"Бешенный" танк Т-28. Минский прорыв старшего сержанта Малько.
3 июля 1941 года, идет двенадцатый день Великой Отечественной Войны. Немецкие войска уже почти неделю, как захватили Минск. танки Гудериана уже ушли от Минска на 90 километров и форсируют Березину, и вдруг в город со стороны Бреста врывается советский средний танк Т-28. Танк ПРОЕЗЖАЕТ ЧЕРЕЗ ВЕСЬ ГОРОД, оставляя за собой панику, трупы, раздавленную технику и только на восточной окраине Минска очухавшиеся гансы подбивают "бешенный" русский танк. За рычагами Т-28 в тот день сидел механик-водитель старший сержант Дмитрий Малько.
Старший сержант Дмитрий Малько с женой 1941 год.
Раннее утро 26 июня 1941 г., война идет уже пятые сутки. Старший сержант сверхсрочной службы Малько Дмитрий Иванович, заведовавший хранилищем запчастей к авто-бронетанковой технике на складе наркомата обороны, выехал на бронеавтомобиле в Минск. Поручение: узнать в штабе Западного фронта о дальнейшей судьбе склада.
Лишь к середине дня старший сержант сумел добраться до Минска, поскольку Могилевское шоссе было забито войсками, направлявшимися к линии фронта, и беженцами, спешившими уйти на восток, подальше от войны. Город горел, улицы завалены грудами битого кирпича, изрыты воронками. Во дворе штаба пылал костер - красноармейцы жгли документы, в помещениях - ни души. Штаб теперь находился в другом месте.
К вечеру Дмитрий возвратился в свой военный городок, на территории которого и располагался склад, обслуживавший войска Западного Особого военного округа (раньше в этом городке дислоцировалась 21-я механизированная бригада). Малько доложил о результатах поездки начальнику склада майору Денисковскому, от него узнал об эвакуации.
Подбитый танк Т-28 из состава 5-й танковой дивизии район г. Алитус
Утром 27 июня Денисковский собрал личный состав и отдал необходимые распоряжения. Весь день красноармейцы готовили имущество склада к эвакуации, паковали в ящики. Останавливали автомобили, следовавшие по шоссе на восток, загружали наиболее дефицитными запасными частями, резиной. Семьи военнослужащих, дети отправились на санитарных машинах.
Малько попросил разрешения вывести хранящийся на складе Т-28, поступивший из капитального ремонта (по архивным данным здесь находились 63 танка Т-28, 62 машины достались немцам, скорее всего именно эти «двадцать восьмые» потом попали в немецкую кинохронику).
Немцы осматривают брошенный экранированный танк Т-28
Несмотря на возражения начальника склада старший сержант уговаривает его вывести танк со склада. Надо сказать, что это была пятая война сержанта Малько, за его спиной были бои в Испании, конфликт на Халхин-Голе, "освободительный" поход 39 года и советско-финская война.
Всю ночь старший сержант с женой готовили танк к дороге.
Экранированный танк Т-28 с 76-мм пушкой Л-10 участвует в параде на Красной Площади. Именно таким был танк на котором экипаж Д. Малько пытался прорваться через Минск.
Утром 28 июня колонна с имуществом склада выстроилась ворот. Замыкал ее танк Дмитрия Малько.
В этот же день колонна на Могилевском шоссе подверглась бомбежке - от близкого разрыва авиабомбы у Т-28 заглох двигатель, завести танк не удалось. Майор Денисковский потребовал взорвать боевую машину, но Малько сказал, что останется с танком и постарается его отремонтировать. Под его ответственность майор ремонт разрешил. Дмитрий Иванович провозился несколько часов, пока сумел завести танк. Свою колонну он так больше и не видел, но доехав до Березины прибился к одной из частей, где нашелся наконец-то экипаж для Т-28. К механику-водителю присоединились майор-танкист Васечкин и трое курсантов артиллерийского училища: Николай Педан, Александр Рачицкий и Фёдор Наумов.
Схема экранировки танка Т-28 по так называемому "большому варианту" 1940 года.
Командиром части была поставлена задача: вытащить из болота 3 танка Т-26. Но танки найти не удалось, экипаж Т-28 остался ночевать в лесу, а утром выяснилось, что советские войска отошли и кругом немцы.
