Поэтическая 15-минутка (на три сонета)
Ещё в свой прошлый визит в Ялту нашёл в нашей домашней библиотеке (её сложно назвать большой, но она и не маленькая, при этом весьма душевная, дурным вкусом не страдает) томик со стихами Максимилиана Волошина. Вчера вечером дошёл до комментариев (читая собственно стихи, я сознательно в комментарии не смотрю кроме как в исключительных случаях, поэзия должна говорить сама за себя без всяких пояснений и толкований) и узнал удивительную вещь про сонет «Сехмет» из цикла «Киммерийские сумерки». Сонет сам по себе превосходен (последние его две строчки меня лично вообще вводят в непонятную дрожь), однако, он интересен ещё и своим происхождением (см. ниже):
Сехмет
Влачился день по выжженным лугам.
Струился зной. Хребтов синели стены.
Шли облака, взметая клочья пены
На горный кряж. (Доступный чьим ногам?)
Чей голос с гор звенел сквозь знойный гам
Цикад и ос? Кто мыслил перемены?
Кто, с узкой грудью, с профилем гиены,
Лик обращал навстречу вечерам?
Теперь на дол ночная пала птица,
Край запада лудою распаля.
И персть путей блуждает и томится...
Чу! В теплой мгле (померкнули поля...)
Далёко ржет и долго кобылица.
И трепетом ответствует земля.
Парочка комментариев, которые невредно прочитать перед тем, как перечитать сонет и продолжить чтение данного поста. Лудá здесь - блеск (В. И. Даль одним из значений приводит «блестящая наволока, тонкий слой на чём-либо», а глаголу «лудеть» он приводит в том числе и значение «слепить блеском»); персть - прах, земное (в противопоставлении духовному; по Далю - «пыль, прах, земля, земь; вещество, плоть, материя, противоположно духу»; Сехмет же - египетская богиня войны и палящего солнца, в данном контексте - олицетворение жаркого дня; она изображалась со львиной головой (картинка взята из вики-хранилища).
У Волошина, как видно, Сехмет представлена с профилем гиены (на египетских изображениях, как известно, только корпус изображался анфас, голову и ноги египтяне отображали в профиль). Является ли это небрежностью поэта или каким-то тонким намёком на бедные и пустынные поля в окрестностях Коктебеля, где писался этот сонет?
Отгадка и проста, и умопомрачительна: данный сонет был написан на заранее оговоренные рифмы! Все знают игру в буриме - написание стихотворений (как правило, небольших и шуточных) на заданные рифмы. Однако, написание буриме-сонета - задача намного более сложная, так как хороший сонет должен иметь внутреннюю структуру несколько более сложную, чем очевидные разделение на строфы, ритм, рифмы и система рифмовки. Разумеется, написание сонета в продолжение к первой заданной строчке (классическое упражнение «Как лист увядший падает на душу...», даже я этим когда-то занимался) тоже является намного более простым заданием, чем написать сонет на 14 жёстко фиксированных рифм.
Имхо, Волошин со своей задачей справился блестяще: ну кто бы мог подумать, что этот сонет - лишь плод литературного развлечения? В данном контексте профиль гиены, а не львицы - это лишь небольшая техническая издержка, ничуть не умаляющая художественную ценность результата (подозревать Волошина в небрежном отношении к египетской мифологии вряд ли возможно; достаточно вспомнить лишь образ египетской «царевны Таиах» и его значение для Волошина).
Волошин написал данный сонет в ответ на письмо Е. И. Дмитриевой (более известной под литературным псевдонимом-мистификацией Черубина де Габриак; авторами этой мистификации выступили тот же Волошин и «задействованный» в написании этого сонета Н. Гумилёв). Ниже я привожу выдержку из данного письма, а также два сонета-родственника, написанные Гумилёвым и Дмитриевой на те же рифмы. Имхо, очевидно, что волошинский сонет на голову выше двух своих родственников.
Вяч. Иван<ов> рассказал, что можно написать сонет и другой должен ответить, повторяя рифмы, но по возможности избегая в одной и той же катр<ене> одинаковых слов. На этом, кажется, все сойдут с ума. Гумилёв прислал мне сонет, и я ответила: посылаю на ваш суд. Пришлите и Вы мне сонет [...] (письмо Дмитриевой Волошину от 1 мая 1909 года).
Сонет Гумилёва
Тебе бродить по солнечным лугам,
Зеленых трав, смеясь, раздвинуть стены!
Так любят льнуть серебряные пены
К твоим нагим и маленьким ногам.
Весной в лесах звучит весёлый гам,
Все чувствуют дыханье перемены:
Больны луной, проносятся гиены,
И пляски змей странны по вечерам.
Как белая восторженная птица,
В груди огонь желанья распаля,
Приходишь ты, и мысль твоя томится:
Ты ждешь любви, как влаги ждут поля,
Ты ждешь греха, как воли кобылица,
Ты страсти ждешь, как осени земля! Сонет Дмитриевой
Закрыли путь к нескошенным лугам
Темничные, незыблемые стены;
Не видеть мне морских опалов пены,
Не мять полей моим больным ногам.
За окнами не слышать птичий гам,
Как мелкий дождь, все дни без перемены.
Моя душа израненной гиены
Тоскует по нездешним вечерам.
По вечерам, когда поет Жар-птица,
Сиянием весь воздух распаля,
Когда душа от счастия томится,
Когда во мгле сквозь темные поля,
Как дикая степная кобылица,
От радости вздыхает вся земля...
По получении сонета «Сехмет» Дмитриева писала Волошину: «Ваш сонет „о гиене“ - лучший из трёх».
Цит. по М. Волошин. Коктебельские берега / сост. З. Д. Давыдов. - Симферополь: Таврия, 1990.