Непериодический вестник. Тайные знаки
Есть такое место на реке, куда сложно попасть. Несколько лет назад я выходила на железную дорогу с болота, злая, голодная, исцарапанная шиповником во всех возможных и невозможных местах. Я ходила за ягодой, но только устала и почти ничего не набрала, зато нашла маленькое и странное место, где время идёт иначе. Берег там такой крутой, что сидеть можно только в самой реке - на камнях-драконах, заросших самым зелёным на свете мхом, и смотреть на маленькие водопады, которые падают не вверх, а вбок. Поезда шли прямо над головой, но их шум смешивался с шумом реки и превращался в музыку - казалось, иногда можно было различить и слова. Я просидела там, как мне казалось, несколько лет и вышла взрослой и более сильной.
Этим летом я привела туда Марту и Дашку.
Мы даже не заметили, как возникла идея. От простого "давайте погуляем" до "наберём ягоды, испечём пирог", а от пирога - до "я везде уже искала краски, их нет - разве что вот на эту вот буйню не заглянула - эта буйня, между прочим, наш антикварный шифоньер - о, кстати, да вот же они, на антикварной буйне лежат как миленькие". В общем, мы вышли в путь с шестью кисточками (на случай, если кто свою уронит в воду), красками, торбой для грибов и ведром для ягод. Экипированы были на все случаи жизни.
Мы долго бродили в свободном пространстве из солнечных пятен и смутных теней. В Дашкино ведёрко набрали жимолости, чудом дождавшейся нас - горькой и терпкой лесной жимолости, состоящей из концентрированных вечерних туманов и дыма костров по берегам маленьких рек. А в торбу - лесной смородины, самой прекрасной ягоды после княженики. На смородину у меня были планы, вскоре осуществившиеся, а из жимолости Дашка, как и собиралась, испекла пирог, в который забыла добавить сахара, так что дымно-туманный вкус сохранился честным, ничем не замаскированным. Всё было как тогда, и если оступиться на берегу, то можно было одной ногой пожаловать к рыбе, а другой к жабе, так неотчётлива была грань между рекой и болотом. Размер комаров превосходил как наши пожелания, так и наши ожидания. Никем не собранная ягода свисала до земли, и её можно было обнаружить издалека по запаху, который чувствовался как не до конца зажившая царапина или смутно вспоминающийся сон.
Потом мы решили выйти на железную дорогу, пройти немного по ней, а затем кубарем скатиться в тайное место. На насыпи сидела весёлая женщина в оранжевом жилете. "Возвращайтесь, девочки! Там посёлок есть!" - сразу сказала она. "Мы знаем! Мы сами оттуда!" - радостно сказали мы. Это, наверное, всё-таки хороший знак, когда человек видит нас впервые - и считает своим долгом указать нам дорогу домой. Но мы не пошли домой, всё было впереди, так что мы, как и ожидалось, нырнули, как и ожидалось, не туда, но воспоминания в итоге привели меня куда надо. Водопады били вбок, камни-драконы подмигивали... Вот только посередине реки лежала здоровенная бетонная дура, упавшая с насыпи.
Мы сидели там, пока время не пошло иначе. А потом каждая выбрала место для небольшого тайного знака. Мы хотели запечатать это место, защитить его, спрятать его от всех. Краски, как мы уже выяснили, проживут в естественной сибирской среде хорошо если больше года, а потом они исчезнут, и наши тайные знаки станут невидимыми, то есть будут работать ещё лучше.
Марта не была бы Мартой, если бы... Но она, как и ожидалось, была Мартой. Поэтому она выбрала бетонную дуру. Посередине реки. Чтобы нанести на неё знак и оправдать этим её существование. Мы с Дашкой тоже выбрали места. И мы справились довольно быстро, особенно я, потому что когда руки растут из мозга, поневоле станешь минималистом. Мой знак был - половинное солнце неспящих, становясь луной, опускается в воды бессознательного. В солнце светился синий "дагаз", похожий на бабочку и знак бесконечности. Я сделала что могла. У Дашки руки растут немного менее из мозга, поэтому её замысел был более величествен. Она изобразила Бога в виде улитки, исполненной очей (точнее, ока), которая сияет в звёздах, чуть ниже летят птицы, а чуть ниже восходит-заходит солнце (не такое корявое, как моё, но немного похожее на мировой пожар революции енотов). Оставив тайные знаки, мы с Дашкой наконец окинули взглядом маленький мир, который нас окружал...
Как и ожидалось, среди нас был человек, у которого руки растут откуда надо. Именно этот человек выбрал для тайного знака место среди потока. Бетонная дура оказалась так хорошо организована, что на ней нашлась даже ржавая приступочка для красок. Пока мы шли торной тропой пиктограммы, Марта двинулась непростым путём художника. Она стояла по бедро в воде и рисовала на этой штуке маяк в одуванчиках. Это длилось больше часа в том месте, где час равен году. Это длилось больше года. Иногда Марта вылезала на камень погреть ноги, а потом снова кидалась вглубь. Маяк казался мне идеальным уже вначале, но Марта знала, что она должна сделать всё как надо, иначе не заработает.
И оно заработало. Подросток нанесла последний штрих и стала выбираться к нам по воде, держа краски в руках, а кисти в зубах. Посередине реки светился маяк, и свет его шёл во все стороны сразу. Не знаю, закрыли мы секретное место от чужих или, наоборот, открыли его своим - но мы осветили его: теперь там есть синее солнце неспящих, Дашкины звёзды и вселенская улитка и Мартин маяк, видный издалека.