Надо прорываться к своим, но Могилевское шоссе уже перерезано противником. Николай Педан предлагает нестандартный ход - прорываться через оккупированный Минск. Малько поддерживает его - он очень хорошо знает город и уверен что сможет провести танк по нему. Боекомплект и ГСМ решено было пополнить на складе, где служил Малько. Танк благополучно дошел до покинутого всеми склада. Экипаж загрузил более 70 снарядов, 7000 патронов и танк выдвинулся к Минску.
В полдень 3 июля Т-28 подошел к окраине столицы Белоруссии в районе городской ТЭЦ.
Впоследствии Дмитрий Иванович Малько рассказывал:
«Проехали железнодорожный переезд, пути трамвайного кольца и оказались на улице Ворошилова. Здесь было много предприятий, но все их корпуса стояли теперь полуразрушенными, с темными проемами дверей и окон. Потом наша машина поравнялась с длинным темно-красным зданием ликеро-водочного завода. Вот здесь мы и увидели первых фашистов. Их было десятка два. Немецкие солдаты грузили в машину ящики с бутылками и не обратили никакого внимания на внезапно появившийся одинокий танк.
Когда до сгрудившихся у грузовика немцев осталось метров пятьдесят, заработала правая башня танка. Николай ударил по фашистам из пулемета. Я видел в смотровую щель, как гитлеровцы падали у автомашины. Некоторые пытались было вскарабкаться на высокую арку ворот и спрятаться во дворе, но это не удалось. Буквально за несколько минут с группой фашистов было покончено. Я направил танк на грузовик и раздавил его вместе с ящиками водки и вина.
Затем мы переехали по деревянному мостику через Свислочь и свернули направо, на Гарбарную, ныне Ульяновскую улицу. Миновали рынок (там теперь находится стадион) и вдруг из-за угла улицы Ленина навстречу выскочила колонна мотоциклистов. Фашисты двигались как на параде - ровными рядами, у тех, кто за рулем, локти широко расставлены, на лицах - наглая уверенность.
Майор не сразу дал команду на открытие огня. Но вот я почувствовал его руку на левом плече - и бросил танк влево. Первые ряды мотоциклистов врезались в лобовую броню танка, и машина раздавила их. Следовавшие за ними повернули вправо, и тут же я получил новый сигнал от майора и повернул танк вправо. Свернувших мотоциклистов постигла та же участь. Я видел в смотровое отверстие перекошенные от ужаса лица гитлеровцев. Лишь на мгновение появлялись они перед моим взором и тут же исчезали под корпусом танка. Те из мотоциклистов, которые шли в середине и хвосте колонны, пытались развернуться назад, но их настигали пулеметные очереди из танка.
За считанные минуты колонна оказалась полностью разгромленной. Пулеметы смолкли, я вывел танк на середину улицы и тут снова ощутил поглаживание руки майора - он благодарил за умелые маневры при разгроме вражеской колонны.
Начался крутой подъем на улице Энгельса. Дома горели, стлался вокруг дым пожарищ. Поравнялись со сквером у театра имени Янки Купалы и обстреляли группу фашистов, скопившихся там. Ведя на ходу огонь, мы вырвались, наконец, на центральную - Советскую улицу. Повернув направо, я повел танк вперед по узкой улице, изрытой воронками, усыпанной обломками зданий и битым кирпичом.
Когда спустились вниз, возле окружного Дома Красной Армии я получил команду от майора повернуть вправо. Свернул на Пролетарскую улицу, которая теперь носит имя Янки Купалы, и вынужден был остановиться. Вся улица оказалась забитой вражеской техникой: вдоль нее стояли машины с оружием и боеприпасами, автоцистерны. Слева, у реки, громоздились какие-то ящики, полевые кухни, в Свислочи купались солдаты. А за рекой, в парке Горького, укрылись под деревьями танки и самоходки.
Т-28 открыл по врагу огонь из всех своих средств. Майор прильнул к прицелу пушки, посылал в скопление машин снаряд за снарядом, а курсанты расстреливали противника из пулеметов. На меня дождем сыпались горячие гильзы, они скатывались мне на спину и жгли тело. Я видел в смотровую щель, как вспыхивали, словно факелы, вражеские машины, как взрывались автоцистерны и тонкими змейками сбегали с откоса в реку пылающие ручейки бензина. Пламя охватило не только колонну машин, но и соседние дома, перекинулось через Свислочь на деревья парка.
Схема прорыва танка под управлением Д. Малько по оккупированному Минску 3 июля 1941 года.
