Часовня в честь железнодорожного чуда
В недавней теме о «больших» и «малых» улицах я обещал рассказать о том, при каких обстоятельствах исчезла с карты Киева улица Мало-Дорогожицкая. Во вторник вышла публикация в "Газете по-киевски", затронувшая этот вопрос. Но в редакции, как водится, многое подрезали и кое-что дописали от себя. Здесь я выкладываю несокращенную версию с некоторыми прибавлениями и расширенным комплектом иллюстраций (ни в газете, ни на ее сайте почему-то не изволили поместить фото киевской часовни - памятника событию, о котором пойдет речь).
Часовня на углу Большой Дорогожицкой и Осиевской улиц. Фото начала ХХ в.
Легенда про царя-богатыря
В 1880-е годы, когда даже самые высокопоставленные лица не могли рассчитывать на авиацию и пользовались только железными дорогами, путейскому начальству юго-запада Российской империи систематически приходилось волноваться. Поводом для этого были ежегодные вояжи специального поезда с царем Александром III и его семьей - сначала на отдых в Крым, потом обратно в Петербург.
Императорская семья в Ливадии (справа царь и в.к.Ксения, слева стоят цесаревич Николай и в.к.Георгий, впереди сидят царица Мария Федоровна, в.к.Ольга и в.к.Михаил). Фото 1893 г.
Управляющим Юго-Западными железными дорогами в 1880-х годах служил в Киеве Сергей Витте (будущий граф и глава правительства). Он всегда отличался норовистым характером, и не раз у Витте происходили стычки с министром путей сообщения в связи с режимом движения государева поезда. Царственный пассажир, ясное дело, требовал у министра, чтобы поезд ехал как можно быстрее. Витте же добивался уменьшения скорости, ибо государевы вагоны были настолько тяжелы, что при быстрой езде чрезмерно расшатывали рельсы.
Сергей Витте. Министр Константин Посьет
Министр - адмирал Константин Посьет - выговаривал Витте: мол, на других дорогах царский поезд мчится с высокой скоростью и никто не осмеливается возражать. Сергей Юльевич резко отвечал: «Пускай делают другие, как хотят, а я государю голову ломать не хочу».
Видя упорство Витте, царь Александр III поехал с юга в Петербург другим путем, через Харьков. Но слова киевского путейца едва не оказались пророческими. 17 (29) октября 1888 года на перегоне между станциями Тарановка и Борки Курско-Харьковско-Азовской железной дороги царский поезд потерпел крушение!
План Харьковской губернии рубежа XIX-XX вв. (фрагмент). Станция Борки - чуть западнее города Змиева к югу от Харькова; следующая за ней в южном направлении - станция Тарановка
Ничто не предвещало беды. В полдень в вагоне-столовой собралось для завтрака августейшее семейство: царь, императрица Мария Федоровна, их дети Николай, Георгий, Михаил и Ксения (младшая, шестилетняя Ольга, осталась с нянькой в другом вагоне). Там же находились несколько придворных, в том числе министр Посьет и известный художник-венгр Михай Зичи. Завтрак уже подходил к концу, подавали последнее блюдо (гурьевскую кашу), лакей поднес государю сливки. Вдруг вагон страшно закачался, раздался треск...
Из письма императрицы Марии Федоровны брату, королю греческому:
«Как раз в тот самый момент, когда мы завтракали, нас было 20 человек, мы почувствовали сильный толчок и сразу за ним второй, после которого все мы оказались на полу и все вокруг нас зашаталось и стало падать и рушиться. Все падало и трещало, как в Судный день. В последнюю секунду я видела еще Сашу, который находился напротив меня за узким столом и который затем рухнул вниз вместе с обрушившимся столом. В этот момент я инстинктивно закрыла глаза, чтобы в них не попали осколки стекла и всего того, что сыпалось отовсюду.
Был еще третий толчок и много других прямо под нами, под колесами вагона... Все грохотало и скрежетало, а потом вдруг воцарилась такая мертвая тишина, как будто в живых никого не осталось.
