Кто-Нибудище, или о действительно важном
Чжу учился убивать драконов. За три года овладел мастерством.
Однако своему искусству не нашёл применения.
Александр Уланов
Когда-нибудь кто-нибудь спросит меня о том, что меня действительно волнует. Меня действительно волнует или то, что я люблю, или то, что мне трудно. Любить я могу то, что со стороны может быть другим совсем непонятным или даже неприятным, но ведь я же люблю это, а не понимаю или принимаю, люблю. И спросить меня об этом может только тот, кто понимает и принимает такие вещи. А вот то, что мне трудно - этого я сам ещё не знаю, и потому вопрос мне самому может показаться неожиданным. Но, в любом случае, такой вопрос я непременно опознаю в качестве дельного. Трудным может быть и то, что я ожидаю, более того - от чего хотелось бы быстрее избавиться. Но как правило, это почти совпадает с тем, что ты любишь. Но почему-то вокруг все спрашивают не то, что меня действительно волнует.
Ожидая появления важного вопроса с чьей-нибудь стороны, я начинаю имитировать этого кого-нибудь и задавать самому себе эти действительно важные вопросы. Например: почему в твоём романе (это я к себе так обращаюсь - будто бы со стороны, будто я и есть тот важный кто-нибудь) почему в твоём романе (и я уже знаю, что спрашивающий имеет в виду определённый роман, ведь он же всё понимает, и не спросит о другом моём романе, когда мне важен именно этот) почему в твоём романе первая часть называется “Последняя любовь Григорьева”, ведь роман-то задуман как история любви к Лике, а последняя любовь объявляется с самого начала - какая же там любовь Григорьева к Лике, ежели у него уже всё кончилось? Хороший и дельный вопрос, в самую суть действительно важных для меня вещей. Я уже заранее благодарен этому кому-нибудь за то, что, вместо того, чтобы заниматься всякими волнующими его делами, он обратился к действительно важному для другого - для меня. Или, может быть… Может быть - он так, походя спросил, сам не зная того, что спрашивает о действительно важном? Нет, мой кто-нибудь не таков - если спрашивает о важном, значит о важном, его не проведёшь. Но, может быть, он тогда - как это называлось-то? ах да! - может быть он тогда - гений? Ведь это гении, не заморачиваясь, играючи и легко, прикасаются к важному походя. Бррр… Не очень приятное ощущение - тебя о действительно важном спрашивает гений, а ведь ты никакой не… Хочется уже ответить ему: простите, но, если Вы так хорошо всё понимаете, не обращайте на меня внимания, пока я обделываю здесь свои делишки, мне стыдно за мой текст перед Вами. Может быть, я могу Вам чем-то помочь?
И вот тут-то я себя ловлю на том, что я ничего, абсолютно ничего не знаю о том, что действительно важно для него. Я не могу быть для него тем, чем он уже, задав свой вопрос, стал для меня. Вот чёрт! Абсолютно неловкая ситуация. Хоть сквозь эту мёрзлую землю проваливайся.
Радует только то, что пока действительно важных для меня вещей у меня кто-нибудь не спросил. Я их потихоньку спрашиваю у себя, потихоньку отвечаю, репетирую так сказать. Но уже знаю точно: как только спросят, все эти репетиции окажутся ни о чём. Мимо кассы. Как горох об стену. Хоть бы хны. Побоку. Полной ерундой. Не в тему. Никакущими. Хоть стой, хоть падай.
А кто-нибудь всё равно не появляется. Так долго, что мне начинает казаться - я занимаюсь сугубо воображаемыми делами. По меньшей мере, действительно важное для своих занятий исключительно воображаю. А кто-нибудь не появляется так долго, что уже становится не простым каким-нибудь там кем-нибудь, а действительно важным Кем-Нибудищем. Таким важным, что никто уже им и стать-то не сможет. Не дотянется, силёнок не хватит.
Боже мой, а что если такой вот Кто-Нибудь меня всё же спросит о действительно для меня важном? Мне же хана. Крышка. Полный аут. Капец. Полная задница.
Но пока-то ничего подобного, к счастливому сожалению или даже к сожалеющему счастью не происходит. Бегаю среди неважных кого-нибудь, по неважным делам. И до действительно важного даже для себя самого руки не доходят. Недосуг.
Надежда остаётся. Это как среди снега вдруг вырастет орхидея жёлтая или лилия белая. Не может, а вдруг. Вот, в прошлый раз на семинаре обсуждали теорию памяти Аристотеля: след кому принадлежит - песку или ноге? Сам-то погряз в воспоминаниях, со снами смешавшимися, уже явь от всего этого не отделить… Заходишь сегодня в аудиторию, там ведь может Кто-Нибудь оказаться, ты же с ними в прошлый раз о памяти грезил, помнится? А тебя спрашивают: “Вы нам зачёты автоматом поставите? Ну пожалуйста, пожалуйста…”
