NYC you soon
Путь в Нью-Йорк, понятное дело, неблизкий. Чтобы во второй раз туда приехать, мне почти 15 лет понадобилось. Так что прямо на борту самолёта мне пришлось пополнять свои запасы виски (иначе беспокоит турбулентность) - чем я сильно разочаровал стюардесс ("Фи, а ещё с книжкой сидел!"). Тогда я ещё не знал, что после 11-часового перелёта мне предстояло ещё полуторачасовое стояние в очереди на паспортном контроле и двухчасовая поездка на метро через дружелюбный вечерний Бруклин до отеля в центре. В общем, всё это было настолько долго, как если бы Роллинг Стоунз в полном составе пошли на исповедь.
А ещё, пока едешь, придирчиво оцениваешь свои накопленные знания английского и немного переживаешь, что русский акцент тебя выдаст, или что тебя не смогут понять. В первый же день оказывается, что тебя действительно не понимают, потому что ты используешь намного больше слов, чем многие "американцы", которых ты встречаешь в магазинах, кафе и такси. Проще надо быть.
Как пел Синатра, "This town is a make-you town or a break-you-town". Это город, который каждый день бросает тебе вызов и заставляет доказывает, что ты чего-то стоишь. И желательно, чтобы стоил ты побольше. В отличие от многих европейских городов, в самом облике которых есть какая-то история, этот город невозможно представить без его жителей. Убери из Нью-Йорка людей - и останутся просто громадные коробки из стекла и железа. А ещё через пару дней понаедут новые мексиканцы и русские.
Для меня это не город, который никогда не спит, а город, который никогда не останавливается. Потому что если встать и засмотреться на что-то - тебя сразу же собьют с ног. Тут двигаться надо, а не стоять. Так что заметки получились соответствующие - мобильные.
***
Неслучайно именно запретный плод является символом этого города. Соблазн и искушение тут присутствует практически во всём, от громадной неоновой рекламы на Times Square до маленького ценника в магазине. И от каждого из этих соблазнов хочется немедленно избавиться проверенным способом Оскара Уайльда.
Простой пример: в магазине Abercrombie все продавцы - это атлетически сложенные молодые люди в совершенно одинаковых бело-голубых рубашках. Насмотревшись на них, девушки думают: моему парню такая бы тоже пошла, а парни приходят к заключению: на мне не хуже смотреться будет.
Далее и те, и другие обращаются к одному из красавцев, и тут де выясняются две вещи: 1. Рубашка стоит целых 70 долларов 2. Все они уже раскуплены. Людей охватывает паника, негодование и презрение к вещизму, которому подверглась целая толпа идиотов, раскупивших совершенно обычные рубашки аж по 70 баксов! С лёгким чувством досады эти люди бредут к выходу и вдруг замечают на одной из полок почти такую же рубашку, как на продавцах.
Позабыв про вещизм, они подбегают и с замиранием сердца ищут свой размер... S, XS, S, XL, XXL, да что ж это такое-то... M!!! Счастье ЕСТЬ! И стоит она всего 50 долларов! Человек на радостях берёт сразу 2 пары и, расталкивая всё живое локтями, несётся к кассе, восхищённый тем, как ловко ему, заплатив 100 с лишним долларов, удалось обвести всех вокруг пальца.
И это - не единичный случай: тут действительно хочется потратить все деньги во всех магазинах и сдохнуть на Таймс Сквер, прижимая к груди заветный новый второй айпад, который на два миллиметра тоньше и на три пикселя ярче, чем всё то, до чего тебе раньше и дела-то не было.
***
Центральный Парк - это совершенно волшебное место, главным образом потому, насколько сильно оно контрастирует со всем остальным городом. И тем не менее, представить НЙ без этого оазиса совершенно невозможно. Что удивительно: там нет надписей, запрещающих хождение по газонам. Возможно, именно поэтому никто по ним и не ходит. Ну нет в этом криминальной романтики.
На табличке возле мемориала Леннона в парке указано, что прилегающая территория - это "quiet zone", что не мешает различным чудакам денно и нощно бить поклоны на мозаике с надписью Imagine и наигрывать рядом на гитарах всевозможные произведения (я лично услышал "Words don't come easy", но никого не осуждаю). У многих фанатов глаза светятся таким искренним безумием, что по сравнению с ними Марк Чепмен мог бы работать воспитателем в детском садике.