Все это я помню очень отчетливо. Единственное, чего я не помню, это то, как я поднялась, из какого положения. Я просто ощутила, что стою на ногах, без всякой крыши над головой и никого не вижу... Это был самый ужасный момент в моей жизни, когда, можешь себе представить, я поняла, что я жива, но что около меня нет никого из моих близких. Ах! Это было очень страшно!»
Некоторые вагоны рухнули под откос с десятиметровой насыпи. Однако вагон-столовая, слетев с колесных пар и сильно развернувшись, остался на полотне дороги. Нога Александра оказалась крепко защемлена, и он не сразу смог ее высвободить. Тот же Витте, преданный почитатель Александра III, уверял, что «вся крыша столового вагона упала на императора, и он только благодаря своей гигантской силе удержал эту крышу на своей спине и она никого не задавила».
Александр III
Царь действительно отличался массивным сложением и немалой физической силой, но более вероятно, что крышу с одной стороны поддержала стена вагона, которая сплющилась, но устояла.
Царский поезд после крушения. Первый слева - вагон-буфет, второй слева (поперек рельсов) - сплюснутый вагон-столовая, в котором была царская семья. Внизу у насыпи - бренные остатки рухнувшего под откос вагона-кухни. Фото 1888 г.
Пассажиры стали выползать из-под обломков. Императрица отчаянно закричала: «Et nos enfants?» («Что с детьми?») Беспокойство оказалось напрасным. Вся царская семья отделалась ушибами, только Мария Федоровна поранилась вилкой. Невредимой осталась и малышка Ольга, которую буквально выбросило из окна ее вагона прямо на насыпь. Художник Зичи, облитый гурьевской кашей, ухитрился даже отыскать среди останков вагона свой альбом. Между тем в полутора десятках вагонов государева поезда насчитали множество убитых и раненых. В числе 21 погибшего оказался и официант, подошедший к царю в момент катастрофы. Была задавлена насмерть собака Камчатка, лежавшая у ног Александра.
Головная часть поезда после крушения. Фото 1888 г.
Причины трагедии расследовала специальная комиссия при участии видного юриста Анатолия Кони (одним из экспертов, к слову, оказался профессор Петербургского технологического института Виктор Кирпичев, будущий первый директор КПИ). Сошлись на том, что крушение было вызвано следующими основными причинами: чересчур высокой скоростью движения, низким качеством насыпи и шпал в отдельных местах, неравномерным распределением груза в спецвагоне министра путей сообщения (Посьет экспериментировал с различными предметами вагонного оборудования, которое крепилось только с левой стороны вагона). Собранные материалы позволяли определить конкретных «стрелочников», однако царю было угодно спустить следствие на тормозах. В итоге ответственность, соразмерную тяжести случившегося, никто не понес, только министр и несколько его сотрудников вынуждены были подать в отставку.
Улица в честь пророка
Столь благополучный исход ужасного крушения для августейшего семейства был официально объявлен Божьим чудом. В храмах совершались благодарственные молебны. По империи в память события строились церкви, часовни. Так, возле станции Борки был воздвигнут величественный храм во имя Христа Спасителя по проекту архитектора Роберта Марфельда и устроен скит в честь Спаса. Непосредственно у места катастрофы царского поезда поставили капличку.
Храм Христа Спасителя в Борках. С открытки начала ХХ в.
Не остался в стороне и Киев. Сразу после происшествия городские власти решили посвятить спасению царской семьи специальные киоты с иконами в храме Александра Невского на Липках. А в 1890 году началось возведение новой кирпичной часовни на Лукьяновке, на развилке тогдашней Большой Дорогожицкой улицы (ныне Мельникова) и безымянного проезда (теперь начало улицы Герцена). Проект небольшого изящного строения в привычном для себя «русском стиле» составил епархиальный архитектор Владимир Николаев.
