Непериодический вестник. Ответ онсенам
Лето на исходе - значит, надо снова поехать в Бурятию. Так что мы вздребезнулись, а затем немедленно сопритюкнулись. И поехали. На этот раз рецепт был вообще беспроигрышным. Есть вещи, которые можно повторять много раз, и от этого они не становятся хуже. Поездка в Жемчуг - одна из таких вещей. Странная совокупность простых удовольствий разного уровня не подводила ещё ни разу: бассейн с горячей минералкой на открытом воздухе (вот он, наш ответ онсенам), чебуреки с сыром - монструозно огромные символы изобилия, галлюциногенные горы, Иркут и река Харагун, к которой у меня особые чувства.. Сколько написано о Петербурге или Москве, а мои любимые - Кедровка, Тулдунь, Безымянка, Ирокинда, Таёжный, река Бугатай, река Харагун - скажет ли кто-то о них? Есть ли у них другие варианты, кроме меня? Уверена - это нужно, не знаю зачем, но мне почему-то нужно сказать о тех, о ком никто не скажет, перевести их в слова, дать им это измерение жизни. Не то чтобы долг, но внутренняя необходимость сказать: мозаичная поверхность Иркута - хаки и серый, как будто длинная, спокойная рыба арапайма плывёт и плывет, занимая всё русло, и ей не надо воды - она сама вода, многослойная нематериальность гор, туман и синева опускаются на Тункинскую долину.
Знаки с самого начала были благоприятны. В Култуке мы ненадолго остановились и зашли в cтоловую. Это место было украшено вполне ожидаемыми фотографиями Байкала (и тоже вполне ожидаемым поясным портретом местного участкового). Некоторые, участковый включительно, были вполне ожидаемо подписаны - "Ольхон", "Бухта Песчаная"... Но с одного фото свисала полуоторвавшаяся надпись, которая надолго меня заняла: "Вид с горы Катька Дура". Давно меня вот так прямо в лицо не оскорбляла деталь интерьера. Интересно, где эта гора, у меня теперь на неё большие планы... Вдохновившихся Катькой Дурой добивала реклама шаурмы: "Наша шаурма окутана любовью, потому что она завёрнута в loveaш". Loveаш вкупе с портретом участкового и Катькой Дурой высотой 3050 сливались в неповторимый ансамбль. Знаки были благоприятны, путешествие как бы обещало дать нам возможность познать жизнь, как мы её ещё не познавали.
Так, в общем, и получилось. Мы попали в град, а град попал в нас. По дорогу видели огромный глаз, вырезанный на воротах, и странное животное в лесу - может, чупакабра, или капибара, или пластично двигающийся оживший корень... Как все, кого ведёт по жизни левая пятка, в самый последний момент мы забронировали комнату в гостевом доме "Шантарам". Или "Шандарах". В общем, в самом дешёвом из возможных мест, поэтому были готовы ко всему. Наше всё, правда, не предусматривало, что на гостевом доме нет вывески - вообще, а номера домов в Жемчуге - секретная информация, да и названия улиц как-то тоже. Телефоны не работали. Квест явно входил в стоимость проживания. Столько общения у меня не было уже очень давно. Мы заходили во все дома подряд - никто не знал, где находится наш "Брандашмыг". Некоторые люди ещё спали, но просыпались и вступали с нами в беседу. Нам предлагали чай и моральную поддержку, говорили, что мы не первые, кто ищет "Шляпендрон", но нашёл ли его кто-то из наших предшественников, неизвестно, потому что никто из них не вернулся и ничего не рассказал. Мы обнаружили улицу Харагунская и немедленно полюбили её, потому что я готова полюбить всё, что названо в честь реки Харагун, а после бесплодных поисков "Драбадана" я вообще была готова полюбить что угодно. Мы побеседовали с чудесной старушкой (она направила нас в пампасы) и полюбили её настолько, что в следующий раз решили уже жить у неё, а не блуждать бесплодно в поисках "Прибабаха"... В общем, мы нашли его - на отшибе, за железным забором. Возможно, это был и не он, но нам было уже не важно. Из потрёпанного жизнью здания вышла чудесная бабка повышенной угрюмости. Это был архетип бабки, эталон, золотой стандарт.
- Здраааавствуйте! - выдохнули мы. - Это гостевой дом "Гондурас"?
- Да, это мы. Чё надо? - мрачно ответила бабка, и мы немедленно полюбили её, потому что не видели альтернатив.
- Мы бронировали комнату. На Букинге.
- Что такое Букинг? - ещё мрачнее спросила бабка, и наша любовь усилилась настолько, что её стало довольно трудно выносить, поэтому мы занесли в комнату рюкзаки и пошли купаться в минералке.
Минералка на этот раз была имени Конька-горбунка. Один бассейн был с водой студёной, а другой с водой варёной. Третий - ну, не с молоком, но кипело кипятком. После кипятка мы доползли до воды студёной и, вяло колыхаясь, констатировали, что царевичем никто не стал. Стены этого бассейна были покрыты надписями, в основном географического характера: Шеньян, Магадан, Сусуман, Ханчин, Хабаровск, Ноябрьск, Петербург... И среди них скромно выцарапано - Асгард. Мы напряглись. Неужели сам Тор булькал в этом бассейне? Я стала приглядываться к окружающим. Наибольшие подозрения вызывал чувак с бородой и учительским пучком на бритой голове. Пучок состоял из дредов, но всё равно напоминал о советской школе. "Может, в Асгарде сейчас так носят..." - подумала я, но тут меня сбил с ног и с мысли какой-то мальчик.