***
Во время одной из наших бесконечных прогулок мы с Михой вдруг заметили, что на зданиях по обе стороны улицы с подозрительной частотой стали появляться радужные флаги. Несколько встреченных пар держащихся за руки мужчин в суровом кожаном одеянии отчасти подтвердили наши подозрения, и мы продолжили путь, предварительно отдалившись друг от друга на разумное расстояние. Атмосфера улицы не сильно располагала к задушевным разговорам - скорее к молчаливому и безысходному созерцанию витрин с кожаными масками - и тут мой друг остановился и, разве что не хлопая в ладоши, громко закричал, показывая пальцем на вывеску Pinkberry: "Вот, вот это место! Давай по замороженному йогурту съедим?".
Я прикинул, что после этого ухудшить нашу репутацию уже ничто не могло, поэтому согласился. При этом я всё-таки решил отказаться от такой маскулинной процедуры, как покупка замороженного йогурта вдвоём, и поэтому зашёл в соседний магазин одежды. Стоило мне только оказаться там, как я понял, что снова не угадал с целевой аудиторией этого места. Ко мне продефилировал один из продавцов и, трепыхаясь, предложил примерить всё, что я захочу. Не поняв, насколько далеко распространяется его предложение, я мужественно прошёл мимо стопки рубашек со стразами и джинсовых шортиков и подошёл к самому нейтральному: футболкам. Но стоило мне поднять первую, как на ней обнаружилась надпись "You BLOW my mind". Я умоляюще оглянулся и увидел, что за мной стоят уже двое "продавщиц". К счастью, на выручку подоспел мой гетеросексуальный друг Мехоил, ворвавшийся в магазин с двумя стаканчиками замороженного йогурта и помахавший мне моим с возгласом: "Манго-шоколааад!". В принципе, после этого мне уже было ничего не страшно.
***
Если кто не в курсе - я недавно сел за руль, и вождение по Москве пока представляется мне, мягко говоря, сомнительным удовольствием. Одна из самых нервных тем - это, конечно, парковка. Как эта проблема решается в Нью-Йорке? Элементарно: эти святые люди паркуются по звуку. То есть заезжаешь - бац! - теперь немного вперёд - бац! - ну и выровняться чуток - бац! - всё, отлично припарковался. Выезжают, видимо, так же. Так что вмятины на бампере различной степени тяжести - это нормальное явление, на которое не принято обижаться. То, из-за чего у нас бы гражданская война началась, для них - сущие пустяки. Снимаю шляпу. И прикрываю бампер. Это не метафора.
***
Когда я вернулся из своей поездки, мне впору было, как во время траура, завешивать зеркала в квартире - поскольку смотреть на себя без слёз я не мог. И если от чизбургеров и нью-йоркской пиццы (это та, которая на полутораметровой толщины хлебе) я ещё более-менее смог удержаться, то всё остальное, конечно, пришлось попробовать. Тут были и всевозможные салаты, и омлеты, и чудовищной величины буррито, и совершенно порнографические по сочетаниям продуктов сэндвичи, и даже японская еда, которая была, да простят меня японисты, иногда и повкуснее, чем в Токио, и даже такое невиданный для меня дессерт как рисовый пудинг. Еда, настолько же быстрая, как и всё в этом городе - это часть его культуры. А культурой надо проникаться. И никакой я не толстый.
***
American Museum of Natural History - потрясающе интересный музей, и, что особенно приятно - там полно народу, как взрослых, так и детей. И пускай половина из них пришла поглазеть на декорации фильма "Ночь в музее", а вторая половина (у кого память получше) - на пещерных людей, с которыми работал Росс из "Друзей" - всё равно я считаю это достижением. Правда, есть и исключения: истинные ценители истории, чью жажду знаний и тонкий вкус не смогли поработить грубые поделки масскульта. Так, Миха пришёл в музей, чтобы увидеть член большого белого кита. Не нашёл. Видать, не такой уж и большой.
