Гражданское строительство и российская идентичность
Поставленная Медведевым задача создания "полноценной российской идентичности, которая бы включала в себя все наши народы" - определенная веха. Сказав эти слова, Медведев признал, что идентичности сегодня (почти через 20 лет со дня принятия "Декларации о государственном суверенитете РСФСР"!) нет. Отметив же, что в случае неудачи с самоидентификацией всей страны, судьба России будет "очень печальной", он отсек всякую возможность игнорировать в дальнейшем угрозу failed state, которая, кстати сказать, нависла едва ли не над каждым государственным образованием постсоветского пространства. Его невольный прогноз звучит сильнее уже набивших оскомину ритуальных фраз про недопущенный Путиным распад страны, так как речь идет не о политическом сепаратизме, а об отсутствии сил притяжения: сломанное починить можно, сгнившее - нет.
Отсутствие сил притяжения - главная беда российской государственности. Даже все одновременное многообразие российских идентичностей - русская имперская, русская культурная (родство "по Пушкину"), советская интернациональная, советская коммунистическая (родство "по Гагарину, балету и Магнитке"), русская народная (родство по составляющим опору для народного характера мудростям: "бедность не порок", "работа не волк" и т.д.), русская националистическая, нерусские националистические, христианская, мусульманская и другие - не представляет угрозы для государства, пока есть то, что можно поставить выше всего этого и использовать в качестве общего знаменателя.
Так в США идентичность строится на гражданских ценностях. Во Франции, как не устает повторять Саркози, есть ценности поважнее паранджи. Да и Евросоюз показал пример именно такого объединения - наднационального, на основе высших гражданских ценностей. Но для создания таких наднациональных ценностей у России сейчас просто нет "средств", и объединяться ее гражданам впору не вокруг этих ценностей, а по принципу их отсутствия: где чиновник берет взятки, милиционер может выстрелить, а закон что дышло - там и Россия. Такая ситуация в несколько разной степени характерна для всех стран постсоветского пространства, но там используется другой, опять же недоступный для России, принцип идентификации - с опорой на одну нацию и противопоставлением себя бывшему сюзерену, точнее, его политическому наследнику. Нет особых перспектив, зато можно плюнуть в глаз Большому Брату - все ж развлечение.
Как ни крути, российским властям сейчас надо срочно искать основу для наднационального объединения, нечто такое, обладание чем ясно показывало бы нам, что мы счастливее тех, кто этим не обладает. "Пушкин" и "Гагарин", которых не хватает для национальной идентичности уже сейчас, будут очевидно "исчерпываться" с каждым годом. Очевидно и то, что ничего сравнимого с прежними достижениями мы в ближайшее время не создадим (тут мы не одиноки - Рембрандты и Моцарты закончились). Но мы вполне можем поставить такую цель и объединиться вокруг нее (как объединялись несколько десятилетий желанием построить город-сад и оставить следы "на пыльных тропинках далеких планет"). Причем это должна быть задача, причастность к решению которой можно чувствовать постоянно. Абстрактное нано, модернизация или даже более конкретное для тех, кто при откатах, Сколково для этих целей не годятся.
В поисках может помочь пример, подсказанный, как ни странно, Грузией, успешно проведшей борьбу с коррупцией на дорогах. Этот успех, как известно, стал очень важной чертой имиджа Грузии, важным компонентом национальной гордости и, соответственно, национального самосознания. Это понятно - тут есть чем гордиться. Для России сейчас борьба за равный доступ к правам не только актуальна, но и в высшей степени популярна. Выступления против "мигалок", кампании в интернете по поводу любых случаев беспредела со стороны власть имущих, пышно расцветший жанр видеообращений к руководителям государства - все это, конечно, относится не к гражданскому обществу, а к его противоположности - народной вольнице, однако сам этот народный порыв к справедливости можно использовать. Основой национальной идентичности может стать борьба против нарушений прав всех и каждого. Эту вольницу нужно институализировать, стремясь примерно к той ситуации, которую описал пару лет назад ivan_laptev: "Страна остро нуждается в идейных стукачах. Только стукачах не политических, а бытовых: чтобы денно и нощно писали заявы о том, кто что украл, куда по блату прошел, где машину менее чем в 3-х метрах от жилого дома поставил, застройку незаконную начал, к электросети тайком присоединился".
Решить эту задачу именно в таком объеме сейчас сложно, поскольку власть воспринимается у нас как враждебная народу сила, которой "своих не сдают". Однако есть и плюс в том, что единственной более-менее общей для всех граждан России идентичностью является хорошо известная уголовной субкультуре ненависть заключенных к представителям администрации. Предложив народу институциализировать свой "праведный гнев" на мелкого чиновника, Медведев мог бы сделать очень важное для России дело.
