Много букв, про звания и степени
Рекомендуется к прочтению всем соискателям и аспирантам.
Оригинал взят у xaxam в Что у кандидата под корочкой
Корни и степени
Три стадии развития советского инженера:
Старый анекдот
Что-то сезонная лихорадка в этом году высыпала не как обычно на жопе, а в области паха диссертации. С одной стороны, под улюлюканье широких народных масс продолжается диссергейт и охота на копипиздеров, с другой стороны слышатся рассказы бывалых, как они разным березовским докторские ваяли, а с галёрки нравоучительным тоном рукопожатные и неполживые нравоучат, мол, какое падение нравов, вот мы не состояли, не привлекались, комсомольские взносы всегда честно платили, ни одного собрания не прогуливали...
Такое ощущение, что пятилетние Вовочка и Машенька в песочнице обсуждают, как детей делают, а рядом два слепоглухонемых от старости дедушки воспоминаниями молодости делятся, мол, у меня-то тогда в руку толщиной был, неделями стоял, старуха моя два раза за пивом успевала сбегать, пока кончу ...
Пользуясь свободной минуткой™, главред "Хеломских Ведомостей" попытался сбивчиво поделиться воспоминаниями и размышлениями.
Как это должно было бы быть «по уму»
Докторская (Ph.D.) диссертация изначально существовала исключительно как некий символический рубеж, означающий, что представивший её кандидат готов к самостоятельной деятельности в академической сфере и только в ней. Качество диссертации в первую очередь должно волновать самого кандидата, поскольку те, кто подумывает взять его на работу, будут составлять себе впечатление о кандидате именно по диссертации (ну, или по статьям, на которых она основана). Кстати, сплошь да рядом диссертация представляет собой просто переплетённые вместе статьи, снабжённые развёрнутым введением, напоминающим автореферат. Мне случалось видеть диссертации, в которых разные "главы" были написаны на разных языках (английский и французский).
Разные формальные параметры диссертации тоже имеют значение, но уже скорее вторичное. Если, скажем, комиссии нужно выбрать одного-двух из многих десятков кандидатов, немного помогает знание того, где именно сделана диссертация: питомцы Кембриджа, Гарварда или Техниона будут на себя обращать внимание раньше, чем выпускники Уорика, Northeastern U. или Бар-Илана, но совершенно не будут затмевать их лишь самим этим фактом. Имя руководителя тоже значит многое, но отнюдь не предопределяет будущую судьбу. Только содержание самого диссера важно, и только прочитанное и понятое самыми непосредственными экспертами (их мнение выясняется и в приватных телефонных разговорах, и при помощи формальных отзывов). Конечно, существенна специализация: если в университете хотят нанять специалиста по прикладной оптимизации, алгебраисту надо быть совсем выдающихся качеств, чтоб университет согласился на размен. С другой стороны, зачем такому выдающемуся алгебраисту идти туда, где его не хотят, если он такой крутой?
Подделывать учёную степень так же бессмысленно (в теории), как подделывать Microsoft certificate или свидетельство об окончании курсов парамедиков. Если человек не умеет отредактировать таблицу в Excel или не знает, как наложить повязку при переломе, то его выпиздят на первый же день работы, несмотря ни на какие дипломы с подписями, печатями и номерами госрегистрации. Точно так же человек, не знающий предмета и неспособный на самостоятельную исследовательскую работу, будет выставлен с позором с университетской позиции в любом университете, достойном этого звания. Конечно, если университет есть частное предприятие по конвертированию студенческих денег в дипломы установленного образца, то сказанное выше становится нерелевантным. Но вопрос о том, какие амбиции и цели у данного университета, вряд ли может решать ВАК: если какую-то государственную инстанцию очень нужно наебать, её наёбут и оптом и в розницу. Если только сама инстанция не есть частно-государственное предприятие по конвертированию университетских денег в свидетельство о надлежащей аккредитации. Рекуррентную последовательность каждый может легко продолжить сам.
Более того, по прошествнии 4-5 лет "неподтверждённая" докторская степень "сгорает": если за эти годы свежий доктор не произвёл на свет новые работы, примерно равные по уровню тому, что было в диссертации, то шансы сделать академическую карьеру падают почти до нуля. "Хорошо начинал", поцокают языками седые мужи, и выкинут CV в мусорную корзину. И напротив, при рассмотрении на профессорскую должность с tenure лет через 10-15 после защиты диссертации, никто уже не будет разбираться, какая была эта диссертация, за исключением тех случаев, когда за эти годы она превратилась в научное явление (в математике и теорфизике такое бывает иногда, в других областях, - практически или вообще никогда). И, в отличие от диссертации, профессура как знак отличия немыслима без уточнения, где: профессора MIT никому в голову не придёт сравнивать с профессором Университета Западной Дакоты (напомню, что только в Америке 2,500 колледжей - диапазон вполне широк). Если "проф." перед именем - не просто вежливый префикс, который, скажем, в Америке полагается любому докладчику на семинаре, а бит информации, - то этот бит не активирован без указания места.
Короче, защита диссертации должна играть роль посвящения в масонскую ложу: посторонним совершенно необязательно знать об этом, - никакой разницы для окружающих от наличия корочек не должно быть. Университет сам должен решать, кого он берёт на работу, кого он выпускает в большой мир со степенью доктора, как быстро продвигает по академической лестнице, - никакому ВАКу до этого дела не должно быть.
