Неудачное рассуждение о безыскусных людях
Я хочу рассказать тебе о безыскусных людях,
которые бродят вокруг нас,
которых не существует вполне,
и поэтому их так много вокруг,
как раз потому, что их не было, нет, и не будет.
Своим существом они намекают с тобой нам о том,
что мир - чуть-чуть больше, чем видится им,
и “всегда” мира ещё только будет
(и здесь я не имею в виду золотое будущее,
которым грезят они:
как раз в нём, в их картинках, в кино и в песнях,
несмотря на то, что там они себе кажутся живыми вполне,
сквозит эта неизбывная тоска,
эта невозможность их пребывания здесь - повсюду -
провал Голливуда, совсем до дна, безо всякого чуда).
Их раздирает двойное “надо”,
и пребывание их похлеще дантова ада:
в одном этом “надо” хотелось бы им,
чтобы ничего не было в мире большего,
чем того, о чём могут подумать они;
и тогда бы они развернулись в своей полной силе -
и дальше - как нынче - но только вполне -
и жили, и жили, и жили;
тогда они говорят себе: пусть, к чёрту всё катится, пусть,
так первое “надо” в них заселяет грусть;
в другом этом “надо” они чуют нюхом:
жизнь не такая, какая у них,
она чуть другая, и вот ведь так глупо
проводить как они проводят
(и провели, и ещё проведут)
свои драгоценные дни;
тогда им кажется сразу, в такие моменты,
что их обманули, что главное рядом было,
и можно его было взять, но
главное было рядом давно, а теперь -
нет главного рядом, оно ушло;
и тогда они злятся, глядят на других
(таких как они точь-в-точь,
и числом тех других не счесть,
но они об этом не думают в эти миги),
сжимают свои кулаки -
и увиденный во втором “надо” свет
погружает их мысли в ночь,
а сердце обращает в котёл,
в коем варятся злоба и месть.
Я хотел рассказать тебе о безыскусных людях,
но встречал лишь грустных и злых,
а те, что бродят вокруг - мыслью схватить не сумел,
как будто их вовсе не было,
нет и теперь,
и впредь никогда не будет.
Кажется, я обманул твои ожидания,
не всегда мне удаётся схватить счастье рукой,
чтоб разделить его с тобой и другими, прости.
Я прошу тебя улыбнуться светом
навстречу всякой грусти и всякой злобе -
и сказать: пусть, пусть будет так -
и действительно отпустить:
мир намного сложнее, чем можно подумать
(пусть это станет нашим секретом).
которые бродят вокруг нас,
которых не существует вполне,
и поэтому их так много вокруг,
как раз потому, что их не было, нет, и не будет.
Своим существом они намекают с тобой нам о том,
что мир - чуть-чуть больше, чем видится им,
и “всегда” мира ещё только будет
(и здесь я не имею в виду золотое будущее,
которым грезят они:
как раз в нём, в их картинках, в кино и в песнях,
несмотря на то, что там они себе кажутся живыми вполне,
сквозит эта неизбывная тоска,
эта невозможность их пребывания здесь - повсюду -
провал Голливуда, совсем до дна, безо всякого чуда).
Их раздирает двойное “надо”,
и пребывание их похлеще дантова ада:
в одном этом “надо” хотелось бы им,
чтобы ничего не было в мире большего,
чем того, о чём могут подумать они;
и тогда бы они развернулись в своей полной силе -
и дальше - как нынче - но только вполне -
и жили, и жили, и жили;
тогда они говорят себе: пусть, к чёрту всё катится, пусть,
так первое “надо” в них заселяет грусть;
в другом этом “надо” они чуют нюхом:
жизнь не такая, какая у них,
она чуть другая, и вот ведь так глупо
проводить как они проводят
(и провели, и ещё проведут)
свои драгоценные дни;
тогда им кажется сразу, в такие моменты,
что их обманули, что главное рядом было,
и можно его было взять, но
главное было рядом давно, а теперь -
нет главного рядом, оно ушло;
и тогда они злятся, глядят на других
(таких как они точь-в-точь,
и числом тех других не счесть,
но они об этом не думают в эти миги),
сжимают свои кулаки -
и увиденный во втором “надо” свет
погружает их мысли в ночь,
а сердце обращает в котёл,
в коем варятся злоба и месть.
Я хотел рассказать тебе о безыскусных людях,
но встречал лишь грустных и злых,
а те, что бродят вокруг - мыслью схватить не сумел,
как будто их вовсе не было,
нет и теперь,
и впредь никогда не будет.
Кажется, я обманул твои ожидания,
не всегда мне удаётся схватить счастье рукой,
чтоб разделить его с тобой и другими, прости.
Я прошу тебя улыбнуться светом
навстречу всякой грусти и всякой злобе -
и сказать: пусть, пусть будет так -
и действительно отпустить:
мир намного сложнее, чем можно подумать
(пусть это станет нашим секретом).