Мы привыкли к тому, что государство - вечная ценность, ну или вечное зло. Главное, что оно вечное. Между тем уже 21 век может исполнить отходняк для того, что мы понимаем под государством
( Read more... )
Количество нормативных актов растет лавинообразно, а вот эффективность такого регулирования падает. И оно в растущей степени вступает в конфликт с интересами бизнеса. В прошлом капитал учредил государство, как своего поверенного и арбитра. Капитал был заинтересован в государстве, для поддержания порядка на территориях, вкл. строительство и поддержание инфраструктуры (убыточных отраслей), для заботы о трудовых ресурсах. А теперь государство все больше у капитала берет, и все меньше отдает!
В результате, выживают те бизнесы, что умеют тем или иным образом уходить от государственного контроля. Скажем, выводить прибылеобразующие звенья в производственные оффшоры или в сильно коррумпированные государства третьего мира. Например, в Китай, сочетающий в себе производственные оффшоры (особые экономические зоны) и коррумпированную деспотию.
Такой процесс не может продолжаться долго. До смены поколений элит. А смена эта происходит уже сегодня. Достаточно посмотреть, кто и как стал Президентом США. Новая элита космополитична, запредельно лицемерна и абсолютно отморожена.
Да и самоподрыв 9.11 - нечто принципиально новое в американской политике. До сих пор подобные акции спецслужбы осуществляли за рубежом. Против иностранцев, и/ или руками иностранцев. Теперь же - против святая святых - против Уолл-Стрит.
Видимое усиление вмешательства государства - неэффективная и тупиковая практика. И все чаще оно осуществляется в корыстных интересах отдельных транснациональных групп. Это агония, неспособная восстановить источник его прежней жизненной силы.
Дело здесь ещё вот в чём. Если кратко, государство выделилось в самостоятельную сферу после того, как в 18-19 веках в Европе фактически состоялось разоружение аристократии и простых подданных, граждан. С того времени монополия на применение физического насилия оказалась в руках государства, т.е. бюрократии. Военная организация европейских обществ стала также бюрократизированной и зависимой от политической бюрократии. Монополия на применение физического насилия обеспечила возможность принятия общеобязательных решений на контролируемой территории и обеспечения их выполнения. После этого о бизнесе как о самостоятельной силе можно говорить только в подчиненным смысле. 18-19 века - это волна индустриализации, которую такое мощное государство стало неизбежно контролировать. В итоге к середине 50-60-х годов заговорили о государстве всеобщего благоденствия, которое "обеспечивает и гарантирует". Отсюда и образ "попечителя", с которым, как я понял, Александр пытается покончить. И определенные основания для такой позиции есть. В результате множества процессов, прежде всего переключения западного капитализма в режим финансиализации с начала 1970-х, роста ТНК, бума транспорта и мобильных технологий, произошло изменение режима функционирования государства. Оно стало снимать с себя полномочия попечителя, дробить их и передавать в частные руки (коммерциализировать, монетизировать). Однако ожидания опеки ещё сохранились, а в западных странах щедрая опека ожидается даже ещё по умолчанию, как в США, где более 40 млн. человек живут исключительно на помощь от государства. Тем не менее, такой "уход" государства не сопровождался сокращением бюрократий. Наоборот, объявленный неолиберализм привел к усилению бюрократий. При этом бюрократии стали более специализированными и более тесно переплетенными с интересами ТНК. Отчасти поэтому эта конструкция пока устойчива. Но проблема в том, что рассредоточение и коммерциализация социальных обязательств привели к образованию беспрецедентных задолженностей как частного бизнеса, так и самого государства. Вот пирамида долгов и грозит обрушить эту конструкцию неолиберального порядка. Этот порядок сейчас переживается и критикуется как "неэффективное государство", не выполняющее обещанное. Тот же Обама сдулся в глазах населения как заурядный пустозвон, но выполнил свою миссию - он на время снял социальную напряженность. В моменте ситуация действительно переживается как тупиковая, поскольку на радикальные меры из элит никто идти не собирается, а действуют по принципу "ночь продержаться, да день простоять". Но узел проблем должен как-то разрубиться.
В 1648м был заложен длинный тренд, в последние лет 20-30 сменившийся новым, зародившимся где-то в начале 1970х.
Вестфальский тренд связан с определенного масштаба централизацией, в т. ч. в смысле монополии верховной власти на насилие. Конечно, в 1648м централизация была в самом начале своего пути. Скорее, из сферы дОлжного, чем действительного. Но кое-что уже было достигнуто и направление на дальнейшую централизацию было задано именно тогда.
Современный рост численности бюрократий происходит в силу ненужности людей и попыток разрушающегося социального государства хоть как-то их занять. Однако это не приводит к реальному росту влияния бюрократий, как в плане их способности обеспечить беспроблемность процесса производства благ, так и хотя бы в смысле способности эти проблемы создавать. Кстати, и роста благосостояния опекаемых этими бюрократиями людей ткж не происходит.
Одновременно, бюрократии разгосударствляются, т. е. лишаются исключительных прерогатив. Корпоративная бюрократия - это совсем уже не тот монстр, который мы знали под именем "государства". Повсюду возникают новые бюрократии: надгосударственные, межгосударственные, коммерческие, общественные и даже вовсе нелегальные (мафиозные). Появляются и ширятся принципиально новые, неиерархические системы организации, полу-бюрократические или вообще не бюрократические: проектные, матричные, сетевые и те де.