Проект часовни. В.Николаев, 1890
Год спустя часовня была готова. Над входом значилась дата события «17 октября 1888 года». В арке портала были начертаны подходящие к случаю слова из 90-го псалма: «Ангелом Своим заповесть о Тебе сохранити Тя во всех путех Твоих».
Часовня на Лукьяновке. Фото конца XIX в.
Вокруг постройки разбили сквер. Попечение над новым сакральным памятником приняла на себя приходская Феодоровская церковь. Ежегодно в годовщину чуда от церкви к часовне проводили крестный ход.
Многих, конечно, интересовало: какому же святому соответствовала в святцах дата 17 октября по старому стилю? На этот вопрос нетрудно было получить ответ: то был день пророка Осии, жившего в царстве Израильском около трех тысяч лет назад.
Икона пророка Осии
Ему тоже решили воздать должное. Проезд, примыкавший к часовне, стали называть Осиевским. В 1892 году его официально нанесли на карту города как Осиевскую улицу. Однако длина этой улицы оказалась слишком невелика, а дома вдоль нее были пронумерованы так, как если бы они относились к Большой Дорогожицкой.
План Киева начала 1910-х гг. Фрагмент
Продолжением Осиевской служила Мало-Дорогожицкая улица. На ней уже имелась обычная нумерация, но это только усиливало неразбериху. Местные жители терпели-терпели и, наконец, в 1910 году обратились к городским властям с жалобой: «При существовании параллельной Дорогожицкой улицы и путаницы полицейских номеров по Осиевской ул. происходят нежелательные ошибки, перепутывание адресов». Власти пошли им навстречу. В 1912-м бывшую Мало-Дорогожицкую присоединили к Осиевской и перенумеровали заново, от самой развилки с Большой Дорогожицкой.
Котляревский на фоне Герцена
Советская власть ликвидировала «монархическую часовню» задолго до начала массового сноса церквей.
На плане 1925 года часовня еще показана, но вскоре ее не станет
Уже в октябре 1925 года окружной отдел коммунального хозяйства сделал следующее представление в исполком Киевского округа:
«На розі Дорогожицької та Осіївської на Лук’янівці стоїть капличка-пам’ятник, який свідчить про «чудове» позбавління (очевидно, это переводится как «спасение» - М.К.) царської сім’ї. Цей пам’ятник коле вічі трудящим колам населення міста... Окркомгосп цим прохає постанови про розборку цієї каплички».
В январе 1926-го окрисполком постановил: «Зважаючи на те, що капличка нічого цінного ні з боку історичного, ані художнього не уявляє, - капличку дозволити розібрати». Вскоре с этим вердиктом согласился НКВД, после чего судьба часовни была решена...
Печальная доля постигла и многие другие памятники «чудесному спасению», в том числе комплекс в Борках. Само это событие, по сути, было вычеркнуто из истории. Разве что где-нибудь к слову приходилось его упоминание, как, например, в фельетоне Ильфа и Петрова, посвященном убогому ассортименту магазинов одежды: «...Есть еще сверхроссийские овчинные шубы. Обычно в шубах такого покроя волостные старшины представлялись царю в годовщину чудесного спасения императорской семьи на станции Борки. Все это было бородатое, мордатое, увешанное толстыми медалями».
В 1939 году из Киева был изгнан и косвенный намек на 17 октября: Осиевскую улицу переименовали в честь Александра Ивановича Герцена, с легкой ленинской руки вошедшего в число деятелей, особо почитаемых советской идеологией. В сквере на Лукьяновке место часовни практически пустовало (лежал на нем, сколько помню, здоровенный валун), покуда в 1975 году здесь не был воздвигнут монумент основоположника новой украинской литературы Ивана Котляревского. Он имеет вид бронзового бюста работы скульптора Галины Кальченко на высокой колонне с изображением героев «Енеїди», «Наталки Полтавки», «Москаля-чарівника». .