Ах да, чуть не забыл. Если человек, не работающий в науке, представляется кандидатом или доктором наук, - гнать ссаными тряпками, не разбирая пола и возраста. Если масон носит медаль "За членство в ложе", он не масон никакой нахер. То же разумей и в отношении профессоров, тем более проффесоров™.
Как это было в стародавние времена
Сразу оговорюсь: Россия такая чудная земля, что если скажешь об одном коллежском асессоре, то все коллежские асессоры, от Риги до Камчатки, непременно примут на свой счет. То же разумей и о всех званиях и чинах. Поэтому гуманитариев и биохимиков просьба потерпеть с возмущенными выкриками "у нас всё было не так". Я буду рассказывать о том, что видел сам, в технических науках (условно говоря, прикладная математика и информатика) и математике. Претензии к биохимикам будут только в самом конце.
Нынешняя проблема с учёными степенями появилась как стандартное следствие инфляции образовательного ценза в течение последних ста лет, как минимум. В начале 20 века за моим прадедом, инженером на одной из подмосковных текстильных мануфактур, хозяин каждый день посылал извозчика, чтобы привезти его на работу. Никакой степени, разумеется, кроме диплома об окончании какого-то технического училища (даже не ИМТУ), у него не было. В 50-е/60-е высшее образование среди "белых воротничков" стало де факто нормой (мой дед, закончивший войну капитаном сапёрных войск со своим неполным высшим, уже после войны получил диплом), а учёная степень (за пределами чисто научной сферы) была признаком амбициозности и ярких способностей. В отраслевых НИИ редкие кандидаты были руководителями среднего звена (10-50 подчинённых инженеров, лаборантов, техников, секретарш). Но время шло, и "ярких" становилось всё больше, дорогой Никита Сергеевич, съездив в 1959 г. в Америку и проникшись уважением к тому, как там всё само крутится и вертится, кликнул клич, - "Стране нужен миллион научных работников!", - и всё постепенно завертелось быстрее и быстрее. ВАК был создан в 1934 г., поскольку после интенсивной работы с научной интеллигенцией на предыдущем этапе почти ни один университет не мог наскрести нужного количества идеологически подкованных профессоров, способных присуждать степени. К середине-концу 1960 только ленивый пединститут или политех не удосужился обзавестись своим учёным советом, не говоря уже об университетах. Кандидатов наук штамповали, как горячие пирожки. К середине-концу 1970-х быть "белым воротничком" без учёной степени было уже неприлично, - это выдавало неудачника.
Причина, по которым народ ломился за корочками, - собственно, именно в этом: "у всех есть, нельзя выглядеть лохом". Ещё более конкретно, наличие огромной массы "кандидатов" позволяло включать требование о наличии степени в должностное описание. Дело в том, что огромная часть беловоротничковой массы, - за исключением партийных функционеров и бюрократов из министерств и главков, - работала в пресловутых НИИ, - научно-исследовательских институтах, а там сам бог велел играть в наукообразие там, где имел место обычный карьеризм. Кроме того, корочки давали прямой бонус: 36 отпускных дней в год вместо 24, прибавку к жалованию порядка 30%, кое-где - режим "свободного посещения" и "библиотечные дни"... В общем, овчинка явно стоила выделки.
Как это не было
Если кто-то думает, что в те былинные времена кандидатские диссертации были ого-го какие настоящие, не то, что нынешнее племя, - вынужден разочаровать. Нет, некоторые, конечно, бывали ого-го, но исключительно по собственной инициативе соискателей (см. выше про изначальную мотивацию). В самое систему не были встроены никакие предохранители, которые бы защищали её от потоков говна, текшего по всем трубам всё жиже и жиже. Как писали в тогдашних автобусах, "Лучший контролёр - это совесть пассажира!". Ни на что, кроме совести кандидата и руководителя уповать было нельзя. Считаные советы в гигантской стране пользовались славой злоебучих: "туда лучше без надобности не соваться, - растерзают". Но и в таких местах время от времени зажимали нос и пропускали халтуру, если она не была уж совсем явным позорищем.
Для начала, диссертации никто не читал. Что и понятно: совет состоял из 15-20 одних и тех же "экспертов", обслуживающих офигенных размеров "специальность". Скажем, 01.01.02 называлась "Дифференциальные уравнения и мат. физика", и включала в себя (теоретически) с полдюжины разных рубрик самого верхнего уровня в MathSciNet (а сейчас к ней добавили ещё и оптимальное управление!). Или, к примеру, 05.13.06, - "Управление в социально-экономических системах". Хочешь - дифуры пишешь, хочешь - линейно программируешь, хочешь - случайно процессируешь, любо - экономика, не любо - демография, социология или экономическая география. Это значит, что в лучшем случае 1-2 человека из членов совета хотя бы приблизительно разбирались в теме каждой конкретной диссертации, остальные в лучшем случае были знакомы с набором ключевых слов.
