Не кажется ли вам, Михаил, что тема шахмат была несколько раздута в СССР и соответственно в странах соцлагеря, чтобы мы хоть в чем-то были впереди планеты всей? Отсюда это один из немногих, но существенных социальных лифтов, которым пытались воспользоваться отцы Камского и Полгар.
Вы так высоко ставите Кереса? Я о нем ранее даже не слышал (не большой любитель шахмат), а впервые прочитал буквально вчера в книге Василия Щепетнёва "Переигровка2 - Выбор пути". Он просто упоминается, как шахматист игравший и в СССР в 1941, и в гитлеровской Германии.
У меня безответная любовь к 64 клеткам. Сам не играю, но болеть люблю.
Керес не стал чемпионом только из-за войны - в начале 40-ых он был явно сильнее Алёхина. Потом он стал советским человеком, а первым шахматистом СССР считался Ботвинник. И вежливый Керес подвинулся.
А то, что в Союзе явно переоценивали значение шахмат и литературы... наверное. Наверное. Сейчас оба этих искусства в загоне, но меня уже не переделать и для меня они - главные.
А еврейский (или татарский) папа, заставляющий своего БоГеньку (или Рустамчика) мучить скрипку, пока руки не посинеют, - это явление вечное, и оно будет всегда.
Comments 3
Не кажется ли вам, Михаил, что тема шахмат была несколько раздута в СССР и соответственно в странах соцлагеря, чтобы мы хоть в чем-то были впереди планеты всей? Отсюда это один из немногих, но существенных социальных лифтов, которым пытались воспользоваться отцы Камского и Полгар.
Вы так высоко ставите Кереса? Я о нем ранее даже не слышал (не большой любитель шахмат), а впервые прочитал буквально вчера в книге Василия Щепетнёва "Переигровка2 - Выбор пути". Он просто упоминается, как шахматист игравший и в СССР в 1941, и в гитлеровской Германии.
Reply
Керес не стал чемпионом только из-за войны - в начале 40-ых он был явно сильнее Алёхина. Потом он стал советским человеком, а первым шахматистом СССР считался Ботвинник. И вежливый Керес подвинулся.
А то, что в Союзе явно переоценивали значение шахмат и литературы... наверное. Наверное. Сейчас оба этих искусства в загоне, но меня уже не переделать и для меня они - главные.
А еврейский (или татарский) папа, заставляющий своего БоГеньку (или Рустамчика) мучить скрипку, пока руки не посинеют, - это явление вечное, и оно будет всегда.
При любом строе.
Reply
Кто посмеет сказать, что, скажем, Корчной оставил менее яркий след в истории шахмат, чем Смыслов, Петросян или Эйве, или даже Спасский?
Р. S. У нас, петербуржцев, ко всем "вечно вторым" отношение особенное.
Reply
Leave a comment