Фашисты обезумели. Они бегали по берегу реки, прятались за деревья, за развалины зданий. Я заметил, как какой-то спятивший от страха гитлеровец пытался влезть в канализационный колодец. Другой втиснулся в сломанную водозаборную решетку и тоже получил пулю. Всюду врагов настигал огонь нашего тонка. Пулеметные очереди косили гитлеровцев, не давая им возможности опомниться, прийти в себя, сея панику.
Почти вся вражеская колонна, запрудившая Пролетарскую улицу, была разметана, будто по ней прошелся смерч. Всюду валялись горящие обломки машин, развороченные автоцистерны. И трупы, трупы фашистских солдат и офицеров.
Майор дал команду развернуться, Я снова выехал на Советскую улицу и повернул вправо. Проехали мост через Свислочь, мимо электростанции. Здесь справа, в парке имени Горького, заметили новое скопление противника. Под густыми кронами деревьев стояли десятка два автомашин, несколько танков и самоходок. Возле них толпились гитлеровцы. Они тревожно задирали вверх головы, ожидая налета советских самолетов: со стороны Пролетарской улицы все еще доносились глухие взрывы рвущихся боеприпасов, что можно было принять за бомбежку. Но опасность подстерегала фашистов не с неба, а с земли. Так же, как и на Пролетарской, первой заговорила пушка нашего танка, вслед за ней ударили пулеметы центральной и правой башен. И снова, как уже было, начали рваться боеприпасы, вспыхнула факелом бензоцистерна, и густой дым окутал черным шлейфом аллеи старого парка.
- Осталось шесть снарядов! - крикнул заряжающий.
- Прекратить огонь, полный вперед! - скомандовал майор.
Я включил четвертую передачу, и танк понесся по улице. Проехали Круглую площадь, преодолели подъем. Поравнялись с Долгобродской. Укрытые броней, мы не могли видеть, как за действиями нашего танка наблюдали горожане. Но мы сердцем чувствовали, что рейд много значит для попавших в неволю советских людей. И все же я замечал в смотровое отверстие, как кое-где из развалин высовывались наши советские люди, они улыбались и махали нам руками. Танк поднялся на гребень улицы, и я увидел впереди Комаровку - деревянные домики, рынок, развилку дорог. Обрадовался: ведь от Комаровки всего два-три километра до городской окраины. Будет улица Пушкина, а там и Московское шоссе. Мелькнула мысль: «Может, удастся прорваться?».
Но не удалось! В районе старого кладбища я скосил глаза в сторону и в тот же миг заметил у чугунной ограды вспышку выстрела. Вслед за ней почти у самого борта машины плеснулся взрыв. Комья земли, щебень и осколки дождем осыпали машину.
По вспышкам определил: до батареи. Фашисты стреляли прицельно. Очередной снаряд ударил в башню, но срикошетировал. В этот момент я почувствовал, что майор дергает меня за воротник - просит прибавить газу. Однако прибавлять больше было нельзя. Танк и без того шел на предельной скорости. Я старался выжать из машины все, на что она была способна. Отчаянно маневрируя, в кольце разрывов T-28 мчался вперед, и, казалось, был заговоренным. Я понимал, что необходимо проскочить кладбище, а там дома помешают артиллеристам вести огонь прямой наводкой.
Мы приближались к Комаровке, и впереди уже видна была спасительная развилка дорог. Еще минута-другая… Ив это мгновение невероятной силы удар потряс танк. Машина наполнилась дымом и смрадом. Кто-то отчаянно вскрикнул, кто-то зло выругался. Я понял, что случилось: снаряд попал в моторное отделение, пробил кормовую плиту и вызвал пожар. Однако танк, даже объятый пламенем и дымом, продолжал двигаться, пока новый удар не заставил остановиться его окончательно.
Перед глазами у меня поплыли разноцветные круги, уши заложило, а по лицу потекла кровь: осколок снаряда скользнул по голове.
- Покинуть машину! - приказал майор.
Я через люк механика-водителя выбрался наружу и осмотрелся. Наш Т-28, поднимая столб черного дыма, стоял у самой комаровской развилки. Неподалеку разорвалось еще несколько снарядов, а слева, со стороны Красной улицы, по танку стреляли автоматчики, и пули цокали по броне, выбивая крохотные искорки на брусчатке мостовой. «Куда же бежать? - подумал я. И как бы в ответ на свой вопрос услышал голос майора:
-Живо в огороды...