P.S. В последнее время многие вновь относятся к «чуду у станции Борки» серьезно. На Харьковщине непосредственно на месте события восстановлена часовня, неподалеку возродился Спасов скит. В Киеве, конечно, едва ли согласятся пожертвовать памятником Котляревскому ради воcсоздания часовни 17 октября. Но, быть может, есть смысл вернуть историческое название Осиевской улицы, имевшее столь необычное происхождение?
(с) Михаил Кальницкий
Часовня на углу Большой Дорогожицкой и Осиевской улиц. Фото начала ХХ в.
Легенда про царя-богатыря
В 1880-е годы, когда даже самые высокопоставленные лица не могли рассчитывать на авиацию и пользовались только железными дорогами, путейскому начальству юго-запада Российской империи систематически приходилось волноваться. Поводом для этого были ежегодные вояжи специального поезда с царем Александром III и его семьей - сначала на отдых в Крым, потом обратно в Петербург.
Императорская семья в Ливадии (справа царь и в.к.Ксения, слева стоят цесаревич Николай и в.к.Георгий, впереди сидят царица Мария Федоровна, в.к.Ольга и в.к.Михаил). Фото 1893 г.
Управляющим Юго-Западными железными дорогами в 1880-х годах служил в Киеве Сергей Витте (будущий граф и глава правительства). Он всегда отличался норовистым характером, и не раз у Витте происходили стычки с министром путей сообщения в связи с режимом движения государева поезда. Царственный пассажир, ясное дело, требовал у министра, чтобы поезд ехал как можно быстрее. Витте же добивался уменьшения скорости, ибо государевы вагоны были настолько тяжелы, что при быстрой езде чрезмерно расшатывали рельсы.
Сергей Витте. Министр Константин Посьет
Министр - адмирал Константин Посьет - выговаривал Витте: мол, на других дорогах царский поезд мчится с высокой скоростью и никто не осмеливается возражать. Сергей Юльевич резко отвечал: «Пускай делают другие, как хотят, а я государю голову ломать не хочу».
Видя упорство Витте, царь Александр III поехал с юга в Петербург другим путем, через Харьков. Но слова киевского путейца едва не оказались пророческими. 17 (29) октября 1888 года на перегоне между станциями Тарановка и Борки Курско-Харьковско-Азовской железной дороги царский поезд потерпел крушение!
План Харьковской губернии рубежа XIX-XX вв. (фрагмент). Станция Борки - чуть западнее города Змиева к югу от Харькова; следующая за ней в южном направлении - станция Тарановка
Ничто не предвещало беды. В полдень в вагоне-столовой собралось для завтрака августейшее семейство: царь, императрица Мария Федоровна, их дети Николай, Георгий, Михаил и Ксения (младшая, шестилетняя Ольга, осталась с нянькой в другом вагоне). Там же находились несколько придворных, в том числе министр Посьет и известный художник-венгр Михай Зичи. Завтрак уже подходил к концу, подавали последнее блюдо (гурьевскую кашу), лакей поднес государю сливки. Вдруг вагон страшно закачался, раздался треск...
Из письма императрицы Марии Федоровны брату, королю греческому:
«Как раз в тот самый момент, когда мы завтракали, нас было 20 человек, мы почувствовали сильный толчок и сразу за ним второй, после которого все мы оказались на полу и все вокруг нас зашаталось и стало падать и рушиться. Все падало и трещало, как в Судный день. В последнюю секунду я видела еще Сашу, который находился напротив меня за узким столом и который затем рухнул вниз вместе с обрушившимся столом. В этот момент я инстинктивно закрыла глаза, чтобы в них не попали осколки стекла и всего того, что сыпалось отовсюду.
Был еще третий толчок и много других прямо под нами, под колесами вагона... Все грохотало и скрежетало, а потом вдруг воцарилась такая мертвая тишина, как будто в живых никого не осталось.
Все это я помню очень отчетливо. Единственное, чего я не помню, это то, как я поднялась, из какого положения. Я просто ощутила, что стою на ногах, без всякой крыши над головой и никого не вижу... Это был самый ужасный момент в моей жизни, когда, можешь себе представить, я поняла, что я жива, но что около меня нет никого из моих близких. Ах! Это было очень страшно!»
