платит, прогоняет и не дает торговать...
Под Устинским мостом до революции находилась большая Толкучая площадь, или, попросту говоря, "Толкучка". Здесь с утра до четырёх часов дня в будни и праздники шла торговля поношенными вещами. Торговали ими по одну сторону площади в палатках, а по другую - с рук Зазывалами служили мальчишки. Студенческие зелёные брюки за их цвет они величали «ампираторскими». Чего только здесь не было: материи, ленты, дешёвые духи, груды книг, обложкой кверху, тарелки жестяные и фаянсовые - целые и нет, старые монеты, разбитые раковины, картины без рамок, запыленные и запачканные, сломанные фотоаппараты, гитары. Попадались здесь и дорогие вещи, которые можно было купить совсем дешево. Здесь можно было увидеть за столиком часовщика с лупой на глазу, длинными рядами тянулись здесь выставленные на продажу галоши и ботинки. Торговали на этом рынке и продовольственными товарами. В здешней грязной харчевне можно было пообедать за несколько копеек или закусить.
Довольно колоритным московским местом был Конный рынок. Горы глины, ухабы, песочная дорога, тележки, хомуты, а главное, лошади - вот что составляло фон для деятельности на нем людей. Среди них и воронежские "степняки", и тамбовские "рогаля", и тульские "лошадеры", и симбирские "жваки". На рынке этом торговали настоящие конные торговцы, которые пригоняли в Москву на продажу целые косяки лошадей из Сибири и степных губерний. Они брались из табунов и кроме аркана и недоуздка никакой упряжи не знали. Объезжать их было делом покупателей. Договорившись о продаже, покупатель и продавец ехали к покупателю на квартиру за расчетом, а лошадей оставляли на рынке под присмотром людей покупателя. Чаще всего покупалось по три - пять лошадей. Иногда косяки, раскупленные барышниками, разводились по конюшням, где их "обуламывали" и приучали возить сани и дрожки, а потом снова приводили на рынок и продавали, но уже дороже. Особую касту на Конном рынке представляли собой "яманы" - конные барышники, приходившие на него с пустым карманом и кнутом. Действовали они шайками. Были среди них и "наводчики", и «поднатчики», и те, кто «хрял за мазом» - подыскивал «клиента». У них был свой язык, с помощью которого разыгрывали и морочили голову неопытным людям, прежде всего извозчикам, обирая их.
На Трубной площади многие годы существовал Птичий рынок Здесь собирались охотники: борзятники, ружейники, голубиные, перепелятники и пр. Раньше они торговали на Лубянке. Продавали голубей: чигравых (чиграшей, по-нашему), козырных, турманов, чистых, трубастых, черно-пегих, красно-пегих и пр. Большинство голубятников составляли мальчишки 12-15 лет. Было немало среди них и тех, кто постарше. Встречались даже и пожилые люди. Все они собирались у своих голубятен и, выпустив голубей на волю, кричали и свистели им вслед, размахивали длинными жердями, подбрасывали в небо голубей, которых держали в руке. Голуби кружили над домами, а голубятники не давали им сесть на крыши.Полетав, голуби возвращались в голубятню. Бывало, что в этой компании попадался чужой голубь. Тогда голубятник завлекал его в голубятню, а когда тот садился на веревочную сетку так называемого «тайника», дергал за веревочку и чужой голубь попадался в ловушку. Нередко это приводило к серьезным конфликтам между голубятниками.
По воскресеньям на «Трубе» продавали также рыбок с аквариумами и собак. При этом дворняг часто выдавали за породистых: водолаза, овчарку, а то и за сенбернара. Если продать не удавалось - отдавали живодеру - все-таки на шкалик хватало.
Сюда в клетках также привозили с окрестных деревень на продажу птиц: кур, гусей, уток, индюшек. Кругом валялись пух, перья. Здесь же, на Трубной площади, шла торговля и певчими птицами. Соловьи «знаменитых напевов», певшие, как тогда говорили, «полным ходом», ночные соловьи, разные канарейки - все эти говорящие, поющие и свистящие представители пернатых составляли страсть и интерес немалого количества москвичей и жителей окрестных губерний.
Источник: Г. В. Андреевский Повседневная жизнь Москвы на рубеже XIX - ХХ веков. М.: "Молодая гвардия", 2009 г.
В 1913 году Московская городская дума отмечала, что, несмотря на громадный доход, рынок этот "остаётся неустроенным и представляет по фасаду ряд уродливых мелких лавок и ларей, которые придают площади вид грязного азиатского захолустья, нетерпимого ни в одной из столиц крупного европейского государства".
На так называемом "Болоте", на набережной Москвы - реки, напротив Воспитательного дома, существовал ягодный рынок. Набережная летом и осенью была заставлена возами с товаром. Мелкий продавец свой товар, три-четыре решета, таскал на спине. Большинство мелких продавцов составляли бабы из Замоскворечья, имевшие в своем хозяйстве несколько вишневых деревьев или десяток-другой кустов смородины. Торговали здесь и крестьяне-садоводы из Серпухова и с Калужского тракта. Некоторые из них торговали сами, но большинство через посредников, или балаганщиков, по названию их торгового предприятия, балагана. Садовод находился в кабале у владельца балагана. Дело в том, что тот ссужал его деньгами зимой, когда он в них нуждался. И попробуй крестьянин не отдать летом товар скупщику: зимой наплачется, ни копейки тот ему не даст. Продавцы на Болотном рынке бессовестно обманывали покупательниц, подсовывая им ягоды, уложенные так, что хорошие находились сверху, а под ними - помятые и гнилые. Барышникам, разбирающимся в ягодах, продавец такое решето не показывал, так как знал, что их не обманешь. Сколь ни странным это может показаться, но торговля ягодами на этом рынке шла ночью. Главная причина ночной торговли состояла в том, что благодаря ей люди были лишены возможности приобретать товар из первых рук - по ночам действовали перекупщики.
