Опавшие листья у изголовья (7)
*
На крытом рынке клеят на пол между торговыми рядами красную ленту. Молодые продавщицы радостно переругиваются:
- Ну всё, пусть только твои покупатели попробуют зайти на мою половину!
- Ты за своими покупателями следи!
- Ну всё, война миров!
- Ну всё, игра престолов!
*
Агата, 16 лет, меланхолично:
- А ведь были времена, когда я иногда красила ресницы.
Марта, 17 лет, с недоумением:
- Красить? Ресницы?!Это какой-то… эээ.. героизм: «А давайте-ка я выколю себе глаз!»
Они же пять минут спустя:
- А есть соревнования по пожиманию плечами?
- На скорость? Или на высоту подъёма плеч?
*
Наблюдаю, как тени одних гор лежат на других горах.
*
Юный натуралист Луша: «Это правда оса! Насекомая оса!»
Нашла на буфете кучку мелочи, считает: «Тор всемогущий! Как их много!» Родня полагает, что это сказались мультики про драконов, а я подозреваю, что хрупкая детушка в прошлой жизни была викингом. Пока набирала свои соображения, опечаталась и высказала мысль, что Луша была кивингом. Это тоже вполне вероятно. «Стивенгом Кивенгом!» - стремительно уточняет Марта.
*
Сходили в хозяйственный супермаркет. Длина чека составила полтора метра.
*
За два дня встретили сначала велосипедиста с кошкой на плече, а потом велосипедиста с обезьянкой.
*
Во дворе катается на самокате мальчик лет двенадцати в красных колготках под шортами. Кажется, мужская одежда наконец делает поворот в желательном мне направлении. Я правда хочу жить в мире, где красные колготки не роскошь.
*
Вынесла голубям корма, а они так быстро слетелись, что я почувствовала, как дует в лицо ветер крыльев голубиных.
*
На последнем майском занятии в зуме любимые ученики стали включать видео. До этого типично было отсидеться за чёрным экраном. А тут я вдруг увидела дорогие лица, от которых успела отвыкнуть - незадолго до того, как придётся отвыкать от них уже окончательно.
*
Снилось стихотворение, в котором героиня, лирический адресат, их отношения в целом, финал этих отношений, судьба, любовь и красота последовательно сравнивались с обойным клеем, с большими его количествами. Каждое новое четверостишие я встречала мыслью: ну всё, потенциал сравнения исчерпан, тут уж автор никак не выкрутится. Но каждое новое сравнение с обойным клеем было всё изысканнее и органичнее. Проснулась, до скрежета зубовного завидуя неизвестному автору, настоящему мастеру.
*
В час ночи приехали Сашки, и до двух мы жили интенсивной жизнью. Потом я страдала немощами и кошкой. Кошка разбегалась, как конь бдыдыдынский, и вспрыгивала на меня с пола. Потом я заснула. В 4 утра сработал Агатин будильник. Девочки не проснулись. «Ай, спасибо, Агафон!» - злобно подумала я и вышла на улицу. Там пели птицы - предрассветный хор и «Аллилуйя». Я слушала их в трусах и куртке, и тут вдали послышался ещё и далёкий, туманный голос кукушки. «Ай, спасибо, Агафон!» - подумала я уже с совсем другой интонацией. Кошка ушла в туман. Светало. Я вернулась в дом, но заснуть не могла. В полусне мне мерещилась отчего-то статуя Терпсихоры. Как будто я отколачиваю от неё лишнее и получаю идеальное - статую Психоры. В 8 утра снова зазвонил Агатин будильник. Девочки снова не проснулись.
*
Коммунарская вечеринка. Зойка и Стас принесли радужную форель для запекания на гриле и какое-то небывалое испанское вино - тёмно-солнечное, с пузырьками. Сашки запаслись стейками и португальским портвейном. Посередине я с двумя литрами собственноручно сваренного облепихового морса - рублю салат «Нищеброд», испытываю фрустрацию. Так бы и страдала, если бы не дети-первоклассники, поколение икс. Они такие вежливые, такие серьёзные: «Тётя Катя, а можно мне ещё пол-ложечки «нищеброда»?»
*
Сашка лежит на полупомосте-полунасесте (в последнее время дорогие друзья называют эту штуку перголой, но я пока не справляюсь) и смотрит вверх: «Белые точки летают - это сквозь крылья насекомых просвечивает солнце. Я ещё никогда не видела, чтобы кто-то, озаряемый солнцем, вот так блестел в синем небе».
