(no subject)
Сперва Мосфильм выкатил очередную реставрацию - ей оказалась весьма приемлемая военная мелодрама «Случай с Полыниным» (лётный полковник влюбляется в разъездную фронтовую актрису в сорок первом). А потом уж сам бог велел посмотреть наконец опальных «Мастера и Маргариту» (критику Латунскому разбивают стекло молотком). Так и случился я меж двух Анастасий Вертинских - прекрасной чернобелой и никакущей цветной. Излучающе возвышенной и растоптанно жеманной. Влекуще одетой и отталкивающе нагой.
Фильм незнакомого Алексея Сахарова (семидесятый год, широкий экран, первородно-первостепенная советская тема войны) человечен и наземен. И даже несмотря на кажущуюся в иных местах недоигранность покоряет душой и пониманием. Первейшая ошибка - списать всё на тотальную актёрскую школу: неотвратимо обаятельный Ефремов в заглавной роли (знаменательно идущий вторым в титрах), балансирующий на грани фривольности Бурков, фирменно истеричный Табаков, колоссальный в эпизоде Глузский, англичанин Дуров и традиционно из народа Мордюкова. И во главе - Она, двадцать шесть лет, разительно невоенная, несоветская. Антисоветская, я бы сказал. И играет, можно сказать, саму себя - актрису, певицу (поет, правда за неё, разумеется, Камбурова).
Но гуд эктинг, как говорят за морями - это в первую очередь гуд директинг. Сначала написать, потом добиться, чтоб сыграли как надо, а потом ещё и свести воедино, чтоб смотрелось по-людски - это вот наверно оно и есть. Режиссерское.
То, чего у Кары нет в помине. Ибо исполнительская плеяда почти того же калибра и стати - уже хлебнувшая перемен - под его руководством кривляется и мажет.
Кажется, лишь Пилат-Ульянов выказывает остатки сдержанности и ощущения границ, которых не видят все остальные. Гафт, Филиппенко, Куравлев - кто на подступах, а кто далеко за буйками. Чего уж говорить о детях новых времен (то, как Бездомного топорит Гармаш - это примерно за гранью понимания вообще). В таких условиях не спасет никакой текст. Эта беззубая, без трактовок, иллюстраторская попытка замахнуться на святое не просто наступает на все грабли разом - она их даже не видит, грабли. И пятидесяти(!)летняя Анастасия Александровна (в нехилой всё еще форме, заметим) здесь не только в пролете по возрасту - ей не придумано ни места, ни цели, ни языка. Её слова обрублены по-живому, любовь к бородатому сумасшедшему прилеплена пластырем, да и саму её словно притулили в последний момент, спохватившись и прочитав наконец название книги.
Все-таки одухотворенность, человечность персонажей в кино важна. Создавать героев зовущими за собой, вытаскивающими тебя из будней - на любом материале, будь то несостоявшаяся военная любовь или бал сатаны в Москве - задача, если не первоочередная, то одна из. А иначе на кого смотреть на экране?
Вертинская в руках у лучших советских авторов как раз получалась такой. А ведь снималась не сказать, чтоб часто. Я, оказывается, видел большую часть, но осталось и кое-что потенциально значимое, как раз в районе семидесятых-восьмидесятых, включая, кстати, и откровенно телевизионное («Кража», «Овод», «Двенадцатая ночь»). Дождаться бы и их когда-нибудь в нормальном виде.