- Эй, Маракас, куда прёшь? - крикнул ему друг, и отблеск Асгарда упал на наши лица. Ас Маракас - что может быть лучше?
Вечер был посвящён единению со старушками. Я нашла самый грустный магазин на свете - у открытой двери с выцветшей вывеской на крылечке сидели две бабушки. За дверью было темно. Там не было ни света, ни товаров - сплошь пустые полки, но он был открыт. Это был мой единственный шанс скупить весь магазин - то есть то немногое, что в нём всё-таки обнаружилось. Провожая меня с крыльца, старушка говорила: "Вот спасибо, выручила". А у мрачной бабки в гостевом доме обнаружился белый шкафчик архаичной конструкции - на нём стояла Зелёная Тара с двумя здоровенными мисками подношений, а прямо под Тарой - коллекция дамских романов - штук сто с названиями типа "Зов любви", "Весть любви", "След любви", "Путь любви", "Год любви", в общем, всё любви - чуть ли не "Чебурек любви" и "Таракан любви". Обычно такое обесценивает слова, но когда наверху, над длинным рядом этих книг, Тара уже спустила зелёную ножку, чтобы бежать на помощь тем, кто в этом нуждается, всё выглядит совершенно иначе. Мрачная бабка оказалась нежным ангелом - я предчувствовала это с самого начала. Она топила печку, чтобы мы не замёрзли, выставляла к печке стулья, чтобы мы развесили на них купальники и полотенца, предлагала чай, давала хорошие советы (действительно хорошие). В микрокомнате окно открывалось внутрь и в открытом виде занимало собой полкомнаты. За окном лил дождь, так и лил всю ночь то громче, то тише. Под окном, на стенке, обнаружилось художественное высказывание, сделанное чем-то похожим на красную помаду: на мой взгляд, это был циклоп, хотя, возможно, чебурашка или муха-мутант. Он приветливо смотрел на меня сквозь ночь одним глазом, я просыпалась, засыпала опять и утром почувствовала, что помолодела лет на десять.
- Не может быть! Кажется, я выспалась.
- Ты уже не первый раз говоришь при мне "не может быть", когда высыпаешься, но надо признать, это бывает довольно редко.
- Одно дело - просто выспаться, другое дело - повернуть время вспять. Это особенное чувство. Мне всё нравится, я ничего не хочу, всё приемлю и ни от чего не страдаю.
- Вот я и говорю: ты как-то подозрительно редко не страдаешь!
Медленно, под проливным дождём мы двинулись. И тронулись. Тут хочется поставить точку, но не надо - мы двинулись и тронулись завтракать, гулять, купаться в минералке, а двинулись и тронулись как таковые мы уже давно. В кафе "Мессалина" (а может, "Мандолина"?) мы зашли из умиленья и поржать. Оно отличается тем, что какой бы напиток человек там ни заказал, ему обязательно нальют нечто немыслимое. В плохом смысле немыслимое, хотя кормят хорошо. Ну и мы зашли поинтересоваться, не попрали ли они традицию. Кое-что действительно изменилось: кафе "Прозерпина", находящееся рядом с нашим ответом онсенам, стало, оказывается, нашим ответом дорамам! На этот раз там работали два дивно красивых мальчика и одна девочка. Один мальчик, улыбаясь как кинозвезда, принимал заказы, на нём была бандана, на бандане - высокое синее небо. С совершенно мультяшными облачками. Второй выглядывал из-за занавесок, а потом снова прятался за ними (наверное, в этом была какая-то концепция или хотя бы этому была какая-то причина). Девочка в красной футболке и красной головной повязке ходила между столиками, даже не подозревая, что превращает происходящее в кино одним своим присутствием. Мужик в кирзачах немного выбивался из стилистики, но, наверное, был нужен по сюжету. Мальчик в бандане радостно сказал нам, что у них теперь есть кофемашина... Мы немного напряглись - неужели в месте, известном своей способностью испортить любой напиток, будет нормальный кофе? Но нет. Такую феерическую бурду я пила последний раз, когда летела самолётом какой-то странной авиакомпании в какой-то странный город примерно пару миллионов лет назад. Мальчик из дорамы принес нам капуччино без молока (и только стадо коров обескураженно мычало за окном). Все же есть в мире что-то незыблемое. Вкус был настолько аутентичен, что я потеряла лицо с первым же глотком. Традиции сохранились, несмотря на кофемашину. Зато именно там, в "Скарлатине", мы окончательно раскрыли тему любви, встретившись с побратимом loveаша - соусом чили "Любимый бегемот".
Какое-то время спустя мы снова сидели в тёплой минералке под холодным дождём. Капли, отталкиваясь от воды, так высоко подпрыгивали, что под определенным углом можно было увидеть, как дождь идет вверх. В поле моего зрения все были счастливы. Влюблённые носили друг друга на руках, многодетные отцы купали детей пачками, иногда прихватывая чужих, старики держались за руки, осторожно спускаясь в воду, подружки болтали, сидя на бортике. Все были некрасивы, и от этого было легко. Избытки, недостатки, синяки, морщины выглядели так как есть - просто фактом жизни, неважным на фоне самой жизни. Хорошо было всем. Может, для всеобщего счастья просто нужно больше бассейнов с минералкой?