Я не ношу шапку
А еще шубу, дубленку, шерстяные носки и термобелье. В детстве родственники с правого фланга угрожали мне менингитом, гайморитом и кучей других слов, которые для меня ничего не значили, потому что были непонятные. На беду родственников, слова мне казались еще и красивыми, и потому безопасными. Я не уверена, что и родственники хорошо представляли себе их смысл, просто они были медицинскими и устрашающими.
Помимо букета "-гитов" и "-ритов", мне обещали отсутствие детей. Это было вообще непонятно, я не хотела детей, о чем не подумав сообщила бабушке. Бабушка поохала и поахала, но потом парировала ломом: "вырастешь - захочешь, а не сможешь!". Я была беспомощна, действительно, фиг знает, чего я еще захочу. Но ходить в юбке и штанах я не хотела прямо сейчас, а дети светили не раньше чем через двадцать лет. Не совладав с дилеммой, я разревелась.
Еще у меня должны были отваливаться загадочные органы, в частности, почки. Зачем мне почки (которые ассоциировались только с почками на ветках) тоже не сказали, как и почему эти почки вырезают у добрых людей злодеи (спасибо за это знание у пятилетнего ребенка можно сказать криминальной хронике). Вообще я частенько сталкивалась с тем, что я не человек, а набор внутренних органов. Вот к примеру, у меня заболел живот. Мне в ответ: "покажи где!", я "везде...", мне "понятно, это кишочки, иди в туалет!". Какие кишочки? Это мой живот, это я, это у меня болит, а не у каких-то там "кишочек". Или еще: "у меня голова болит". Мне: "Это менингит! все потому, что ты в шапке не ходишь! Держи градусник, вызываем тетю Аню!". И по общей панике я понимаю, что пора умирать. Ложусь в кровать, грею градусник об батарею (потому что понимаю, что не могу не оправдать надежды на тяжелую болезнь), начинаю хныкать и жалеть себя. Клятвенно обещаю ходить в шапке, носках и юбке с рейтузами. Устав реветь, засыпаю. Просыпаюсь, голова не болит, тетя Аня сказала не трогать ребенка, а бабушка "слава богу, не менингит".
Вообще есть мнение, что морозоустойчивость - признак северного носа и плебейской натуры, за много поколений привыкшей мерзнуть в землянке. А я не против, главное шапку не носить - в ней голова чешется.
Помимо букета "-гитов" и "-ритов", мне обещали отсутствие детей. Это было вообще непонятно, я не хотела детей, о чем не подумав сообщила бабушке. Бабушка поохала и поахала, но потом парировала ломом: "вырастешь - захочешь, а не сможешь!". Я была беспомощна, действительно, фиг знает, чего я еще захочу. Но ходить в юбке и штанах я не хотела прямо сейчас, а дети светили не раньше чем через двадцать лет. Не совладав с дилеммой, я разревелась.
Еще у меня должны были отваливаться загадочные органы, в частности, почки. Зачем мне почки (которые ассоциировались только с почками на ветках) тоже не сказали, как и почему эти почки вырезают у добрых людей злодеи (спасибо за это знание у пятилетнего ребенка можно сказать криминальной хронике). Вообще я частенько сталкивалась с тем, что я не человек, а набор внутренних органов. Вот к примеру, у меня заболел живот. Мне в ответ: "покажи где!", я "везде...", мне "понятно, это кишочки, иди в туалет!". Какие кишочки? Это мой живот, это я, это у меня болит, а не у каких-то там "кишочек". Или еще: "у меня голова болит". Мне: "Это менингит! все потому, что ты в шапке не ходишь! Держи градусник, вызываем тетю Аню!". И по общей панике я понимаю, что пора умирать. Ложусь в кровать, грею градусник об батарею (потому что понимаю, что не могу не оправдать надежды на тяжелую болезнь), начинаю хныкать и жалеть себя. Клятвенно обещаю ходить в шапке, носках и юбке с рейтузами. Устав реветь, засыпаю. Просыпаюсь, голова не болит, тетя Аня сказала не трогать ребенка, а бабушка "слава богу, не менингит".
Вообще есть мнение, что морозоустойчивость - признак северного носа и плебейской натуры, за много поколений привыкшей мерзнуть в землянке. А я не против, главное шапку не носить - в ней голова чешется.