Я увидел майора, отползавшего от танка и отстреливавшегося из пистолета. Из башни выбрались двое курсантов, но один был сразу убит, а другой, кажется Николай, пополз к забору. Я тоже побежал через улицу, вскочил во двор какого-то дома из красного кирпича, заметив на нем табличку «Минская юридическая школа». Во дворе отдышался, присел. Кровь по-прежнему текла по лицу, я стер ее носовым платком и зажал рану. Последнее, что осталось в памяти, - это сильный грохот в той стороне, где остался наш танк, - взорвались последние снаряды...».
Тот самый танк Т-28
Старшему сержанту Малько невероятно повезло, он двое суток прятался в подвалах и брошенных домах, встретил группу таких же, как он окруженцев и через 23 дня вышел вместе с ними из к своим неподалеку от города Рославль Смоленской области. Как ни странно старший сержант именно там встретил своих сослуживцев с которыми расстался 28 июня на Могилевском шоссе.
Вскоре после этого он получает назначение в 17-ю танковую бригаду. Воюет на Т-34 под Москвой, Сталинградом, Харьковом. Летом 1943 г. после выписки из госпиталя Дмитрий вновь на фронте. С этого времени и до конца войны ему предстояло служить во 2-м гвардейском Тацинском Краснознаменном ордена Суворова танковом корпусе. В июне 1944 года начинается операция "Багратион". 26 июня, когда оборона противника между Витебском и Оршей была сломлена, в прорыв устремился 2-й гвардейский танковый корпус. Мощным ударом северо-западнее Орши он перерезал шоссейную и железнодорожные магистрали Москва - Минск и вместе с другими соединениями освобождал столицу советской Белоруссии.
За один день 2 июля 1944 г. Тацинский танковый корпус совершил почти 60-километровый бросок и к вечеру вышел на подступы к Минску. Всю ночь шел ожесточенный бой. В 3 часа утра тацинцы ворвались на городские окраины, а через два часа углубились в переплетение улиц с северо-востока. Из воспоминаний Дмитрия Малько:
«Я вел свой танк по изрытым снарядами улицам Минска, мимо парка Челюскинцев и смотрел на варварски разрушенный фашистами город. На местах домов лежали груды развалин. У некоторых зданий уцелели лишь стены с пустыми проемами окон. На южной окраине еще шел бой, а здесь, в северо-восточной части города, уже стояла тишина и редкие жители выходили на улицы.
Я вспомнил свой давний рейд по этим улицам ровно три года назад. Тогда тоже, как и сейчас, было 3 июля. Только в тот день мы прорывались к своим в одинокой машине сквозь скопище врагов и под их ураганным огнем, а теперь шествовали в колонне грозных боевых машин, только что разгромивших противника и принесших освобождение.
Когда въехали на Комаровку, я увидел у развилки улиц обгоревший остов танка и узнал в нем свой Т-28. От волнения у меня сдавило горло. С разрешения командира я остановился у обгорелой машины, выскочил из люка своей «тридцатьчетверки» и подошел к остову танка, который уже покрылся ржавчиной. Центральная башня была сорвана, в моторной части зияла огромная дыра, правая гусеница перебита, и куски ее валялись тут же. Но даже и в таком безжизненном и искореженном виде танк все еще выглядел довольно внушительно".
В апреле 1945 г. Дмитрий Малько, гвардии старший лейтенант, замкомандира танковой роты, участвовал в штурме Кенигсберга. Утром 6-го числа началась артподготовка, которая продолжалась полтора часа. Затем вперед пошли танки 2-го корпуса и пехота. К концу дня наступавшие прорвали внешнюю оборону и завязали бои в городе-крепости, а вечером 9 апреля немецкий гарнизон капитулировал. Через месяц здесь, на территории Восточной Пруссии Дмитрий Малько услышал долгожданную весть о Победе.
Война закончилась. Но жители Минска помнили о "бешенном" танке Т-28 в одиночку пытавшемся прорваться через весь город. Этот бой стал легендой. Участие в том бою механика-водителя Т-28 было отмечено лишь спустя 25 лет: Указом Президиума Верховного Совета Союза ССР от 24 сентября 1966 г. Д.И. Малько награжден орденом Отечественной войны I степени.
Дмитрий Иванович Малько в 80-е годы.
В 1967-м Дмитрий Иванович разыскал одного из бывших курсантов из своего экипажа - Николай Педан работал в совхозе под г. Кривой Рог на Украине.
Майор Васечкин погиб прикрывая отход товарищей , Александр Рачицкий был убит при попытке покинуть танк, Фёдор Наумов пропал без вести. ВЕЧНАЯ ПАМЯТЬ ГЕРОЯМ.
