Вот я зануда.
Память меня подвела. Стихотворение "Бильярд в Яффо", которое я цитировал, -- не из книги "Стихотворения Михаила Генделева", а из книги "Праздник", ELIA CAPITOLINA, Иерусалим 1993. В нее вошли стихотворения 1985-1991 года. "Бильярд в Яффо" в книге не датировано, но некоторые биографические подробности позволяют отнести этот текст скорее к 1985 году, что очень близко к "Стихотворениям", изданным в 1984 году. Интересно, что память подвела и поэта с издателем тоже, но в другом месте: на задней обложке "Праздника" перечисляются предыдущие книги автора, и "Стихотворения" не упомянуты. Вот стихотворение целиком:
БИЛЬЯРД В ЯФФО
И.Р.
Был бинт горизонт
на коем
сукровицы полоса
а
день был как день
покойник
с видом на небеса
на акваторию сирого порта
сети
и тех пустей
мысль была о бессмертьи того же сорта
что уловы сетей.
В средиземьи
рифмуется как ноябрь
февраль
он месяц макбр
когда
свет поджимается от озноба
и
бухнет в воде вода
абсолютно когда купальни
Водолея искусства для
и
осанку опальных имеют пальмы
сардинского короля.
Суб -- в тропиках -- холодина
и земную лужу в захлеб пройдя
баттерфляем до половины
в средине
я и очутил себя
(здесь конец цитаты)
здесь в струях штиля
несущего напрокат
"не был-есть-не буду"
всплывает
"был ли?"
и
плывет как использованный предикат
Здесь конец прогулки
домой в кровать
и
на оборот ключа
так наливается ветер рвать
плащ с чужого плеча
поддувая полы
(добро приземист)
плечо заголив
-- о нет! --
а плечо в чешуи золотой экземе
если
смотреть на свет.
Свет истек
куда как не в слюдяное
окно
просто стек вовне
я не только бросил о смерти
но и
она обо мне
я пожал плечами себя представив
снаружи
как мокрой природы часть
и встал проверить щеколды ставен
гости
не ровен час
Был дом
где с одною марией
я жил
и поздно вставал
а ежели моросило
вообще не вставал
огромен дом был
через перила
лестниц и галерей
когда возникала нужда в марии
"Мария!"
кричал я ей.
И так в дому было
ощутимо
что никого в нем нет
что полуседу скребя щетину
я смотрелся в чужой портрет
и спал темно
без сновидений
и пробуждения
не просил
и на никто серебра и денег
не нес
и не
приносил.
И еще
я
заметил
что перед сном
мы сидим с Марией смотря на ветер
тьму передвигающий за окном
а тьма перехлестывала фрамугу
я
не постелив
пьяную спать уводил подругу
по пояс
медленно
как в залив.
Не страх я вел за ошейник зверя
а зверя тревожного черзе зал
сам
распахивать доа двери
перед теми
кого не звал
но не извне
а затылка рядом
ответили:
"я!"
и шажок к шажку
прошла Мария по бильярдной
и выпила коньяку.
Узок зрак устремленный на
а наоборот
широк
и точка зренья как есть нужна
в игре костяных шаров
закроем глаза
состояние мрака
с небытием сравня
нет скажем тебя без меня
зевака
а наоборот
меня.
Снаружи
припавший к оконной раме
загляни он в дом
свет горел
ну а мы играли
все своим чередом
но себя очевидец не обнаружил
и по словам его
из сада
(если смотреть снаружи)
в доме
не было никого.
И качнулись
сырого моря
мясы
а небо на спинах их
подмигнуло и вскачь понесло гримасы
на в черной пене
губах своих
лбом об барабан турецкий
так
что враз захромав
супи по комнатам детским
жмурились при громах.
Ах
встал белый вал
а сидящие пали
на корточки серые рядом и при
смерч
драл
накрутивши на пльцы пальмы
с них осыпались нетопыри
Идем!
обернулась и проговорила
(сел и стал ее голос сам)
идем - сказала тогда Мария -
смотреть как смывает сад.
Мы продолжим разговор об этом стихотворении в среду:)
БИЛЬЯРД В ЯФФО
И.Р.
Был бинт горизонт
на коем
сукровицы полоса
а
день был как день
покойник
с видом на небеса
на акваторию сирого порта
сети
и тех пустей
мысль была о бессмертьи того же сорта
что уловы сетей.
В средиземьи
рифмуется как ноябрь
февраль
он месяц макбр
когда
свет поджимается от озноба
и
бухнет в воде вода
абсолютно когда купальни
Водолея искусства для
и
осанку опальных имеют пальмы
сардинского короля.
Суб -- в тропиках -- холодина
и земную лужу в захлеб пройдя
баттерфляем до половины
в средине
я и очутил себя
(здесь конец цитаты)
здесь в струях штиля
несущего напрокат
"не был-есть-не буду"
всплывает
"был ли?"
и
плывет как использованный предикат
Здесь конец прогулки
домой в кровать
и
на оборот ключа
так наливается ветер рвать
плащ с чужого плеча
поддувая полы
(добро приземист)
плечо заголив
-- о нет! --
а плечо в чешуи золотой экземе
если
смотреть на свет.
Свет истек
куда как не в слюдяное
окно
просто стек вовне
я не только бросил о смерти
но и
она обо мне
я пожал плечами себя представив
снаружи
как мокрой природы часть
и встал проверить щеколды ставен
гости
не ровен час
Был дом
где с одною марией
я жил
и поздно вставал
а ежели моросило
вообще не вставал
огромен дом был
через перила
лестниц и галерей
когда возникала нужда в марии
"Мария!"
кричал я ей.
И так в дому было
ощутимо
что никого в нем нет
что полуседу скребя щетину
я смотрелся в чужой портрет
и спал темно
без сновидений
и пробуждения
не просил
и на никто серебра и денег
не нес
и не
приносил.
И еще
я
заметил
что перед сном
мы сидим с Марией смотря на ветер
тьму передвигающий за окном
а тьма перехлестывала фрамугу
я
не постелив
пьяную спать уводил подругу
по пояс
медленно
как в залив.
Не страх я вел за ошейник зверя
а зверя тревожного черзе зал
сам
распахивать доа двери
перед теми
кого не звал
но не извне
а затылка рядом
ответили:
"я!"
и шажок к шажку
прошла Мария по бильярдной
и выпила коньяку.
Узок зрак устремленный на
а наоборот
широк
и точка зренья как есть нужна
в игре костяных шаров
закроем глаза
состояние мрака
с небытием сравня
нет скажем тебя без меня
зевака
а наоборот
меня.
Снаружи
припавший к оконной раме
загляни он в дом
свет горел
ну а мы играли
все своим чередом
но себя очевидец не обнаружил
и по словам его
из сада
(если смотреть снаружи)
в доме
не было никого.
И качнулись
сырого моря
мясы
а небо на спинах их
подмигнуло и вскачь понесло гримасы
на в черной пене
губах своих
лбом об барабан турецкий
так
что враз захромав
супи по комнатам детским
жмурились при громах.
Ах
встал белый вал
а сидящие пали
на корточки серые рядом и при
смерч
драл
накрутивши на пльцы пальмы
с них осыпались нетопыри
Идем!
обернулась и проговорила
(сел и стал ее голос сам)
идем - сказала тогда Мария -
смотреть как смывает сад.
Мы продолжим разговор об этом стихотворении в среду:)