Сказка про волков и зайцев, или повесть о мёртвом депутате. В девяти частях с приложением.
Часть первая.
Молодая семейная пара, достопочтенная чета Р., необычайно взволновалась, получив от своих друзей, не менее достопочтенной четы З., неожиданное предложение. Последнее пришло ясным весенним утром среди прочей воскресной корреспонденции, двух газет и пяти рекламных листков, на трёх из которых единственный кандидат от их округа обещал после своего очередного переизбрания райскую жизнь каждому жителю их района, хотя, при этом его наглое жирное, блестевшее даже на чёрно-белом фото своей лоснящейся краснотой лицо убедительно говорило каждому жителю района: у вас нет альтернативы, всё равно я пройду и вы ничего, ровным счётом ничего от меня всё равно не дождётесь до своего смертного часа.
Супруги З. жили в другом городе и периодически делились с супругами Р. своими новостями: как они обустроили своё жилище после долгожданной свадьбы по любви, как проходила благополучная беременность у неё, как он обхаживал её во всех её приятных ему капризах, какую красивую и удобную кроватку купили они своему розовому здоровому малышу, когда у него вылез первый зубик…
В общем, читая их письма супруги Р. всегда испытывали двойственное чувство. С одной стороны, они очень радовались за своих неблизких и довольно-таки случайных знакомых, а с другой - каждый тайком от другого - немного тосковал от этой идиллической картины, в общем-то, чужой и случайно выхваченной жизни, от чего становилось ещё неприятнее: супруги З. не стеснялись бахвалиться собственными, столь дорогими и важными для каждой семейной пары, успехами. У каждого из Р. зависть, которую необходимо было скрыть от другого, ведь проявись, она тут же раскрыла бы им их неудовлетворённость друг другом, даже если таковой до чтения письма и вовсе не было, у каждого из них зависть принимала вполне приемлемую форму лёгкой раздражительности без повода, которая, впрочем, без труда тут же находила себе повод: что под руку подвернётся, это могли быть соседи, а могли, если про соседей ничего нового не было, они сами. И тогда каждый, с тяжёлым сердцем, искал у другого какие-либо недостатки, дабы, зацепившись за оные, избавиться от тоски, вызванной радостной жизнью супругов З., а затем, примирившись, принять друг друга в раскрытые объятия, простив себе свою необоснованную злобу, а другого успокоив сообщением, что его, придуманные только что недостатки, легко исправимы, а, если даже нет, то весьма простительны.
Молодая семейная пара, достопочтенная чета Р., необычайно взволновалась, получив от своих друзей, не менее достопочтенной четы З., неожиданное предложение. Последнее пришло ясным весенним утром среди прочей воскресной корреспонденции, двух газет и пяти рекламных листков, на трёх из которых единственный кандидат от их округа обещал после своего очередного переизбрания райскую жизнь каждому жителю их района, хотя, при этом его наглое жирное, блестевшее даже на чёрно-белом фото своей лоснящейся краснотой лицо убедительно говорило каждому жителю района: у вас нет альтернативы, всё равно я пройду и вы ничего, ровным счётом ничего от меня всё равно не дождётесь до своего смертного часа.
Супруги З. жили в другом городе и периодически делились с супругами Р. своими новостями: как они обустроили своё жилище после долгожданной свадьбы по любви, как проходила благополучная беременность у неё, как он обхаживал её во всех её приятных ему капризах, какую красивую и удобную кроватку купили они своему розовому здоровому малышу, когда у него вылез первый зубик…
В общем, читая их письма супруги Р. всегда испытывали двойственное чувство. С одной стороны, они очень радовались за своих неблизких и довольно-таки случайных знакомых, а с другой - каждый тайком от другого - немного тосковал от этой идиллической картины, в общем-то, чужой и случайно выхваченной жизни, от чего становилось ещё неприятнее: супруги З. не стеснялись бахвалиться собственными, столь дорогими и важными для каждой семейной пары, успехами. У каждого из Р. зависть, которую необходимо было скрыть от другого, ведь проявись, она тут же раскрыла бы им их неудовлетворённость друг другом, даже если таковой до чтения письма и вовсе не было, у каждого из них зависть принимала вполне приемлемую форму лёгкой раздражительности без повода, которая, впрочем, без труда тут же находила себе повод: что под руку подвернётся, это могли быть соседи, а могли, если про соседей ничего нового не было, они сами. И тогда каждый, с тяжёлым сердцем, искал у другого какие-либо недостатки, дабы, зацепившись за оные, избавиться от тоски, вызванной радостной жизнью супругов З., а затем, примирившись, принять друг друга в раскрытые объятия, простив себе свою необоснованную злобу, а другого успокоив сообщением, что его, придуманные только что недостатки, легко исправимы, а, если даже нет, то весьма простительны.