(no subject)
не помню, было ли это впервые тогда, но ландшафт врезался в память. мы сидели в тачке в горах Чечни, вокруг плыли густые облака, медленно закрывая всю округу. он спросил о том, что меня беспокоит, потому что мое молчание - это непривычная система координат. и я тогда нехотя начала говорить, но уже не смогла остановиться. я говорила и плакала, а он просто обнимал меня и гладил по волосам. это был какой-то неприятный разговор, состоящий из тех тревог и смешанных желаний, что мучили меня и этой невозможности быть вместе по-настоящему, но он почему-то был рад, что я смогла с ним этим поделиться.
другой раз я помню гораздо четче. мы уже месяц как окончательно разошлись, но меня все не отпускало. и эта тревожность, она стала заполнять все вокруг, всю меня изнутри. я старалась, очень старалась от нее сбегать. я начала буквально бегать и ходить в зал, я виделась с людьми, я работала. я ебанистически старалась выкорчевать из себя все неудобные чувства, но не тут-то было. тогда мне начали сниться кошмары. и вот был один, совершенно реальный, в котором я позвонила ему по телефону с какими-то важными словами, этой зимой мы много разговаривали, и в этом сне он обдал меня таким убивающим холодом, что отделаться от этого чувства проснувшись я не могла. этот ужас, что оно теперь - вот так, был настолько невыносимый, что я попросила набрать. набрать, хотя мы уже совсем не общались, как и договаривались тогда. пробовали быть друг без друга. и он действительно позвонил, и послушал про этот дурацкий сон, и в его голосе была такая заботливая мягкость, что меня отпустило...я чувствовала себя глупо, но мне просто нужно было знать, что я не столкнусь с этой леденящей пустотой в его тоне. мы положили трубку, и как это часто бывало, я написала ему спасибо, и он ответил в духе: «я всегда здесь и ты всегда можешь мне написать или позвонить, если что-то беспокоит, просто знай» и это был такой островок устойчивости и принятия, к которому я на тот момент прикоснулась, который подлечил.
потом было много разного, и дорога, где я впервые на него накричала, и эта неделя в Дагестане, где, кажется, все демоны, все тревоги лезли из меня не переставая и он говорил со мной каждый гребаный раз, но вот обратная дорога, последние сто километров - просто пиздец. знаешь, бывают моменты, когда ты вдруг понимаешь, что ты нахуй отлетел. что твоя кукуха - это что-то абсолютно неподконтрольное, тебя кроет, и к реальности это не имеет вообще никакого отношения, потому что на самом деле, в реальной жизни, у тебя все хорошо. и ты нихуя, нихуя не можешь с этим поделать в этот момент. я сидела, прижавшись к его плечу и рассказывала про «камешки», что я складываю все слова, все сообщения и картинки, которые он присылает или говорит, на эти воображаемые весы, чтобы ощутить собственную ценность внутри этих отношений. и что, да, я даже не уверена, что когда-нибудь их будет достаточно, что они перестанут разлетаться. я говорила, и плакала, и думала «катюш, у тебя реально беды с башкой». и мне казалось, что это место, где он обязательно уйдет. что невозможно вдруг увидеть этот открывшийся масштаб пиздеца и не сбежать от него, потому меня бы и саму такое напугало. зачем нам нужны психически нестабильные люди с плавающей самооценкой? мы для этого слишком стары. но он слушал, и подставлял мне плечо, и сказал в коридоре, что-то вроде: «я люблю тебя, вот тебе твои камешки», и кто знал, что от меня можно не сбежать в самый хуевый момент.
это произошло так постепенно, что я не заметила, не успела понять: он прятал от меня это столько времени или это подросло за время нашего общения? как вообще его способность разговаривать и быть эмоционально доступным. год назад, вспоминая наш разговор по пути на кольский и его молчаливый профиль, который еле выдавливает слова, представить такое было бы невозможно. но вот он сидит напротив, и говорит «сядь ко мне на колени, так мне удобнее тебя обнимать» и начинает контейнировать мою тревогу, так чутко, с таким спокойствием и терпением, что блядь. тогда, когда ему самому предстоит непростой разговор дома, он говорит: «я скорее переживаю, что ты будешь тут сидеть и переживать. что именно тебя тревожит?». он говорит мне: «все будет хорошо», и честно говоря от такой устойчивости в ответ я думаю, как бы не разрыдаться
что я знала об уязвимости до того, как я влюбилась и это оказалось ответно? оказалось, примерно столько же, сколько о своей тревожности - почти ничего. «вам нужно научиться справляться самой» - говорит терапевт. блядь, да как-будто бы я не в курсе. она иронично дает неутешительный ответ, что таким людям, как я, требуется лет десять в надежных отношениях, чтобы попуститься, но видит бог, я очень стараюсь (попутно тревожась о том, чтобы не перегрузить, что обслуживать эмоционально меня - не его задача, ему и так есть кого контейнировать, тревожась, чтобы его это тупо не заебало). но как же мне повезло, ребят. я не думала, что со мной кто-то будет вот так. что такое бывает: так трепетно к моей детской, нестабильной, созависимой части, к тому, кому нужно давать понять: я здесь, все нормально, у нас все хорошо. как на каждое «я люблю тебя» он до сих пор отвечает «я тебя тоже», и от этого разрывается сердце. так легко и просто. я помню, как он не мог даже сказать мне этого вслух, даже когда я спросила его прямо. «как ты говоришь, ты мой любимый человек». хе-хе. честно говоря, я даже представить не могла, что у нас может быть вот так. что он может вот так. после предыдущего года казалось, тут останется только гребаное выжженное поле, и что весь этот сезон превратится в ад, и все закончится тем, что я просто перестану работать. но вот мы здесь. в точке, где у нас есть кодовая фраза «здесь все ок», и он делает акцент мне в ответе: «Здесь 🖤 все ок 😘»
и мне непривычно и удивительно. и он удивительный. я не знаю, как он это делает и почему, и где находит на это столько сил и терпения. и это что, оказалось, меня можно вот так любить? правда? даже не смотря на то, что я вот такая дурацкая? и от одного этого вопроса, этого чувства...мне и жаль себя, и я чудовищно благодарна. как-будто кто-то берет меня за руку и проводит через травму отвержения, каждый день, каждый раз. каждым «здесь все ок» и «я тебя тоже», каждым «все будет хорошо». и этот опыт так сложно описать словами, но чувство будто с меня сняли кожу, и я могу пораниться даже о самые прекрасные вещи. все так сильно, что сердце может разорвать. и никогда бы я не смогла себя представить в этой точке