Мемуары Дмитрия Малько были опубликованы в 1986 г. в одной из книг серии «На земле, в небесах и на море». Ветерану-танкисту посвящен документальный фильм «Судьба солдатская» (Студия «Летопись» Национальной киностудии «Беларусьфильм», 1989 г.).
Старший сержант Дмитрий Малько с женой 1941 год.
Раннее утро 26 июня 1941 г., война идет уже пятые сутки. Старший сержант сверхсрочной службы Малько Дмитрий Иванович, заведовавший хранилищем запчастей к авто-бронетанковой технике на складе наркомата обороны, выехал на бронеавтомобиле в Минск. Поручение: узнать в штабе Западного фронта о дальнейшей судьбе склада.
Лишь к середине дня старший сержант сумел добраться до Минска, поскольку Могилевское шоссе было забито войсками, направлявшимися к линии фронта, и беженцами, спешившими уйти на восток, подальше от войны. Город горел, улицы завалены грудами битого кирпича, изрыты воронками. Во дворе штаба пылал костер - красноармейцы жгли документы, в помещениях - ни души. Штаб теперь находился в другом месте.
К вечеру Дмитрий возвратился в свой военный городок, на территории которого и располагался склад, обслуживавший войска Западного Особого военного округа (раньше в этом городке дислоцировалась 21-я механизированная бригада). Малько доложил о результатах поездки начальнику склада майору Денисковскому, от него узнал об эвакуации.
Подбитый танк Т-28 из состава 5-й танковой дивизии район г. Алитус
Утром 27 июня Денисковский собрал личный состав и отдал необходимые распоряжения. Весь день красноармейцы готовили имущество склада к эвакуации, паковали в ящики. Останавливали автомобили, следовавшие по шоссе на восток, загружали наиболее дефицитными запасными частями, резиной. Семьи военнослужащих, дети отправились на санитарных машинах.
Малько попросил разрешения вывести хранящийся на складе Т-28, поступивший из капитального ремонта (по архивным данным здесь находились 63 танка Т-28, 62 машины достались немцам, скорее всего именно эти «двадцать восьмые» потом попали в немецкую кинохронику).
Немцы осматривают брошенный экранированный танк Т-28
Несмотря на возражения начальника склада старший сержант уговаривает его вывести танк со склада. Надо сказать, что это была пятая война сержанта Малько, за его спиной были бои в Испании, конфликт на Халхин-Голе, "освободительный" поход 39 года и советско-финская война.
Всю ночь старший сержант с женой готовили танк к дороге.
Экранированный танк Т-28 с 76-мм пушкой Л-10 участвует в параде на Красной Площади. Именно таким был танк на котором экипаж Д. Малько пытался прорваться через Минск.
Утром 28 июня колонна с имуществом склада выстроилась ворот. Замыкал ее танк Дмитрия Малько.
В этот же день колонна на Могилевском шоссе подверглась бомбежке - от близкого разрыва авиабомбы у Т-28 заглох двигатель, завести танк не удалось. Майор Денисковский потребовал взорвать боевую машину, но Малько сказал, что останется с танком и постарается его отремонтировать. Под его ответственность майор ремонт разрешил. Дмитрий Иванович провозился несколько часов, пока сумел завести танк. Свою колонну он так больше и не видел, но доехав до Березины прибился к одной из частей, где нашелся наконец-то экипаж для Т-28. К механику-водителю присоединились майор-танкист Васечкин и трое курсантов артиллерийского училища: Николай Педан, Александр Рачицкий и Фёдор Наумов.
Схема экранировки танка Т-28 по так называемому "большому варианту" 1940 года.
Командиром части была поставлена задача: вытащить из болота 3 танка Т-26. Но танки найти не удалось, экипаж Т-28 остался ночевать в лесу, а утром выяснилось, что советские войска отошли и кругом немцы.
Надо прорываться к своим, но Могилевское шоссе уже перерезано противником. Николай Педан предлагает нестандартный ход - прорываться через оккупированный Минск. Малько поддерживает его - он очень хорошо знает город и уверен что сможет провести танк по нему. Боекомплект и ГСМ решено было пополнить на складе, где служил Малько. Танк благополучно дошел до покинутого всеми склада. Экипаж загрузил более 70 снарядов, 7000 патронов и танк выдвинулся к Минску.
В полдень 3 июля Т-28 подошел к окраине столицы Белоруссии в районе городской ТЭЦ.
