Слишком многие голоса
повторяли эти слова,
да так часто, что вот уже -
слова не истёрлись, нет-нет:
нарастив массу сонных планет
вознеслись они к небесам -
и застыли на вираже,
назначая безмолвье губам.
Скрывши плотность наших вещей,
истончивши тела беспокойством,
океаном вновь сделалась твердь:
и теперь под невидимым солнцем
и теперь в полнолунную ночь -
при полнейшем вещей затменьи -
притяженье слов движет всеми
разделяясь на жизнь и на смерть.
Разбрелись по свободе немотства,
преклонясь пред планетами слов:
лишь в вечернем июльском шуме
подступаются вещи иные
и вещают словами иными
озаряя небесные своды
шепчут тихо, коснувшись волос:
бессловесен лишь человек
в тиранию попавший свободы,
но мы его не покинем, -
говорят меж собой, тихо-тихо,
и не ясно: хотят успокоить
иль друг другу ставят вопрос.