Проходим мимо одного из залов музея, из дверей выходят две миловидные темнокожие девушки. Выдаём многократно отработанные улыбки модели "мужественно сдержанные + обаятельно одухотворённые" - и в ответ прелестницы буквально испепеляют нас взглядами, полными жгучей ненависти. Удивлённые, мы сначала смотрим друг на друга (нет, по-прежнему безупречны), а затем - на надпись у входа в зал. Там написано "History of black slavery". Что ж, в таком контексте - простительно. Думаю, в этот момент мы для них символизировали как минимум вселенское зло.
***
Удивительно, как много вещей в жизни мы переоцениваем. Сколько раз я приезжал откуда-то, привозя, помимо неизбежных сувениров ещё и кучу билетиков, брошюрок и прочих мелочей, которые так или иначе присутствовали в каких-то приятных моментах... Далее они торжественно убирались на дальнюю полку, где благополучно забывались и, вновь представ передо мной через n-ное количество месяцев или даже лет, вызывали только недоумение: к чему это?
По сути, все эти предметы - лишь жалкие попытки уцепиться за прошлое, не дать ему уйти. Но, к сожалению, память - это всё, что у нас есть, и никакие записки на манжетах не дадут нам больше, чем этот несовершенный и не очень надёжный инструмент. Воспоминания - как букет цветов: сначала красивый и благоухающий, но если относиться к нему без осторожности, то уже скоро в руках останется лишь непонятная труха.
Я не привёз с собой на этот раз ни блокноты из отеля, ни манжеты из Старбакса (хотя хотел). И я понимаю сейчас: Нью-Йорк (или любой другой город) - это лишь декорация. На фоне которой я провёл прекрасные 7 дней с моим лучшим другом. Многое из того, что происходило за это время я, возможно, не вспомню досконально. Но когда я через какое-то время буду читать эти откровения себя нынешнего, я буду знать только одно: это было хорошо.
Был ещё один вечер, о котором я расскажу отдельно. Вечер, который, что бы ни происходило в моей жизни дальше, я никогда не забуду. Вечер, в который мне самому до сих пор не верится. Вечер, в который нам удалось пробраться на закрытую церемонию Зала Славы Рок-н-ролла и за один вечер увидеть на сцене Тома Уэйтса, Нила Янга, Элиса Купера, Элтона Джона, Леона Рассела, Джона Мэйера, Брюса Спрингстина, Пола Саймона, Нила Даймонда, Джона Ледженда и Доктора Джона. Но это будет после. А теперь -
А ещё, пока едешь, придирчиво оцениваешь свои накопленные знания английского и немного переживаешь, что русский акцент тебя выдаст, или что тебя не смогут понять. В первый же день оказывается, что тебя действительно не понимают, потому что ты используешь намного больше слов, чем многие "американцы", которых ты встречаешь в магазинах, кафе и такси. Проще надо быть.
Как пел Синатра, "This town is a make-you town or a break-you-town". Это город, который каждый день бросает тебе вызов и заставляет доказывает, что ты чего-то стоишь. И желательно, чтобы стоил ты побольше. В отличие от многих европейских городов, в самом облике которых есть какая-то история, этот город невозможно представить без его жителей. Убери из Нью-Йорка людей - и останутся просто громадные коробки из стекла и железа. А ещё через пару дней понаедут новые мексиканцы и русские.
Для меня это не город, который никогда не спит, а город, который никогда не останавливается. Потому что если встать и засмотреться на что-то - тебя сразу же собьют с ног. Тут двигаться надо, а не стоять. Так что заметки получились соответствующие - мобильные.
***
Неслучайно именно запретный плод является символом этого города. Соблазн и искушение тут присутствует практически во всём, от громадной неоновой рекламы на Times Square до маленького ценника в магазине. И от каждого из этих соблазнов хочется немедленно избавиться проверенным способом Оскара Уайльда.
Простой пример: в магазине Abercrombie все продавцы - это атлетически сложенные молодые люди в совершенно одинаковых бело-голубых рубашках. Насмотревшись на них, девушки думают: моему парню такая бы тоже пошла, а парни приходят к заключению: на мне не хуже смотреться будет.