Далее. Совет собирался 1-2 раза в месяц, на защиту выносились 2 кандидатские или одна докторская. Даже если предположить, что член совета что-то понимает в рассматриваемой области, читать все 100-150-200 страниц текста, не рассчитанного на понимание (а писать понятно плохо совмещалось с правилами ГОСТа, регулировавшими всё, от размера полей до структуры). Сегодня мне на рецензию присылают (по моей специальности) 20-страничную статью и дают на неё 2-3 месяца. А по 300 страниц ежемесячно читать, - кто ж с дуба-то рухнет за такую зарплату? Теоретически это обязаны были сделать два оппонента и "ведущаая организация". На практике оппоненты, подбираемые руководителем, примерно представляли себе уровень диссера, но тоже крайне редко его читали, обычно подписывая "рыбу", подготовленную соискателем. Скажем, два человека, действительно прочитавших и понимавших мой диссер (покойный А. М. Рубинов из Питера и В. М. Полтерович, до ста двадцати ему) всего лишь были написантами отзывов на автореферат, поскольку не были докторами тогда, а оппонент, замечательный математик Н. А. Бобылёв, посмотрел на меня поверх очков, и сказал, - "Что я, тебя не знаю, что ли? - напиши рыбу, я зачитаю". "Семинар" в "ведущей организации" (само по себе нонсенс, т.к., сплошь да рядом реально лидирующей в конкретной области исследований была именно та организация, где работал соискатель) тоже устраивали отдельные особо совестливые пассажиры (или те, кто ждал "чёрного оппонента"), - обычно ставили печать на письме-отзыве. Собственно процедура защиты тоже была ритуалом, где положенные по регламенту "вопросы докладчику в конце доклада" задавали, заглядывая в бумажку, знакомые, специально об этом спрошенные. От "научной апробации работы" вся эта чёрная месса была так же далека, как голосование на съезде ЦК КПСС от выборов.
Справедливо негодующим по поводу того, как же можно было опозорить себя профанацией высокой идеи научного братства и написать (за деньги или за пряники) диссертацию начальнику или протеже начальника, предлагаю задуматься на тему, чем в сущности эта фальсификация отличалась от столь распространённого и тогда и сейчас репетиторства. Если кто-то занимался репетиторством с целью научить клиента математике (физике, литературе), поднимите руки сейчас или засуньте их в жопу и не поднимайте больше никогда. Целью репетиторства было натаскать к сдаче экзамена, для чего механически задалбливались правила "делай-раз, делай-два, а вот так не делай никогда", какое уж тут понимание. Поскольку, как я уже сказал, кандидатская степень превратилась из-за инфляции в "супервысшее образование", а "защита" была тем самым выпускным экзаменом, то совершенно естественно, что соискателя натаскивали именно на то, что от него требовалось, - "углублённое знание специальной области с элементами творческого подхода". Ну, так "творческий подход" и от школьных экзаменационных сочинений тоже требовался.
Нельзя сказать, что происходившее было большим секретом от кого-либо: Софья Власьевна™ уже и сама не рада была такому наплыву кандидатов наук, особенно из братских южных социалистических республик, и ВАК пытался всеми силами тормозить процесс всеобщей кандидатизации. Некоторые особенно одиозные советы прикрывались (со скандалом или тихонько, "в связи с реструктуризацией"), бывали глобальные попытки, когда пересматривался перечень и паспорт целых специальностей, по какому поводу полномочия советов прекращались на годы, под вой и стон отделов аспирантуры (по плану аспиранта уже давно пора было защитить и под зад к себе домой поднимать науку в солнечной Кургузии, а совета всё нет, и аспирант ошивается рядом, а глаза у него голодные, и никто не знает, что и как будет...). Но стратегически битва за кандидатский диплом была проиграна уже давно.
Замечание. Нарисованная идиллическая картинка заменялась батальным полотном в нескольких случаях, самый популярный из которых - "еврейская защита". Погромы устраивали вовсе не везде, хотя народ стремался, даже защищаясь в учёном совете Астраханского Арбузолитейного Института, где отродясь этих не видали. Но было несколько легендарных мест, где подобные баталии устраивались регулярно. В очень редких случаях гладиатор уходил с ринга живым, получив предельно допустимую дозу чёрных шаров, совместимую с выживанием; если ещё и "чёрный оппонент" проявлял не слишком большое рвение, наградой паладину служили корочки к.ф.-м.н., присуждённые учёным советом мехмата. Но это отдельный сюжет, заслуживающий своих аидов аэдов и акынов.
Перед тем, как докторить, промежуток должен быть
В то былинное время докторская диссертация ещё заметно отличалась от кандидатской, как последний рубеж, который надо было брать.
Докторские диссертации, напротив, были ого-го как тщательно и пристрастно изучаемы. В условиях феодальной советской науки появление нового доктора (особенно "из своих") означало передел карты мира и появление на ней нового удельного княжества с новоиспечённым доктором во главе. Очень быстро свежий доктор "выделялся" из материнской лаборатории (сектора, отдела, ...) и начинал конкурировать со старой знатью за ресурсы (комнаты, бюджеты, и т.д.). Новая географическая реальность обычно "столбилась" старым собачьим способом: границы территории помечались специальными терминами, использовать которые допускалось только новичку, а для всех соседей они становились табуированными (и, соответственно, могли использоваться только за отдельную плату: хотите провести конференцию, в названии которой будет слово из вокабулярия профессора Х? извольте пригласить его с пленарным докладом на эту конференцию, номер люкс с видом на горы/море)... Кроме того, свежий доктор ex officio оказывался вскоре в разных советах, соответственно, очередь для аспирантов удлинялась на солидный кусок, хоть и не прямо сразу. В общем, схватка за докторскую была нешуточным сражением, где под ковром (и задолго до защиты) разыгрывались баталии самого паскудного свойства: держали, не пущали, прорывались, использовали обходные манёвры (воспользовавшись поездкой супостата в научную командировку в капстрану, - от этого никто не отказывался, даже если ценой был проигрыш темпа).