Некоторые вагоны рухнули под откос с десятиметровой насыпи. Однако вагон-столовая, слетев с колесных пар и сильно развернувшись, остался на полотне дороги. Нога Александра оказалась крепко защемлена, и он не сразу смог ее высвободить. Тот же Витте, преданный почитатель Александра III, уверял, что «вся крыша столового вагона упала на императора, и он только благодаря своей гигантской силе удержал эту крышу на своей спине и она никого не задавила».
Александр III
Царь действительно отличался массивным сложением и немалой физической силой, но более вероятно, что крышу с одной стороны поддержала стена вагона, которая сплющилась, но устояла.
Царский поезд после крушения. Первый слева - вагон-буфет, второй слева (поперек рельсов) - сплюснутый вагон-столовая, в котором была царская семья. Внизу у насыпи - бренные остатки рухнувшего под откос вагона-кухни. Фото 1888 г.
Пассажиры стали выползать из-под обломков. Императрица отчаянно закричала: «Et nos enfants?» («Что с детьми?») Беспокойство оказалось напрасным. Вся царская семья отделалась ушибами, только Мария Федоровна поранилась вилкой. Невредимой осталась и малышка Ольга, которую буквально выбросило из окна ее вагона прямо на насыпь. Художник Зичи, облитый гурьевской кашей, ухитрился даже отыскать среди останков вагона свой альбом. Между тем в полутора десятках вагонов государева поезда насчитали множество убитых и раненых. В числе 21 погибшего оказался и официант, подошедший к царю в момент катастрофы. Была задавлена насмерть собака Камчатка, лежавшая у ног Александра.
Головная часть поезда после крушения. Фото 1888 г.
Причины трагедии расследовала специальная комиссия при участии видного юриста Анатолия Кони (одним из экспертов, к слову, оказался профессор Петербургского технологического института Виктор Кирпичев, будущий первый директор КПИ). Сошлись на том, что крушение было вызвано следующими основными причинами: чересчур высокой скоростью движения, низким качеством насыпи и шпал в отдельных местах, неравномерным распределением груза в спецвагоне министра путей сообщения (Посьет экспериментировал с различными предметами вагонного оборудования, которое крепилось только с левой стороны вагона). Собранные материалы позволяли определить конкретных «стрелочников», однако царю было угодно спустить следствие на тормозах. В итоге ответственность, соразмерную тяжести случившегося, никто не понес, только министр и несколько его сотрудников вынуждены были подать в отставку.
Улица в честь пророка
Столь благополучный исход ужасного крушения для августейшего семейства был официально объявлен Божьим чудом. В храмах совершались благодарственные молебны. По империи в память события строились церкви, часовни. Так, возле станции Борки был воздвигнут величественный храм во имя Христа Спасителя по проекту архитектора Роберта Марфельда и устроен скит в честь Спаса. Непосредственно у места катастрофы царского поезда поставили капличку.
Храм Христа Спасителя в Борках. С открытки начала ХХ в.
Не остался в стороне и Киев. Сразу после происшествия городские власти решили посвятить спасению царской семьи специальные киоты с иконами в храме Александра Невского на Липках. А в 1890 году началось возведение новой кирпичной часовни на Лукьяновке, на развилке тогдашней Большой Дорогожицкой улицы (ныне Мельникова) и безымянного проезда (теперь начало улицы Герцена). Проект небольшого изящного строения в привычном для себя «русском стиле» составил епархиальный архитектор Владимир Николаев.
Проект часовни. В.Николаев, 1890
Год спустя часовня была готова. Над входом значилась дата события «17 октября 1888 года». В арке портала были начертаны подходящие к случаю слова из 90-го псалма: «Ангелом Своим заповесть о Тебе сохранити Тя во всех путех Твоих».
Часовня на Лукьяновке. Фото конца XIX в.