Такой загнанный в рамки законов гнев становится конструктивным, направляется на поддержание порядка, и всяк может, потрудившись, наблюдать плоды своего труда: вот на этой улице начали убирать мусор и вести по ночам строительные работы, здесь зарыли канаву, там остановили вырубку деревьев, а в той конторе больше не берут взятки. Такое участие в строительстве справедливого общества, в защите прав друг друга - могло бы стать настоящей основой для объединения нации. А уж потом, постепенно и не сразу можно будет научиться не только требовать соблюдения закона, но и самим подчиняться общим правилам.
Отсутствие сил притяжения - главная беда российской государственности. Даже все одновременное многообразие российских идентичностей - русская имперская, русская культурная (родство "по Пушкину"), советская интернациональная, советская коммунистическая (родство "по Гагарину, балету и Магнитке"), русская народная (родство по составляющим опору для народного характера мудростям: "бедность не порок", "работа не волк" и т.д.), русская националистическая, нерусские националистические, христианская, мусульманская и другие - не представляет угрозы для государства, пока есть то, что можно поставить выше всего этого и использовать в качестве общего знаменателя.
Так в США идентичность строится на гражданских ценностях. Во Франции, как не устает повторять Саркози, есть ценности поважнее паранджи. Да и Евросоюз показал пример именно такого объединения - наднационального, на основе высших гражданских ценностей. Но для создания таких наднациональных ценностей у России сейчас просто нет "средств", и объединяться ее гражданам впору не вокруг этих ценностей, а по принципу их отсутствия: где чиновник берет взятки, милиционер может выстрелить, а закон что дышло - там и Россия. Такая ситуация в несколько разной степени характерна для всех стран постсоветского пространства, но там используется другой, опять же недоступный для России, принцип идентификации - с опорой на одну нацию и противопоставлением себя бывшему сюзерену, точнее, его политическому наследнику. Нет особых перспектив, зато можно плюнуть в глаз Большому Брату - все ж развлечение.
Как ни крути, российским властям сейчас надо срочно искать основу для наднационального объединения, нечто такое, обладание чем ясно показывало бы нам, что мы счастливее тех, кто этим не обладает. "Пушкин" и "Гагарин", которых не хватает для национальной идентичности уже сейчас, будут очевидно "исчерпываться" с каждым годом. Очевидно и то, что ничего сравнимого с прежними достижениями мы в ближайшее время не создадим (тут мы не одиноки - Рембрандты и Моцарты закончились). Но мы вполне можем поставить такую цель и объединиться вокруг нее (как объединялись несколько десятилетий желанием построить город-сад и оставить следы "на пыльных тропинках далеких планет"). Причем это должна быть задача, причастность к решению которой можно чувствовать постоянно. Абстрактное нано, модернизация или даже более конкретное для тех, кто при откатах, Сколково для этих целей не годятся.
В поисках может помочь пример, подсказанный, как ни странно, Грузией, успешно проведшей борьбу с коррупцией на дорогах. Этот успех, как известно, стал очень важной чертой имиджа Грузии, важным компонентом национальной гордости и, соответственно, национального самосознания. Это понятно - тут есть чем гордиться. Для России сейчас борьба за равный доступ к правам не только актуальна, но и в высшей степени популярна. Выступления против "мигалок", кампании в интернете по поводу любых случаев беспредела со стороны власть имущих, пышно расцветший жанр видеообращений к руководителям государства - все это, конечно, относится не к гражданскому обществу, а к его противоположности - народной вольнице, однако сам этот народный порыв к справедливости можно использовать. Основой национальной идентичности может стать борьба против нарушений прав всех и каждого. Эту вольницу нужно институализировать, стремясь примерно к той ситуации, которую описал пару лет назад ivan_laptev: "Страна остро нуждается в идейных стукачах. Только стукачах не политических, а бытовых: чтобы денно и нощно писали заявы о том, кто что украл, куда по блату прошел, где машину менее чем в 3-х метрах от жилого дома поставил, застройку незаконную начал, к электросети тайком присоединился".
Решить эту задачу именно в таком объеме сейчас сложно, поскольку власть воспринимается у нас как враждебная народу сила, которой "своих не сдают". Однако есть и плюс в том, что единственной более-менее общей для всех граждан России идентичностью является хорошо известная уголовной субкультуре ненависть заключенных к представителям администрации. Предложив народу институциализировать свой "праведный гнев" на мелкого чиновника, Медведев мог бы сделать очень важное для России дело.
Такой загнанный в рамки законов гнев становится конструктивным, направляется на поддержание порядка, и всяк может, потрудившись, наблюдать плоды своего труда: вот на этой улице начали убирать мусор и вести по ночам строительные работы, здесь зарыли канаву, там остановили вырубку деревьев, а в той конторе больше не берут взятки. Такое участие в строительстве справедливого общества, в защите прав друг друга - могло бы стать настоящей основой для объединения нации. А уж потом, постепенно и не сразу можно будет научиться не только требовать соблюдения закона, но и самим подчиняться общим правилам.