Суд ограничил Диану в родительских правах
Вчера дал развёрнутый комментарий редакции "Байкальской Сибири" по результатам суда на Дианой, у которой опека забрала грудного ребёнка. Привожу его у себя.
Автор фото: Дмитрий ДМИТРИЕВ
27 января 2016 г. состоялся суд, где рассматривался вопрос об ограничении Дианы в родительских правах. Это было нечто.
Судья, прокурор, представители опеки давно знакомы, это заметно. По информации на сайте суда, дела об ограничении и лишении родительских прав рассматривает в основном один судья, как раз наш. Можно сказать, что ощущается единая позиция у всех троих, хотя у судьи, насколько я понимаю, позиции до вынесения решения не должно быть. Мне всегда казалось, что судья должен выяснять все стороны дела. Хотя, возможно, я имею недостаточный опыт участия в судебных разбирательствах и сформировал себе неверное, слишком идеалистическое представление о честном, независимом, непредвзятом суде. В нашем случае суд интересовала только негативная сторона. Ни одного вопроса по уточнению положительных качеств Дианы и семьи в целом, по уточнению обстоятельств, оправдывающих Диану, судьёй задано не было. А вот различных вопросов по всяким, даже самым мелким, негативным деталям была масса.
В целом суд можно было бы назвать судилищем, которое иногда превращалось в фарс. Чего только стоят слова представителя опеки: «Можно обвинять опеку, ОДН, больницу, всех подряд, ненадлежащим образом что-то делают, там, сроки какие-то не те, но… мы же всё делаем в интересах ребёнка». Мы указываем на несоответствие дат в документах, на различия в официальных документах, имеющихся на руках у нас и предоставленных опекой в суд, на недоказанность злого умысла в действиях отца, уронившего ребёнка, на болезни и ухудшение здоровья Сони за период нахождения в Доме ребёнка. Нам отвечают, что это беззаконие делается в интересах ребёнка. Было бы смешно, если бы не было так грустно.
Имеются акты обследования жилья, составленные опекой, и составленные центром помощи детям. Они противоречат друг другу. Принимаются только те, что сделаны опекой с соответствующим предвзятым уклоном. Есть положительные характеристики от соседей на семью и Диану, но принимаются к сведению только слова опеки о том, что, якобы, они опрашивали соседей, и те отзывались отрицательно. Опека ссылается на закон, на что мы зачитываем указанный пункт дословно, показывая, что тех слов, и характеристик «опасности», которые приводит опека, нет в законе. Но кого это интересует? Есть уголовное дело в отношении неустановленного лица (т.е. отец не обвиняемый), по нему до сих пор нет результатов, хотя все сроки уже прошли. Но все обвинители вместе с судьёй уже почему-то знают, что отец - преступник. Прокурор: «Хотя вина, действительно, ещё не доказана, но я полагаю, что… умышленно и осознанно». В это надо вслушаться: «Я полагаю».
Какой суд? Причём здесь вообще закон? О каком праве можно говорить, когда «нарушаем, но в интересах ребёнка» и «я полагаю»?
Очень характерно то, что большую часть времени и на первом заседании, и на вчерашнем обсуждалось сложное материальное положение семьи. Со смакованием и свысока обсуждалось отсутствие денег, работы, недостаток еды, ограниченность продуктового набора («Вы что, каждый день кашу едите?»), б/у вещи для ребёнка и т.д. и т.п.
В итоге суд вынес решение в пользу опеки, т.е. ограничил Диану в родительских правах. Осмелюсь утверждать, что Диану осудили за бедность. Её ограничили не за исходящую от неё угрозу жизни и здоровью её ребёнку, а за её социальную неустроенность. Это надо понять. Мы дожили уже до того, что ДЕТЕЙ ЗАБИРАЮТ ЗА БЕДНОСТЬ! Кроме этого, на неё (точнее на её мать, т.к. Диана несовершеннолетняя) ещё и алименты повесили.
Ни Диана, ни мы руки опускать не собираемся. Мы будем подавать апелляцию. А сегодня передали жалобу на отклонение (2-й раз) нашего искового заявления на противозаконные действия различных государственных органов, поучавствовавших в отобрании дочки у Дианы.