Часть этого «Болота» составлял грибной рынок. Он тянулся вдоль набережной от Устинского до Каменного моста. Открывшись в Чистый понедельник, он становился излюбленным местом гуляний москвичей, а поэтому теснота и толкотня здесь всегда были жуткими. В глубоком, вязком снегу, превращенном тысячью ног в грязь, ничего не стоило потерять галоши, или "резину", как их иногда называли. Грибы, мед, баранки, редька, капуста, соленые огурцы, лук, деревянная посуда, плетеная мебель, материя, постный сахар, валявшийся на рогоже, сласти, игрушки привлекали сюда помимо москвичей жителей захолустья. Городская одежда была здесь редкостью, всё больше чуйки, полушубки, бабы в кацавейках и платах. Замоскворецкие хозяйки приходили сюда в сопровождении приживалок, ключниц, кухарок.
Порядок на рынках наводили старосты или базарные смотрители. Они следили за тем, чтобы торговцы оплачивали занимаемые ими торговые места. Старосты были и на толкучих рынках. Говорили, что они занимаются поборами. В 1912 году неизвестный, торговавший на Таганском рынке, обвинил базарного смотрителя Субботина в том, что он с торгующих на рынке разносчиков собирает каждый месяц по рублю. Тех же, кто ему денег не платит, прогоняет и не дает торговать...
Под Устинским мостом до революции находилась большая Толкучая площадь, или, попросту говоря, "Толкучка". Здесь с утра до четырёх часов дня в будни и праздники шла торговля поношенными вещами. Торговали ими по одну сторону площади в палатках, а по другую - с рук Зазывалами служили мальчишки. Студенческие зелёные брюки за их цвет они величали «ампираторскими». Чего только здесь не было: материи, ленты, дешёвые духи, груды книг, обложкой кверху, тарелки жестяные и фаянсовые - целые и нет, старые монеты, разбитые раковины, картины без рамок, запыленные и запачканные, сломанные фотоаппараты, гитары. Попадались здесь и дорогие вещи, которые можно было купить совсем дешево. Здесь можно было увидеть за столиком часовщика с лупой на глазу, длинными рядами тянулись здесь выставленные на продажу галоши и ботинки. Торговали на этом рынке и продовольственными товарами. В здешней грязной харчевне можно было пообедать за несколько копеек или закусить.
Довольно колоритным московским местом был Конный рынок. Горы глины, ухабы, песочная дорога, тележки, хомуты, а главное, лошади - вот что составляло фон для деятельности на нем людей. Среди них и воронежские "степняки", и тамбовские "рогаля", и тульские "лошадеры", и симбирские "жваки". На рынке этом торговали настоящие конные торговцы, которые пригоняли в Москву на продажу целые косяки лошадей из Сибири и степных губерний. Они брались из табунов и кроме аркана и недоуздка никакой упряжи не знали. Объезжать их было делом покупателей. Договорившись о продаже, покупатель и продавец ехали к покупателю на квартиру за расчетом, а лошадей оставляли на рынке под присмотром людей покупателя. Чаще всего покупалось по три - пять лошадей. Иногда косяки, раскупленные барышниками, разводились по конюшням, где их "обуламывали" и приучали возить сани и дрожки, а потом снова приводили на рынок и продавали, но уже дороже. Особую касту на Конном рынке представляли собой "яманы" - конные барышники, приходившие на него с пустым карманом и кнутом. Действовали они шайками. Были среди них и "наводчики", и «поднатчики», и те, кто «хрял за мазом» - подыскивал «клиента». У них был свой язык, с помощью которого разыгрывали и морочили голову неопытным людям, прежде всего извозчикам, обирая их.
На Трубной площади многие годы существовал Птичий рынок Здесь собирались охотники: борзятники, ружейники, голубиные, перепелятники и пр. Раньше они торговали на Лубянке. Продавали голубей: чигравых (чиграшей, по-нашему), козырных, турманов, чистых, трубастых, черно-пегих, красно-пегих и пр. Большинство голубятников составляли мальчишки 12-15 лет. Было немало среди них и тех, кто постарше. Встречались даже и пожилые люди. Все они собирались у своих голубятен и, выпустив голубей на волю, кричали и свистели им вслед, размахивали длинными жердями, подбрасывали в небо голубей, которых держали в руке. Голуби кружили над домами, а голубятники не давали им сесть на крыши.Полетав, голуби возвращались в голубятню. Бывало, что в этой компании попадался чужой голубь. Тогда голубятник завлекал его в голубятню, а когда тот садился на веревочную сетку так называемого «тайника», дергал за веревочку и чужой голубь попадался в ловушку. Нередко это приводило к серьезным конфликтам между голубятниками.
По воскресеньям на «Трубе» продавали также рыбок с аквариумами и собак. При этом дворняг часто выдавали за породистых: водолаза, овчарку, а то и за сенбернара. Если продать не удавалось - отдавали живодеру - все-таки на шкалик хватало.
Сюда в клетках также привозили с окрестных деревень на продажу птиц: кур, гусей, уток, индюшек. Кругом валялись пух, перья. Здесь же, на Трубной площади, шла торговля и певчими птицами. Соловьи «знаменитых напевов», певшие, как тогда говорили, «полным ходом», ночные соловьи, разные канарейки - все эти говорящие, поющие и свистящие представители пернатых составляли страсть и интерес немалого количества москвичей и жителей окрестных губерний.
Источник: Г. В. Андреевский Повседневная жизнь Москвы на рубеже XIX - ХХ веков. М.: "Молодая гвардия", 2009 г.