При этом суть дела обычно мало кого волновала. Вот, скажем, акад. Фоменко защитил докторскую диссертацию (на мехмате!) в которой "решил стоявшую долгое время проблему Плато". Впоследствии оказалось, что решил он совсем не ту проблему, над которой безуспешно ломали головы тогдашние перельманы, но это ни тогда, ни сейчас никого не волновало. Члены учёного совета (зачастую сами слепленные из того же теста, только зачерствевшего от почестей) вряд ли могли указать на какие-либо серьёзные пробелы в работе (или на то, что вся она представляла из себя аморфный конгломерат разного рода публикаций, собранный с миру по нитке от сотрудников лаборатории). Смертельный удар можно было нанести только создавши блокирующую коалицию (на защите) или через "чёрного оппонента" потом. Но формирование коалиции было отнюдь не таким простым делом, поскольку нежелание пускать новичка к корыту уравновешивалось всей предысторией отношений, кто когда кому плюнул в чай или нассал в тапки.
К "внешним" кандидатам отношение было другое: там как раз существенно было понять, "что Институт будет иметь с гуся". Выгодно было быстренько присудить степень карьеристу в министерстве, чтобы потом он при случае не позабыл своих благодетелей. Приятно было остепенить большого человека в южной республике: результатом такого остепенения бывало "научное сотрудничество" с многочисленными барашками, шашлыками и прочим дастарханом не только для институтского начальства, но и для простых кандидатов.
В общем, академический мир был многообразен в своей пестроте. Бывала там и наука, - отчего ж ей не бывать? Мало ли у кого какое хобби, кто-то марки коллекционирует, кто-то схему паяет, кто-то крючки рисует головоломные. Если не будут эти хоббиты без очереди лезть, и до них дело дойдёт, и они свои корочки со временем получат, - что ж мы, жлобы какие? Уж давно за хрущёвский миллион научных работников перевалили, будем и дальше обгонять Америку по числу учёных степеней...
Что примечательно, и докторские диссертации (даже самые настоящие, из добротного сукна) тоже по сравнению с теми былинными временами подверглись значительной инфляции, и фактически, и формально. Скажем, на том же мехмате 80-х несколько людей, уже сделавших себе международное имя своими работами и вполне профессорского уровня, ходили в кандидатах наук и доцентах. Как легенду, рассказывали, что в первичной комсомольской организации мехмата состояли аж 5 докторов наук (значит, им было не больше 28 лет): как правило, защита докторской до 33-35 лет считалась фантастическим результатом и даже наглостью (могли и по носу щёлкнуть особенно ретивых со словами "широко шагаешь". Никаких "научных руководителей" у докторской не было и быть не могло, хотя все понимали, "из-под кого" рвётся ввысь будущий доктор. А сегодня, смотрю, - даже в автореферате указывается "научный консультант". O tempora, o mores!
Что из всего этого будет?
Хех. Боюсь, что ничего хорошего в самом глобальном разрезе™. И я не про Россию, где, судя по последней моде, уже даже докторские корочки (и заведование кафедрой в какой-нибудь Искусственнонаучной Академии Бухгалтерского Учёта и Космонавтики) стало элементом статуса. И тут, боюсь, простой отменой доплат за степени ничего не добиться, ровно наоборот: это ударит по несчастным преподавателям, нимало не задев кобрияновых (те свои доходы из другого корыта имеют).
К сожалению, большевики всё же накаркали и наука превратилась-таки в непосредственную производственную силу (правда, не там и не тогда, но это в мировом масштабе неважно). Фармацевтические, биотехнологические и прочие хай-тековские фирмы предлагают зарплаты (даже начинающим сотрудникам), превосходящие академические fellowships. С другой стороны, даже большие университетские лаборатории не в состоянии всю чернорабочую и белорабочую силу нанимать на должности research assistants или лаборантов. Решение на поверхности: тягловая сила в большинстве нынешних лабораторий, - докторанты (аспиранты, если на старые деньги), и в добавок к стипендиям-fellowships их приманивают грядущим докторским дипломом (совершенно честно заработанным, не извольте сомневаться). Много людей находит этот package offer выгодным, не задумываясь о последствиях, - а уже сейчас во многих областях коммерческого хайтека PhD является скорее обузой при поиске работы, нежели бонусом. Конечно, эта разница нивелируется после первой же позиции, но годы, потраченные на получение бумажки сомнительной ценности уже не вернуть. Ну, и отношение к степени как к "разменной валюте" тоже не может не проявиться.
В результате даже в одном и том же университете появляются доктора двух типов: "белые", которые (ну, по крайней мере, частично) будут дальше делать себе карьеру в академии или в business R&D, и "чёрные" (вариант: "жёлтые", которые, отбыв 4 года барщины, увезут к себе в Индию и Китай "докторские степени западного образца", за которые там чиста конкретна приплачивают в натуре (а потом ещё и отдельно добавляют за "публикацию в западной печати" на английском языке). Появился целый мир (гораздо более многочисленный, чем пресловутый "Запад"), который весьма уверенно накручивает себе хирш™ лёгким движением руки, создавая сотни новых "научных, реферируемых, англоязычных" журналов ежегодно.
Результатом будет то, что это "научное сообщество" всегда придумает способ, как объебать любой бюрократический фаллометр и оказаться первым на любой раздаче бонусов. Разве что в масонские ложи этим бойким ребятам пока ещё трудно проникнуть, да они, справедливости ради, и не слишком-то стараются: никаких особенных пряников в этих ложах не раздают.