Прошлой осенью мы копали. Сашка садила луковицы, и мы уговаривали их не гибнуть так вот сразу - «через четыре года здесь будет город-сад». И вот теперь там восемнадцать тюльпанов и нарциссы, этого вполне достаточно для утреннего любования, для города-сада в сердце. «Мой Кёкенхофчик!» - всплёскивает ручками Сашка, садится на голубую скамейку, смотрит. Розовые тюльпаны - махровые, белые - с пастельно-жёлтыми прожилками и белой окантовкой по краю листьев. Ещё есть огнепламенные, они горение в чистом виде, и ветер их раздувает. А в багрово-багряные после каждого дождя наливается вода, как в ведёрки, и можно увидеть в них своё отражение.
*
Решили вдвоём прочитать по ролям «Маленькие трагедии», но всё время был нужен кто-то третий, поэтому мы раз за разом звали Сашку, отвлекая её от Кёкенхофчика. Сначала Сашка гениально сыграла нам слепого скрыпача из «Моцарта и Сальери», а потом оказалось, что это была только разминка, а гениальность её полностью раскрылась в роли Командора. Мне было так же страшно, как в позапрошлом году, когда Дашка в креативном платье со слонами и рогах с блёстками играла Волдеморта. Может, даже страшней. В итоге мы решили, что из образа выходить не нужно, потому что в любой пьесе найдётся место Командору, тем более такому великолепному: Сашка привнесла в его образ лёгкое косоглазие и такой взгляд… такой этакий… что ты, милая, смотришь искоса, низко голову наклоня - вот такой взгляд. Я бы хотела увидеть Сашку в «Ромео и Джульетте» (в «Гамлете» как бы уже есть, хотя в сцене встречи тени отца с командором есть некоторый потенциал): Командор просто приходит, одной рукой берёт Монтекки, другой Капулетти, проваливает их всех в глубины, а Ромео с Джульеттой, не пожав плоды своего корявого тайм-менеджмента, наследуют всё и устраивают личную жизнь так, как они её видят. Да, честно говоря, много произведений, которые Командор только украсит. Ты, Сашка, бог, и сам того не знаешь. Играй, Сашка, не знай печали.
Конкуренцию статуе Командора смог составить только Саша. Он сыграл папу Свина из «Свинки Пеппы», застрявшего в детской горке. Следуя системе Станиславского, он в ней совершенно искренне застрял, и его полные жизни конечности, поднятые к потолку, стали украшением нашего вечера.
Могут ли Командор и Папа Свин ходить по мировой драматургии вместе? Рука об руку?
*
Смотрим в небо. Оно нам ничего не обещает.
- Я вижу просинь. Это же просинь?
- Это просерь.
Исчерпывающе.
*
Читали газеты 1998 года - нашли заметку «Юность стриптиза». Первое предложение: «В муках и непонимании рождался стриптиз в России...»
*
Маленькая коммунарка Катя хвастается. Очень сильно хвастается своим талантом. Я качаю её, Всеволода и Лушу на качелях и втайне думаю - что ж она так хвастается? Но это я просто не доверяю нарративу. Катя хвастается так: «Я очень хорошо рисую. Великолепно. Просто замечательно я рисую, гениально. Однажды я нарисовала идеального кота. Несколько часов его рисовала. Два часа! Три! Семь часов его рисовала. Я стирала кота и рисовала кота, а потом образовалась дырка. Идеальная дырка, позор моей жизни».
*
Природа настолько очистилась, что в фундаменте вылупились птенцы, а под крышей поселился бурундук. Мы наблюдали за тем, как он бегает по крыше и забору, а потом опять заныривает под крышу. Хочу сесть в засаду с фотоаппаратом и караулить, когда грызун выйдет позировать.
*
Эталонное педагогическое облажание знакомо мне не понаслышке. Но на этот раз я переэталонила самого ирода.Сижу в скайпе. Объясняю чудо-девушке М., какой частью речи является слово «че» - ой, нет, конечно, слово «чем». Педагогические качества ударяют мне в голову - страшно, нестерпимо хочется привести пример с вопросительным местоимением, а держать в руках я себя вообще не умею.
- Чем ты занят? - пишу я в чат пример.
- Что-то не пришло мне ничего, - отвечает моя собеседница.
- Чем ты занят? - снова пишу в чат.
- И снова не пришло!
И только тут я понимаю, что раз за разом шлю игривый вопрос «Чем ты занят?» своему ученику, самому умному, самому серьёзному одиннадцатикласснику, победителю и призёру олимпиад, и к этому жизнь его явно не готовила. Вот тут было бы очень к месту появление Командора, чтобы буквальный провал спас меня от метафорического. Но Командор тусил где-то с Папой Свином, так что никто меня не спас, зато теперь я могу поведать об этом вам.