Впоследствии Дмитрий Иванович Малько рассказывал:
«Проехали железнодорожный переезд, пути трамвайного кольца и оказались на улице Ворошилова. Здесь было много предприятий, но все их корпуса стояли теперь полуразрушенными, с темными проемами дверей и окон. Потом наша машина поравнялась с длинным темно-красным зданием ликеро-водочного завода. Вот здесь мы и увидели первых фашистов. Их было десятка два. Немецкие солдаты грузили в машину ящики с бутылками и не обратили никакого внимания на внезапно появившийся одинокий танк.
Когда до сгрудившихся у грузовика немцев осталось метров пятьдесят, заработала правая башня танка. Николай ударил по фашистам из пулемета. Я видел в смотровую щель, как гитлеровцы падали у автомашины. Некоторые пытались было вскарабкаться на высокую арку ворот и спрятаться во дворе, но это не удалось. Буквально за несколько минут с группой фашистов было покончено. Я направил танк на грузовик и раздавил его вместе с ящиками водки и вина.
Затем мы переехали по деревянному мостику через Свислочь и свернули направо, на Гарбарную, ныне Ульяновскую улицу. Миновали рынок (там теперь находится стадион) и вдруг из-за угла улицы Ленина навстречу выскочила колонна мотоциклистов. Фашисты двигались как на параде - ровными рядами, у тех, кто за рулем, локти широко расставлены, на лицах - наглая уверенность.
Майор не сразу дал команду на открытие огня. Но вот я почувствовал его руку на левом плече - и бросил танк влево. Первые ряды мотоциклистов врезались в лобовую броню танка, и машина раздавила их. Следовавшие за ними повернули вправо, и тут же я получил новый сигнал от майора и повернул танк вправо. Свернувших мотоциклистов постигла та же участь. Я видел в смотровое отверстие перекошенные от ужаса лица гитлеровцев. Лишь на мгновение появлялись они перед моим взором и тут же исчезали под корпусом танка. Те из мотоциклистов, которые шли в середине и хвосте колонны, пытались развернуться назад, но их настигали пулеметные очереди из танка.
За считанные минуты колонна оказалась полностью разгромленной. Пулеметы смолкли, я вывел танк на середину улицы и тут снова ощутил поглаживание руки майора - он благодарил за умелые маневры при разгроме вражеской колонны.
Начался крутой подъем на улице Энгельса. Дома горели, стлался вокруг дым пожарищ. Поравнялись со сквером у театра имени Янки Купалы и обстреляли группу фашистов, скопившихся там. Ведя на ходу огонь, мы вырвались, наконец, на центральную - Советскую улицу. Повернув направо, я повел танк вперед по узкой улице, изрытой воронками, усыпанной обломками зданий и битым кирпичом.
Когда спустились вниз, возле окружного Дома Красной Армии я получил команду от майора повернуть вправо. Свернул на Пролетарскую улицу, которая теперь носит имя Янки Купалы, и вынужден был остановиться. Вся улица оказалась забитой вражеской техникой: вдоль нее стояли машины с оружием и боеприпасами, автоцистерны. Слева, у реки, громоздились какие-то ящики, полевые кухни, в Свислочи купались солдаты. А за рекой, в парке Горького, укрылись под деревьями танки и самоходки.
Т-28 открыл по врагу огонь из всех своих средств. Майор прильнул к прицелу пушки, посылал в скопление машин снаряд за снарядом, а курсанты расстреливали противника из пулеметов. На меня дождем сыпались горячие гильзы, они скатывались мне на спину и жгли тело. Я видел в смотровую щель, как вспыхивали, словно факелы, вражеские машины, как взрывались автоцистерны и тонкими змейками сбегали с откоса в реку пылающие ручейки бензина. Пламя охватило не только колонну машин, но и соседние дома, перекинулось через Свислочь на деревья парка.
Схема прорыва танка под управлением Д. Малько по оккупированному Минску 3 июля 1941 года.
Фашисты обезумели. Они бегали по берегу реки, прятались за деревья, за развалины зданий. Я заметил, как какой-то спятивший от страха гитлеровец пытался влезть в канализационный колодец. Другой втиснулся в сломанную водозаборную решетку и тоже получил пулю. Всюду врагов настигал огонь нашего тонка. Пулеметные очереди косили гитлеровцев, не давая им возможности опомниться, прийти в себя, сея панику.