Эту новую реальность трудно осознать не только в силу ее недавнего появления и вытекающих из этого неопределенности предмета, отсутствия релевантных аналитических ресурсов и дефицита исходной информации, но ткж и в силу ее аморфности, внутренней противоречивости, характерной для периода становления, когда сценарии развития вариативны и окончательно сложившихся базовых практик еще нет.
Это как большевизм 1920х. Большой ошибкой было, живя на территории бывшей Российской империи, не воспринимать его всерьез и ждать, что все скоро вернется на круги своя. Что-то даже и вернулось, но тоже по-новому. А в основном, все осталось по-большевицки. Вот в 1920е была та же самая аморфность и внутренняя противоречивость новой модели (в другом совершенно масштабе, но все же). http://hasid.livejournal.com/1118656.html
Сталинизм еще напрямую и с неизбежностью из той ситуации не следовал и никаким, даже самым мощным умом, не угадывался. Но кое-какие выводы проницательный человек мог делать уже тогда и строить свою жизнь в соответствии с этими выводами.
Тут все дело в нюансах. А так - ишшо Лермонтов все "предвидел".
"Настанет год, России черный год, Когда Царей корона упадет. Забудет чернь к ним прежнюю любовь И пищей многих будет смерть и кровь" - И те де, дальше подзабыл. Там прям портрет Сталина описан :)
В результате, выживают те бизнесы, что умеют тем или иным образом уходить от государственного контроля. Скажем, выводить прибылеобразующие звенья в производственные оффшоры или в сильно коррумпированные государства третьего мира. Например, в Китай, сочетающий в себе производственные оффшоры (особые экономические зоны) и коррумпированную деспотию.
Такой процесс не может продолжаться долго. До смены поколений элит. А смена эта происходит уже сегодня. Достаточно посмотреть, кто и как стал Президентом США. Новая элита космополитична, запредельно лицемерна и абсолютно отморожена.
Да и самоподрыв 9.11 - нечто принципиально новое в американской политике. До сих пор подобные акции спецслужбы осуществляли за рубежом. Против иностранцев, и/ или руками иностранцев. Теперь же - против святая святых - против Уолл-Стрит.
Видимое усиление вмешательства государства - неэффективная и тупиковая практика. И все чаще оно осуществляется в корыстных интересах отдельных транснациональных групп. Это агония, неспособная восстановить источник его прежней жизненной силы.
Reply
В моменте ситуация действительно переживается как тупиковая, поскольку на радикальные меры из элит никто идти не собирается, а действуют по принципу "ночь продержаться, да день простоять". Но узел проблем должен как-то разрубиться.
Reply
Вестфальский тренд связан с определенного масштаба централизацией, в т. ч. в смысле монополии верховной власти на насилие. Конечно, в 1648м централизация была в самом начале своего пути. Скорее, из сферы дОлжного, чем действительного. Но кое-что уже было достигнуто и направление на дальнейшую централизацию было задано именно тогда.
Современный рост численности бюрократий происходит в силу ненужности людей и попыток разрушающегося социального государства хоть как-то их занять. Однако это не приводит к реальному росту влияния бюрократий, как в плане их способности обеспечить беспроблемность процесса производства благ, так и хотя бы в смысле способности эти проблемы создавать. Кстати, и роста благосостояния опекаемых этими бюрократиями людей ткж не происходит.
Одновременно, бюрократии разгосударствляются, т. е. лишаются исключительных прерогатив. Корпоративная бюрократия - это совсем уже не тот монстр, который мы знали под именем "государства". Повсюду возникают новые бюрократии: надгосударственные, межгосударственные, коммерческие, общественные и даже вовсе нелегальные (мафиозные). Появляются и ширятся принципиально новые, неиерархические системы организации, полу-бюрократические или вообще не бюрократические: проектные, матричные, сетевые и те де.
Эту новую реальность трудно осознать не только в силу ее недавнего появления и вытекающих из этого неопределенности предмета, отсутствия релевантных аналитических ресурсов и дефицита исходной информации, но ткж и в силу ее аморфности, внутренней противоречивости, характерной для периода становления, когда сценарии развития вариативны и окончательно сложившихся базовых практик еще нет.
Это как большевизм 1920х. Большой ошибкой было, живя на территории бывшей Российской империи, не воспринимать его всерьез и ждать, что все скоро вернется на круги своя. Что-то даже и вернулось, но тоже по-новому. А в основном, все осталось по-большевицки. Вот в 1920е была та же самая аморфность и внутренняя противоречивость новой модели (в другом совершенно масштабе, но все же).
http://hasid.livejournal.com/1118656.html
Сталинизм еще напрямую и с неизбежностью из той ситуации не следовал и никаким, даже самым мощным умом, не угадывался. Но кое-какие выводы проницательный человек мог делать уже тогда и строить свою жизнь в соответствии с этими выводами.
Reply
Reply
"Настанет год, России черный год,
Когда Царей корона упадет.
Забудет чернь к ним прежнюю любовь
И пищей многих будет смерть и кровь"
- И те де, дальше подзабыл. Там прям портрет Сталина описан :)
Reply
Leave a comment