Оригинал взят у xaxam в Что у кандидата под корочкой
Корни и степени
Три стадии развития советского инженера:
- Помнит, как пользоваться логарифмической линейкой.
- Не помнит, как пользоваться логарифмической линейкой.
- Прикручивает к пиджаку институтский значок-"поплавок" о высшем образовании.
Старый анекдот
Что-то сезонная лихорадка в этом году высыпала не как обычно на жопе, а в области паха диссертации. С одной стороны, под улюлюканье широких народных масс продолжается диссергейт и охота на копипиздеров, с другой стороны слышатся рассказы бывалых, как они разным березовским докторские ваяли, а с галёрки нравоучительным тоном рукопожатные и неполживые нравоучат, мол, какое падение нравов, вот мы не состояли, не привлекались, комсомольские взносы всегда честно платили, ни одного собрания не прогуливали...
Такое ощущение, что пятилетние Вовочка и Машенька в песочнице обсуждают, как детей делают, а рядом два слепоглухонемых от старости дедушки воспоминаниями молодости делятся, мол, у меня-то тогда в руку толщиной был, неделями стоял, старуха моя два раза за пивом успевала сбегать, пока кончу ...
Пользуясь свободной минуткой™, главред "Хеломских Ведомостей" попытался сбивчиво поделиться воспоминаниями и размышлениями.
Как это должно было бы быть «по уму»
Докторская (Ph.D.) диссертация изначально существовала исключительно как некий символический рубеж, означающий, что представивший её кандидат готов к самостоятельной деятельности в академической сфере и только в ней. Качество диссертации в первую очередь должно волновать самого кандидата, поскольку те, кто подумывает взять его на работу, будут составлять себе впечатление о кандидате именно по диссертации (ну, или по статьям, на которых она основана). Кстати, сплошь да рядом диссертация представляет собой просто переплетённые вместе статьи, снабжённые развёрнутым введением, напоминающим автореферат. Мне случалось видеть диссертации, в которых разные "главы" были написаны на разных языках (английский и французский).
Разные формальные параметры диссертации тоже имеют значение, но уже скорее вторичное. Если, скажем, комиссии нужно выбрать одного-двух из многих десятков кандидатов, немного помогает знание того, где именно сделана диссертация: питомцы Кембриджа, Гарварда или Техниона будут на себя обращать внимание раньше, чем выпускники Уорика, Northeastern U. или Бар-Илана, но совершенно не будут затмевать их лишь самим этим фактом. Имя руководителя тоже значит многое, но отнюдь не предопределяет будущую судьбу. Только содержание самого диссера важно, и только прочитанное и понятое самыми непосредственными экспертами (их мнение выясняется и в приватных телефонных разговорах, и при помощи формальных отзывов). Конечно, существенна специализация: если в университете хотят нанять специалиста по прикладной оптимизации, алгебраисту надо быть совсем выдающихся качеств, чтоб университет согласился на размен. С другой стороны, зачем такому выдающемуся алгебраисту идти туда, где его не хотят, если он такой крутой?
Подделывать учёную степень так же бессмысленно (в теории), как подделывать Microsoft certificate или свидетельство об окончании курсов парамедиков. Если человек не умеет отредактировать таблицу в Excel или не знает, как наложить повязку при переломе, то его выпиздят на первый же день работы, несмотря ни на какие дипломы с подписями, печатями и номерами госрегистрации. Точно так же человек, не знающий предмета и неспособный на самостоятельную исследовательскую работу, будет выставлен с позором с университетской позиции в любом университете, достойном этого звания. Конечно, если университет есть частное предприятие по конвертированию студенческих денег в дипломы установленного образца, то сказанное выше становится нерелевантным. Но вопрос о том, какие амбиции и цели у данного университета, вряд ли может решать ВАК: если какую-то государственную инстанцию очень нужно наебать, её наёбут и оптом и в розницу. Если только сама инстанция не есть частно-государственное предприятие по конвертированию университетских денег в свидетельство о надлежащей аккредитации. Рекуррентную последовательность каждый может легко продолжить сам.
Более того, по прошествнии 4-5 лет "неподтверждённая" докторская степень "сгорает": если за эти годы свежий доктор не произвёл на свет новые работы, примерно равные по уровню тому, что было в диссертации, то шансы сделать академическую карьеру падают почти до нуля. "Хорошо начинал", поцокают языками седые мужи, и выкинут CV в мусорную корзину. И напротив, при рассмотрении на профессорскую должность с tenure лет через 10-15 после защиты диссертации, никто уже не будет разбираться, какая была эта диссертация, за исключением тех случаев, когда за эти годы она превратилась в научное явление (в математике и теорфизике такое бывает иногда, в других областях, - практически или вообще никогда). И, в отличие от диссертации, профессура как знак отличия немыслима без уточнения, где: профессора MIT никому в голову не придёт сравнивать с профессором Университета Западной Дакоты (напомню, что только в Америке 2,500 колледжей - диапазон вполне широк). Если "проф." перед именем - не просто вежливый префикс, который, скажем, в Америке полагается любому докладчику на семинаре, а бит информации, - то этот бит не активирован без указания места.
Короче, защита диссертации должна играть роль посвящения в масонскую ложу: посторонним совершенно необязательно знать об этом, - никакой разницы для окружающих от наличия корочек не должно быть. Университет сам должен решать, кого он берёт на работу, кого он выпускает в большой мир со степенью доктора, как быстро продвигает по академической лестнице, - никакому ВАКу до этого дела не должно быть.
