Труженики старинной Москвы - 6
По многим параметрам под стать сапожникам мужчинам были женщины-прачки. Не зря же говорили: "Пьет как сапожник, ругается, как прачка". Труд прачки считался самым каторжным. Почти в каждом подвале московского дома находилась прачечная. От постоянного горячего пара, кипятящейся мыльной воды и разведенных на углях горячих утюгов в прачечных царила удушливо-затхлая атмосфера и на стенах большими пятнами выступала сырость.
В 30-40-градусной жаре, когда приходилось зимой открывать дверь прачечной, прачку, мокрую от пота и окружающей влаги, охватывал ледяной холод. Многие подхватывали простуду, ревматизм, а потом и чахотку. Были прачки «чистые» и «черные». «Чистые» стирали белое белье, а «черные» - цветное. Первые за свой труд получали 8-10 рублей, вторые - 5-8, не считая хозяйских харчей. Гладильщица крахмального белья получала в месяц 12-15 рублей. В прачечных, как и в портновских мастерских, девочки 13-14 лет работали ученицами. Их сюда сбывали родители, не имевшие возможности их прокормить. Учение длилось два-три года, а иногда и четыре. Хозяйка прачечной жалованья ученицам не платила, а только одевала и кормила их всякой дрянью. Девочек заставляли делать самую грязную работу и били.
Весной из деревень приходили в Москву «капорки», или «полольщицы». В конце зимы их нанимали вербовщики. Эти вербовщики в качестве задатка давали девушкам 1-2 рубля и забирали у них паспорта. Сначала они работали в парниках, потом в поле. Жили в сараях, спали вповалку. Зарабатывали в месяц не более 12 рублей.
Пели за работой не только сапожники. Пели еще и щеточники. Работать они начинали обычно в четыре часа утра. Чистая работа была у тех, кто делал зубные щетки. Белый волос с помощью вязального крючка продевался сквозь отверстия в головной части костяной колодки. За день таких щеток можно было изготовить, при всем старании, не более четырех дюжин на 16 копеек Совсем другое дело - платяные и сапожные щетки. Их волос сажали на расплавленный вар или канифоль. Поэтому полы в таких мастерских вечно были залиты этими липкими веществами. Спавшие на полу в мастерских рабочие прилипали к полу. На всю мастерскую имелись одни опорки. Когда наступало время пить чай, один из щеточников надевал опорки и в сопровождении босого мальчика бежал в ближайшую чайную или трактир. Прибежав туда, он отдавал опорки мальчику, и тот возвращался с ними в мастерскую. Тут их надевал другой рабочий, и мальчик снова бежал с ним до чайной. И так пока не перебегут туда все. После чаепития вся история повторялась в обратном порядке. Но все эти неудобства, гадкая пища, низкий заработок (3-7 рублей в месяц), бесконечный рабочий день были мелочью по сравнению с сибирской язвой. А именно этой болезнью нередко болели щеточники, поскольку хозяева, экономя деньги на сырье, покупали «из-под полы» по дешевке шкуры зараженных животных.
Источник: Г. В. Андреевский Повседневная жизнь Москвы на рубеже XIX - ХХ веков. М.: "Молодая гвардия", 2009 г.
В 30-40-градусной жаре, когда приходилось зимой открывать дверь прачечной, прачку, мокрую от пота и окружающей влаги, охватывал ледяной холод. Многие подхватывали простуду, ревматизм, а потом и чахотку. Были прачки «чистые» и «черные». «Чистые» стирали белое белье, а «черные» - цветное. Первые за свой труд получали 8-10 рублей, вторые - 5-8, не считая хозяйских харчей. Гладильщица крахмального белья получала в месяц 12-15 рублей. В прачечных, как и в портновских мастерских, девочки 13-14 лет работали ученицами. Их сюда сбывали родители, не имевшие возможности их прокормить. Учение длилось два-три года, а иногда и четыре. Хозяйка прачечной жалованья ученицам не платила, а только одевала и кормила их всякой дрянью. Девочек заставляли делать самую грязную работу и били.
Весной из деревень приходили в Москву «капорки», или «полольщицы». В конце зимы их нанимали вербовщики. Эти вербовщики в качестве задатка давали девушкам 1-2 рубля и забирали у них паспорта. Сначала они работали в парниках, потом в поле. Жили в сараях, спали вповалку. Зарабатывали в месяц не более 12 рублей.
Пели за работой не только сапожники. Пели еще и щеточники. Работать они начинали обычно в четыре часа утра. Чистая работа была у тех, кто делал зубные щетки. Белый волос с помощью вязального крючка продевался сквозь отверстия в головной части костяной колодки. За день таких щеток можно было изготовить, при всем старании, не более четырех дюжин на 16 копеек Совсем другое дело - платяные и сапожные щетки. Их волос сажали на расплавленный вар или канифоль. Поэтому полы в таких мастерских вечно были залиты этими липкими веществами. Спавшие на полу в мастерских рабочие прилипали к полу. На всю мастерскую имелись одни опорки. Когда наступало время пить чай, один из щеточников надевал опорки и в сопровождении босого мальчика бежал в ближайшую чайную или трактир. Прибежав туда, он отдавал опорки мальчику, и тот возвращался с ними в мастерскую. Тут их надевал другой рабочий, и мальчик снова бежал с ним до чайной. И так пока не перебегут туда все. После чаепития вся история повторялась в обратном порядке. Но все эти неудобства, гадкая пища, низкий заработок (3-7 рублей в месяц), бесконечный рабочий день были мелочью по сравнению с сибирской язвой. А именно этой болезнью нередко болели щеточники, поскольку хозяева, экономя деньги на сырье, покупали «из-под полы» по дешевке шкуры зараженных животных.
Источник: Г. В. Андреевский Повседневная жизнь Москвы на рубеже XIX - ХХ веков. М.: "Молодая гвардия", 2009 г.