Вокруг постройки разбили сквер. Попечение над новым сакральным памятником приняла на себя приходская Феодоровская церковь. Ежегодно в годовщину чуда от церкви к часовне проводили крестный ход.
Многих, конечно, интересовало: какому же святому соответствовала в святцах дата 17 октября по старому стилю? На этот вопрос нетрудно было получить ответ: то был день пророка Осии, жившего в царстве Израильском около трех тысяч лет назад.
Икона пророка Осии
Ему тоже решили воздать должное. Проезд, примыкавший к часовне, стали называть Осиевским. В 1892 году его официально нанесли на карту города как Осиевскую улицу. Однако длина этой улицы оказалась слишком невелика, а дома вдоль нее были пронумерованы так, как если бы они относились к Большой Дорогожицкой.
План Киева начала 1910-х гг. Фрагмент
Продолжением Осиевской служила Мало-Дорогожицкая улица. На ней уже имелась обычная нумерация, но это только усиливало неразбериху. Местные жители терпели-терпели и, наконец, в 1910 году обратились к городским властям с жалобой: «При существовании параллельной Дорогожицкой улицы и путаницы полицейских номеров по Осиевской ул. происходят нежелательные ошибки, перепутывание адресов». Власти пошли им навстречу. В 1912-м бывшую Мало-Дорогожицкую присоединили к Осиевской и перенумеровали заново, от самой развилки с Большой Дорогожицкой.
Котляревский на фоне Герцена
Советская власть ликвидировала «монархическую часовню» задолго до начала массового сноса церквей.
На плане 1925 года часовня еще показана, но вскоре ее не станет
Уже в октябре 1925 года окружной отдел коммунального хозяйства сделал следующее представление в исполком Киевского округа:
«На розі Дорогожицької та Осіївської на Лук’янівці стоїть капличка-пам’ятник, який свідчить про «чудове» позбавління (очевидно, это переводится как «спасение» - М.К.) царської сім’ї. Цей пам’ятник коле вічі трудящим колам населення міста... Окркомгосп цим прохає постанови про розборку цієї каплички».
В январе 1926-го окрисполком постановил: «Зважаючи на те, що капличка нічого цінного ні з боку історичного, ані художнього не уявляє, - капличку дозволити розібрати». Вскоре с этим вердиктом согласился НКВД, после чего судьба часовни была решена...
Печальная доля постигла и многие другие памятники «чудесному спасению», в том числе комплекс в Борках. Само это событие, по сути, было вычеркнуто из истории. Разве что где-нибудь к слову приходилось его упоминание, как, например, в фельетоне Ильфа и Петрова, посвященном убогому ассортименту магазинов одежды: «...Есть еще сверхроссийские овчинные шубы. Обычно в шубах такого покроя волостные старшины представлялись царю в годовщину чудесного спасения императорской семьи на станции Борки. Все это было бородатое, мордатое, увешанное толстыми медалями».
В 1939 году из Киева был изгнан и косвенный намек на 17 октября: Осиевскую улицу переименовали в честь Александра Ивановича Герцена, с легкой ленинской руки вошедшего в число деятелей, особо почитаемых советской идеологией. В сквере на Лукьяновке место часовни практически пустовало (лежал на нем, сколько помню, здоровенный валун), покуда в 1975 году здесь не был воздвигнут монумент основоположника новой украинской литературы Ивана Котляревского. Он имеет вид бронзового бюста работы скульптора Галины Кальченко на высокой колонне с изображением героев «Енеїди», «Наталки Полтавки», «Москаля-чарівника». .
P.S. В последнее время многие вновь относятся к «чуду у станции Борки» серьезно. На Харьковщине непосредственно на месте события восстановлена часовня, неподалеку возродился Спасов скит. В Киеве, конечно, едва ли согласятся пожертвовать памятником Котляревскому ради воcсоздания часовни 17 октября. Но, быть может, есть смысл вернуть историческое название Осиевской улицы, имевшее столь необычное происхождение?
(с) Михаил Кальницкий