В колодце камни ссохлись,
истлевшее в труху,
лежит на дне ведро -
всё, что осталось от всего,
я это ношу в себе.
Не пытаясь робким пальцам
дать согреться в своей руке -
я не злой и не добрый, я дальше:
я дышу чем-то скверным и душным
без воспоминания о весне.
Через крытый домик колодца
прежде играли ветер и солнце
с водой,
камни это помнят, но безнадёжно,
просто помнят - и всё.
Туда теперь можно пришлые камни
кидать с высоты -
чтобы проверить глубины былые,
плюнуть, спросить о себе у себя:
ну и где ты?
Тихое постоянно завыванье,
не воздух, не ветер, не солнце,
царит густое молчанье
тьмы,
бликуя средь прочих
вкруг заброшенных домишек
колодцем.
Твои хрупкие человеческие пальцы
не переживут деревянную гибель
моих обшарпанных стен,
я никуда никогда не денусь,
но это не значит, что я остаюсь.
Меня когда-то кто-то из ныне покойных
хотел о чём-то спросить.
Мне кажется - он и поныне хочет.
Просто его больше нет.
Моя связь с твоими пальцами -
покража временного тепла -
всё тоньше.