Далее и те, и другие обращаются к одному из красавцев, и тут де выясняются две вещи: 1. Рубашка стоит целых 70 долларов 2. Все они уже раскуплены. Людей охватывает паника, негодование и презрение к вещизму, которому подверглась целая толпа идиотов, раскупивших совершенно обычные рубашки аж по 70 баксов! С лёгким чувством досады эти люди бредут к выходу и вдруг замечают на одной из полок почти такую же рубашку, как на продавцах.
Позабыв про вещизм, они подбегают и с замиранием сердца ищут свой размер... S, XS, S, XL, XXL, да что ж это такое-то... M!!! Счастье ЕСТЬ! И стоит она всего 50 долларов! Человек на радостях берёт сразу 2 пары и, расталкивая всё живое локтями, несётся к кассе, восхищённый тем, как ловко ему, заплатив 100 с лишним долларов, удалось обвести всех вокруг пальца.
И это - не единичный случай: тут действительно хочется потратить все деньги во всех магазинах и сдохнуть на Таймс Сквер, прижимая к груди заветный новый второй айпад, который на два миллиметра тоньше и на три пикселя ярче, чем всё то, до чего тебе раньше и дела-то не было.
***
Центральный Парк - это совершенно волшебное место, главным образом потому, насколько сильно оно контрастирует со всем остальным городом. И тем не менее, представить НЙ без этого оазиса совершенно невозможно. Что удивительно: там нет надписей, запрещающих хождение по газонам. Возможно, именно поэтому никто по ним и не ходит. Ну нет в этом криминальной романтики.
На табличке возле мемориала Леннона в парке указано, что прилегающая территория - это "quiet zone", что не мешает различным чудакам денно и нощно бить поклоны на мозаике с надписью Imagine и наигрывать рядом на гитарах всевозможные произведения (я лично услышал "Words don't come easy", но никого не осуждаю). У многих фанатов глаза светятся таким искренним безумием, что по сравнению с ними Марк Чепмен мог бы работать воспитателем в детском садике.
***
Во время одной из наших бесконечных прогулок мы с Михой вдруг заметили, что на зданиях по обе стороны улицы с подозрительной частотой стали появляться радужные флаги. Несколько встреченных пар держащихся за руки мужчин в суровом кожаном одеянии отчасти подтвердили наши подозрения, и мы продолжили путь, предварительно отдалившись друг от друга на разумное расстояние. Атмосфера улицы не сильно располагала к задушевным разговорам - скорее к молчаливому и безысходному созерцанию витрин с кожаными масками - и тут мой друг остановился и, разве что не хлопая в ладоши, громко закричал, показывая пальцем на вывеску Pinkberry: "Вот, вот это место! Давай по замороженному йогурту съедим?".
Я прикинул, что после этого ухудшить нашу репутацию уже ничто не могло, поэтому согласился. При этом я всё-таки решил отказаться от такой маскулинной процедуры, как покупка замороженного йогурта вдвоём, и поэтому зашёл в соседний магазин одежды. Стоило мне только оказаться там, как я понял, что снова не угадал с целевой аудиторией этого места. Ко мне продефилировал один из продавцов и, трепыхаясь, предложил примерить всё, что я захочу. Не поняв, насколько далеко распространяется его предложение, я мужественно прошёл мимо стопки рубашек со стразами и джинсовых шортиков и подошёл к самому нейтральному: футболкам. Но стоило мне поднять первую, как на ней обнаружилась надпись "You BLOW my mind". Я умоляюще оглянулся и увидел, что за мной стоят уже двое "продавщиц". К счастью, на выручку подоспел мой гетеросексуальный друг Мехоил, ворвавшийся в магазин с двумя стаканчиками замороженного йогурта и помахавший мне моим с возгласом: "Манго-шоколааад!". В принципе, после этого мне уже было ничего не страшно.
***
Если кто не в курсе - я недавно сел за руль, и вождение по Москве пока представляется мне, мягко говоря, сомнительным удовольствием. Одна из самых нервных тем - это, конечно, парковка. Как эта проблема решается в Нью-Йорке? Элементарно: эти святые люди паркуются по звуку. То есть заезжаешь - бац! - теперь немного вперёд - бац! - ну и выровняться чуток - бац! - всё, отлично припарковался. Выезжают, видимо, так же. Так что вмятины на бампере различной степени тяжести - это нормальное явление, на которое не принято обижаться. То, из-за чего у нас бы гражданская война началась, для них - сущие пустяки. Снимаю шляпу. И прикрываю бампер. Это не метафора.