Ах да, чуть не забыл. Если человек, не работающий в науке, представляется кандидатом или доктором наук, - гнать ссаными тряпками, не разбирая пола и возраста. Если масон носит медаль "За членство в ложе", он не масон никакой нахер. То же разумей и в отношении профессоров, тем более проффесоров™.
Как это было в стародавние времена
Сразу оговорюсь: Россия такая чудная земля, что если скажешь об одном коллежском асессоре, то все коллежские асессоры, от Риги до Камчатки, непременно примут на свой счет. То же разумей и о всех званиях и чинах. Поэтому гуманитариев и биохимиков просьба потерпеть с возмущенными выкриками "у нас всё было не так". Я буду рассказывать о том, что видел сам, в технических науках (условно говоря, прикладная математика и информатика) и математике. Претензии к биохимикам будут только в самом конце.
Нынешняя проблема с учёными степенями появилась как стандартное следствие инфляции образовательного ценза в течение последних ста лет, как минимум. В начале 20 века за моим прадедом, инженером на одной из подмосковных текстильных мануфактур, хозяин каждый день посылал извозчика, чтобы привезти его на работу. Никакой степени, разумеется, кроме диплома об окончании какого-то технического училища (даже не ИМТУ), у него не было. В 50-е/60-е высшее образование среди "белых воротничков" стало де факто нормой (мой дед, закончивший войну капитаном сапёрных войск со своим неполным высшим, уже после войны получил диплом), а учёная степень (за пределами чисто научной сферы) была признаком амбициозности и ярких способностей. В отраслевых НИИ редкие кандидаты были руководителями среднего звена (10-50 подчинённых инженеров, лаборантов, техников, секретарш). Но время шло, и "ярких" становилось всё больше, дорогой Никита Сергеевич, съездив в 1959 г. в Америку и проникшись уважением к тому, как там всё само крутится и вертится, кликнул клич, - "Стране нужен миллион научных работников!", - и всё постепенно завертелось быстрее и быстрее. ВАК был создан в 1934 г., поскольку после интенсивной работы с научной интеллигенцией на предыдущем этапе почти ни один университет не мог наскрести нужного количества идеологически подкованных профессоров, способных присуждать степени. К середине-концу 1960 только ленивый пединститут или политех не удосужился обзавестись своим учёным советом, не говоря уже об университетах. Кандидатов наук штамповали, как горячие пирожки. К середине-концу 1970-х быть "белым воротничком" без учёной степени было уже неприлично, - это выдавало неудачника.
Причина, по которым народ ломился за корочками, - собственно, именно в этом: "у всех есть, нельзя выглядеть лохом". Ещё более конкретно, наличие огромной массы "кандидатов" позволяло включать требование о наличии степени в должностное описание. Дело в том, что огромная часть беловоротничковой массы, - за исключением партийных функционеров и бюрократов из министерств и главков, - работала в пресловутых НИИ, - научно-исследовательских институтах, а там сам бог велел играть в наукообразие там, где имел место обычный карьеризм. Кроме того, корочки давали прямой бонус: 36 отпускных дней в год вместо 24, прибавку к жалованию порядка 30%, кое-где - режим "свободного посещения" и "библиотечные дни"... В общем, овчинка явно стоила выделки.
Как это не было
Если кто-то думает, что в те былинные времена кандидатские диссертации были ого-го какие настоящие, не то, что нынешнее племя, - вынужден разочаровать. Нет, некоторые, конечно, бывали ого-го, но исключительно по собственной инициативе соискателей (см. выше про изначальную мотивацию). В самое систему не были встроены никакие предохранители, которые бы защищали её от потоков говна, текшего по всем трубам всё жиже и жиже. Как писали в тогдашних автобусах, "Лучший контролёр - это совесть пассажира!". Ни на что, кроме совести кандидата и руководителя уповать было нельзя. Считаные советы в гигантской стране пользовались славой злоебучих: "туда лучше без надобности не соваться, - растерзают". Но и в таких местах время от времени зажимали нос и пропускали халтуру, если она не была уж совсем явным позорищем.
Для начала, диссертации никто не читал. Что и понятно: совет состоял из 15-20 одних и тех же "экспертов", обслуживающих офигенных размеров "специальность". Скажем, 01.01.02 называлась "Дифференциальные уравнения и мат. физика", и включала в себя (теоретически) с полдюжины разных рубрик самого верхнего уровня в MathSciNet (а сейчас к ней добавили ещё и оптимальное управление!). Или, к примеру, 05.13.06, - "Управление в социально-экономических системах". Хочешь - дифуры пишешь, хочешь - линейно программируешь, хочешь - случайно процессируешь, любо - экономика, не любо - демография, социология или экономическая география. Это значит, что в лучшем случае 1-2 человека из членов совета хотя бы приблизительно разбирались в теме каждой конкретной диссертации, остальные в лучшем случае были знакомы с набором ключевых слов.
