(no subject)
разговором с Vladimir Demchikov навеяло -
- ведь есть у Чернышевского удивительная не то, чтобы даже "подростковость", а какая-то свобода от опыта - что способно очаровать и отстраненного наблюдателя, своеобразием склада. ведь подросковость - это как раз Писарев, с его горячностью, готовностью "договориться до чертиков" - с любопытством разглядывая то, до чего дошел. оттого, кстати, столь печально, что так рано и нелепо погиб - способностей, и способностей именно критических, с острым чутьем к самому тексту, у него было предостаточно. -
- а вот Чернышевский - он вечный "первый ученик" (правда, добившийся успеха), отсюда тяга к рангам, определениям, кто есть "первый критик", а кто "второй" ("по порядку - раааасчитайсь!"), обвинение (именно обвинение) в отсталости и т.п. -
- маленькая деталь многое сказать способна: когда его спросили уже сильно позже, не обращался ли он к "БиД" при написании VI-й статьи "Очерков гоголевского периода...", Н.Г. отвечал, что Герцена к тому времени он читать уже оставил. характерно здесь не то, что Н.Г. запамятовал - сохранившиеся черновики показывают, если текста недостаточно, что он прямо опирался на "БиД" в этой статье, а сама формулировка. - ведь представить только, лето 1856 г., еще ничего и никак, оттепель еще только началась, даже "Губернские очерки" Салыткова еще по большей части впереди - а Чернышевскому в ретроспективе важно сразу же заявить: мол, уже тогда "перерос". - и здесь та самая "неловкая детскость" образа Н.Г. - беззащитность внутренняя и одновременно свобода от ударов, которую дает невосприимчивость к (само)иронии.
- ведь есть у Чернышевского удивительная не то, чтобы даже "подростковость", а какая-то свобода от опыта - что способно очаровать и отстраненного наблюдателя, своеобразием склада. ведь подросковость - это как раз Писарев, с его горячностью, готовностью "договориться до чертиков" - с любопытством разглядывая то, до чего дошел. оттого, кстати, столь печально, что так рано и нелепо погиб - способностей, и способностей именно критических, с острым чутьем к самому тексту, у него было предостаточно. -
- а вот Чернышевский - он вечный "первый ученик" (правда, добившийся успеха), отсюда тяга к рангам, определениям, кто есть "первый критик", а кто "второй" ("по порядку - раааасчитайсь!"), обвинение (именно обвинение) в отсталости и т.п. -
- маленькая деталь многое сказать способна: когда его спросили уже сильно позже, не обращался ли он к "БиД" при написании VI-й статьи "Очерков гоголевского периода...", Н.Г. отвечал, что Герцена к тому времени он читать уже оставил. характерно здесь не то, что Н.Г. запамятовал - сохранившиеся черновики показывают, если текста недостаточно, что он прямо опирался на "БиД" в этой статье, а сама формулировка. - ведь представить только, лето 1856 г., еще ничего и никак, оттепель еще только началась, даже "Губернские очерки" Салыткова еще по большей части впереди - а Чернышевскому в ретроспективе важно сразу же заявить: мол, уже тогда "перерос". - и здесь та самая "неловкая детскость" образа Н.Г. - беззащитность внутренняя и одновременно свобода от ударов, которую дает невосприимчивость к (само)иронии.