***
Когда я вернулся из своей поездки, мне впору было, как во время траура, завешивать зеркала в квартире - поскольку смотреть на себя без слёз я не мог. И если от чизбургеров и нью-йоркской пиццы (это та, которая на полутораметровой толщины хлебе) я ещё более-менее смог удержаться, то всё остальное, конечно, пришлось попробовать. Тут были и всевозможные салаты, и омлеты, и чудовищной величины буррито, и совершенно порнографические по сочетаниям продуктов сэндвичи, и даже японская еда, которая была, да простят меня японисты, иногда и повкуснее, чем в Токио, и даже такое невиданный для меня дессерт как рисовый пудинг. Еда, настолько же быстрая, как и всё в этом городе - это часть его культуры. А культурой надо проникаться. И никакой я не толстый.
***
American Museum of Natural History - потрясающе интересный музей, и, что особенно приятно - там полно народу, как взрослых, так и детей. И пускай половина из них пришла поглазеть на декорации фильма "Ночь в музее", а вторая половина (у кого память получше) - на пещерных людей, с которыми работал Росс из "Друзей" - всё равно я считаю это достижением. Правда, есть и исключения: истинные ценители истории, чью жажду знаний и тонкий вкус не смогли поработить грубые поделки масскульта. Так, Миха пришёл в музей, чтобы увидеть член большого белого кита. Не нашёл. Видать, не такой уж и большой.
Проходим мимо одного из залов музея, из дверей выходят две миловидные темнокожие девушки. Выдаём многократно отработанные улыбки модели "мужественно сдержанные + обаятельно одухотворённые" - и в ответ прелестницы буквально испепеляют нас взглядами, полными жгучей ненависти. Удивлённые, мы сначала смотрим друг на друга (нет, по-прежнему безупречны), а затем - на надпись у входа в зал. Там написано "History of black slavery". Что ж, в таком контексте - простительно. Думаю, в этот момент мы для них символизировали как минимум вселенское зло.
***
Удивительно, как много вещей в жизни мы переоцениваем. Сколько раз я приезжал откуда-то, привозя, помимо неизбежных сувениров ещё и кучу билетиков, брошюрок и прочих мелочей, которые так или иначе присутствовали в каких-то приятных моментах... Далее они торжественно убирались на дальнюю полку, где благополучно забывались и, вновь представ передо мной через n-ное количество месяцев или даже лет, вызывали только недоумение: к чему это?
По сути, все эти предметы - лишь жалкие попытки уцепиться за прошлое, не дать ему уйти. Но, к сожалению, память - это всё, что у нас есть, и никакие записки на манжетах не дадут нам больше, чем этот несовершенный и не очень надёжный инструмент. Воспоминания - как букет цветов: сначала красивый и благоухающий, но если относиться к нему без осторожности, то уже скоро в руках останется лишь непонятная труха.
Я не привёз с собой на этот раз ни блокноты из отеля, ни манжеты из Старбакса (хотя хотел). И я понимаю сейчас: Нью-Йорк (или любой другой город) - это лишь декорация. На фоне которой я провёл прекрасные 7 дней с моим лучшим другом. Многое из того, что происходило за это время я, возможно, не вспомню досконально. Но когда я через какое-то время буду читать эти откровения себя нынешнего, я буду знать только одно: это было хорошо.
Был ещё один вечер, о котором я расскажу отдельно. Вечер, который, что бы ни происходило в моей жизни дальше, я никогда не забуду. Вечер, в который мне самому до сих пор не верится. Вечер, в который нам удалось пробраться на закрытую церемонию Зала Славы Рок-н-ролла и за один вечер увидеть на сцене Тома Уэйтса, Нила Янга, Элиса Купера, Элтона Джона, Леона Рассела, Джона Мэйера, Брюса Спрингстина, Пола Саймона, Нила Даймонда, Джона Ледженда и Доктора Джона. Но это будет после. А теперь -