Далее. Совет собирался 1-2 раза в месяц, на защиту выносились 2 кандидатские или одна докторская. Даже если предположить, что член совета что-то понимает в рассматриваемой области, читать все 100-150-200 страниц текста, не рассчитанного на понимание (а писать понятно плохо совмещалось с правилами ГОСТа, регулировавшими всё, от размера полей до структуры). Сегодня мне на рецензию присылают (по моей специальности) 20-страничную статью и дают на неё 2-3 месяца. А по 300 страниц ежемесячно читать, - кто ж с дуба-то рухнет за такую зарплату? Теоретически это обязаны были сделать два оппонента и "ведущаая организация". На практике оппоненты, подбираемые руководителем, примерно представляли себе уровень диссера, но тоже крайне редко его читали, обычно подписывая "рыбу", подготовленную соискателем. Скажем, два человека, действительно прочитавших и понимавших мой диссер (покойный А. М. Рубинов из Питера и В. М. Полтерович, до ста двадцати ему) всего лишь были написантами отзывов на автореферат, поскольку не были докторами тогда, а оппонент, замечательный математик Н. А. Бобылёв, посмотрел на меня поверх очков, и сказал, - "Что я, тебя не знаю, что ли? - напиши рыбу, я зачитаю". "Семинар" в "ведущей организации" (само по себе нонсенс, т.к., сплошь да рядом реально лидирующей в конкретной области исследований была именно та организация, где работал соискатель) тоже устраивали отдельные особо совестливые пассажиры (или те, кто ждал "чёрного оппонента"), - обычно ставили печать на письме-отзыве. Собственно процедура защиты тоже была ритуалом, где положенные по регламенту "вопросы докладчику в конце доклада" задавали, заглядывая в бумажку, знакомые, специально об этом спрошенные. От "научной апробации работы" вся эта чёрная месса была так же далека, как голосование на съезде ЦК КПСС от выборов.
Справедливо негодующим по поводу того, как же можно было опозорить себя профанацией высокой идеи научного братства и написать (за деньги или за пряники) диссертацию начальнику или протеже начальника, предлагаю задуматься на тему, чем в сущности эта фальсификация отличалась от столь распространённого и тогда и сейчас репетиторства. Если кто-то занимался репетиторством с целью научить клиента математике (физике, литературе), поднимите руки сейчас или засуньте их в жопу и не поднимайте больше никогда. Целью репетиторства было натаскать к сдаче экзамена, для чего механически задалбливались правила "делай-раз, делай-два, а вот так не делай никогда", какое уж тут понимание. Поскольку, как я уже сказал, кандидатская степень превратилась из-за инфляции в "супервысшее образование", а "защита" была тем самым выпускным экзаменом, то совершенно естественно, что соискателя натаскивали именно на то, что от него требовалось, - "углублённое знание специальной области с элементами творческого подхода". Ну, так "творческий подход" и от школьных экзаменационных сочинений тоже требовался.
Нельзя сказать, что происходившее было большим секретом от кого-либо: Софья Власьевна™ уже и сама не рада была такому наплыву кандидатов наук, особенно из братских южных социалистических республик, и ВАК пытался всеми силами тормозить процесс всеобщей кандидатизации. Некоторые особенно одиозные советы прикрывались (со скандалом или тихонько, "в связи с реструктуризацией"), бывали глобальные попытки, когда пересматривался перечень и паспорт целых специальностей, по какому поводу полномочия советов прекращались на годы, под вой и стон отделов аспирантуры (по плану аспиранта уже давно пора было защитить и под зад к себе домой поднимать науку в солнечной Кургузии, а совета всё нет, и аспирант ошивается рядом, а глаза у него голодные, и никто не знает, что и как будет...). Но стратегически битва за кандидатский диплом была проиграна уже давно.
Замечание. Нарисованная идиллическая картинка заменялась батальным полотном в нескольких случаях, самый популярный из которых - "еврейская защита". Погромы устраивали вовсе не везде, хотя народ стремался, даже защищаясь в учёном совете Астраханского Арбузолитейного Института, где отродясь этих не видали. Но было несколько легендарных мест, где подобные баталии устраивались регулярно. В очень редких случаях гладиатор уходил с ринга живым, получив предельно допустимую дозу чёрных шаров, совместимую с выживанием; если ещё и "чёрный оппонент" проявлял не слишком большое рвение, наградой паладину служили корочки к.ф.-м.н., присуждённые учёным советом мехмата. Но это отдельный сюжет, заслуживающий своих аидов аэдов и акынов.
Перед тем, как докторить, промежуток должен быть
В то былинное время докторская диссертация ещё заметно отличалась от кандидатской, как последний рубеж, который надо было брать.
Докторские диссертации, напротив, были ого-го как тщательно и пристрастно изучаемы. В условиях феодальной советской науки появление нового доктора (особенно "из своих") означало передел карты мира и появление на ней нового удельного княжества с новоиспечённым доктором во главе. Очень быстро свежий доктор "выделялся" из материнской лаборатории (сектора, отдела, ...) и начинал конкурировать со старой знатью за ресурсы (комнаты, бюджеты, и т.д.). Новая географическая реальность обычно "столбилась" старым собачьим способом: границы территории помечались специальными терминами, использовать которые допускалось только новичку, а для всех соседей они становились табуированными (и, соответственно, могли использоваться только за отдельную плату: хотите провести конференцию, в названии которой будет слово из вокабулярия профессора Х? извольте пригласить его с пленарным докладом на эту конференцию, номер люкс с видом на горы/море)... Кроме того, свежий доктор ex officio оказывался вскоре в разных советах, соответственно, очередь для аспирантов удлинялась на солидный кусок, хоть и не прямо сразу. В общем, схватка за докторскую была нешуточным сражением, где под ковром (и задолго до защиты) разыгрывались баталии самого паскудного свойства: держали, не пущали, прорывались, использовали обходные манёвры (воспользовавшись поездкой супостата в научную командировку в капстрану, - от этого никто не отказывался, даже если ценой был проигрыш темпа).