Почти вся вражеская колонна, запрудившая Пролетарскую улицу, была разметана, будто по ней прошелся смерч. Всюду валялись горящие обломки машин, развороченные автоцистерны. И трупы, трупы фашистских солдат и офицеров.
Майор дал команду развернуться, Я снова выехал на Советскую улицу и повернул вправо. Проехали мост через Свислочь, мимо электростанции. Здесь справа, в парке имени Горького, заметили новое скопление противника. Под густыми кронами деревьев стояли десятка два автомашин, несколько танков и самоходок. Возле них толпились гитлеровцы. Они тревожно задирали вверх головы, ожидая налета советских самолетов: со стороны Пролетарской улицы все еще доносились глухие взрывы рвущихся боеприпасов, что можно было принять за бомбежку. Но опасность подстерегала фашистов не с неба, а с земли. Так же, как и на Пролетарской, первой заговорила пушка нашего танка, вслед за ней ударили пулеметы центральной и правой башен. И снова, как уже было, начали рваться боеприпасы, вспыхнула факелом бензоцистерна, и густой дым окутал черным шлейфом аллеи старого парка.
- Осталось шесть снарядов! - крикнул заряжающий.
- Прекратить огонь, полный вперед! - скомандовал майор.
Я включил четвертую передачу, и танк понесся по улице. Проехали Круглую площадь, преодолели подъем. Поравнялись с Долгобродской. Укрытые броней, мы не могли видеть, как за действиями нашего танка наблюдали горожане. Но мы сердцем чувствовали, что рейд много значит для попавших в неволю советских людей. И все же я замечал в смотровое отверстие, как кое-где из развалин высовывались наши советские люди, они улыбались и махали нам руками. Танк поднялся на гребень улицы, и я увидел впереди Комаровку - деревянные домики, рынок, развилку дорог. Обрадовался: ведь от Комаровки всего два-три километра до городской окраины. Будет улица Пушкина, а там и Московское шоссе. Мелькнула мысль: «Может, удастся прорваться?».
Но не удалось! В районе старого кладбища я скосил глаза в сторону и в тот же миг заметил у чугунной ограды вспышку выстрела. Вслед за ней почти у самого борта машины плеснулся взрыв. Комья земли, щебень и осколки дождем осыпали машину.
По вспышкам определил: до батареи. Фашисты стреляли прицельно. Очередной снаряд ударил в башню, но срикошетировал. В этот момент я почувствовал, что майор дергает меня за воротник - просит прибавить газу. Однако прибавлять больше было нельзя. Танк и без того шел на предельной скорости. Я старался выжать из машины все, на что она была способна. Отчаянно маневрируя, в кольце разрывов T-28 мчался вперед, и, казалось, был заговоренным. Я понимал, что необходимо проскочить кладбище, а там дома помешают артиллеристам вести огонь прямой наводкой.
Мы приближались к Комаровке, и впереди уже видна была спасительная развилка дорог. Еще минута-другая… Ив это мгновение невероятной силы удар потряс танк. Машина наполнилась дымом и смрадом. Кто-то отчаянно вскрикнул, кто-то зло выругался. Я понял, что случилось: снаряд попал в моторное отделение, пробил кормовую плиту и вызвал пожар. Однако танк, даже объятый пламенем и дымом, продолжал двигаться, пока новый удар не заставил остановиться его окончательно.
Перед глазами у меня поплыли разноцветные круги, уши заложило, а по лицу потекла кровь: осколок снаряда скользнул по голове.
- Покинуть машину! - приказал майор.
Я через люк механика-водителя выбрался наружу и осмотрелся. Наш Т-28, поднимая столб черного дыма, стоял у самой комаровской развилки. Неподалеку разорвалось еще несколько снарядов, а слева, со стороны Красной улицы, по танку стреляли автоматчики, и пули цокали по броне, выбивая крохотные искорки на брусчатке мостовой. «Куда же бежать? - подумал я. И как бы в ответ на свой вопрос услышал голос майора:
-Живо в огороды...
Я увидел майора, отползавшего от танка и отстреливавшегося из пистолета. Из башни выбрались двое курсантов, но один был сразу убит, а другой, кажется Николай, пополз к забору. Я тоже побежал через улицу, вскочил во двор какого-то дома из красного кирпича, заметив на нем табличку «Минская юридическая школа». Во дворе отдышался, присел. Кровь по-прежнему текла по лицу, я стер ее носовым платком и зажал рану. Последнее, что осталось в памяти, - это сильный грохот в той стороне, где остался наш танк, - взорвались последние снаряды...».