Опубликовано в БГ-Иркутск.
Автор фото: Дмитрий ДМИТРИЕВ
27 января 2016 г. состоялся суд, где рассматривался вопрос об ограничении Дианы в родительских правах. Это было нечто.
Судья, прокурор, представители опеки давно знакомы, это заметно. По информации на сайте суда, дела об ограничении и лишении родительских прав рассматривает в основном один судья, как раз наш. Можно сказать, что ощущается единая позиция у всех троих, хотя у судьи, насколько я понимаю, позиции до вынесения решения не должно быть. Мне всегда казалось, что судья должен выяснять все стороны дела. Хотя, возможно, я имею недостаточный опыт участия в судебных разбирательствах и сформировал себе неверное, слишком идеалистическое представление о честном, независимом, непредвзятом суде. В нашем случае суд интересовала только негативная сторона. Ни одного вопроса по уточнению положительных качеств Дианы и семьи в целом, по уточнению обстоятельств, оправдывающих Диану, судьёй задано не было. А вот различных вопросов по всяким, даже самым мелким, негативным деталям была масса.
В целом суд можно было бы назвать судилищем, которое иногда превращалось в фарс. Чего только стоят слова представителя опеки: «Можно обвинять опеку, ОДН, больницу, всех подряд, ненадлежащим образом что-то делают, там, сроки какие-то не те, но… мы же всё делаем в интересах ребёнка». Мы указываем на несоответствие дат в документах, на различия в официальных документах, имеющихся на руках у нас и предоставленных опекой в суд, на недоказанность злого умысла в действиях отца, уронившего ребёнка, на болезни и ухудшение здоровья Сони за период нахождения в Доме ребёнка. Нам отвечают, что это беззаконие делается в интересах ребёнка. Было бы смешно, если бы не было так грустно.
Имеются акты обследования жилья, составленные опекой, и составленные центром помощи детям. Они противоречат друг другу. Принимаются только те, что сделаны опекой с соответствующим предвзятым уклоном. Есть положительные характеристики от соседей на семью и Диану, но принимаются к сведению только слова опеки о том, что, якобы, они опрашивали соседей, и те отзывались отрицательно. Опека ссылается на закон, на что мы зачитываем указанный пункт дословно, показывая, что тех слов, и характеристик «опасности», которые приводит опека, нет в законе. Но кого это интересует? Есть уголовное дело в отношении неустановленного лица (т.е. отец не обвиняемый), по нему до сих пор нет результатов, хотя все сроки уже прошли. Но все обвинители вместе с судьёй уже почему-то знают, что отец - преступник. Прокурор: «Хотя вина, действительно, ещё не доказана, но я полагаю, что… умышленно и осознанно». В это надо вслушаться: «Я полагаю».
Какой суд? Причём здесь вообще закон? О каком праве можно говорить, когда «нарушаем, но в интересах ребёнка» и «я полагаю»?
Очень характерно то, что большую часть времени и на первом заседании, и на вчерашнем обсуждалось сложное материальное положение семьи. Со смакованием и свысока обсуждалось отсутствие денег, работы, недостаток еды, ограниченность продуктового набора («Вы что, каждый день кашу едите?»), б/у вещи для ребёнка и т.д. и т.п.
В итоге суд вынес решение в пользу опеки, т.е. ограничил Диану в родительских правах. Осмелюсь утверждать, что Диану осудили за бедность. Её ограничили не за исходящую от неё угрозу жизни и здоровью её ребёнку, а за её социальную неустроенность. Это надо понять. Мы дожили уже до того, что ДЕТЕЙ ЗАБИРАЮТ ЗА БЕДНОСТЬ! Кроме этого, на неё (точнее на её мать, т.к. Диана несовершеннолетняя) ещё и алименты повесили.
Ни Диана, ни мы руки опускать не собираемся. Мы будем подавать апелляцию. А сегодня передали жалобу на отклонение (2-й раз) нашего искового заявления на противозаконные действия различных государственных органов, поучавствовавших в отобрании дочки у Дианы.
Опубликовано в БГ-Иркутск.