При этом суть дела обычно мало кого волновала. Вот, скажем, акад. Фоменко защитил докторскую диссертацию (на мехмате!) в которой "решил стоявшую долгое время проблему Плато". Впоследствии оказалось, что решил он совсем не ту проблему, над которой безуспешно ломали головы тогдашние перельманы, но это ни тогда, ни сейчас никого не волновало. Члены учёного совета (зачастую сами слепленные из того же теста, только зачерствевшего от почестей) вряд ли могли указать на какие-либо серьёзные пробелы в работе (или на то, что вся она представляла из себя аморфный конгломерат разного рода публикаций, собранный с миру по нитке от сотрудников лаборатории). Смертельный удар можно было нанести только создавши блокирующую коалицию (на защите) или через "чёрного оппонента" потом. Но формирование коалиции было отнюдь не таким простым делом, поскольку нежелание пускать новичка к корыту уравновешивалось всей предысторией отношений, кто когда кому плюнул в чай или нассал в тапки.
К "внешним" кандидатам отношение было другое: там как раз существенно было понять, "что Институт будет иметь с гуся". Выгодно было быстренько присудить степень карьеристу в министерстве, чтобы потом он при случае не позабыл своих благодетелей. Приятно было остепенить большого человека в южной республике: результатом такого остепенения бывало "научное сотрудничество" с многочисленными барашками, шашлыками и прочим дастарханом не только для институтского начальства, но и для простых кандидатов.
В общем, академический мир был многообразен в своей пестроте. Бывала там и наука, - отчего ж ей не бывать? Мало ли у кого какое хобби, кто-то марки коллекционирует, кто-то схему паяет, кто-то крючки рисует головоломные. Если не будут эти хоббиты без очереди лезть, и до них дело дойдёт, и они свои корочки со временем получат, - что ж мы, жлобы какие? Уж давно за хрущёвский миллион научных работников перевалили, будем и дальше обгонять Америку по числу учёных степеней...
Что примечательно, и докторские диссертации (даже самые настоящие, из добротного сукна) тоже по сравнению с теми былинными временами подверглись значительной инфляции, и фактически, и формально. Скажем, на том же мехмате 80-х несколько людей, уже сделавших себе международное имя своими работами и вполне профессорского уровня, ходили в кандидатах наук и доцентах. Как легенду, рассказывали, что в первичной комсомольской организации мехмата состояли аж 5 докторов наук (значит, им было не больше 28 лет): как правило, защита докторской до 33-35 лет считалась фантастическим результатом и даже наглостью (могли и по носу щёлкнуть особенно ретивых со словами "широко шагаешь". Никаких "научных руководителей" у докторской не было и быть не могло, хотя все понимали, "из-под кого" рвётся ввысь будущий доктор. А сегодня, смотрю, - даже в автореферате указывается "научный консультант". O tempora, o mores!
Что из всего этого будет?
Хех. Боюсь, что ничего хорошего в самом глобальном разрезе™. И я не про Россию, где, судя по последней моде, уже даже докторские корочки (и заведование кафедрой в какой-нибудь Искусственнонаучной Академии Бухгалтерского Учёта и Космонавтики) стало элементом статуса. И тут, боюсь, простой отменой доплат за степени ничего не добиться, ровно наоборот: это ударит по несчастным преподавателям, нимало не задев кобрияновых (те свои доходы из другого корыта имеют).
К сожалению, большевики всё же накаркали и наука превратилась-таки в непосредственную производственную силу (правда, не там и не тогда, но это в мировом масштабе неважно). Фармацевтические, биотехнологические и прочие хай-тековские фирмы предлагают зарплаты (даже начинающим сотрудникам), превосходящие академические fellowships. С другой стороны, даже большие университетские лаборатории не в состоянии всю чернорабочую и белорабочую силу нанимать на должности research assistants или лаборантов. Решение на поверхности: тягловая сила в большинстве нынешних лабораторий, - докторанты (аспиранты, если на старые деньги), и в добавок к стипендиям-fellowships их приманивают грядущим докторским дипломом (совершенно честно заработанным, не извольте сомневаться). Много людей находит этот package offer выгодным, не задумываясь о последствиях, - а уже сейчас во многих областях коммерческого хайтека PhD является скорее обузой при поиске работы, нежели бонусом. Конечно, эта разница нивелируется после первой же позиции, но годы, потраченные на получение бумажки сомнительной ценности уже не вернуть. Ну, и отношение к степени как к "разменной валюте" тоже не может не проявиться.
В результате даже в одном и том же университете появляются доктора двух типов: "белые", которые (ну, по крайней мере, частично) будут дальше делать себе карьеру в академии или в business R&D, и "чёрные" (вариант: "жёлтые", которые, отбыв 4 года барщины, увезут к себе в Индию и Китай "докторские степени западного образца", за которые там чиста конкретна приплачивают в натуре (а потом ещё и отдельно добавляют за "публикацию в западной печати" на английском языке). Появился целый мир (гораздо более многочисленный, чем пресловутый "Запад"), который весьма уверенно накручивает себе хирш™ лёгким движением руки, создавая сотни новых "научных, реферируемых, англоязычных" журналов ежегодно.
Результатом будет то, что это "научное сообщество" всегда придумает способ, как объебать любой бюрократический фаллометр и оказаться первым на любой раздаче бонусов. Разве что в масонские ложи этим бойким ребятам пока ещё трудно проникнуть, да они, справедливости ради, и не слишком-то стараются: никаких особенных пряников в этих ложах не раздают.