Тот самый танк Т-28
Старшему сержанту Малько невероятно повезло, он двое суток прятался в подвалах и брошенных домах, встретил группу таких же, как он окруженцев и через 23 дня вышел вместе с ними из к своим неподалеку от города Рославль Смоленской области. Как ни странно старший сержант именно там встретил своих сослуживцев с которыми расстался 28 июня на Могилевском шоссе.
Вскоре после этого он получает назначение в 17-ю танковую бригаду. Воюет на Т-34 под Москвой, Сталинградом, Харьковом. Летом 1943 г. после выписки из госпиталя Дмитрий вновь на фронте. С этого времени и до конца войны ему предстояло служить во 2-м гвардейском Тацинском Краснознаменном ордена Суворова танковом корпусе. В июне 1944 года начинается операция "Багратион". 26 июня, когда оборона противника между Витебском и Оршей была сломлена, в прорыв устремился 2-й гвардейский танковый корпус. Мощным ударом северо-западнее Орши он перерезал шоссейную и железнодорожные магистрали Москва - Минск и вместе с другими соединениями освобождал столицу советской Белоруссии.
За один день 2 июля 1944 г. Тацинский танковый корпус совершил почти 60-километровый бросок и к вечеру вышел на подступы к Минску. Всю ночь шел ожесточенный бой. В 3 часа утра тацинцы ворвались на городские окраины, а через два часа углубились в переплетение улиц с северо-востока. Из воспоминаний Дмитрия Малько:
«Я вел свой танк по изрытым снарядами улицам Минска, мимо парка Челюскинцев и смотрел на варварски разрушенный фашистами город. На местах домов лежали груды развалин. У некоторых зданий уцелели лишь стены с пустыми проемами окон. На южной окраине еще шел бой, а здесь, в северо-восточной части города, уже стояла тишина и редкие жители выходили на улицы.
Я вспомнил свой давний рейд по этим улицам ровно три года назад. Тогда тоже, как и сейчас, было 3 июля. Только в тот день мы прорывались к своим в одинокой машине сквозь скопище врагов и под их ураганным огнем, а теперь шествовали в колонне грозных боевых машин, только что разгромивших противника и принесших освобождение.
Когда въехали на Комаровку, я увидел у развилки улиц обгоревший остов танка и узнал в нем свой Т-28. От волнения у меня сдавило горло. С разрешения командира я остановился у обгорелой машины, выскочил из люка своей «тридцатьчетверки» и подошел к остову танка, который уже покрылся ржавчиной. Центральная башня была сорвана, в моторной части зияла огромная дыра, правая гусеница перебита, и куски ее валялись тут же. Но даже и в таком безжизненном и искореженном виде танк все еще выглядел довольно внушительно".
В апреле 1945 г. Дмитрий Малько, гвардии старший лейтенант, замкомандира танковой роты, участвовал в штурме Кенигсберга. Утром 6-го числа началась артподготовка, которая продолжалась полтора часа. Затем вперед пошли танки 2-го корпуса и пехота. К концу дня наступавшие прорвали внешнюю оборону и завязали бои в городе-крепости, а вечером 9 апреля немецкий гарнизон капитулировал. Через месяц здесь, на территории Восточной Пруссии Дмитрий Малько услышал долгожданную весть о Победе.
Война закончилась. Но жители Минска помнили о "бешенном" танке Т-28 в одиночку пытавшемся прорваться через весь город. Этот бой стал легендой. Участие в том бою механика-водителя Т-28 было отмечено лишь спустя 25 лет: Указом Президиума Верховного Совета Союза ССР от 24 сентября 1966 г. Д.И. Малько награжден орденом Отечественной войны I степени.
Дмитрий Иванович Малько в 80-е годы.
В 1967-м Дмитрий Иванович разыскал одного из бывших курсантов из своего экипажа - Николай Педан работал в совхозе под г. Кривой Рог на Украине.
Майор Васечкин погиб прикрывая отход товарищей , Александр Рачицкий был убит при попытке покинуть танк, Фёдор Наумов пропал без вести. ВЕЧНАЯ ПАМЯТЬ ГЕРОЯМ.
Мемуары Дмитрия Малько были опубликованы в 1986 г. в одной из книг серии «На земле, в небесах и на море». Ветерану-танкисту посвящен документальный фильм «Судьба солдатская» (Студия «Летопись» Национальной киностудии «Беларусьфильм», 1989 г.).