Белка (тоже из сундука)
Тот зимний день в начале девяностых начинался препаскудно. Моросивший с утра мелкий дождичек поначалу перешел в крупный мокрый мохнатый снег, а когда мне пришло время возвращаться домой, антициклон смахнул с неба остатки туч, и начал быстро и уверенно наваливаться на землю морозцем.
Я выезжал из Малоярославца, старательно обходя выбоины на вдребезги разбитой городской дороге, еще мокрой и грязной после дождя и снега, перемешанного с землей соседних улочек. И только когда я выбрался из города на длинный спуск к реке, и передо мной открылась прямая ровная дорога, темнеющая асфальтом, я придавил педаль, чтобы с ходу выскочить потом в горку, к переезду.
Молодая, но потасканная «четверка» приятеля резво набирала ход, забыв постукивать разбитыми шаровыми, когда на дорогу справа вылетела неопрятная нечесанная белка и, пренебрегая ПДД, поскакала строго перпендикулярно трассе. Что ей понадобилось на левой стороне - то ли запасенный с осени гриб, то ли малые детушки ждали там ее, а, может, и просто захотелось навестить соседку, повздыхать о нынешних нравах и экологии, - я так и не узнал. Не помню также, нажал ли я на тормоз, или только сбросил газ, - но мир вокруг меня завертелся стремительно до тошноты, и через какие-то мгновения я обнаружил себя, крутящим руль заглохшего автомобиля - бессмысленно, но быстро, как положено.
«Четверка» смирно стояла на другой стороне шоссе, причем стояла совершенно правильно - мордой к Малоярославцу, и печально глядела на город левой фарой - другая, как и весь правый борт, утопала в придорожном сугробе. Сидел я крепко - впечатление было такое, будто машину приподняли в воздух и аккуратно поставили в заранее вырытый в том сугробе окоп. Пораскачивав - без надежды, но для порядка - машину, я выбрался на дорогу - и тут же едва не поехал вниз: ровный новый асфальт обманно чернел сквозь тонкий слой совершенно прозрачного льда, скользкого, как политик, и незаметного глазу, как тонкие колготки.
Белка, задрыга рыжая, скрылась с места происшествия, даже не справившись о моем самочувствии.
Вместо нее обнаружился поднимавшийся медленно в гору необъятный грязный джип - джип остановился возле меня, и из него вывалился кавказец столь же внушительных габаритов. Он поцокал языком: - Вах... Сам-то как, живой? - Да живой, слава Богу... - Трос есть? - Откуда мне знать, сейчас гляну... есть! - Ну, цепляй. - японское чудовище в два счета выдернуло жигуленок на дорогу. - Спасибо, друг. - Ну давай. Осторожней там, гололед.
И я поехал осторожнее. Пробные притормаживания показали, что лед лежит по всей дороге, и тормозить смысла нет никакого. Против ожидания, никаких послеволнений и мандражей у меня не было, напротив, я был рад, что легко отделался, и даже подумывал, как повеселее рассказать об этом мелком и нестрашном приключении. Дорога была практически пуста, только пара попутных лесовозов тоскливо и устало выла на подъемах, проплавляя шинами лед, и я даже начал немного лихачить, чтобы не задремать за рулем. «Четверка», в жизни не слышавшая про такую роскошь, как зимние шины, вела себя не очень капризно, видно, она была напугана происшествием сильнее моего, во всяком случае, мне всегда удавалось ее поймать рулем - и таким увлекательным образом мы проехали с полпути.
На очередном спуске под колесами захрустел какой-то мусор, а впереди на обочине обозначился груженый лесовоз, и рядом с ним - гаишник, машущий мне рукой. Я плавно приткнулся к сугробу, вспоминая, куда засунул доверенность - хотя уже и чувствовал, что до моих документов дело вряд ли дойдет. Так и случилось: ткнувшийся в окно сержант спросил: - Земляк, рулетки нет случайно?
Рулетка случайно была. Я выбрался наружу с неприятным ощущением - обращение «земляк» из уст гаишника еще допустимо в конце беседы, когда финансовые формальности улажены по обоюдному согласию, но если разговор начинается с этого - плохо дело. И точно - перед лесовозом бесформенной грудой лежала искореженная до неузнаваемости «шестерка», казалось, свернутая в трубочку. С трудом преодолевая стыдное жадное любопытство и стараясь не смотреть туда, и не наступать на расплавившие ледок лужицы то ли масла, то ли крови, я подошел к стоявшему поодаль милицейскому «газику» - не могу ли чем помочь?
В «газике» было холодно, хрипло и невнятно орала рация, а на переднем кресле сидел шофер лесовоза и мелкими-мелкими глотками отхлебывал что-то горячее из термосной крышки. Похоже, там был совсем кипяток, он часто перехватывал крышку руками, и лицо его было серое. Он обрадовался мне, как доброму знакомому: - Представляешь? Три встречных на всю трассу, ну четыре, - и эту заносит со встречки прям мне под колеса! Я, понимаешь, ничего уже поделать не мог - тормози, не тормози, похеру, ты же видишь. Я ее метров двести волочил перед собой, да им и удара хватило. Мужик и баба, ты представляешь?
Я представлял. Этой паре страшно, смертельно не повезло - лед на этот раз точно рассчитал момент, когда окончательно уйти из-под колес, и беспомощная легковушка, вместо того, чтобы вылететь с дороги и увязнуть в снегу, угодила ровно под бампер многотонному грузовику, и он долго еще тащил ее, сминая и комкая, и это ее растерзанные останки хрустели у меня под колесами на спуске.
Гаишники долго еще возились с моей пятиметровой рулеткой, а шофер то замолкал, то снова начинал говорить - одно и то же. Он, как сказали гаишники, был не виноват, случай, что поделать, случай, он торомозил, и как ему еще удалось удержать прицеп, все эти бревна проклятые, - но сейчас сидел он лицом к своему лесовозу и к убитой им «шестерке» и говорил, говорил...
Помощи от меня не потребовалось, какая уж там помощь, некому там помогать, давай езжай, да не гони, приятель, а то тоже, я смотрю, лихо ты вылетел из-за горки, удачи тебе.
И я поехал уже предельно осторожно, потому что маячила еще перед глазами эта картина - белый лес, красивый, как бывает красив и наряден только русский лес после обильного тихого снегопада, черная прямая прорезь дороги сквозь это великолепие, сквозь эту завораживающую графику, - и замерший у обочины лесовоз, и красное пятно мертвого автомобиля перед ним.
И еще я тихонечко благодарил белку - кто знает, не случись она у меня на пути, как рыжий сигнал тревоги, где бы я был бы сейчас, и был бы вообще. Будем надеяться, что нашла она свой гриб...